Тürkie vs. Kurdistan - Разговоры
Анкара - фотографии
ЭМИН
В нескольких кварталах от площади мы покупаем сигареты в ларьке и разговариваемся с их продавцом. Его зовут Эмин, он коренастый, куруглогловый и какой-то здравый парень. Он приглашает нас внутрь - и дальшем мы ведем беседу в крохотном пространстве, окруженные мальборо, кока-колой и сникерсами, ежеминутно прерываясь на торговлю. Мы спрашиваем, что он думает про грядущую войсковую операцию, национализм и погромы. Прежде, чем ответить, Эмин и правда думает. "Насчет операции я проблем не вижу: государство борется с террористами. Про погромы я не слышал, но если это правда, то это очень, очень глупо. Как можно бить людей за то, что они курды! Национализм - это большая глупость, конечно. Но с другой стороны, вы знаете, для турков национализм - это не что-то плохое, наоборот. Быть националистом у нас хорошо, позитивно. Я и сам националист. Умом я понимаю, что это глупо, но в сердце я националист. И я тоже не люблю курдов, если честно. Как я могу их любить? Но мой лучший друг - курд. В то же самое время, я не вру."
Я уже вижу, что Эмин умный и добрый парень, и поверить в его национализм не могу. "Клянусь, это правда. Ну допустим, что ты чувствуешь, когда читаешь в учебнике, что Россия захватила другую страну?
- Стыд.
- Правда? Удивительно. Я чувствую только радость и гордость. В школе я очень любил уроки, на которых мы проходили, как Османская Империя расширялась. Нам это так нравилось! Я когда про это слушал, у меня внутри прямо что-то поднималось! Все знают этот период очень хорошо - а века, когда империя сжималась, никто не учит. Поверьте, разум и сердце действительно говорят мне разное. Мне кажется, Запад не понимает этого. Вот скажите, зачем Франция и Америка принимают законы о геноциде? Что изменится в истории от этого? Армяне не воскреснут. Но турок это очень обижает и провоцирует. Если говорят что-то плохое про нацию, турок воспринимает это как личное оскобление. Понимаете, люди ведь правда не верят, что был этот геноцид... Но скажите, а что вы думаете про нынешнюю ситуацию?"
Я говорю, что, по-моему, турки должны принять реальность многонационального государства, позволить курдам иметь свои школы, университеты, телевидение и т.п.
"Они хотят иметь курдские школы?! Правда?! Вау! - Эмин искренне изумлен, видно, что он первый раз о таком слышит. - Но ведь тогда они обязательно захотят и свое государство. Почему? Потому что все начинается со школы. Если им разрешить учить, как они хотят, они научат детей быть курдскими националистами, они внушат им идеи "курдизма". И все, нации конец. Нет, я очень, очень против этого!" Наши ссылки на Бельгию и Швейцарию Эмина не удовлетворяют - и я начинаю подозревать, что он может быть прав. Кто знает, выживут ли европейские химеры при местном темпераменте. Я спрашиваю, как же он видит решение проблемы. "Мне кажется, они просто постепенно станут турками. Молодежь уже не говорит по-курдски. Что в этом страшного? Времена меняются, мой дед носил шаровары, а я джинсы - это примерно то же."
Под конец разговора выясняется, что Эмин только по вечерам продает сигареты, а до обеда учится на детского психолога. Узнав, что мы оставили дома трехмесячного ребенка, он приходит в неподдельный ужас: "Пожалуйста, пожалуйста, не делайте так больше! Вы ведь его боги!" На лице такая мука, будто это его мы бросили. В общем, очень хороший парень - как и большинство турецких националистов, я думаю.
ЭРТАН
Ночуем мы у Эртана Кескинсоя, известного книжного обозревателя. Эртан - типичный интеллектуал: очки, умные книжки до потолка, куча интересной музыки, сдержанно-мизантропическая гримаса на лице. На стенах - аккуратно собранные пазлы картин Брейгеля. Одна из тех квартир, где сразу боишься что-нибудь испортить. По ней шляется довольный кот - и почему-то чувствуется, что это не просто кот. Эртан нежно прижимает его к себе, светски говорит нам "гуд найт" - и уходит.
