путь меча - и мира
Благородные сэры Олди из тех писателей, что умеют удивлять.
Есть авторы, которые всю жизнь пишут в одном стиле, и это ни разу не плохо, на самом-то деле. К таким привыкаешь, погружаешься в новую уютную книгу, как в знакомое кресло, ждешь пятнадцатую часть любимого цикла, чтобы порадоваться ей, как и первой (ну и поругать, конечно, как не без того: эх, раньше-то автор, а сейчас-то... хотя вот раньше бы не так, а сейчас вон как завернул, молодец, растет!).
А есть - вот такие вот, непредсказуемые. Или это я конформист-консерватор ужаснейший, хуже кота Шерлока, который возмущается, если миска с кормом стоит не на привычном месте. После того, что называют "ранними Олди" (ох, старики мы, динозавры, помним, когда эти "ранние" были "единственными"), после эффектной, бритвенно-острой фэнтези, постоянного действия, однозначной и четкой красоты двух мечей, воткнутых в песчаное дно ручья (и один меч рассекает плывущие по течению листья, другой меч же листья огибают сами), мне пришлось заново привыкать к циклу "Шмагия". К иронии, сходной с Пратчеттовской, скрытой буквально везде, в каждом слове, в каждом звуке, к нарочито несерьезному миру, нарисованному вроде бы небрежно, как разбросаны пятна на шутовском колпаке - а потом эти пятна складываются в подробнейший узор, пестрый, как на лучшем из восточных ковров. Привыкли, поочухались, и вот опять - теперь цикл "Ойкумена". Внезапно - космоопера, вот уж чего мы от сэров Олди не ожидали. И внезапно - новый стиль. Эмоциональный, завораживающий, выверенный до последней капли... воды в охладителях двигателя? Топлива в канистрах? Ох, нет, непростая это космоопера, и топливо тут тоже не простое, и не о нем, топливе, речь.
Речь в четырех трилогиях "Ойкумены" - собственно "Ойкумена", "Городу и миру", "Дикари Ойкумены" и "Побег на рывок" - конечно же, о людях. Собственно, никого больше там и нет, в том плане, что никаких чужеземных слонов, пауков и инфузорий, никаких минбарцев или зергов. На всех планетах огромной Ойкумены живут люди. Технически. Теоретически. Другое дело, что эти люди могут быть так различны между собой, что, честное слово, порой проще найти общий язык с зергом. И позиция читателя, который вроде как самый умный и должен все понимать, не спасает: в трилогии "Дикари Ойкумены" я поймала себя на легком приступе ксенофобии, которой ни разу не ожидала. Дел-то: всего лишь народ на своей собственной планете, народ, не творящий зла другим планетам и расам, не устраивающий концлагеря своим, народ с двумя руками, двумя ногами и вполне человеческой мордой лица, обаятельной местами даже. А вот ведь. И да, пока люди не научатся понимать друг друга, стоит ли усложнять ситуацию еще и всякими инопланетными медузами? Нет. Лишнее все это, действительно лишнее.
(Хотя, пожалуй, есть, есть в мире Ойкумены пример разумных существ другого вида, совершенно не гуманоидного. Но это, пожалуй, уже будет спойлер: захотите - прочтете сами и все узнаете.)
Какие они, эти люди, эти цивилизации, разбросанные по космосу? Разные. Разные и по уровню развития, и по устремлениям, и по... хммм... образу жизни. Есть, к примеру, техноложцы, есть варвары (и если вы сейчас скажете, что все понятно, наша Земля была бы там техноложской, то будете неправы: варвары мы. С выраженным технологическим вектором развития, но варвары). Есть гематры, люди-компьютеры, которым приходится очень стараться, чтобы выражать эмоции на уровне других рас. Есть вехдены, люди огня. Есть брамайны, люди, черпающие энергию из страданий. Есть рабовладельцы-помпилианцы... ииии внимательный читатель, а подкованный прошлыми книгами Олди - тем паче, уже уловил некую тенденцию как в именах, так и в характеристиках. Да, она есть, но опять же - не все так просто, как кажется с первого взгляда.
