Кошмар на улице Вазир (2/2)
0.50" (12,7-мм) тяжёлый пулемёт на турели грузовика. Кадр из фильма American soldiers: a day at Iraq (в русском переводе - "Чёрный ястреб-2")
Продолжение, начало см. в предыдущей публикации.
Кошмар третий: самонадеянность смертельна
Смотри - плавно виляя задами, как крали,
Эти пушки противника в линию встали.
Им стреляй в передок и в колёса, чтоб знали,
Ведь шум - просто чушь для солдата.
Чушь, чушь, чушь для солдата,
Чушь, чушь, чушь для солдата,
Чушь, чушь, чушь для солдата,
Во-оина короны!
"Юный британский солдат"
Редьярд Киплинг
Снова Мэдден указывал на угловой дом, пока я оценивал ситуацию. Мэдден был уверен, что два плохих парня заскочили именно в этот дом. Я был взбешён: один солдат убит, машина выведена из строя. Адреналин во мне пульсировал, я чувствовал желание всего взвода убивать - и убивать прямо сейчас. Я приказал Мэддену переместить одну из его машин, чтобы изолировать дом с тыла и перекрыть пути возможного отступления. Что-то внутри меня призывало избегать поспешных решений. В голове всплыло, как один из инструкторов начальных офицерских курсов говорил что-то в духе «поспешил и провалился». После перемещения машины из дома никто не смог бы убежать незамеченным. Так чего спешить? Если в этом доме были плохие парни, они уже никуда не денутся. Я выглянул за угол и увидел широко распахнутые ворота. Это был явный путь к дому, и я сразу же его отбросил. Я подумал, что можно перебраться через стену, и приказал Мэддену приготовиться подавлять пулемётным огнём второй этаж.
Мэдден согласился, что это единственный способ преодолеть стену. Однако он заметил, что, если в доме не окажется плохих парней, мы рискуем отхватить на всю катушку по статье 15-6, особенно если огонь на подавление приведёт к "побочному ущербу". Мэдден был уверен, что "плохие парни" заскочили в дом, но не был уверен, что те не успели убежать через задний ход перед тем, как тыл был перекрыт. В этой части Багдада никто не собирался включать для нас транспарант «Игра началась», как в Фаллудже. Так что вариант с огневым подавлением был непроходным. Тогда я решил: раз взвод не может поддержать нас огнём при проникновении, он может быть наготове, чтобы обеспечить это при первой необходимости.
Блессинг доложил, что батальонная группа быстрого реагирования прибыла, и он передал им машину для эвакуации. Два человека из отделения убитого солдата должны будут сопровождать его тело на передовую базу. Я принял решение не начинать штурм дома, пока весь взвод не соберётся, и приказал Блессингу расширить наши позиции, разместив на крышах двух соседних домов наших взводных снайперов. Эти дома обеспечивали прекрасные господствующие позиции.
Вид на двор, на заднем плане - мечеть. Метка на стене слева обозначает нашу первую позицию
Блессинг доложил об исполнении, отметив, что каждый солдат взвода получил задачу подавлять конкретное окно или сектор крыши в случае попытки противника открыть огонь.
Когда все было готово, Мэдден поставил лестницу и штурмовая группа во главе со мной двинулась через стену. Когда замыкающий группы оказался на стене, выстрел сразил его, и он упал на вражескую сторону. Солдаты группы прикрытия моментально открыли огонь по окнам, а штурмовая группа укрылась за машиной, стоявшей во дворе. Один из моих людей потащил раненого в укрытие за машиной. Я услышал взрыв гранаты наверху, наверное, на крыше. Пулемётчик моей группы поставил пулемёт на капот машины и открыл огонь по единственному окну первого этажа, выходящему в нашу сторону. Насколько я мог видеть, сколько-то эффективного огня по нам не велось. Ствол пулемёта был не далее фута от моей головы, так что пулемётное стаккато звучало чертовски громко.
