Нгаба: новые подробности о самосожжениях и арестах в монастыре Кирти
В преддверии ежегодного китайско-американского диалога по правам человека, открывшегося в Пекине 23 июля, на сайте Синьхуа появилась серия пропагандистских статей о Тибете.
Вполне ожидаемо, особое внимание уделяется 30 самосожжениям в тибетских регионах (столько признает Пекин, зарубежные источники сообщают о 44), большая часть которых произошла в регионе Нгаба (Аба-тибетско-цянский автономный округ провинции Сычуань). В соответствии с понятиями однопартийного режима, исключающими сомнения в мудрости партийных бонз, огненные протесты преподносятся как следствие бытовых неурядиц и юношеской импульсивности.
Одна из этих статей, ссылающаяся на отчеты местной милиции, посвящена самосожжениям в уезде Аба (тибетцы называют его Нгаба), где расположен монастырь Кирти. Монастырь, в котором насчитывается около двух с половиной тысяч монахов, является одним из крупнейших образовательных центров внутри Тибета. Именно здесь 27 февраля 2009-го в поддержку требований освобождения Тибета и возвращения Далай-ламы поджег себя молодой монах Табе, а за ним еще не менее 15 монахов и монахинь.
Как отмечает независимый новостной сайт Phayul, базирующийся в Дхарамсале на севере Индии, монастырь по-прежнему окружен патрулями вооруженных солдат, контролирующими все перемещения монахов. Несколько сотен монахов Кирти “исчезли”, многие по “подрывным” обвинениям приговорены к длительным срокам тюремного заключения.
Монахи разделены на четыре группы, чтобы прикомандированные к монастырю кадровые работники могли надзирать за жизнью каждого из них, уточнила в своем блоге живущая в Пекине тибетская поэтесса Осер. “Слово ‘надзирать’ в данном случае представляется слишком мягким - они ведут непрерывную слежку, проводят беседы, добиваются подчинения. Если кто-то не пожелает подчиняться, эти [кадры] реагируют без особых хитростей - монахов избивают, а затем они исчезают. И где они исчезают, в тюрьме или каком-то другом антигуманном месте, нам пока неведомо, нам лишь известно, что арестованы сотни монахов”, писала она в 2011 году.
Последним в список исчезнувших вошел 21-летний монах монастыря Кирти Лобсанг Церинг, которого милиция увезла из монастыря 26 июня. Встревоженные родственники побывали во всех возможных канцеляриях, но их усилия не увенчались успехом. “Неизвестно, по каким обвинениям арестован Лобсанг Церинг, где его содержат и каково его состояние”, говорится в пресс-релизе Тибетского центра прав человека и демократии (TCHRD). Лобсанг Церинг, сын семейства Таши Церинга и Чунго, происходит из деревни Лота городского поселения Бхато в округе Нгаба. Он поступил в монастырь Кирти еще в детстве.
Центральная тибетская администрация также получила информацию о положении другого пропавшего монаха монастыря Кирти, который был арестован 20 октября 2011 года. В начале июля 36-летний Лодо был приговорен к 3 годам тюремного заключения судом средней ступени города Баркам (Маэркан), административном центре Нгаба. Лодо, сын Дугкхо, принадлежит к жителям деревни Адуу городского поселения Шонг в округе Нгаба. Он поступил в монастырь Кирти в 20-летнем возрасте и занимался здесь традиционной живописью. По сведениям TCHRD, семья и родственники Лодо не были уведомлены о судебном разбирательстве, предшествовавшем вынесению вердикта, и не имели возможности дать свидетельские показания.
Как говорится в заметке Синьхуа, с февраля 2009 года в уезде Аба подожгли себя восемь монахов, две монахини, 8 бывших монахов и двое мирян, из которых только двое не попадают в возрастные границы от 16 до 25 лет. 15 умерли и 5 остаются на лечении. Монах по имени Табе, которому к моменту самосожжения 27 февраля 2009 года исполнилось 20 лет, остается в больнице, но якобы “не хочет ни с кем общаться”. Больница потратила на его лечение 2 млн юаней (столько его семья задолжала по счетам), однако шансы на выздоровление “ничтожны”.