А еще там есть то, что для простоты зовется "шелухой", точнее - "срывом шелухи". И за знакомой космооперой, за боевыми кораблями, гипер-передатчиками, орбитальными лифтами и хирургами-телепатами, возникает мир другой, видимый далеко не всем и обычно - на очень короткое время и в специфических ситуациях. Когда помпилианец, захватывающий под сильнейший телепатический контроль своего будущего раба, видит привязанного человека и занесенное над ним раскаленное клеймо. Когда те же самые рабы, чьей мозговой энергией движутся корабли помпилианцев (вот оно, то самое топливо) видят не стены с иллюминаторами, а палубу триремы, слышат крики чаек и плеск волн, ощущают рукоять весла в своих руках. Когда люди, путешествующие по космосу не совсем обычным способом, видят не планеты-кометы, не звезды-туманности - видят себя верхом на лошади, и пыльную степь под копытами, и холмы, поросшие жесткой травой... Но стоп. Это тоже будет потом. И это тоже лучше прочитать самим.
Два мира. Один - привычный, технический, прогрессивный мир космооперы. Другой - возникающий порой лишь на миг... Но зачастую лишь в этом, втором мире возможно то, что недоступно в первом. Где шелуха? Где ядро? Или нет ни того, ни другого, а есть лишь две стороны одной монеты, которая порой встает на ребро, подшучивая над всеми на свете игроками в орлянку?
И истории: захватывающие, не отпускающие, заворачивающиеся чудным морским (космическим?) узлом, истории в лучших традициях Олди. Истории "кукольника"-невропаста Лючано Борготты, офицера ВКС Помпилии Марка Тумидуса, телепатки Регины ван Фрассен, учителя фехтования Диего Пераля - и многих, многих других, живых, настоящих, упрямых героев, которые не должны быть одни, они ничего никому не должны и потому творят, что хотят, меняя Ойкумену, меняясь сами, зашивая галактики и людские судьбы - свои судьбы - на живую нитку. Стиль - меняется, а вот талант рассказчиков - он неизменен.
P.S. Непрошеный бонус: у меня в голове ойкуменский цикл, вдобавок, намертво связался с новым альбомом "Мельницы", который "Алхимия", прослушанным синхронно. Как-то они друг друга, мне кажется, очень удачно дополняют.
Есть авторы, которые всю жизнь пишут в одном стиле, и это ни разу не плохо, на самом-то деле. К таким привыкаешь, погружаешься в новую уютную книгу, как в знакомое кресло, ждешь пятнадцатую часть любимого цикла, чтобы порадоваться ей, как и первой (ну и поругать, конечно, как не без того: эх, раньше-то автор, а сейчас-то... хотя вот раньше бы не так, а сейчас вон как завернул, молодец, растет!).
А есть - вот такие вот, непредсказуемые. Или это я конформист-консерватор ужаснейший, хуже кота Шерлока, который возмущается, если миска с кормом стоит не на привычном месте. После того, что называют "ранними Олди" (ох, старики мы, динозавры, помним, когда эти "ранние" были "единственными"), после эффектной, бритвенно-острой фэнтези, постоянного действия, однозначной и четкой красоты двух мечей, воткнутых в песчаное дно ручья (и один меч рассекает плывущие по течению листья, другой меч же листья огибают сами), мне пришлось заново привыкать к циклу "Шмагия". К иронии, сходной с Пратчеттовской, скрытой буквально везде, в каждом слове, в каждом звуке, к нарочито несерьезному миру, нарисованному вроде бы небрежно, как разбросаны пятна на шутовском колпаке - а потом эти пятна складываются в подробнейший узор, пестрый, как на лучшем из восточных ковров. Привыкли, поочухались, и вот опять - теперь цикл "Ойкумена". Внезапно - космоопера, вот уж чего мы от сэров Олди не ожидали. И внезапно - новый стиль. Эмоциональный, завораживающий, выверенный до последней капли... воды в охладителях двигателя? Топлива в канистрах? Ох, нет, непростая это космоопера, и топливо тут тоже не простое, и не о нем, топливе, речь.