Я услышал свой крик «Пошли, пошли!», как часто делал во время тренировок. Паля очередями по окнам, мы бросились ко входной двери и прижались к стене. Пулемётчик поспел за нами, заняв позицию №3 в «ёлочке».
Вид на входную дверь с позиции у машины
У меня было три человека, чтобы захватить позицию в доме. Раненый остался за машиной с товарищем, который накладывал ему жгут на руку. По «ёлочке» передали пожатие «готов». В этот момент Блессинг заорал по радио, чтобы мы подождали. Однако моя адреналиновая накачка уже понесла нас через дверь. Первый номер, едва успев шагнуть через порог, получил пулю в лицо и рухнул мёртвым. Я упал, споткнувшись об него, и увидел, как номер три получил просвистевшую надо мной очередь в пах и ноги. Полнейший хаос! Лёжа на полу, я успел увидеть в глубине холла пулемёт за баррикадой и пули, которые убили меня.
Открытые двери не означают приглашение...
По пути на судилище святого Петра я повстречал Ахмеда. Он был доволен тем, как послужил своему делу, но сокрушался по поводу неудачного развития боя. Я попросил описать бой с его точки зрения. Ахмед сказал, что их план состоял в том, чтобы убить во дворе как можно больше американцев. Они заметили, что мы подготовили лестницу, и сменили позиции, чтобы вести огонь в этом направлении. Один человек должен был метать гранаты с крыши, ещё один был выделен, чтобы срезать пулемётным огнем «неверных», которые каким-то чудом добрались бы до двери. Дверь специально была оставлена открытой, чтобы американцы напоролись на пулемётную засаду в холле. Ещё один мёртвый боевик по имени Мохаммед вмешался в разговор. Мохаммед был метателем гранат. Когда он встал, чтобы метнуть гранату, снайпер неверных ранил его в бросковую руку. Граната упала, а так как он уже выдернул чеку - взорвалась, разнося его надвое. Мохаммед печалился о том, что так и не убил ни одного «неверного». Ахмед был раздражён тем, что, как только он выстрелил в солдата на стене, по ним открыли шквальный огонь. Мы засыпали весь второй этаж градом свинца, так что нас не смогли убить во дворе. Ахмед схлопотал пулю, сделав лишь несколько выстрелов по нам.
В уме прибавилось ещё несколько тяжелых уроков боя:
10. Огонь на подавление эффективен. Настойчивость Блессинга в распределении секторов ведения огня не дала метателю гранат Мохаммеду убить нас всех во дворе. И я довёл «ёлочку» до двери.
11. Если противник не прижат огнём и не отвлечён, он все ещё может стрелять. Даже при том, что мои люди были наготове, противник сумел ранить одного из солдат, перелезающих через стену. Я должен был отвлечь противника на время, когда мы перелезали.
12. Не надейся, что противник не имеет эшелонированной обороны. Пересечение двора было частью боя, но не всем боем.
13. Двери - краткое название для очевидного входа в дом. Их не зря называют «воронками смерти». Плотной группой и без подготовки мы только предоставили врагу хорошую мишень. Моим людям понадобилась бы ловкость Нео из «Матрицы», чтобы уцелеть в том зале. Любой решительный повстанец с автоматическим оружием смог бы срезать нас в этой ситуации. Я должен был избегать «воронки смерти» как чумы.
14. То, что тебя учили входить, не значит, что ты в любом случае обязан войти. Я всё пытал себя: почему я машинально посчитал вариант входа в дом единственным?
Плывя во сне, я думал, сколько же ещё раз я должен провалить это задание.
Кошмар четвёртый: война несправедлива - используй любую возможность убить врага
Когда взводный убит, а сержант бел как мел,
Помни, что у бегущих печальный удел.
Рассыпайтесь, залягте, сражайтесь, кто смел,
Подкрепление, верь - на подходе!
Верь, верь, верь, как солдат,
Верь, верь, верь, как солдат,
Верь, верь, верь, как солдат,
Во-оин королевы!
