ЭТИМАСИЯ. БАТЮШКА СЕРГИЙ (часть 2) 2004 г.
(Продолжение. Начало здесь)
Батюшка в саду на территории Казанского храма г. Никольска. Фото Андрей Вязников.
Разговоры с отцом Сергием всегда были как собирание бриллиантов или жемчужин - такое было ощущение, что только задай вопрос, подожди, затаив дыхание, протяни руки, и упадёт в них маленький бриллиант, ясный, яркий, уже ограненный.
В мою последнюю встречу с батюшкой, в онкоцентре, он в разговоре с дочкой (она журналист) процитировал столь любимую им фразу Пушкина: «а писать /…/ надо вот этак: просто, коротко и ясно», - о, мой дорогой, в этом был весь ты, ты плоть и душа России, равновеликий тем, по кому и определяют понятие Россия.
21 декабря 2002 года.
На улице было холодно, шариковые ручки я купил на «Каширской» в «Союзпечати» и побежал бегом вдоль заборов, спросил дорогу, на входе в башню азербайджанцы варят какие-то конструкции на полу. Прошёл, надел одноразовые голубые бахилы, коридоры, лифт, вхожу в палату (палата №1, самая крайняя в ответвлении коридора). На левой из двух коек лежит батюшка. Сверху - иконы, лампа электрического света. Батюшка в чёрной тренировочной куртке на молнии… Присоединены отводные трубки от капельниц. Соседа не было, уехал на выходные домой. Батюшка благословил меня, было видно, что сил у него немного. В углу грел обогреватель соседа. Я объяснил батюшке, как пользоваться недавно подаренным ему мобильником и забил туда все телефоны. Я попытался подарить батюшке кассеты «Bee Gees», купленные по пути, но он отказался, я сказал, что они будут ждать его возвращения, но «Manfred Mann» (купленный давно по его заказу) батюшка всё-таки взял. А больше ничего не взял - одну чёрную ручку и одну кассету (я привез ему плеер, целую коробку кассет, тетрадь, три ручки). Сказал мне: «Не в развлечении сейчас моё спасение». Я видел у батюшки православную брошюру, понял, что он её читает и делает выписки.
Мне это неведомо, но мне кажется, что он приуготовлялся.
По своей всегдашней манере, он сразу стал расспрашивать, как у меня дела, но я, конечно, не стал распространяться о себе.
Вскоре как я пришёл, батюшка достал из портмоне телеграмму и спросил меня: «Ты, не объяснишь мне, что это такое?». Это была телеграмма, которую я послал от лица братьев Джибб 18 декабря с Центрального телеграфа. Я не умею и не захотел отпираться, и - после пары смущённых, с улыбкой, «не знаю» - сказал, что это я послал. Видно было, что батюшка капельку разочарован, он сказал - что он подумал, что это Анна (дочь), узнав о его болезни, связалась с «Bee Gees»… Он говорит: «…представь мои чувства: я говорю с игуменом Дионисием (настоятелем Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря) о деталях пострижения… и вдруг приносят эту телеграмму».
В телеграмме я написал примерно следующее: «Уважаемый отец Сергий, мы работаем сейчас над русскоязычной версией одной из наших песен, но возникли затруднения при работе с текстом, рассчитываем на вашу помощь.
Братья Джибб». И приведен подстрочник песни «Massachusetts», которую он очень любил.
О. Сергий с прихожанкой, на берегу р.Юг около Никольска.
Мы могли говорить о чём угодно: о святых старцах и о «Роллинг Стоунз», о твоих детках из Воскресной школы, о русской истории, - всё мне интересно из твоих уст.
Эй, ты, одинокая душа, сумасшедшая набекрень голова, новичок, неофит, девочка, пацан, воцерковлённый человек, священник, пожилой человек, незнакомец, незнакомка, иностранец, русский - нерусский - без разницы - здесь был человек, здесь был замечательный человек, здесь был мой друг и брат и духовный отец, здесь был косящий мальчик в очках и протоиерей Сергий Колчеев, - и теперь его нет, я сжимаю, как собака, клыки, и я не в себе, и я говорю тебе - помни, помни, помни!
* * *
А ещё он любил «Bee Gees», и его любимыми альбомами были ранние пластинки группы. В темноте, по пути в гости к художнице Затуловской, у метро «Динамо» мы заходим в палатку, чтобы купить последний альбом «Би Джиз», «This Is Where I Came In». Этот альбом действительно окажется последним - 13 января 2003 года в Майами во Флориде, в госпитале «Гора Сионская» в возрасте 53 лет умрёт Морис Гибб, умрёт на операционном столе, на 9 дней раньше тебя, и «Би Джиз» исчезнут вместе с тобой. Вот так.
Вот куда я пришёл.
Так куда же ты ушёл! Так куда же ты ушёл, поруганный, перенесший перед смертью физические муки страшной болезни, разрушившей твоё тело, но не дух.
