Об инстинктах, рефлексах и человеческой природе.
Я публикую этот пост в качестве программного (в том смысле, что впоследствии буду просто давать ссылку на него, вместо того, чтобы в пятисотый раз разжёвывать очевидные вещи). Этот пост прежде всего задуман как ответ на рассуждения об «инстинктах у человека», которые якобы заставляют большие массы людей и отдельных представителей человеческого рода вести себя так-то и так-то, а не иначе, и так, следовательно, будет всегда, пока сама человеческая природа не подвергнется кардинальному изменению.
Терминология
Начнём с терминов.
Инстинкт - это сложная программа, задающая автоматическое поведение живого существа в определённых ситуациях. Инстинкт часто путают с рефлексом - бессознательным ответом на возникший внешний раздражитель. На самом деле, это совсем разные вещи: рефлекс нельзя осмыслить или рационализировать в момент его исполнения. Рефлексы бывают безусловные (природные) и условные (воспитанные, привнесённые), но и в том, и в другом случае они остаются бессознательным и коротким действием. Рефлекторно можно издать крик, но нельзя выругаться; замена возгласа ругательством - акт осознанный, к природным рефлексам отношения не имеющий. Большинство рефлексов (пищеварительный, глотательный, сосательный, защитный и т.д.) срабатывает под действием внешних или внутренних стимулов - сигналов возбуждения нервной системы. Сигналы опасности, вызывающие отвращение или страх, относятся к стимулам; поэтому реакция на эти сигналы - рефлекторная, а не инстинктивная.
Инстинктивная деятельность, в отличие от рефлекторной, всегда продолжительна и состоит из нескольких фаз, причём способ исполнения каждой из этих фаз преодолевает личный опыт и результаты наблюдений конкретного разумного существа, вовлечённого в эту деятельность. Так, гнездо рыбы макропода (Macropodus opercularis) можно уничтожить на глазах у самца, но инстинкт заставит его всё равно продолжать все действия, связанные с ухаживанием и заботой о потомстве. Инстинкт передаётся чисто генетически и не зависит от опыта или обучения (те же макроподы, отобранные у отца и выращенные искусственно, всё равно будут демонстрировать заботу о потомстве в рамках точно той же заданной программы, что и их предки).
Чем выше развита нервная деятельность и функции передачи индивидуального опыта, тем ниже значение инстинктов для жизни существа. У рыб цихлид, относящихся, как и макроподы, к окунеобразным, интеллект и влияние личного опыта значительно более выражены в этологических наблюдениях, чем у макроподов. Поэтому, если уничтожить гнездо цихлид во время ухода родителей за кладкой, то родители (предварительно подравшись!) прервут программу выращивания потомства и через неделю-две приступят к строительству нового гнезда. Приёмам и методам ухода за потомством молодые цихловые рыбы научаются у родителей. Если молодь цихлид выращивать отдельно от родителей в инкубаторе, большинство видов цихлид будет поедать или уничтожать иным способом свои кладки, и во всяком случае не будет охранять икру и мальков, как их не охраняли собственные предки.
Для разбирающихся в компьютерной технике можно привести такую упрощенную аналогию, сравнивающую значимость рефлексов и инстинктов: рефлекс - это сравнительно простая подпрограмма реакции на прерывание (событие), а инстинкт - это комплексный бот, управляющий активностью всего программного комплекса при вызове. Более общая аналогия: рефлекс - это действия по определённому сигналу светофора на дороге (стимулу), а инстинкт - это маршрутная карта, проложенная навигатором для автопилота. Отклонения от инстинктивной программы, её перекосы - практически невозможное явление в живой природе. Птицы и рыбы всегда танцуют перед партнёром один и тот же брачный танец, от первой до последней фигуры; копытные не могут отказаться от драки в сезон случки; маршруты птичьих перелётов и гнездовий зафиксированы и проверены веками, а не нашедшая привычного гнездовья перелётная птица обычно гибнет или, во всяком случае, не оставляет потомства. Но…
У человека инстинктов нет!
