В пропаганде “мирного подъема” Китая Конфуций и председатель Мао оказались на одной доске
Торжественно открытая возле площади Тяньаньмэнь 11 января бронзовая статуя Конфуция обозначила серьезное повышение его статуса в однопартийной системе материкового Китая.
7,9-метровая статуя на мраморном пьедестале высотой 1,6 м, отмечает South China Morning Post, символически ставит его в один ряд с такими персонажами истории компартии, как Мао Цзэдун, Карл Маркс и основатель Китайской республики Сунь Ят-сен, портреты которых были установлены на площади Тянаньмэнь в разное время.
Статуя возведена у северного входа в Национальный музей Китая поблизости от площади Тяньаньмэнь в центре Пекина и смотрит прямо на главный парадный проспект Чанъань, на другой стороне которого на столицу смотрит огромный портрет Мао, высотой 6 м и шириной 4,6 м. "Конфуций в течение многих династий китайской истории рассматривался назывался мудрецом, представляет собой символ традиционной культуры Китая, имеет широко распространившееся влияние в мире", - отметил на церемонии открытия директор Национального музея Луй Чжаншэнь. "В период социальной трансформации нам нужен культурный монумент, символизирующий наследование нашей традиционной культуры в лице конфуцианства", - подчеркнул 48-летний скульптор У Вэйшань, директор Китайского института скульптуры, возглавляющий институт изящных искусств при Академии искусств Китая.
С 1990 года ему поручаются проекты, связанные с историческими событиями, изображениями видных культурных деятелей. У Вэйшань, профессор университета в Нанкине, в провинции Цзянсу, известен как автор скульптурной группы в составе монумента в память о Нанкинской резне - массовых убийствах солдатами императорской армии Японии мирных жителей Нанкина, тогдашней столицы Китайской Республики, в декабре 1937 года. Начиная с 1994 года, он также соорудил еще несколько статуй Конфуция, над последней работал около года.
Как говорится в заметке Синьхуа, установление новой статуи древнего философа “показывает усилия китайского правительства”, направленные на строительство "гармоничного общества".
В период "культурной революции" (1966-1976) храмы Конфуция подверглись разрушению, а надгробия в его поместье в Цюйфу были разбиты хунвэйбинами. Эти погромы осуществлялись по прямому указанию Мао Цзэдуна, неистово стремившегося подавить "контрреволюционную клику" Линь Бяо, слывшего поклонником конфуцианской мысли. На англоязычной ленте Синьхуа (но только не на русской) отмечается, что 58-летний Кун Линшао (Kong Lingshao), наследник Конфуция в 76-м поколении, поделился воспоминаниями о том, как "красные стражи" выбрасывали статуи Конфуция из храмов и волокли их по улицам, выкрикивая на своих собраниях разгромные лозунги против этого символа “отсталой и реакционной феодальной культуры”. "Нет слов, чтобы выразить, какие унижения я пережил, будучи одним из его наследников", - сказал он.
Однако в последние годы заметна активная разработка идей “черного конфуцианства”, самая главная идея которого заключается в "гармонии", сводящейся к стабильности в материковом обществе, разделенном на простых людей, местных чиновников, и пользующихся привилегиями сверхбогачей и партийных вельмож. В 2006-м небольшой город Цюйфу уже превратился во вполне завершенный туристический центр, где гостям показывают храм философа и постановки по теме конфуцианства. Впрочем, шрамы на расколотых в период культурной революции надгробных стелах поневоле пришлось оставить. В 2007-м по центральному телевидению были показаны записи лекций одной преподавательницы, посвященные «Аналектам» Конфуция. В сентябре 2010 года в Цюйфу был организован первый Нишаньский форум мировой цивилизации, в ходе которого обсуждались "вопросы диалога между конфуцианской и христианской цивилизацией".