Далее упоминается самосожжение монаха по имени Пунцог 16 марта 2011 года, который, как и Табе, происходит “из нуждающейся и неполной семьи, получил недостаточное формальное образование и поступил в монастырь Кирти в юном возрасте”. Его дядя Дунчжуг (имя дано в китайской версии), тоже монах, планировал перевезти тело 19-летнего племянника из дома тибетского врача на место небесного погребения в деревне Юньлун (Yunlong), где после религиозных церемоний его труп был бы оставлен хищным птицам. Однако через 11 часов солдаты забрали Пунцога и отправили в уездную больницу, где китайские врачи признали его умершим от сильных ожогов.
Дунчжуг (Дхондуп) и еще два монаха были обвинены в умышленном убийстве и осуждены на тюремное заключением сроком от 10 до 13 лет. Очевидно, что процесс носил политический характер: как говорится в заметке Синьхуа, Дунчжуг “хотел воспользоваться смертью Пунцога, чтобы возбудить антикитайские настроения в тибетском сообществе”. Дунчжуг заявил, что “юридически неграмотен” и не осведомлен о допущенных правонарушениях, что указывает на отсутствие адвоката.
Подобные обвинения были предъявлены еще двум монахам - Рабтену и Дорже, переславшим с компьютера в интернет-кафе фотографию Пунцога в резиденцию главы монастыря Кирти в Дхарамсале “Шива Дарцанг”. В заметке уточняется, что наставник монастыря Кирти, бежавший вместе с Далай-ламой в 1959 году в Индию, координирует “раскольническую деятельность”, а снимок получил его представитель по связям с прессой Чодрум (Chodrum). По данным управления общественной безопасности уезда Аба, с конца 1970-х в Индию нелегально перебрались 168 монахов, которые занимаются распространением “идей сепаратизма” среди молодых монахов и “наущают вступать в конфронтацию с правительством”.
Для доказательства упорства “раскольнических сил” Синьхуа ссылается на проведенную организацией Students for A Free Tibet 20 августа 2011 года церемонию Lhakar Award, в ходе которой Пунцог и 29-летний монах монастыря Ньяцо в Таву (кит. уезд Даофу) Цеванг Норбу, скончавшийся на месте самосожжения 15 августа, были отмечены за "невообразимое самопожертвование и отвагу в выступлении протеста против репрессий китайского правительства и за свободу Тибета". "Лхакар" буквально означает "Белая среда", день Дaлай-ламы, отметила организация, призвав к акциям несогласия и сопротивления в Тибете.
Такие детали в тексте Синьхуа выглядят весьма необычными, но в данном случае они понадобились, чтобы выдать следующий перл: 26 сентября два юных монаха поддались “искушению стать героями за рубежом”. 18-летний Катранг, брат Пунцога, и 16-летний Кунчок Тенпа “имитировали такое самопожертвование”, но “были спасены” милицейским патрулем (так в тексте Синьхуа, но независимые источники сообщали отнюдь не об “имитации”). И опять же, как в случае самосожжения 16 марта, был арестован старший по возрасту наставник, занимавшийся “подстрекательством”. Якобы юные монахи спокойно “щелкали семечки в монастырском дворе”, когда к ним подошел 40-летний лама Рала Лобдро (Rala Lodro) из деревни Лунцзан (китайское название) в уезде Аба. "Нынче наша жизнь настолько плоха, что лучше совершить самосожжение, чтобы превратиться в дым. Но не поджигайтесь ночью, так как компартия будет счастлива, что висящие над монастырем Кирти американские спутники этого не заметят", цитирует Синьхуа его признательные показания.
Не менее чудовищные признания выбили в милиции и у бывшего монаха Кирти, выжившего после двойного самосожжения 6 января. Оказывается, за месяц до этого Церинг и его друг Ньигем (Nyigeme) украли 8 тысяч юаней у его родственника по имени Локхор, который подал заявление в милицию. И в личной жизни были проблемы: Церинг успел жениться и развестись, ему не хватало денег. В его признательных показаниях, которые цитирует Синьхуа, второй участник протеста по имени Дарле тоже превратился в уголовника, переживавшего страдания личного свойства. Якобы он поджег себя из чувства вины за похищение статуи Будды из монастыря Кирти, а также потому, что обещал совершить самосожжение вместе с монахиней монастыря Сиваи, с которой встретился на сборе целебного растения ярсагумба в прошлом году. 20-летняя Тензин Вангмо из Нгаба скончалась на месте самосожжения 17 октября 2011 года.
Как нетрудно заметить, эти признания состряпаны по схеме, наиболее выгодной для начальства уездной милиции: политические лозунги самосожжений замалчиваются, а зависшие дела о кражах переходят в разряд раскрытых. Ясно и другое: партийную верхушку волнуют не реальные причины тибетских протестов, а успехи во внешней пропаганде.