* * *
Троице-Сергиева Лавра.
Собор залит светом, кажется, что огоньки свечей плавают в воздухе; спросив благословения архимандрита Кирилла Павлова, мы должны помочь отцу Филадельфу приложиться к мощам Преподобного Сергия Радонежского; ты говоришь мне: «Сделай руки вот так», - мы схватываем руки квадратом и помогаем батюшке Филадельфу подняться к раке, и это навсегда запечатлевается в моей душе, и я словно остался там навсегда частью себя. Моё сердце, ведь ты слышишь и видишь меня. Ведь я не лгу, я не фальшивлю, не вру, это было бы невыносимо.
То что происходило, происходило в тишине. Отец Сергий был духовным чадом батюшки Филадельфа. Батюшка Филадельф, в схиме иеросхимонах Моисей, очень любил кофе. До принятия в зрелом возрасте монашества он был известным профессором, но я узнал его только согнутым в дугу болезнью монахом. Мне посчастливилось побывать в его крошечной келейке, сплошь заполненной книгами, а сам батюшка Филадельф писал замечательные книги.
Про батюшку Филадельфа отец Сергий рассказал мне такой случай. В обязанности батюшки Филадельфа входило отпирать рано утром, с открытием ворот Лавры, Троицкий Собор, где стоит рака с мощами преподобного Сергия Радонежского. И однажды он опоздал, я не знаю почему, проспал ли или ещё почему-то, но прибежал он к Собору уже когда там собралось некоторое количество народу, и какая-то баба «понесла» на него иеромонаха, а он вместо того, чтобы осадить её, чуть ли не на колени перед ней упал, прося прощения, вот так, мои ангелы, такой он был батюшка Филадельф, подаривший мне книжку с надписью: «Дорогому брату во Христе Даниилу от недостойного и.м. Ф-фа».
* * *
За Лаврой закат. Косогор, где уже домики; последние косые лучи заливают купола соборов, колокольню. Сергей пишет панорамный этюд. Лето 1989 года. У нас практика в Загорске. Он снова приехал к нам (к нашему курсу), но теперь он пишет редко, урывками, он проходит послушание в Лавре, беседует со своим духовником - отцом Филадельфом.
3. Судьба?
Я скажу вам, что я думаю, я ничего не скрою, я знаю, что судьба много раз ставила отца Сергия на развилку, и я не знаю, сам ли он делал шаг или рука Божья вела его, но он мог множество раз изменить судьбу, - кажется, что крест, который он пронёс до конца, он выбрал во многом сам.
Его уход с последнего курса престижного факультета международного отделения журналистики МГУ, нежелание делать «замечательную» карьеру, следом - служба в армии, женитьба, поступление во ВГИК, чудесное навёрстывание пропущенного начального художественного образования, превращение в зрелого пейзажиста…
«Но, думаю, когда художник пишет с натуры - в особенности природу, - он не только созерцает, но и действует, то есть видит, мыслит и делает одновременно и, значит, пребывает в состоянии единого всем своим существом - целостно».
/Сергей Колчеев. Из статьи к выставке В. А. Васина./
Он рассказывал мне такой случай. Его главной привязанностью в живописи был пейзаж, в котором он чувствовал себя наиболее свободно, раскованно, точно. Чтобы развиваться и дальше в этом направлении, Сергей захотел перевестись в знаменитый Суриковский институт в мастерскую В. Г. Цыплакова, которая специализировалась на пейзажной живописи. Он показал мастеру работы, и между ними было достигнуто соглашение, что с нового учебного года Цыплаков берёт его к себе… Но Цыплаков внезапно умер - и их договорённость, не закреплённая никакими документами, не претворилась в переход Сергея из ВГИКа. И судьба в очередной раз направила его в то русло, на тот путь, который ему суждено было пройти. И таких случаев был не один и не два.
Сергей закончил институт дипломной серией удивительных духовидческих работ, в которых угадывались традиции Рябушкина, Аполлинария Васнецова, может быть, Борисова-Мусатова, но всё уже было пронзено каким-то нездешним величественным видением… и вдруг - нежелание «делать карьеру кинохудожника», нежелание устраиваться уже всерьёз, а ему было уже 33, подрастала дочь. Нет. Он делает новый шаг. По благословению своего духовника, в конце 1989 года он едет на приход в Вологодскую епархию, помогать иеромонаху Ефрему Виноградову восстанавливать церковную жизнь в Никольске, районном центре области…
Сначала они служат в церковном доме в деревне Кожаево, потом начинается борьба за возвращение церкви храма Казанской Божьей Матери, где при советской власти была устроена мукомольня. Потом отца Ефрема переводят в Вологду. Сергей Колчеев проходит кратковременное служение в Вологде, «экстерном готовится к рукоположению», становится диаконом, а, затем - иереем Сергием Колчеевым - батюшкой. А после, после годы трудов, без диакона, без духовного окормления, один на многие десятки километров вокруг.