Более удобный конфуцианский бренд используется теперь для продвижения в мире не слишком популярной маоистской идеологии, хотя неизбежность ее исторической победы во всемирном масштабе подразумевается по-прежнему. К концу 2010 года материковыми властями созданы в 96 странах более 320 институтов Конфуция, основной задачей которых является распространение одобренной однопартийным режимом версии китайской культуры и истории страны. 9 декабря 2010 года в Пекине состоялась церемония вручения “Премии мира Конфуция”, которую партийные идеологи попытались противопоставить Нобелевской премии мира (10 декабря в Осло чествовали заключенного в тюрьму гражданского активиста Лю Сяобо).
В Пекине лауреатом был назначен бывший вице-президент Тайваня Лянь Чжань (連戰) - за вклад в улучшение отношений между Китаем и Тайванем (подразумевается продвижение плана председателя Мао о “воссоединении родины” под властью компартии). “Через 500 лет будет ясно, кто останется в истории”, - заявил журналистам председатель комитета премии Конфуция Тань Чжанлюй (譚長流), самонадеянно проболтавшийся, что со временем его контора намерена указывать Нобелевскому комитету мира, кого награждать.
Впрочем, последнее событие Синьхуа предпочитает не упоминать. Первый лауреат премии мира Конфуция на церемонии не появился и символический приз в 100 тысяч юаней (около 15 тысяч долларов) пришлось вручать явно растерянной девочке, причем организаторы никак ее не описали (возможно, это одна из лучших исполнительниц революционных гимнов). Правительство Тайваня находит эту премию “занятной”, сказала законодателям в Тайбэе председатель Совета по делам материкового Китая Лай Син-юань (賴幸媛), но комментировать “неофициальную” награду отказалась.
Конфуция и Мао поставили в один ряд и в другом партийном проекте, осуществленном, как отмечает рупор компартии Жэньминь жибао, «в рамках государственных фондов социальных наук». 4 января тематическая группа по проекту «Стратегическое изучение развития культурной мягкой силы Китая» при Нормальном университете Пекина опубликовала список 20 культурных символов Китая, который 2 тысячи студентов из 24 университетов в 18 провинциях должны были составить из 270. На первом месте оказалась иероглифическая письменность (китайский язык), за которой следуют Конфуций, каллиграфия, Великая Китайская стена, красный государственный флаг, традиционная китайская медицина, Мао Цзэдун, музей «Гугун», Дэн Сяопин и терракотовая армия императора Цинь Шихуана.
Далее в двадцатке значатся «Аналекты» Конфуция, четыре традиционных предмета китайской канцелярии (кисть, палочки для туши, бумага и тушечница), изготовление бумаги и древние китайские стихи. Хотя Жэньминь жибао подчеркнула, что в список культурных символов Китая вошли Мао Цзэдун и Дэн Сяопин, Конфуций в заранее подготовленном списке значился не единожды. Конечно, интересно было бы узнать, какие 270 символов были заранее отобраны (ясно, что не через интернет, как в России), но этот список нигде не публиковался.
В частности, South China Morning Post обращает внимание на тот факт, что в 20-ку не вошли ни китайский дракон, ни шаолиньское кунфу, хотя китайцы нередко называют себя "наследниками дракона" и гордятся своими боевыми искусствами с тысячелетней историей. По мнению ученых, специализирующихся на изучении пропаганды, эти воинственные символы не соответствуют имиджу "мягкой силы" Китая. Дракон и кунфу могли быть исключены из списка, сказал Инь Юньгун (Yin Yungong) из Академии общественных наук Китая, поскольку в Пекине хотят пропагандировать "миролюбивый подъем Китая" на международной арене. "Я убежден, что именно поэтому дракон и боевые искусства не вошли в этот список. Лично я включил бы в верхнюю десятку символов панду и дракона".