Речь в четырех трилогиях "Ойкумены" - собственно "Ойкумена", "Городу и миру", "Дикари Ойкумены" и "Побег на рывок" - конечно же, о людях. Собственно, никого больше там и нет, в том плане, что никаких чужеземных слонов, пауков и инфузорий, никаких минбарцев или зергов. На всех планетах огромной Ойкумены живут люди. Технически. Теоретически. Другое дело, что эти люди могут быть так различны между собой, что, честное слово, порой проще найти общий язык с зергом. И позиция читателя, который вроде как самый умный и должен все понимать, не спасает: в трилогии "Дикари Ойкумены" я поймала себя на легком приступе ксенофобии, которой ни разу не ожидала. Дел-то: всего лишь народ на своей собственной планете, народ, не творящий зла другим планетам и расам, не устраивающий концлагеря своим, народ с двумя руками, двумя ногами и вполне человеческой мордой лица, обаятельной местами даже. А вот ведь. И да, пока люди не научатся понимать друг друга, стоит ли усложнять ситуацию еще и всякими инопланетными медузами? Нет. Лишнее все это, действительно лишнее.
(Хотя, пожалуй, есть, есть в мире Ойкумены пример разумных существ другого вида, совершенно не гуманоидного. Но это, пожалуй, уже будет спойлер: захотите - прочтете сами и все узнаете.)
Какие они, эти люди, эти цивилизации, разбросанные по космосу? Разные. Разные и по уровню развития, и по устремлениям, и по... хммм... образу жизни. Есть, к примеру, техноложцы, есть варвары (и если вы сейчас скажете, что все понятно, наша Земля была бы там техноложской, то будете неправы: варвары мы. С выраженным технологическим вектором развития, но варвары). Есть гематры, люди-компьютеры, которым приходится очень стараться, чтобы выражать эмоции на уровне других рас. Есть вехдены, люди огня. Есть брамайны, люди, черпающие энергию из страданий. Есть рабовладельцы-помпилианцы... ииии внимательный читатель, а подкованный прошлыми книгами Олди - тем паче, уже уловил некую тенденцию как в именах, так и в характеристиках. Да, она есть, но опять же - не все так просто, как кажется с первого взгляда.
А еще там есть то, что для простоты зовется "шелухой", точнее - "срывом шелухи". И за знакомой космооперой, за боевыми кораблями, гипер-передатчиками, орбитальными лифтами и хирургами-телепатами, возникает мир другой, видимый далеко не всем и обычно - на очень короткое время и в специфических ситуациях. Когда помпилианец, захватывающий под сильнейший телепатический контроль своего будущего раба, видит привязанного человека и занесенное над ним раскаленное клеймо. Когда те же самые рабы, чьей мозговой энергией движутся корабли помпилианцев (вот оно, то самое топливо) видят не стены с иллюминаторами, а палубу триремы, слышат крики чаек и плеск волн, ощущают рукоять весла в своих руках. Когда люди, путешествующие по космосу не совсем обычным способом, видят не планеты-кометы, не звезды-туманности - видят себя верхом на лошади, и пыльную степь под копытами, и холмы, поросшие жесткой травой... Но стоп. Это тоже будет потом. И это тоже лучше прочитать самим.
Два мира. Один - привычный, технический, прогрессивный мир космооперы. Другой - возникающий порой лишь на миг... Но зачастую лишь в этом, втором мире возможно то, что недоступно в первом. Где шелуха? Где ядро? Или нет ни того, ни другого, а есть лишь две стороны одной монеты, которая порой встает на ребро, подшучивая над всеми на свете игроками в орлянку?
И истории: захватывающие, не отпускающие, заворачивающиеся чудным морским (космическим?) узлом, истории в лучших традициях Олди. Истории "кукольника"-невропаста Лючано Борготты, офицера ВКС Помпилии Марка Тумидуса, телепатки Регины ван Фрассен, учителя фехтования Диего Пераля - и многих, многих других, живых, настоящих, упрямых героев, которые не должны быть одни, они ничего никому не должны и потому творят, что хотят, меняя Ойкумену, меняясь сами, зашивая галактики и людские судьбы - свои судьбы - на живую нитку. Стиль - меняется, а вот талант рассказчиков - он неизменен.
P.S. Непрошеный бонус: у меня в голове ойкуменский цикл, вдобавок, намертво связался с новым альбомом "Мельницы", который "Алхимия", прослушанным синхронно. Как-то они друг друга, мне кажется, очень удачно дополняют.