Несостоявшаяся учёба в семинарии Троице-Сергиевой лавры, куда он поступил за послушание слову архимандрита Кирилла
Несостоявшееся семейное счастье…
Несостоявшийся перевод в Москву.
* * *
Я люблю тебя, мой ангел, как любят все, кто любил тебя при жизни, наша любовь не вытаяла как дыхание на стекле, ты такой же живой, я слушаю «Би Джиз», моя ручка выписывает буковки, в ответ на моё хокку тогда, в 1988 или 89 году, ты сочинил для меня ответные стихи.
Этимасия
Раскрытая книга на покинутом месте:
Ветер шевелит листами.
Большие, больше муравья, буквы;
Приходит человек, прочесть книгу, -
Он и сам не больше муравья.
Пролетит птица. Зайдёт солнце.
И потом спросил меня: «Ты знаешь, что значит это слово?» и сам же разъяснил * (как я мог знать?!).
4. Конец
Батюшка, не оставляй нас, батюшка, отмоли нас у Бога.
Интересно, увидимся ли мы ещё.
Лёжа на больничной койке с перекрытым опухолью пищеводом ты сказал: «Знаешь, какая у меня сейчас мечта - выпить стакан воды». И вспоминал, как ездил с семьёй в Алупку, и мечтал: ещё бы полежать на спине в море. И я мысленно видел это море.
Дорогой друг в ту нашу встречу ты посмотрел на меня и сказал: «Всё, Данилка:
Пора, мой друг, пора,
Покоя сердце просит…»
Но я перебил тебя, неловко пытаясь сменить тему: де у Александра Сергеевича ещё много других стихов… Ещё мы рассматривали кассету «Manfred Mann» (после я узнал, что уже перед самым концом, дома, в кровати, ты ставил магнитофон на колени и слушал её), - ты сказал, что это всё - классические вещи. «Fox On The Run» - бегущая лисица.
Отец Антоний плачет, на родителей лучше не смотреть, девочки из воскресной школы роняют жемчужинки из глаз, плачет никольский фермер. Но вот кадры из фильма - в красном облачении ты спускаешься в овраг, где после революции расстреливали неугодных власти и где вы с отцом Ефремом поставили Поклонный Крест, спускаешься - помолиться за убиенных. В белых облачениях, с таким нездешним лицом на Пасху 1997 года, ты выходишь из Царских врат. Вместе с толпой прихожан, окружающей тебя, Крестным ходом вы движетесь вокруг Церкви. Ночь, огоньки свечей, светятся твои одежды, свет на твоём лице.
Последний раз, когда я услышал тебя. Это было уже после того, когда тебя по окончании химиотерапии перевезли домой. Я позвонил твоему отцу, узнать, как ты себя чувствуешь, а он сказал: а ты сам с ним поговори, - и я услышал, как он позвал, проходящего, тебя: «Отец Сергий, Данила звонит, поговоришь?!» - и я услышал удаляющееся: «Передай привет!». Я не знал тогда, насколько ты ослаб, что жить тебе оставалось считанные дни. Что ты передумал тогда, что чувствовал. Я твёрдо верил, что ты поправишься, и сказал тебе, выходя из палаты онкоцентра, погасив по твоей просьбе свет, сказал в прямоугольник темноты: «Выздоравливай, отец Сергий, ты нам всем нужен, мы все тебя так любим!» Эй, все, кто не успел это сказать, - я сказал это и за вас.
* * *
13 декабря 2002 года позвонил твой отец и сказал, что у него плохие новости, что ты болен раком, что тебя смотрели в Вологде, и твою стадию болезни признали неоперабельной. Это было как удар топором, в последних числах сентября я видел тебя, здорового и счастливого, у родителей в отпуске. Вспомнил, как ты с радостью рассказывал мне, как лежал в Никольской больнице (с «эрозией желудка»), как тебе там было хорошо, потому что никто тебя не беспокоил. А батюшка наш не знал покоя ни днём, ни ночью, как он рассказывал: «Только за что-нибудь сядешь - стучат в дверь: Батюшка поехали на отпевание!». Да.
Я записал тебе пред этим кассету «Амбиент 1/Музыка для аэропортов» Брайана Ино, она тебе так понравилась, что ты скопировал её и на оборотную сторону, и слушал в больнице, тебе приносили гостинцы, тебе приносили цветы, там ты отдохнул.
«И огни погасли в Массачусетсе»
18 декабря 2002 года я пошел на Центральный Телеграф и отправил тебе в Вологодскую больницу телеграмму с похожим текстом:
Уважаемый отец Сергий, мы работаем сейчас над русскоязычной версией одной из наших песен, но возникли затруднения при работе с текстом. Вот подстрочник.