За стильным немецким завтраком я спрашиваю у него, что он думает про войну. "Главное, что мне кажется, надо понимать, - что это история про нефть. Вы, наверное, знаете, что США предложили Ираку закон о нефти и газе, по которому вся нефтедобыча передается в распоряжение западных инвесторов. Сначала все три автономии - курдская, суннитская и шиитская - его отвергли как грабительский. Но потом сунниты и шииты согласились, и только курды до сих пор не приняли. Буш и Чейни открыто говорили по телевизору, что у Барзани есть время подумать до сентября. 10 сентября ПКК атаковало турецкие войска - завтра Турция нападет на Курдистан. Мне кажется, это явный сигнал для Барзани: "с нами не надо спорить, мы можем все". И Барзани это понял, он же сам говорит, что вся эта история - удар против него. Америка захватила Ирак ради нефти, она не может позволить себе теперь ее потерять. А Турция - просто инструмент..." Ага, думаем, вот оно что.
"На самом деле, вторжение в Ирак это ерунда. Они войдут, убьют кого-то и уйдут. Что по-настоящему плохо - так это погромы. Война с ПКК идет двадцать лет, но раньше курдов никогда не били на улицах..."
Я спрашиваю Эртана, какие книжки из тех, о которых он недавно писал, зацепили его лично. По лицу бежит тень - видно, что делиться чувствами он не любит. "Одна книга Хабермаса, пара работ о постмодернизме, одна книга о правах животных..." Почему вас так волнуют права животных? Глаза Эртана сужаются и дрогнувшим голосом он признается: "Потому что я не очень люблю людей... Почему? Ну, мы жестокие, жадные, мы убиваем животных, едим их... Извините, пожалуйста, мне пора. Хэв э найс трип! Кис ё чилдрен фром ми." Под нашими изумленными взорами Эртан снимает с вешалки красно-синий фанатский шарф, вешает на шею и убегает на футбольный матч.
Вслед за Эртаном мы выходим на залитую солнцем улицу. Новый спальный район, симпатичные трех-четырех этажные дома, очень чисто и просторно. В каждом окошке - турецкий флаг. Анкара - совершенно европейский город. Гораздо более европейский, чем Москва - в мелочах, в стиле жизни. Не удивительно, что они собрались в Европу. Но это только одна сторона. На нашем континенте мало стран, которые, не считают себя мостом между Европой и Азией - Россия в этом совсем не одинока. Но по сравнению с Турцией это все пустяки. Турция это правда двуликий Янус. Тут есть настоящая Европа и стопроцентная древняя Азия - в получасе езды от Анкары. Да что там - в самом центре, в старом районе на горе, вокруг которой была построена новая столица. И это не антураж, а глубоко различные общества.
ГЮЛЬЧИН
Последняя встреча в Анкаре - Гюльчин. Еще в Москве мы случайно познакомились по интернету. Гюльчин, кажется, девушка не заумная, работает в банке. Это хорошо - у нас уже перебор интеллектуалов.
Гюльчин оказывается импозантной молодой лэди со светскими манерами и безупречным английским. Интонирование, как у Пигмалиона. "Вы едете в Диярбакыр? Обязательно попробуйте там диярбакыр-кебаб!" Ну, думаем, дуреха крашеная, о чем с тобой говорить-то? Крашеная дуреха ведет нас в какое-то очень дорогое заведение, где ей навстречу бросается метрдотель, истосковавшийся, как пес по хозяину.
"Это мое любимое кафе, - говорит Гюльчин, - ласково оглядывая стены. - Что будете?" Заказав и мило потрепавшись с официантом, она захлопывает меню, улыбается, как телезвезда, и произносит: "Окей, мы должны поговорить про курдскую проблему, так? Я могу изложить свою точку зрения - но это только мой личный взгляд... Вы, наверное, в курсе, что главная тема турецкой политической жизни - это женские платки. Верующим мусульманкам запрещено находиться с покрытой головой на госслужбе или учиться в университете. Однако ислам требует от них ходить покрытыми. Теоретически это касается так же мужских бород - но на практике запрещены в основном платки. Уже много лет мусульманки требуют отмены этого закона. Одна из самых крупных правозащитных организаций "Мазлум-Дер", создана специально по этому поводу. Девушки регулярно митингуют, требуя равных прав на образование и труд. Но армия, конституционный суд и националисты категорически против...