У самосознающего человека со здоровой психикой нет ни одной программы поведения, минующей стадию разума и личного опыта, которую он выполнял бы без консультации с собственной психикой. Даже стадию базового рефлекторного акта можно преодолевать личной свободной волей: мотивированный психическими соображениями человек не отстраняется от источника боли, смеётся над собственными кошмарами и страхами, управляет реакциями вегетативной нервной системы и т.д. Даже самые недвусмысленные наборы стимулов, порождающие у высших животных однозначную инстинктивную реакцию - страх смерти, позывы к размножению и т.п. - не являются «общим местом» для большинства людей и управляются как личным опытом, так и ситуативной логикой. При этом самые важные функции биологического поведения - инструментальная деятельность, ходьба, речь, размножение, уход за потомством и самосохранение - отнюдь не «даны» человеку природой, а являются результатом научения, передачи персонального опыта.
За примерами далеко ходить не надо. У человеческих женщин нет никакой «родовой программы», женщина не умеет от природы перегрызать пуповину плода и облизывать новорождённого. Как человек, не раз принимавший роды и много шлявшийся по акушерским отделениям, замечу также, что женщина не умеет от природы правильно держать младенца, правильно спать с ним, давать грудь и т.д. - для научения этим вещам раньше обычно прибегали к опыту старших родственниц и подруг, а в цивилизованные времена стали устраивать «курсы будущей матери», что очень правильно, так как позволяет избежать передачи гнуснейших суеверий. Напротив, сосание и плач у ребёнка - не инстинкты, а рефлексы, причём довольно простые: попало что-то в рот - сосём, если невкусно или холодно - выплюнем каку, стало дискомфортно хоть где-нибудь - напрягаем связки и издаём вопль. Такие рефлексы, как дефекация и мочеиспускание, с развитием тела становятся всё сложнее, неподъёмнее для детской психики - поэтому с ними тоже имеют дело путём научения, высаживая на горшок. Самым же сложным из детских рефлексов, граничащим с инстинктом по сложности и значимости, является, внезапно, рефлекс подражания - именно с его помощью дети учатся и ходить, и говорить, и курить, и материться, и брать неопределённые интегралы… И всё же, это тоже не инстинкт - простое волевое усилие сознания прерывает его работу, а другие осознанные усилия вносят в любую подражательную деятельность элементы новаторства, эксперимента. Настоящим инстинктам, как мы видели из примеров выше, свойственна чистота исполнения, доведённая поколениями предков до автоматизма. (Кстати, возможно, что именно во время припадков психического автоматизма на фоне эмоционально-волевого дефекта у психически больных мы видим следы инстинктивного поведения, свойственного дальним предкам людей).
Какие ещё «инстинкты» приписывают людям? Размножение? Да ладно, мало ли на свете чайльд-фри, гиков, половых извращенцев и обыкновенных детоненавистников, не желающих с этим связываться! Инстинкт, по определению, есть свойство вида, а не личности (о политических следствиях из этого определения я ещё напишу потом), и преодоление этого инстинкта столь значимым числом формально здоровых людей в популяции было бы невозможным. Отделённый от размножения секс? Позвольте, но всем нам известно, что сексуальные практики и приёмы человек осваивает только через научение и личный опыт. Жажда жизни? Она весьма рациональна - и через неё легко и часто переступают именно по соображениям рациональности, рассудочного долга, прикрывая собой амбразуры и тараня вражеские поезда. Наконец, последним и наиболее частым «инстинктом» называют «стремление к власти», якобы присущее людям «генетически». Но, даже оставив в стороне сомнительное качество этологических исследований на эту тему, ставшее в последнее время очевидной проблемой, мы всё равно вынуждены будем признать, что сущность человека есть сущность социального существа, и, таким образом, инструменты и способы достижения власти (доминирования) динамически меняются вместе с развитием общества. Ни один инстинкт не может перепрограммировать поведение людей с такой скоростью, которая нужна для успешного контроля этих изменений!
Критика биологизаторства в отношении «инстинктов человека»
Итак, мы подошли к самому важному пункту: мы выяснили, почему нельзя всерьёз рассуждать об «инстинктах у человека», но, между тем, на наших глазах эти рассуждения превращаются постепенно в нескончаемый источник морализаторских выводов о «неизменности человеческой природы». Такая точка зрения - человек-де «животное», управляемое «инстинктами» и легко собирающееся в «толпу», над которой так удобно «доминировать» - свойственна была сами знаете кому, и их последователи в наше время тоже рассуждают, не покладая рук и языков, о том, что природа человека несовершенна и предопределяет его судьбу. Таким образом оправдываются самые ужасающие свинства, скотства и другие зверства - ведь это «в человеческой природе», управляемой «инстинктами», а значит, самым «естественным» из состояний для людей являются капитализм, национализм, абсолютизм, крепостничество, рабство, патриархальная семья, матриархальный клан, берлога одинокого выживальщика и т.п., и уж с несомненной точностью - «война всех против всех», ведущаяся за счёт тех же самых «инстинктивных» потребностей.