Я чувствую, что должен вернуться в Массачусетс Что-то говорит мне я должен вернуться домой И все огни погасли в Массачусетсе В день когда я оставил её жить своей жизнью Пытаюсь доехать автостопом до Сан-Франциско сделать так как мне хочется и все огни погасли в Массачусетсе /………………………………/ Расскажи мне про жизнь в Массачусетсе Скажи о людях которых я знал И все огни погасли в Массачусетсе И Массачусетс одно из многих мест что я видел Я буду помнить Массачусетс
Рассчитываем на вашу помощь. Братья Джибб.
P.S.
Я не могу рассказать о великом человеке в маленькой статье, не могу выразить невыразимое, я не смог даже обежать по контуру то, что было таким значимым и великим в моей жизни, вот лето 1988-го - мы с Сергеем и ребятами с нашего курса купаемся ночью в Кашинке, и над нами - колоссальный Млечный путь - река из звёзд, и река из звёзд под нами; вот я в храме у отца Антония, и отец Сергий испрашивает для меня разрешения причаститься, хотя я нарушил церковный канон, и я плачу, а он меня исповедует. Вот мама читает ему шмелёвское «Лето Господне», - в последние его дни.
Вот мы с тобой на Преображенском кладбище, золотая осень, ты служишь панихиду по своим бабушке и дедушке, - ведомо ли мне, что скоро я приду сюда с другими людьми, но уже совсем без тебя.
А сейчас, сейчас ты ещё жив, солнце всё так замечательно вызолотило, и листья под ногами жёлтые, рыжие и палевые, сияют белые кресты - там, где захоронены неизвестные солдаты. Мы фотографируемся. Пусть этот день не кончается.
На моей шее - крестик, вырезанный тобой из измайловского ясеня; я надеюсь, до конца моих дней он будет со мной. Мне легко с ним, а когда становится тяжело на душе, я целую его и прижимаю ко лбу.
* * *
Казанские храмы в деревне Дунилово. 6 августа 2001 г. Фото о. Сергий Колчеев.
В ночь на 23 августа 2002 года из деревни Дунилово была похищена чудотворная Дуниловская икона Божьей Матери, главная святыня в твоём районе. Это стало для тебя страшным ударом, ты сказал мне в онкоцентре: «Богородица покинула нас». После этого болезнь источила тебя. Ты должен был выдержать и этот удар.
P.P.S. В «Онко-1» в Вологде, ночью, после того, как ты узнал о своей болезни, тебе приснился сон, о котором ты рассказал на следующий день своей духовной дочери, профессору Наталье Львовне Болотовой. Отец Сергий сначала долго не спал, а когда заснул, ему приснилось, что он в Измайлове, в густом лесу, в чаще, стоит в золотых облачениях. И у него было ощущение, что он видит себя изнутри, и весь изнутри светится огнём, видит свет, идущий из него. И он пытается найти дорогу к дому, где прошли его детство и юность. Искал, мучился и нашёл дорогу, вышел на неё и по ней пошёл к дому. Нашёл дом, заходит и видит, что всё там не своё, там живут чужие люди. Ходил по дому - и кругом чужие люди. И потом увидел Наталью Львовну. И Наталья Львовна ему говорит: «Как хорошо, что вы вернулись домой!» И после этого он проснулся. И уже не спал, и всё думал об этом сне, потому что его не покидало чувство реальности увиденного.
Данила Кольцов
1 апреля 2004 г.
Автор сердечно благодарит за помощь в работе:
Наталью Михайловну и Юрия Владимировича КОЛЧЕЕВЫХ, Наталью Львовну БОЛОТОВУ и Андрея ВЯЗНИКОВА.
В тексте использованы фотографии из семейного архива КОЛЧЕЕВЫХ.
* ЭТИМАСИЯ (греч. - готовность, уготованность) престол, уготованный для второго пришествия Иисуса Христа, грядущего вершить [суд] над живыми и мёртвыми (Пс IX, 58). В византийской и древнерусской живописи Этимасия изображается как самостоятельно (в монументальных росписях), так и в составе композиции «Страшный Суд» и других сложных символикодогматических композиций. Обычно на престоле полагается книга (Евангелие, Книга Жизни - Откр. V) и орудия страстей Иисуса Христа - крест, копьё и трость с губкой.
Изображения в тексте:
Этимасия. Оборотная сторона Владимирской иконы Божией Матери.
В центре Престола с красным покровом лежит закрытое Евангелие. На Евангелии сидит белый голубь с золотым нимбом (символ Духа Святого). Слева и справа от Евангелия четыре гвоздя и терновый венец. За престолом изображен Крест, по сторонам которого - Копие и Трость. По сторонам Креста надпись IС ХС, ниже НИ КА.
Фото вверху: Протоиерей Сергий Колчеев. Фото Андрей Вязников.