Разумеется, все это метафора. Речь не о платках, а о всей турецкой идеологии, о нашем самосознании. Кемалисты потеряли власть, но в госаппарате у них по-прежнему идейная монополия. И они говорят, что платки - это политический символ, а по закону госслужащий не имеет права выражать свои политические взгляды. Отчасти они правы: девушки в платках, которые хотят учиться и работать, - это, конечно, исламистки, сторонницы АКП (турецкие крестьянки, носящие платок по традиции, даже повязывают его по-другому). Но дело в том, что отсутствие платка это тоже символ - признание кемализма. Поэтому армия и националисты так яростно сопротивляются этому невинному, казалось бы, требованию. Для них платки - это символ того, что есть какая-то другая Турция, кемализмом не охваченная. Речь идет о их монополии на турецкую идентичность - и о самой идентичности, о том, кто мы такие.*
Особенно остро они переживали летом, во время предвыборной кампании: президентом стал Абдулла Гюль, жена которого тоже носит платок. Это была настоящая истерика: армия выступала с грозными заявлениями, все газеты писали, что мы превращаемся в Малайзию и т.д... Тут еще вот что: все эти годы Турция жила ожиданием Европы - это было наше будущее, в этом свете все обретало смысл. И полгода назад этот свет потух. Еще вчера Эрдоан обнимался с Блэром и Шираком - и вдруг пришли новые европейские лидеры, которые стали говорить: "Ну, мы не уверены насчет Турции..." Это был ужасный облом. В огромной степени люди верили АКП, потому что у них было это будущее. В общем, разрастался кризис, который правительство не могло унять. А вы знаете, восемь лет назад военные уже запрещали партию Эрдоана...
И тут ПКК атаковало солдат. В тот же день направление ветра поменялось: все забыли про платки и стали говорить о террористах. Мне кажется, что АКП перехитрило армию: генералы обрадовались, рвутся в бой - но что они получат? Ведь ПКК победить невозможно - государство воюет с ними уже двадцать лет. В конце концов эта операция тоже ничего не даст, но отвечать за это будет армия...
Я не думаю, что правительство или армия на самом деле хотят воевать. Вы знаете, экономика Иракского Курдистана на 80 процентов состоит из турецких компаний. Да-да. Вы слыхали про "........."? Это очень крупная компания, тесно связанная с армией. Она имеет большой бизнес в Северном Ираке. Снаружи кажется, что турецкая армия и Курдистан - заклятые враги, но на деле все сложнее.
Наверняка, у ПКК были и свои мотивы: о них подзабыли, они хотят вернуться в политику, хотят снова поднять тему Оджалана. Конечно, для всех сторон это опасная игра: никто не знает, как все разовьется. Никогда раньше не было этих флагов - люди вешали их по праздникам, а через день снимали. Но в этом году никто не снял. Я родом из Бурсы, мой отец курд, у него свой магазинчик. Вчера я звонила ему, чтобы сказать: "Не вздумай снимать флаг, иначе они к тебе придут..." Многие мои друзья не знают, что я курдянка, у меня нет акцента. Иногда я слышу от них очень неприятные вещи про курдов - и мне уже трудно с ними общаться. Мои двоюродные братья в Мардине - они никакие не сепаратисты, но теперь они говорят: "Турки загоняют нас в угол, сколько можно? Может, правда надо отделяться?.."
Я спрашиваю, почему Турция все-таки не даст курдам элементарные права? "Потому, что они могут захотеть большего. Сначала курдские школы - потом делопроизводство - потом независимость. Скорее всего, ничего этого не будет - но где гарантия? Сегодня позиция Турции тупая, негибкая, все ее ругают, ПКК нападает, но ситуация все-таки под контролем. Начни либерализацию - и никто не знает, что будет... Мемет, братик, пожалуйста, сделай нам три таких коктейля. Это мой любимый, я хочу, чтобы вы попробовали."
Да, думаем, удрали от интеллектуалов.
Дальше
* На днях турецкое правительство, несмотря на сопротивление армии и ректоров, разрешило-таки ношение платков и хиджабов в универах.