Действительно, глава тематической группы при Нормальном университете Пекина профессор Дун Сяопин (Dong Xiaoping) подчеркнул на сайте China Daily, что целью исследования была проверка восприятия студентами символов «мягкой силы». Тогда как формальный руководитель проекта, профессор Школы искусства и коммуникаций при Нормальном университете Пекина Ван Ичуань (Wang Yichuan) отметил, что следовало бы больше внимания уделить современной культуре, где молодые люди гораздо чаще выбирают культурные символы нового поколения, чем в древнем Китае. Тем самым он подтвердил, что список из 270 символов был подготовлен при участии органов идеологии.
Кстати, на сайте China Daily приводятся некоторые имена, якобы “далеко отставшие от 200 первых в списке” культурных символов. Это, в частности, 32-летний тайваньский композитор и исполнитель Джей Чоу (Jay Chou) и самый популярный блогер материкового Китая Хань Хань, а также почему-то персонажи классической литературы: Сунь Укун - Царь Обезьян, известный по роману «Путешествие на Запад», и Линь Дайю - главный герой романной саги «Сон в красном тереме». На верхних 50 позициях, помимо таких исторических деятелей, как Сунь Ят-сен и Мао Цзэдун, упоминаются философ Мэн-цзы и довоенный писатель Лу Синь (настоящее имя - Чжоу Шужэнь); последнего, как известно, любил читать председатель Мао.
Не стоило и сомневаться, что партийный список сразу же вызовет насмешливые отклики в материковом интернете. Им надо было включить такие культурные символы глубоко укоренившейся и коррумпированной бюрократии, как Ли Ган (Li Gang) и чэнгуань, цитирует появившиеся по этому поводу комментарии гонконгская газета. Ли Ган - это начальник милиции из провинции Хэбэй, ставший объектом многочисленных приколов благодаря своему сыну, который в октябре задавил двух студенток. Свидетели наезда были искренне потрясены, когда пьяный водитель набросился на них с криком: "Mой отец - Ли Ган". Отряды муниципальной охраны чэнгуань заслужили печальную известность непрерывными актами насилия на улицах, иногда доходящими до убийства свидетелей.
Новая статуя Конфуция у Национального музея Китая. Пекин, 11 января 2011
Радикальные идеологи возвращают Китай к ценностям маоистского культа
Сторонники государственного конфуцианства собирают подписи против новой христианской церкви в Цюйфу
7,9-метровая статуя на мраморном пьедестале высотой 1,6 м, отмечает South China Morning Post, символически ставит его в один ряд с такими персонажами истории компартии, как Мао Цзэдун, Карл Маркс и основатель Китайской республики Сунь Ят-сен, портреты которых были установлены на площади Тянаньмэнь в разное время.
Статуя возведена у северного входа в Национальный музей Китая поблизости от площади Тяньаньмэнь в центре Пекина и смотрит прямо на главный парадный проспект Чанъань, на другой стороне которого на столицу смотрит огромный портрет Мао, высотой 6 м и шириной 4,6 м. "Конфуций в течение многих династий китайской истории рассматривался назывался мудрецом, представляет собой символ традиционной культуры Китая, имеет широко распространившееся влияние в мире", - отметил на церемонии открытия директор Национального музея Луй Чжаншэнь. "В период социальной трансформации нам нужен культурный монумент, символизирующий наследование нашей традиционной культуры в лице конфуцианства", - подчеркнул 48-летний скульптор У Вэйшань, директор Китайского института скульптуры, возглавляющий институт изящных искусств при Академии искусств Китая.
С 1990 года ему поручаются проекты, связанные с историческими событиями, изображениями видных культурных деятелей. У Вэйшань, профессор университета в Нанкине, в провинции Цзянсу, известен как автор скульптурной группы в составе монумента в память о Нанкинской резне - массовых убийствах солдатами императорской армии Японии мирных жителей Нанкина, тогдашней столицы Китайской Республики, в декабре 1937 года. Начиная с 1994 года, он также соорудил еще несколько статуй Конфуция, над последней работал около года.
Как говорится в заметке Синьхуа, установление новой статуи древнего философа “показывает усилия китайского правительства”, направленные на строительство "гармоничного общества".