Фото внизу: Изготовление креста на могилу преподобномученика Симона Воломского. Фото диакон Владимир Колпаков.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Bee Gees - Massachusetts
"Horizontal" 1968
(mp3, 256kbit, 4,44 МБ)
Батюшка в саду на территории Казанского храма г. Никольска. Фото Андрей Вязников.
Разговоры с отцом Сергием всегда были как собирание бриллиантов или жемчужин - такое было ощущение, что только задай вопрос, подожди, затаив дыхание, протяни руки, и упадёт в них маленький бриллиант, ясный, яркий, уже ограненный.
В мою последнюю встречу с батюшкой, в онкоцентре, он в разговоре с дочкой (она журналист) процитировал столь любимую им фразу Пушкина: «а писать /…/ надо вот этак: просто, коротко и ясно», - о, мой дорогой, в этом был весь ты, ты плоть и душа России, равновеликий тем, по кому и определяют понятие Россия.
21 декабря 2002 года.
На улице было холодно, шариковые ручки я купил на «Каширской» в «Союзпечати» и побежал бегом вдоль заборов, спросил дорогу, на входе в башню азербайджанцы варят какие-то конструкции на полу. Прошёл, надел одноразовые голубые бахилы, коридоры, лифт, вхожу в палату (палата №1, самая крайняя в ответвлении коридора). На левой из двух коек лежит батюшка. Сверху - иконы, лампа электрического света. Батюшка в чёрной тренировочной куртке на молнии… Присоединены отводные трубки от капельниц. Соседа не было, уехал на выходные домой. Батюшка благословил меня, было видно, что сил у него немного. В углу грел обогреватель соседа. Я объяснил батюшке, как пользоваться недавно подаренным ему мобильником и забил туда все телефоны. Я попытался подарить батюшке кассеты «Bee Gees», купленные по пути, но он отказался, я сказал, что они будут ждать его возвращения, но «Manfred Mann» (купленный давно по его заказу) батюшка всё-таки взял. А больше ничего не взял - одну чёрную ручку и одну кассету (я привез ему плеер, целую коробку кассет, тетрадь, три ручки). Сказал мне: «Не в развлечении сейчас моё спасение». Я видел у батюшки православную брошюру, понял, что он её читает и делает выписки.
Мне это неведомо, но мне кажется, что он приуготовлялся.
По своей всегдашней манере, он сразу стал расспрашивать, как у меня дела, но я, конечно, не стал распространяться о себе.
Вскоре как я пришёл, батюшка достал из портмоне телеграмму и спросил меня: «Ты, не объяснишь мне, что это такое?». Это была телеграмма, которую я послал от лица братьев Джибб 18 декабря с Центрального телеграфа. Я не умею и не захотел отпираться, и - после пары смущённых, с улыбкой, «не знаю» - сказал, что это я послал. Видно было, что батюшка капельку разочарован, он сказал - что он подумал, что это Анна (дочь), узнав о его болезни, связалась с «Bee Gees»… Он говорит: «…представь мои чувства: я говорю с игуменом Дионисием (настоятелем Вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря) о деталях пострижения… и вдруг приносят эту телеграмму».
В телеграмме я написал примерно следующее: «Уважаемый отец Сергий, мы работаем сейчас над русскоязычной версией одной из наших песен, но возникли затруднения при работе с текстом, рассчитываем на вашу помощь.
Братья Джибб». И приведен подстрочник песни «Massachusetts», которую он очень любил.
О. Сергий с прихожанкой, на берегу р.Юг около Никольска.
Мы могли говорить о чём угодно: о святых старцах и о «Роллинг Стоунз», о твоих детках из Воскресной школы, о русской истории, - всё мне интересно из твоих уст.
Эй, ты, одинокая душа, сумасшедшая набекрень голова, новичок, неофит, девочка, пацан, воцерковлённый человек, священник, пожилой человек, незнакомец, незнакомка, иностранец, русский - нерусский - без разницы - здесь был человек, здесь был замечательный человек, здесь был мой друг и брат и духовный отец, здесь был косящий мальчик в очках и протоиерей Сергий Колчеев, - и теперь его нет, я сжимаю, как собака, клыки, и я не в себе, и я говорю тебе - помни, помни, помни!
* * *
А ещё он любил «Bee Gees», и его любимыми альбомами были ранние пластинки группы. В темноте, по пути в гости к художнице Затуловской, у метро «Динамо» мы заходим в палатку, чтобы купить последний альбом «Би Джиз», «This Is Where I Came In». Этот альбом действительно окажется последним - 13 января 2003 года в Майами во Флориде, в госпитале «Гора Сионская» в возрасте 53 лет умрёт Морис Гибб, умрёт на операционном столе, на 9 дней раньше тебя, и «Би Джиз» исчезнут вместе с тобой. Вот так.
Вот куда я пришёл.
Так куда же ты ушёл! Так куда же ты ушёл, поруганный, перенесший перед смертью физические муки страшной болезни, разрушившей твоё тело, но не дух.
* * *
Троице-Сергиева Лавра.