С другой же стороны к этому омерзительному хору присоседились некоторые лица левой ориентации, ведущие ту же самую песню, но на свой лад. Да, люди - это скоты, находящиеся в плену самых примитивных инстинктов, они хотят ничего не делать, вкусно жрать, размножаться в своё удовольствие, хозяйничать в своём обиталище и даже - о ужас! - умирать без боли и, при возможности, как можно позже! Но ведь есть и другие люди: эти сумели «преодолеть животное», поставить себя выше размножения и жратвы, найти «великую цель» (обычно так или иначе выражающуюся через концепцию «жертвенного служения»), да и вообще - люди ли они, или же герои и титаны, возвысившиеся наконец-то над серой массой скотов? Неудивительно, что такая «левая» по фразе идеология быстро приводит её проповедников к концепции «вождей», давно и эффективно вытравивших из себя «инстинктивное» и приобщившихся к «абсолютному духу» (а что у них по джвадцать дач, так это для работы и для здоровья надо), к концепции «безымянной жертвы» во имя великого подвига, и, как феерический финал - к полному отрицанию истории и современности, к призывам уничтожить «несовершенную» расу людей и заменить её какой-то неопределённой расой «далёких потомков», которым всё это скотство и зверство будет чуждо. Такая идеология, априорно человеконенавистническая, всегда содержит в своей основе биологизаторство и морализаторство. Даже трансгуманизм, с его простым (негативным) отрицанием человеческой природы, выглядит на этом фоне прогрессивнее.
Мораль такова - рассуждая об инстинктах у человека:
а) проверьте, не путаете ли вы инстинкты с рефлексами или стимулами, незаслуженно приписывая людям «запрограммированное» поведение и лишая их скопом свободной воли;
б) проверьте также, не льёте ли вы воду на мельницу человеконенавистников, готовых бросить вызов «порочной человеческой природе» лишь для того, чтобы утвердить своё право главенствовать над «бессмысленной толпой»?
Если по любому из этих пунктов вы попали в ловушку, то лучше не лезьте в неё дальше. Не надо служить компостом, на котором растёт мелкобуржуазное самолюбие маленьких фюреров!
Терминология
Начнём с терминов.
Инстинкт - это сложная программа, задающая автоматическое поведение живого существа в определённых ситуациях. Инстинкт часто путают с рефлексом - бессознательным ответом на возникший внешний раздражитель. На самом деле, это совсем разные вещи: рефлекс нельзя осмыслить или рационализировать в момент его исполнения. Рефлексы бывают безусловные (природные) и условные (воспитанные, привнесённые), но и в том, и в другом случае они остаются бессознательным и коротким действием. Рефлекторно можно издать крик, но нельзя выругаться; замена возгласа ругательством - акт осознанный, к природным рефлексам отношения не имеющий. Большинство рефлексов (пищеварительный, глотательный, сосательный, защитный и т.д.) срабатывает под действием внешних или внутренних стимулов - сигналов возбуждения нервной системы. Сигналы опасности, вызывающие отвращение или страх, относятся к стимулам; поэтому реакция на эти сигналы - рефлекторная, а не инстинктивная.
Инстинктивная деятельность, в отличие от рефлекторной, всегда продолжительна и состоит из нескольких фаз, причём способ исполнения каждой из этих фаз преодолевает личный опыт и результаты наблюдений конкретного разумного существа, вовлечённого в эту деятельность. Так, гнездо рыбы макропода (Macropodus opercularis) можно уничтожить на глазах у самца, но инстинкт заставит его всё равно продолжать все действия, связанные с ухаживанием и заботой о потомстве. Инстинкт передаётся чисто генетически и не зависит от опыта или обучения (те же макроподы, отобранные у отца и выращенные искусственно, всё равно будут демонстрировать заботу о потомстве в рамках точно той же заданной программы, что и их предки).