"Юный британский солдат"
Редьярд Киплинг
И опять, выбор сцен с диска моих кошмаров проигрывает эпизод перед домом. Никто из взвода не докладывал о какой-либо активности внутри дома. Я ещё раз прикинул ситуацию. Вполне уверенно можно сказать, что в доме окружены как минимум два "плохих парня". Они взорвали СВУ и убили моего человека. Они не могли убежать, если все ещё находились в окружённом здании. Я не хотел атаковать дом с фронта, лезть через стену или ломиться в открытые ворота. Каждый вариант отправлял моих людей в простреливаемую противником зону под названием «двор дома».
Я мысленно начал перебирать варианты действий противника:
1. Они уже смотались и где-нибудь попивают чай, оставив мины-ловушки в доме.
2. Они могут сдаться, поскольку окружены.
3. Они могут попытаться вырваться.
4. Они будут биться.
Вариант 1 был возможным и достаточно опасным. Вариант 2 был тоже вероятным, но они могут считать, что мы откроем огонь, как только они покажутся из дома. Вариант 3 был почти невозможным и наименее вероятным, так как мы уже окружили дом. Вариант 4 был возможным и даже весьма вероятным, особенно если противник ищет мученической смерти.
Блессинг сообщил по радио новость о том, что батальонная группа быстрого реагирования начала принимать машину и что пара наших парней должна сопровождать тело погибшего товарища на передовую операционную базу. Остальной взвод во главе с Блессингом собирался присоединиться к нам. Я приказал ему расширить наш оборонительный периметр и послать наших на крыши двух прилегающих домов повыше, что обеспечивало вид сверху на место действия.
Я приготовил план на все случаи действий противника. Я хотел дать противнику шанс закончить это дело через посредство переводчика с мегафоном, поэтому приказал переводчику сказать, что мы гарантируем им жизнь, если сдадутся.
В случае, если эта опция не сработает, я планировал вариант с отвлечением внимания противника. В случае ожидаемой реакции ставка была на параграф статьи 15-6, дающей право вести огонь на подавление и поражение.
На случай, если все предыдущие варианты не сработают, я планировал продолжать осаду дома и запросить наш ротный робот, чтобы тот вошёл через открытую дверь и проверил дом на предмет "плохих парней" и мин-ловушек. Я относился к этому дому, как к одной большой СВУ. Я твердил себе, что не собираюсь терять солдат по причине дурацких ошибок и поспешности. В глубине же души я надеялся, что наш отвлекающий манёвр сработает и мы сможем отомстить по-настоящему.
Поставив задачи личному составу по всем вариантам моего плана, я передал мегафон Кайли - нашему верному переводчику. Ничего, никакой реакции! Они либо улизнули, либо собирались биться. Можно было отбросить лишнее, оставив только варианты №1 и №4.
Я приступил к плану отвлечения. Одно отделение выдвинулось к ближней стене и начало сильно шуметь, имитируя установку штурмовой лестницы. Они забросали двор кучей дымовых шашек и пальнули в землю из гранатомёта М249. Потом М240 выпустил несколько очередей в дом с таким расчётом, чтобы попасть только в стену и не задеть кого-нибудь.
Никто не полез во двор через стену.
Для одного из боевиков внутри дома это было слишком, и он принялся палить наугад по заполненному дымом двору. Другой последовал его примеру и бросил с крыши во двор гранату. Наш взводный снайпер со своей позиции на крыше подстрелил последнего, когда тот попытался бросить вторую гранату. Всё это дало мне ответ уравнения: они выбрали вариант №4.
Я доложил о ситуации с противником нашему замкомроты, первому лейтенанту Ньютону, который сразу же приказал изолировать здание, продолжать огонь на подавление, но не атаковать. Я был весьма доволен таким приказом. Никто не собирался входить в этот дом.
Ньютон вышел на связь и спросил, есть ли над нами вертолёты. Я ответил: «Нет!» Тогда он приказал, чтобы весь личный состав укрылся в машинах и находился не ближе 75-100 метров от дома. Комбат получил разрешение на выстрел 155-мм «Экскалибуром» со спутниковым наведением.
Стена вокруг дома - первоклассный ограничитель для ударной волны...