Собор залит светом, кажется, что огоньки свечей плавают в воздухе; спросив благословения архимандрита Кирилла Павлова, мы должны помочь отцу Филадельфу приложиться к мощам Преподобного Сергия Радонежского; ты говоришь мне: «Сделай руки вот так», - мы схватываем руки квадратом и помогаем батюшке Филадельфу подняться к раке, и это навсегда запечатлевается в моей душе, и я словно остался там навсегда частью себя. Моё сердце, ведь ты слышишь и видишь меня. Ведь я не лгу, я не фальшивлю, не вру, это было бы невыносимо.
То что происходило, происходило в тишине. Отец Сергий был духовным чадом батюшки Филадельфа. Батюшка Филадельф, в схиме иеросхимонах Моисей, очень любил кофе. До принятия в зрелом возрасте монашества он был известным профессором, но я узнал его только согнутым в дугу болезнью монахом. Мне посчастливилось побывать в его крошечной келейке, сплошь заполненной книгами, а сам батюшка Филадельф писал замечательные книги.
Про батюшку Филадельфа отец Сергий рассказал мне такой случай. В обязанности батюшки Филадельфа входило отпирать рано утром, с открытием ворот Лавры, Троицкий Собор, где стоит рака с мощами преподобного Сергия Радонежского. И однажды он опоздал, я не знаю почему, проспал ли или ещё почему-то, но прибежал он к Собору уже когда там собралось некоторое количество народу, и какая-то баба «понесла» на него иеромонаха, а он вместо того, чтобы осадить её, чуть ли не на колени перед ней упал, прося прощения, вот так, мои ангелы, такой он был батюшка Филадельф, подаривший мне книжку с надписью: «Дорогому брату во Христе Даниилу от недостойного и.м. Ф-фа».
* * *
За Лаврой закат. Косогор, где уже домики; последние косые лучи заливают купола соборов, колокольню. Сергей пишет панорамный этюд. Лето 1989 года. У нас практика в Загорске. Он снова приехал к нам (к нашему курсу), но теперь он пишет редко, урывками, он проходит послушание в Лавре, беседует со своим духовником - отцом Филадельфом.
3. Судьба?
Я скажу вам, что я думаю, я ничего не скрою, я знаю, что судьба много раз ставила отца Сергия на развилку, и я не знаю, сам ли он делал шаг или рука Божья вела его, но он мог множество раз изменить судьбу, - кажется, что крест, который он пронёс до конца, он выбрал во многом сам.
Его уход с последнего курса престижного факультета международного отделения журналистики МГУ, нежелание делать «замечательную» карьеру, следом - служба в армии, женитьба, поступление во ВГИК, чудесное навёрстывание пропущенного начального художественного образования, превращение в зрелого пейзажиста…
«Но, думаю, когда художник пишет с натуры - в особенности природу, - он не только созерцает, но и действует, то есть видит, мыслит и делает одновременно и, значит, пребывает в состоянии единого всем своим существом - целостно».
/Сергей Колчеев. Из статьи к выставке В. А. Васина./
Он рассказывал мне такой случай. Его главной привязанностью в живописи был пейзаж, в котором он чувствовал себя наиболее свободно, раскованно, точно. Чтобы развиваться и дальше в этом направлении, Сергей захотел перевестись в знаменитый Суриковский институт в мастерскую В. Г. Цыплакова, которая специализировалась на пейзажной живописи. Он показал мастеру работы, и между ними было достигнуто соглашение, что с нового учебного года Цыплаков берёт его к себе… Но Цыплаков внезапно умер - и их договорённость, не закреплённая никакими документами, не претворилась в переход Сергея из ВГИКа. И судьба в очередной раз направила его в то русло, на тот путь, который ему суждено было пройти. И таких случаев был не один и не два.
Сергей закончил институт дипломной серией удивительных духовидческих работ, в которых угадывались традиции Рябушкина, Аполлинария Васнецова, может быть, Борисова-Мусатова, но всё уже было пронзено каким-то нездешним величественным видением… и вдруг - нежелание «делать карьеру кинохудожника», нежелание устраиваться уже всерьёз, а ему было уже 33, подрастала дочь. Нет. Он делает новый шаг. По благословению своего духовника, в конце 1989 года он едет на приход в Вологодскую епархию, помогать иеромонаху Ефрему Виноградову восстанавливать церковную жизнь в Никольске, районном центре области…
Сначала они служат в церковном доме в деревне Кожаево, потом начинается борьба за возвращение церкви храма Казанской Божьей Матери, где при советской власти была устроена мукомольня. Потом отца Ефрема переводят в Вологду. Сергей Колчеев проходит кратковременное служение в Вологде, «экстерном готовится к рукоположению», становится диаконом, а, затем - иереем Сергием Колчеевым - батюшкой. А после, после годы трудов, без диакона, без духовного окормления, один на многие десятки километров вокруг.
