Почему я не верю польско-геббельсовской версии Катыни.
Сталинская эпоха отличалась патологическим пристрастием к формальной законности. Главным действием было идеологическое клеймение врагов, ведь классовая борьба обостряется по мере движения к социализму, мы во вражеском окружении и т.п. самоистребительная паранойя.
Поэтому а) посадке, особенно крупных фигур, известных хотя бы в своей сфере/своей области всегда предшествовала кампания идеологических обличений - их обвиняли в троцкизме, вредительстве, родстве/знакомстве с врагами народа, фашизме и прочих штучках, усиливая накал обвинений, потом увольняли, исключали из партии и сажали, как, скажем, академика Тулайкова в Саратове;
б) не сажали и не расстреливали без формального приговора, или судебного, или по ОСО. Чтобы потом, когда известный человек станет врагом народа, лекторы-пропагандисты знали как (и кем) клеймить соответствующих нелиц. Часто даже на публичный суд выводили, требовали каяться, поливать себя и других грязью, чтобы идеологическое действо дошло до своего логического конца - именно, ведовских процессов, сравнимых по иррациональности страха и истерии.
А вот так расстрелять втихую, без внятных идеологических обвинений, просто каким-то тайным решением, - это извините немецкий почерк.
Гитлеровцы, вообще, были склонны приканчивать своих ближайших союзников, полезность которых в данный момент прекратилась, - одним коротким устным распоряжением, без ненужного разглагольствования, у них это чисто практическое действие, а не идеологический ритуал. А поляки, очевидно, были союзником, которого в 39-м хотели использовать против СССР, но не получилось.
Вот, скажем, расстрел итальянских военнопленных - ближайший аналог Катыни. Или расстрел американских военнопленных в Арденнах (бойня под Мальмеди).