Вполне ожидаемо, особое внимание уделяется 30 самосожжениям в тибетских регионах (столько признает Пекин, зарубежные источники сообщают о 44), большая часть которых произошла в регионе Нгаба (Аба-тибетско-цянский автономный округ провинции Сычуань). В соответствии с понятиями однопартийного режима, исключающими сомнения в мудрости партийных бонз, огненные протесты преподносятся как следствие бытовых неурядиц и юношеской импульсивности.
Одна из этих статей, ссылающаяся на отчеты местной милиции, посвящена самосожжениям в уезде Аба (тибетцы называют его Нгаба), где расположен монастырь Кирти. Монастырь, в котором насчитывается около двух с половиной тысяч монахов, является одним из крупнейших образовательных центров внутри Тибета. Именно здесь 27 февраля 2009-го в поддержку требований освобождения Тибета и возвращения Далай-ламы поджег себя молодой монах Табе, а за ним еще не менее 15 монахов и монахинь.
Как отмечает независимый новостной сайт Phayul, базирующийся в Дхарамсале на севере Индии, монастырь по-прежнему окружен патрулями вооруженных солдат, контролирующими все перемещения монахов. Несколько сотен монахов Кирти “исчезли”, многие по “подрывным” обвинениям приговорены к длительным срокам тюремного заключения.
Монахи разделены на четыре группы, чтобы прикомандированные к монастырю кадровые работники могли надзирать за жизнью каждого из них, уточнила в своем блоге живущая в Пекине тибетская поэтесса Осер. “Слово ‘надзирать’ в данном случае представляется слишком мягким - они ведут непрерывную слежку, проводят беседы, добиваются подчинения. Если кто-то не пожелает подчиняться, эти [кадры] реагируют без особых хитростей - монахов избивают, а затем они исчезают. И где они исчезают, в тюрьме или каком-то другом антигуманном месте, нам пока неведомо, нам лишь известно, что арестованы сотни монахов”, писала она в 2011 году.
Последним в список исчезнувших вошел 21-летний монах монастыря Кирти Лобсанг Церинг, которого милиция увезла из монастыря 26 июня. Встревоженные родственники побывали во всех возможных канцеляриях, но их усилия не увенчались успехом. “Неизвестно, по каким обвинениям арестован Лобсанг Церинг, где его содержат и каково его состояние”, говорится в пресс-релизе Тибетского центра прав человека и демократии (TCHRD). Лобсанг Церинг, сын семейства Таши Церинга и Чунго, происходит из деревни Лота городского поселения Бхато в округе Нгаба. Он поступил в монастырь Кирти еще в детстве.
Центральная тибетская администрация также получила информацию о положении другого пропавшего монаха монастыря Кирти, который был арестован 20 октября 2011 года. В начале июля 36-летний Лодо был приговорен к 3 годам тюремного заключения судом средней ступени города Баркам (Маэркан), административном центре Нгаба. Лодо, сын Дугкхо, принадлежит к жителям деревни Адуу городского поселения Шонг в округе Нгаба. Он поступил в монастырь Кирти в 20-летнем возрасте и занимался здесь традиционной живописью. По сведениям TCHRD, семья и родственники Лодо не были уведомлены о судебном разбирательстве, предшествовавшем вынесению вердикта, и не имели возможности дать свидетельские показания.
Как говорится в заметке Синьхуа, с февраля 2009 года в уезде Аба подожгли себя восемь монахов, две монахини, 8 бывших монахов и двое мирян, из которых только двое не попадают в возрастные границы от 16 до 25 лет. 15 умерли и 5 остаются на лечении. Монах по имени Табе, которому к моменту самосожжения 27 февраля 2009 года исполнилось 20 лет, остается в больнице, но якобы “не хочет ни с кем общаться”. Больница потратила на его лечение 2 млн юаней (столько его семья задолжала по счетам), однако шансы на выздоровление “ничтожны”.
Далее упоминается самосожжение монаха по имени Пунцог 16 марта 2011 года, который, как и Табе, происходит “из нуждающейся и неполной семьи, получил недостаточное формальное образование и поступил в монастырь Кирти в юном возрасте”. Его дядя Дунчжуг (имя дано в китайской версии), тоже монах, планировал перевезти тело 19-летнего племянника из дома тибетского врача на место небесного погребения в деревне Юньлун (Yunlong), где после религиозных церемоний его труп был бы оставлен хищным птицам. Однако через 11 часов солдаты забрали Пунцога и отправили в уездную больницу, где китайские врачи признали его умершим от сильных ожогов.