Несостоявшаяся учёба в семинарии Троице-Сергиевой лавры, куда он поступил за послушание слову архимандрита Кирилла
Несостоявшееся семейное счастье…
Несостоявшийся перевод в Москву.
* * *
Я люблю тебя, мой ангел, как любят все, кто любил тебя при жизни, наша любовь не вытаяла как дыхание на стекле, ты такой же живой, я слушаю «Би Джиз», моя ручка выписывает буковки, в ответ на моё хокку тогда, в 1988 или 89 году, ты сочинил для меня ответные стихи.
Этимасия
Раскрытая книга на покинутом месте:
Ветер шевелит листами.
Большие, больше муравья, буквы;
Приходит человек, прочесть книгу, -
Он и сам не больше муравья.
Пролетит птица. Зайдёт солнце.
И потом спросил меня: «Ты знаешь, что значит это слово?» и сам же разъяснил * (как я мог знать?!).
4. Конец
Батюшка, не оставляй нас, батюшка, отмоли нас у Бога.
Интересно, увидимся ли мы ещё.
Лёжа на больничной койке с перекрытым опухолью пищеводом ты сказал: «Знаешь, какая у меня сейчас мечта - выпить стакан воды». И вспоминал, как ездил с семьёй в Алупку, и мечтал: ещё бы полежать на спине в море. И я мысленно видел это море.
Дорогой друг в ту нашу встречу ты посмотрел на меня и сказал: «Всё, Данилка:
Пора, мой друг, пора,
Покоя сердце просит…»
Но я перебил тебя, неловко пытаясь сменить тему: де у Александра Сергеевича ещё много других стихов… Ещё мы рассматривали кассету «Manfred Mann» (после я узнал, что уже перед самым концом, дома, в кровати, ты ставил магнитофон на колени и слушал её), - ты сказал, что это всё - классические вещи. «Fox On The Run» - бегущая лисица.
Отец Антоний плачет, на родителей лучше не смотреть, девочки из воскресной школы роняют жемчужинки из глаз, плачет никольский фермер. Но вот кадры из фильма - в красном облачении ты спускаешься в овраг, где после революции расстреливали неугодных власти и где вы с отцом Ефремом поставили Поклонный Крест, спускаешься - помолиться за убиенных. В белых облачениях, с таким нездешним лицом на Пасху 1997 года, ты выходишь из Царских врат. Вместе с толпой прихожан, окружающей тебя, Крестным ходом вы движетесь вокруг Церкви. Ночь, огоньки свечей, светятся твои одежды, свет на твоём лице.
Последний раз, когда я услышал тебя. Это было уже после того, когда тебя по окончании химиотерапии перевезли домой. Я позвонил твоему отцу, узнать, как ты себя чувствуешь, а он сказал: а ты сам с ним поговори, - и я услышал, как он позвал, проходящего, тебя: «Отец Сергий, Данила звонит, поговоришь?!» - и я услышал удаляющееся: «Передай привет!». Я не знал тогда, насколько ты ослаб, что жить тебе оставалось считанные дни. Что ты передумал тогда, что чувствовал. Я твёрдо верил, что ты поправишься, и сказал тебе, выходя из палаты онкоцентра, погасив по твоей просьбе свет, сказал в прямоугольник темноты: «Выздоравливай, отец Сергий, ты нам всем нужен, мы все тебя так любим!» Эй, все, кто не успел это сказать, - я сказал это и за вас.
* * *
13 декабря 2002 года позвонил твой отец и сказал, что у него плохие новости, что ты болен раком, что тебя смотрели в Вологде, и твою стадию болезни признали неоперабельной. Это было как удар топором, в последних числах сентября я видел тебя, здорового и счастливого, у родителей в отпуске. Вспомнил, как ты с радостью рассказывал мне, как лежал в Никольской больнице (с «эрозией желудка»), как тебе там было хорошо, потому что никто тебя не беспокоил. А батюшка наш не знал покоя ни днём, ни ночью, как он рассказывал: «Только за что-нибудь сядешь - стучат в дверь: Батюшка поехали на отпевание!». Да.
Я записал тебе пред этим кассету «Амбиент 1/Музыка для аэропортов» Брайана Ино, она тебе так понравилась, что ты скопировал её и на оборотную сторону, и слушал в больнице, тебе приносили гостинцы, тебе приносили цветы, там ты отдохнул.
«И огни погасли в Массачусетсе»
18 декабря 2002 года я пошел на Центральный Телеграф и отправил тебе в Вологодскую больницу телеграмму с похожим текстом:
Уважаемый отец Сергий, мы работаем сейчас над русскоязычной версией одной из наших песен, но возникли затруднения при работе с текстом. Вот подстрочник.