В период "культурной революции" (1966-1976) храмы Конфуция подверглись разрушению, а надгробия в его поместье в Цюйфу были разбиты хунвэйбинами. Эти погромы осуществлялись по прямому указанию Мао Цзэдуна, неистово стремившегося подавить "контрреволюционную клику" Линь Бяо, слывшего поклонником конфуцианской мысли. На англоязычной ленте Синьхуа (но только не на русской) отмечается, что 58-летний Кун Линшао (Kong Lingshao), наследник Конфуция в 76-м поколении, поделился воспоминаниями о том, как "красные стражи" выбрасывали статуи Конфуция из храмов и волокли их по улицам, выкрикивая на своих собраниях разгромные лозунги против этого символа “отсталой и реакционной феодальной культуры”. "Нет слов, чтобы выразить, какие унижения я пережил, будучи одним из его наследников", - сказал он.
Однако в последние годы заметна активная разработка идей “черного конфуцианства”, самая главная идея которого заключается в "гармонии", сводящейся к стабильности в материковом обществе, разделенном на простых людей, местных чиновников, и пользующихся привилегиями сверхбогачей и партийных вельмож. В 2006-м небольшой город Цюйфу уже превратился во вполне завершенный туристический центр, где гостям показывают храм философа и постановки по теме конфуцианства. Впрочем, шрамы на расколотых в период культурной революции надгробных стелах поневоле пришлось оставить. В 2007-м по центральному телевидению были показаны записи лекций одной преподавательницы, посвященные «Аналектам» Конфуция. В сентябре 2010 года в Цюйфу был организован первый Нишаньский форум мировой цивилизации, в ходе которого обсуждались "вопросы диалога между конфуцианской и христианской цивилизацией".
Более удобный конфуцианский бренд используется теперь для продвижения в мире не слишком популярной маоистской идеологии, хотя неизбежность ее исторической победы во всемирном масштабе подразумевается по-прежнему. К концу 2010 года материковыми властями созданы в 96 странах более 320 институтов Конфуция, основной задачей которых является распространение одобренной однопартийным режимом версии китайской культуры и истории страны. 9 декабря 2010 года в Пекине состоялась церемония вручения “Премии мира Конфуция”, которую партийные идеологи попытались противопоставить Нобелевской премии мира (10 декабря в Осло чествовали заключенного в тюрьму гражданского активиста Лю Сяобо).
В Пекине лауреатом был назначен бывший вице-президент Тайваня Лянь Чжань (連戰) - за вклад в улучшение отношений между Китаем и Тайванем (подразумевается продвижение плана председателя Мао о “воссоединении родины” под властью компартии). “Через 500 лет будет ясно, кто останется в истории”, - заявил журналистам председатель комитета премии Конфуция Тань Чжанлюй (譚長流), самонадеянно проболтавшийся, что со временем его контора намерена указывать Нобелевскому комитету мира, кого награждать.
Впрочем, последнее событие Синьхуа предпочитает не упоминать. Первый лауреат премии мира Конфуция на церемонии не появился и символический приз в 100 тысяч юаней (около 15 тысяч долларов) пришлось вручать явно растерянной девочке, причем организаторы никак ее не описали (возможно, это одна из лучших исполнительниц революционных гимнов). Правительство Тайваня находит эту премию “занятной”, сказала законодателям в Тайбэе председатель Совета по делам материкового Китая Лай Син-юань (賴幸媛), но комментировать “неофициальную” награду отказалась.
Конфуция и Мао поставили в один ряд и в другом партийном проекте, осуществленном, как отмечает рупор компартии Жэньминь жибао, «в рамках государственных фондов социальных наук». 4 января тематическая группа по проекту «Стратегическое изучение развития культурной мягкой силы Китая» при Нормальном университете Пекина опубликовала список 20 культурных символов Китая, который 2 тысячи студентов из 24 университетов в 18 провинциях должны были составить из 270. На первом месте оказалась иероглифическая письменность (китайский язык), за которой следуют Конфуций, каллиграфия, Великая Китайская стена, красный государственный флаг, традиционная китайская медицина, Мао Цзэдун, музей «Гугун», Дэн Сяопин и терракотовая армия императора Цинь Шихуана.