Мой комбат, которому Ньютон ранее доложил о вариантах моих действий, предвидел необходимость такого вида огневой поддержки. К счастью, он загодя начал запрашивать по команде разрешение. Я собирался использовать 50-й калибр и гранатомёт МК19, но решение с «Экскалибуром» было даже лучше. Ньютон известил, что координаты дома переданы в операционный координационный центр, где их проверили и уточнили.
Через минуту или две, Ньютон вышел на связь и сообщил, что воздушное пространство свободно и что артиллеристы по моей команде готовы к стрельбе двумя снарядами с замедленными взрывателями. Сам он выступит в роли посредника между мной и артиллерийским центром управления огнём. Ещё раз убедившись, что все экипажи поняли задачу и укрылись, я сказал Ньютону, чтобы открывали огонь. Отстранённым голосом тот объявил: «Выстрел, снаряды в воздухе», и, секунд через 30 - «ба-бах».
Оба снаряда попали точно в цель, полдома сложилось. Также последовал страшный взрыв у ворот, причины которого я так и не понял - как будто что-то сдетонировало, но в странном месте. Этот взрыв разрушил часть стены и сделал видимым фасад здания. Один человек в разгрузочном жилете выполз из развалин, но был тут же расстрелян с нескольких направлений.
Кое-кто во взводе радостно завопил по радио, приветствуя смерть противника, но Блессинг быстро прекратил это излияние радости, рявкнув в эфир. Если честно, то я тоже вопил, но Блессинг предпочел не заметить этого. Однако он тоже улыбнулся, опуская микрофон.
Тут клубок эмоций дня обрушился на меня, так что стало тяжело справляться со стуком челюстей и дрожью в руках. Это был не озноб и не страх. Думаю, что мне просто было тяжело справиться с эмоциями. Этот сон был другим - я уже не разбирал свои ошибки после смерти. Я не только не допустил своих прежних ошибок, но сделал правильно вещи, о которых раньше и не думал.
Отложилось ещё несколько тяжёлых уроков:
15. Война - это не спорт, но командное усилие. Я не только прислушивался к почти инстинктивным урокам предыдущих снов, но и использовал к своему преимуществу командиров рядом и выше меня. Сержанты проводили мои тактические планы на низовом уровне, а мои старшие командиры поддерживали меня на верхних уровнях цепи командования.
16. На войне нет места справедливости: используй всякую имеющуюся в распоряжении возможность убить противника прежде, чем он убьет тебя. В данном случае я планировал использовать массированный огонь по дому и, скорее всего, уничтожил бы противника. Но в этом случае некоторые из моих солдат всё равно подвергались бы риску. Применение точного артиллерийского удара позволило нам уничтожить противника, не рискуя жизнями.
17. Первый шаг в завоевании инициативы - понять следующий шаг противника. У меня не было времени для полного анализа намерений врага, но у меня было время на быструю командирскую оценку ситуации, и это принесло свои плоды.
18. Никогда не забывай про то, что противник изучает тебя так же, как и ты изучаешь его. Обман сработает, если ты покажешь ему то, что он ожидает увидеть.
Я помолился за душу павшего в бою солдата и понадеялся, что оставшиеся 1245 расчётных "плохих парней" поумерят свой боевой пыл. К сожалению, в наши дни завоёванные отказываются вести себя, как завоёванные. Так что битва продолжится.
Внезапно я проснулся с ощущением позывов поноса. Обычное определение «как из пушки» весьма подходило для характеристики моей проблемы. Я пулей помчался в кабинку и взгромоздился на «трон» как раз вовремя. Из-за спешки мои сны почти стёрлись в памяти. Наконец, усевшись на стульчак, я оторвал от двери табличку «После туалета мой руки» и на обратной стороне листка начал каракулями записывать свои кошмары. Уроки, вынесенные из этих кошмаров, сослужили мне хорошую службу во время длинного тура, который можно было бы описать как постоянное движение с повторяющимися опять и опять стычками. Мой прапрадед П. Д. был бы горд мною.