Чем выше развита нервная деятельность и функции передачи индивидуального опыта, тем ниже значение инстинктов для жизни существа. У рыб цихлид, относящихся, как и макроподы, к окунеобразным, интеллект и влияние личного опыта значительно более выражены в этологических наблюдениях, чем у макроподов. Поэтому, если уничтожить гнездо цихлид во время ухода родителей за кладкой, то родители (предварительно подравшись!) прервут программу выращивания потомства и через неделю-две приступят к строительству нового гнезда. Приёмам и методам ухода за потомством молодые цихловые рыбы научаются у родителей. Если молодь цихлид выращивать отдельно от родителей в инкубаторе, большинство видов цихлид будет поедать или уничтожать иным способом свои кладки, и во всяком случае не будет охранять икру и мальков, как их не охраняли собственные предки.
Для разбирающихся в компьютерной технике можно привести такую упрощенную аналогию, сравнивающую значимость рефлексов и инстинктов: рефлекс - это сравнительно простая подпрограмма реакции на прерывание (событие), а инстинкт - это комплексный бот, управляющий активностью всего программного комплекса при вызове. Более общая аналогия: рефлекс - это действия по определённому сигналу светофора на дороге (стимулу), а инстинкт - это маршрутная карта, проложенная навигатором для автопилота. Отклонения от инстинктивной программы, её перекосы - практически невозможное явление в живой природе. Птицы и рыбы всегда танцуют перед партнёром один и тот же брачный танец, от первой до последней фигуры; копытные не могут отказаться от драки в сезон случки; маршруты птичьих перелётов и гнездовий зафиксированы и проверены веками, а не нашедшая привычного гнездовья перелётная птица обычно гибнет или, во всяком случае, не оставляет потомства. Но…
У человека инстинктов нет!
У самосознающего человека со здоровой психикой нет ни одной программы поведения, минующей стадию разума и личного опыта, которую он выполнял бы без консультации с собственной психикой. Даже стадию базового рефлекторного акта можно преодолевать личной свободной волей: мотивированный психическими соображениями человек не отстраняется от источника боли, смеётся над собственными кошмарами и страхами, управляет реакциями вегетативной нервной системы и т.д. Даже самые недвусмысленные наборы стимулов, порождающие у высших животных однозначную инстинктивную реакцию - страх смерти, позывы к размножению и т.п. - не являются «общим местом» для большинства людей и управляются как личным опытом, так и ситуативной логикой. При этом самые важные функции биологического поведения - инструментальная деятельность, ходьба, речь, размножение, уход за потомством и самосохранение - отнюдь не «даны» человеку природой, а являются результатом научения, передачи персонального опыта.
За примерами далеко ходить не надо. У человеческих женщин нет никакой «родовой программы», женщина не умеет от природы перегрызать пуповину плода и облизывать новорождённого. Как человек, не раз принимавший роды и много шлявшийся по акушерским отделениям, замечу также, что женщина не умеет от природы правильно держать младенца, правильно спать с ним, давать грудь и т.д. - для научения этим вещам раньше обычно прибегали к опыту старших родственниц и подруг, а в цивилизованные времена стали устраивать «курсы будущей матери», что очень правильно, так как позволяет избежать передачи гнуснейших суеверий. Напротив, сосание и плач у ребёнка - не инстинкты, а рефлексы, причём довольно простые: попало что-то в рот - сосём, если невкусно или холодно - выплюнем каку, стало дискомфортно хоть где-нибудь - напрягаем связки и издаём вопль. Такие рефлексы, как дефекация и мочеиспускание, с развитием тела становятся всё сложнее, неподъёмнее для детской психики - поэтому с ними тоже имеют дело путём научения, высаживая на горшок. Самым же сложным из детских рефлексов, граничащим с инстинктом по сложности и значимости, является, внезапно, рефлекс подражания - именно с его помощью дети учатся и ходить, и говорить, и курить, и материться, и брать неопределённые интегралы… И всё же, это тоже не инстинкт - простое волевое усилие сознания прерывает его работу, а другие осознанные усилия вносят в любую подражательную деятельность элементы новаторства, эксперимента. Настоящим инстинктам, как мы видели из примеров выше, свойственна чистота исполнения, доведённая поколениями предков до автоматизма. (Кстати, возможно, что именно во время припадков психического автоматизма на фоне эмоционально-волевого дефекта у психически больных мы видим следы инстинктивного поведения, свойственного дальним предкам людей).