Я чувствую, что должен вернуться в Массачусетс Что-то говорит мне я должен вернуться домой И все огни погасли в Массачусетсе В день когда я оставил её жить своей жизнью Пытаюсь доехать автостопом до Сан-Франциско сделать так как мне хочется и все огни погасли в Массачусетсе /………………………………/ Расскажи мне про жизнь в Массачусетсе Скажи о людях которых я знал И все огни погасли в Массачусетсе И Массачусетс одно из многих мест что я видел Я буду помнить Массачусетс
Рассчитываем на вашу помощь. Братья Джибб.
P.S.
Я не могу рассказать о великом человеке в маленькой статье, не могу выразить невыразимое, я не смог даже обежать по контуру то, что было таким значимым и великим в моей жизни, вот лето 1988-го - мы с Сергеем и ребятами с нашего курса купаемся ночью в Кашинке, и над нами - колоссальный Млечный путь - река из звёзд, и река из звёзд под нами; вот я в храме у отца Антония, и отец Сергий испрашивает для меня разрешения причаститься, хотя я нарушил церковный канон, и я плачу, а он меня исповедует. Вот мама читает ему шмелёвское «Лето Господне», - в последние его дни.
Вот мы с тобой на Преображенском кладбище, золотая осень, ты служишь панихиду по своим бабушке и дедушке, - ведомо ли мне, что скоро я приду сюда с другими людьми, но уже совсем без тебя.
А сейчас, сейчас ты ещё жив, солнце всё так замечательно вызолотило, и листья под ногами жёлтые, рыжие и палевые, сияют белые кресты - там, где захоронены неизвестные солдаты. Мы фотографируемся. Пусть этот день не кончается.
На моей шее - крестик, вырезанный тобой из измайловского ясеня; я надеюсь, до конца моих дней он будет со мной. Мне легко с ним, а когда становится тяжело на душе, я целую его и прижимаю ко лбу.
* * *
Казанские храмы в деревне Дунилово. 6 августа 2001 г. Фото о. Сергий Колчеев.
В ночь на 23 августа 2002 года из деревни Дунилово была похищена чудотворная Дуниловская икона Божьей Матери, главная святыня в твоём районе. Это стало для тебя страшным ударом, ты сказал мне в онкоцентре: «Богородица покинула нас». После этого болезнь источила тебя. Ты должен был выдержать и этот удар.
P.P.S. В «Онко-1» в Вологде, ночью, после того, как ты узнал о своей болезни, тебе приснился сон, о котором ты рассказал на следующий день своей духовной дочери, профессору Наталье Львовне Болотовой. Отец Сергий сначала долго не спал, а когда заснул, ему приснилось, что он в Измайлове, в густом лесу, в чаще, стоит в золотых облачениях. И у него было ощущение, что он видит себя изнутри, и весь изнутри светится огнём, видит свет, идущий из него. И он пытается найти дорогу к дому, где прошли его детство и юность. Искал, мучился и нашёл дорогу, вышел на неё и по ней пошёл к дому. Нашёл дом, заходит и видит, что всё там не своё, там живут чужие люди. Ходил по дому - и кругом чужие люди. И потом увидел Наталью Львовну. И Наталья Львовна ему говорит: «Как хорошо, что вы вернулись домой!» И после этого он проснулся. И уже не спал, и всё думал об этом сне, потому что его не покидало чувство реальности увиденного.
Данила Кольцов
1 апреля 2004 г.
Автор сердечно благодарит за помощь в работе:
Наталью Михайловну и Юрия Владимировича КОЛЧЕЕВЫХ, Наталью Львовну БОЛОТОВУ и Андрея ВЯЗНИКОВА.
В тексте использованы фотографии из семейного архива КОЛЧЕЕВЫХ.
* ЭТИМАСИЯ (греч. - готовность, уготованность) престол, уготованный для второго пришествия Иисуса Христа, грядущего вершить [суд] над живыми и мёртвыми (Пс IX, 58). В византийской и древнерусской живописи Этимасия изображается как самостоятельно (в монументальных росписях), так и в составе композиции «Страшный Суд» и других сложных символикодогматических композиций. Обычно на престоле полагается книга (Евангелие, Книга Жизни - Откр. V) и орудия страстей Иисуса Христа - крест, копьё и трость с губкой.
Изображения в тексте:
Этимасия. Оборотная сторона Владимирской иконы Божией Матери.
В центре Престола с красным покровом лежит закрытое Евангелие. На Евангелии сидит белый голубь с золотым нимбом (символ Духа Святого). Слева и справа от Евангелия четыре гвоздя и терновый венец. За престолом изображен Крест, по сторонам которого - Копие и Трость. По сторонам Креста надпись IС ХС, ниже НИ КА.
Фото вверху: Протоиерей Сергий Колчеев. Фото Андрей Вязников.
Фото внизу: Изготовление креста на могилу преподобномученика Симона Воломского. Фото диакон Владимир Колпаков.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Bee Gees - Massachusetts
"Horizontal" 1968
(mp3, 256kbit, 4,44 МБ)