Далее в двадцатке значатся «Аналекты» Конфуция, четыре традиционных предмета китайской канцелярии (кисть, палочки для туши, бумага и тушечница), изготовление бумаги и древние китайские стихи. Хотя Жэньминь жибао подчеркнула, что в список культурных символов Китая вошли Мао Цзэдун и Дэн Сяопин, Конфуций в заранее подготовленном списке значился не единожды. Конечно, интересно было бы узнать, какие 270 символов были заранее отобраны (ясно, что не через интернет, как в России), но этот список нигде не публиковался.
В частности, South China Morning Post обращает внимание на тот факт, что в 20-ку не вошли ни китайский дракон, ни шаолиньское кунфу, хотя китайцы нередко называют себя "наследниками дракона" и гордятся своими боевыми искусствами с тысячелетней историей. По мнению ученых, специализирующихся на изучении пропаганды, эти воинственные символы не соответствуют имиджу "мягкой силы" Китая. Дракон и кунфу могли быть исключены из списка, сказал Инь Юньгун (Yin Yungong) из Академии общественных наук Китая, поскольку в Пекине хотят пропагандировать "миролюбивый подъем Китая" на международной арене. "Я убежден, что именно поэтому дракон и боевые искусства не вошли в этот список. Лично я включил бы в верхнюю десятку символов панду и дракона".
Действительно, глава тематической группы при Нормальном университете Пекина профессор Дун Сяопин (Dong Xiaoping) подчеркнул на сайте China Daily, что целью исследования была проверка восприятия студентами символов «мягкой силы». Тогда как формальный руководитель проекта, профессор Школы искусства и коммуникаций при Нормальном университете Пекина Ван Ичуань (Wang Yichuan) отметил, что следовало бы больше внимания уделить современной культуре, где молодые люди гораздо чаще выбирают культурные символы нового поколения, чем в древнем Китае. Тем самым он подтвердил, что список из 270 символов был подготовлен при участии органов идеологии.
Кстати, на сайте China Daily приводятся некоторые имена, якобы “далеко отставшие от 200 первых в списке” культурных символов. Это, в частности, 32-летний тайваньский композитор и исполнитель Джей Чоу (Jay Chou) и самый популярный блогер материкового Китая Хань Хань, а также почему-то персонажи классической литературы: Сунь Укун - Царь Обезьян, известный по роману «Путешествие на Запад», и Линь Дайю - главный герой романной саги «Сон в красном тереме». На верхних 50 позициях, помимо таких исторических деятелей, как Сунь Ят-сен и Мао Цзэдун, упоминаются философ Мэн-цзы и довоенный писатель Лу Синь (настоящее имя - Чжоу Шужэнь); последнего, как известно, любил читать председатель Мао.
Не стоило и сомневаться, что партийный список сразу же вызовет насмешливые отклики в материковом интернете. Им надо было включить такие культурные символы глубоко укоренившейся и коррумпированной бюрократии, как Ли Ган (Li Gang) и чэнгуань, цитирует появившиеся по этому поводу комментарии гонконгская газета. Ли Ган - это начальник милиции из провинции Хэбэй, ставший объектом многочисленных приколов благодаря своему сыну, который в октябре задавил двух студенток. Свидетели наезда были искренне потрясены, когда пьяный водитель набросился на них с криком: "Mой отец - Ли Ган". Отряды муниципальной охраны чэнгуань заслужили печальную известность непрерывными актами насилия на улицах, иногда доходящими до убийства свидетелей.
Новая статуя Конфуция у Национального музея Китая. Пекин, 11 января 2011
Радикальные идеологи возвращают Китай к ценностям маоистского культа
Сторонники государственного конфуцианства собирают подписи против новой христианской церкви в Цюйфу