Какие ещё «инстинкты» приписывают людям? Размножение? Да ладно, мало ли на свете чайльд-фри, гиков, половых извращенцев и обыкновенных детоненавистников, не желающих с этим связываться! Инстинкт, по определению, есть свойство вида, а не личности (о политических следствиях из этого определения я ещё напишу потом), и преодоление этого инстинкта столь значимым числом формально здоровых людей в популяции было бы невозможным. Отделённый от размножения секс? Позвольте, но всем нам известно, что сексуальные практики и приёмы человек осваивает только через научение и личный опыт. Жажда жизни? Она весьма рациональна - и через неё легко и часто переступают именно по соображениям рациональности, рассудочного долга, прикрывая собой амбразуры и тараня вражеские поезда. Наконец, последним и наиболее частым «инстинктом» называют «стремление к власти», якобы присущее людям «генетически». Но, даже оставив в стороне сомнительное качество этологических исследований на эту тему, ставшее в последнее время очевидной проблемой, мы всё равно вынуждены будем признать, что сущность человека есть сущность социального существа, и, таким образом, инструменты и способы достижения власти (доминирования) динамически меняются вместе с развитием общества. Ни один инстинкт не может перепрограммировать поведение людей с такой скоростью, которая нужна для успешного контроля этих изменений!
Критика биологизаторства в отношении «инстинктов человека»
Итак, мы подошли к самому важному пункту: мы выяснили, почему нельзя всерьёз рассуждать об «инстинктах у человека», но, между тем, на наших глазах эти рассуждения превращаются постепенно в нескончаемый источник морализаторских выводов о «неизменности человеческой природы». Такая точка зрения - человек-де «животное», управляемое «инстинктами» и легко собирающееся в «толпу», над которой так удобно «доминировать» - свойственна была сами знаете кому, и их последователи в наше время тоже рассуждают, не покладая рук и языков, о том, что природа человека несовершенна и предопределяет его судьбу. Таким образом оправдываются самые ужасающие свинства, скотства и другие зверства - ведь это «в человеческой природе», управляемой «инстинктами», а значит, самым «естественным» из состояний для людей являются капитализм, национализм, абсолютизм, крепостничество, рабство, патриархальная семья, матриархальный клан, берлога одинокого выживальщика и т.п., и уж с несомненной точностью - «война всех против всех», ведущаяся за счёт тех же самых «инстинктивных» потребностей.
С другой же стороны к этому омерзительному хору присоседились некоторые лица левой ориентации, ведущие ту же самую песню, но на свой лад. Да, люди - это скоты, находящиеся в плену самых примитивных инстинктов, они хотят ничего не делать, вкусно жрать, размножаться в своё удовольствие, хозяйничать в своём обиталище и даже - о ужас! - умирать без боли и, при возможности, как можно позже! Но ведь есть и другие люди: эти сумели «преодолеть животное», поставить себя выше размножения и жратвы, найти «великую цель» (обычно так или иначе выражающуюся через концепцию «жертвенного служения»), да и вообще - люди ли они, или же герои и титаны, возвысившиеся наконец-то над серой массой скотов? Неудивительно, что такая «левая» по фразе идеология быстро приводит её проповедников к концепции «вождей», давно и эффективно вытравивших из себя «инстинктивное» и приобщившихся к «абсолютному духу» (а что у них по джвадцать дач, так это для работы и для здоровья надо), к концепции «безымянной жертвы» во имя великого подвига, и, как феерический финал - к полному отрицанию истории и современности, к призывам уничтожить «несовершенную» расу людей и заменить её какой-то неопределённой расой «далёких потомков», которым всё это скотство и зверство будет чуждо. Такая идеология, априорно человеконенавистническая, всегда содержит в своей основе биологизаторство и морализаторство. Даже трансгуманизм, с его простым (негативным) отрицанием человеческой природы, выглядит на этом фоне прогрессивнее.
Мораль такова - рассуждая об инстинктах у человека:
а) проверьте, не путаете ли вы инстинкты с рефлексами или стимулами, незаслуженно приписывая людям «запрограммированное» поведение и лишая их скопом свободной воли;
б) проверьте также, не льёте ли вы воду на мельницу человеконенавистников, готовых бросить вызов «порочной человеческой природе» лишь для того, чтобы утвердить своё право главенствовать над «бессмысленной толпой»?
Если по любому из этих пунктов вы попали в ловушку, то лучше не лезьте в неё дальше. Не надо служить компостом, на котором растёт мелкобуржуазное самолюбие маленьких фюреров!