Дунчжуг (Дхондуп) и еще два монаха были обвинены в умышленном убийстве и осуждены на тюремное заключением сроком от 10 до 13 лет. Очевидно, что процесс носил политический характер: как говорится в заметке Синьхуа, Дунчжуг “хотел воспользоваться смертью Пунцога, чтобы возбудить антикитайские настроения в тибетском сообществе”. Дунчжуг заявил, что “юридически неграмотен” и не осведомлен о допущенных правонарушениях, что указывает на отсутствие адвоката.
Подобные обвинения были предъявлены еще двум монахам - Рабтену и Дорже, переславшим с компьютера в интернет-кафе фотографию Пунцога в резиденцию главы монастыря Кирти в Дхарамсале “Шива Дарцанг”. В заметке уточняется, что наставник монастыря Кирти, бежавший вместе с Далай-ламой в 1959 году в Индию, координирует “раскольническую деятельность”, а снимок получил его представитель по связям с прессой Чодрум (Chodrum). По данным управления общественной безопасности уезда Аба, с конца 1970-х в Индию нелегально перебрались 168 монахов, которые занимаются распространением “идей сепаратизма” среди молодых монахов и “наущают вступать в конфронтацию с правительством”.
Для доказательства упорства “раскольнических сил” Синьхуа ссылается на проведенную организацией Students for A Free Tibet 20 августа 2011 года церемонию Lhakar Award, в ходе которой Пунцог и 29-летний монах монастыря Ньяцо в Таву (кит. уезд Даофу) Цеванг Норбу, скончавшийся на месте самосожжения 15 августа, были отмечены за "невообразимое самопожертвование и отвагу в выступлении протеста против репрессий китайского правительства и за свободу Тибета". "Лхакар" буквально означает "Белая среда", день Дaлай-ламы, отметила организация, призвав к акциям несогласия и сопротивления в Тибете.
Такие детали в тексте Синьхуа выглядят весьма необычными, но в данном случае они понадобились, чтобы выдать следующий перл: 26 сентября два юных монаха поддались “искушению стать героями за рубежом”. 18-летний Катранг, брат Пунцога, и 16-летний Кунчок Тенпа “имитировали такое самопожертвование”, но “были спасены” милицейским патрулем (так в тексте Синьхуа, но независимые источники сообщали отнюдь не об “имитации”). И опять же, как в случае самосожжения 16 марта, был арестован старший по возрасту наставник, занимавшийся “подстрекательством”. Якобы юные монахи спокойно “щелкали семечки в монастырском дворе”, когда к ним подошел 40-летний лама Рала Лобдро (Rala Lodro) из деревни Лунцзан (китайское название) в уезде Аба. "Нынче наша жизнь настолько плоха, что лучше совершить самосожжение, чтобы превратиться в дым. Но не поджигайтесь ночью, так как компартия будет счастлива, что висящие над монастырем Кирти американские спутники этого не заметят", цитирует Синьхуа его признательные показания.
Не менее чудовищные признания выбили в милиции и у бывшего монаха Кирти, выжившего после двойного самосожжения 6 января. Оказывается, за месяц до этого Церинг и его друг Ньигем (Nyigeme) украли 8 тысяч юаней у его родственника по имени Локхор, который подал заявление в милицию. И в личной жизни были проблемы: Церинг успел жениться и развестись, ему не хватало денег. В его признательных показаниях, которые цитирует Синьхуа, второй участник протеста по имени Дарле тоже превратился в уголовника, переживавшего страдания личного свойства. Якобы он поджег себя из чувства вины за похищение статуи Будды из монастыря Кирти, а также потому, что обещал совершить самосожжение вместе с монахиней монастыря Сиваи, с которой встретился на сборе целебного растения ярсагумба в прошлом году. 20-летняя Тензин Вангмо из Нгаба скончалась на месте самосожжения 17 октября 2011 года.
Как нетрудно заметить, эти признания состряпаны по схеме, наиболее выгодной для начальства уездной милиции: политические лозунги самосожжений замалчиваются, а зависшие дела о кражах переходят в разряд раскрытых. Ясно и другое: партийную верхушку волнуют не реальные причины тибетских протестов, а успехи во внешней пропаганде.