Кто из Вас настоящий юмарист?
Три письма в Ленинград М. Зощенко. 1926-1930 гг.
Михаил Зощенко
Кроме собственно собирательства писем, меня ещё интересуют книжки про письма: разные сборники, репринты, истории коллекций и пр. Хочу познакомить читателей с некоторыми из них.
Например, великолепную книжку выпустил в 1929 году Михаил Михайлович Зощенко, составленную из избранных писем его читателей. Мотивация писателя проста:
... я не могу и не имею права держать в своем письменном столе такой исключительный материал.
Содержание же писем к Зощенко различно: просьбы оценить литературные таланты, просьбы о встрече и отправке фотографии, истории для будущих рассказов, отзывы, приветы и прочее.
Здесь, в этой книге, собраны самые различные письма и страсти...
Мне очень близко то, о чём пишет Михаил Михайлович в предисловии к книге:
Я два года изо дня в день подбирал и перебирал эти письма, думал о них, об их авторах. И эти авторы побывали у меня в мозгу, как и все герои моих книг. Черт побери!
Вот и мне так же очень хочется познакомить читателя с такими разными и замечательными людьми, оставившими след своего бытия в письмах. И представить этих людей на фоне общества и времени.
Здесь, так сказать, дыхание нашей жизни.
Я приведу лишь один рассказ в письмах из книги Зощенко с несколько авантюрным сюжетом. Вот он. Но будет и небольшое продолжение.
Драма на Волге
Осенью 1926 года я получил странное и непонятное письмо. Я прочел его два раза подряд и ничего не понял.
И только читая в третий раз, я стал более или менее понимать все события, которые развернулись на Волге.
Какой-то жуликоватый человек, какой-то проходимец, неизвестно из каких соображений, выдал себя за Зощенко и в таком положении прокатился по Волге, срывая славу и светские удовольствия.
Этот человек имел, судя по письму, некоторый успех и среди женщин.
Вот письмо от одной из его героинь.
Добрый день, Михаил Зощенко!
Шлю Вам свой искренний привет.
Вчера, разбирая хлам в ящиках письменного стола, я натолкнулась на открытки с видами тех мест, где мне пришлось побывать за время моего учительства.
Виды волжского побережья и Жигулевские горы навеяли на меня воспоминанья и вот результаты письмо к Вам.
Дорогой Михаил Зощенко, мне так бесконечно жаль, что пришлось встретиться с Вами в такой пошлой обстановке. Именно из-за этого я не могла быть с Вами такой, как мне этого хотелось. Я боялась, что Вы примете меня за искательницу приключений.
Кроме того, на меня подействовали слова профессора, что мое дурное поведение может отразиться нежелательным образом и на Вас, таком известном писателе.
Поэтому уйти из их общества я решила еще в Вашей каюте.
Этим и объясняется, что я под конец стала холодней к Вам относиться, но я решила, что так лучше будет для всех.
Разбирая открытки с видами Волги, я снова вспомнила Вас, я снова мысленно рисую Ваше лицо, Ваши умные глаза, полные грусти и затаенного смеха. Дорогой Михаил Зощенко, простите меня за эти строки. Я должна Вам сказать у меня было мало хорошего в жизни. Главное чем больше я сталкиваюсь с людьми, тем больше и больше я разочаровываюсь в них.
Но вместе с тем мне их становится как-то жалко. Я отыскиваю всякие причины, экономические и социальные и др., которые могут их оправдать, и пришла к выводу, если принять во внимание совокупность всех причин, то все люди должны получить оправдательный приговор. Нет плохих людей на земле. Всякие действия их оправдываются.
Но почему же, в таком случае, есть какое-то мерило хороших и плохих людей?
Я рассуждаю об этом и снова запутываюсь в неразберихе происходящего.
Много времени я трачу на чтение литературных произведений. Жаль, что не могу до сих пор прочесть Ваши Сентиментальные повести. В нашей жалкой библиотеке их еще нету, заметку же о них я прочла.
Мне кажется, там верно подмечено Ваше разочарование, Ваш пессимизм. Я, говоря с Вами, подметила это. В тоне Ваших слов сквозило какое-то равнодушие к своей жизни, какое-то разочарование в ней, да и Ваши ежедневные попойки, эти 89 рюмочек, я думаю, сами говорят за себя.
Мне бы очень хотелось знать, какой из своих рассказов Вы считаете самым удачным. Жалею, что не пришлось слышать чтение Ваших рассказов в Вашем исполнении. Вы так отказывались. И я понимаю, что Вам не хотелось забавлять этих веселящихся людей.
Кажется, я наговорила много лишнего. Простите. Ставлю точку. А если Вы вспомните хоть немного обо мне, о Волге и о нашей встрече, то напишите. Я буду бесконечно рада.
Жму крепко Вашу руку.
Мой адрес…
Я хотел было сначала оставить бедную разочарованную женщину в неведении, но потом обозлился на своего развязного и счастливого двойника. А главное мне захотелось узнать все подробности.
Я написал ей письмо, приложил свою фотографическую карточку и попросил поподробней описать замечательную встречу. Вот что ответила мне доверчивая женщина.
4 февраля 1927
Следуя Вашему совету быть более осторожной, боюсь начать письмо с пожелания доброго дня М. М. Зощенко, так как не уверена, к кому именно обращаюсь. Ваше письмо с фотографией я получила. Хохотала много над своим глупым положением, в которое я попала благодаря тому, что в общежитии не принято требовать документы, удостоверяющие личность человека, с которым приходится знакомиться.
Фотография и оригинал мне знакомого Зощенко, конечно, различны между собой. По Вашей просьбе приступаю к описанию времени, места и обстоятельств знакомства с злополучным Зощенко. Приступаю.
Пароход "Ф.Дзержинский". 20-у гг.
Из Нижнего в обратный рейс до Сталинграда я с другой учительницей из нашего города, мало знакомой мне, выехала приблизительно, точно не помню, 15 июля на пароходе Дзержинский. Во время обеда в салоне мы познакомились с профессором К… и его женой (мнимыми или настоящими?). Профессор, по его словам, читает в…веком университете судебную медицину, гигиену, а в педвузе основные методы психологии. Жена очень яркая, интересная блондинка лет двадцати восьми, бросающаяся в глаза. Милые, славные люди показались нам.
Каюты наши оказались по соседству, и мы быстро сдружились. На палубе к профессорше подсели два каких-то типа, познакомились. Один из них понравился ей, другой моей попутчице. Я же в то время была не с ними. Подъезжали к Самарской Луке. Жигулевские горы должны были проезжать в три часа ночи. Хотелось не проспать. В салоне вечером сорганизовался целый концерт. Там были и мы с профессоршей и одним из типов. Иван Васильевич Васильев, работающий в издательстве Прибой, как он отрекомендовал себя. Чтобы прогнать сон, Васильев предложил выпить в его каюте по кружке пива. Было около десяти часов вечера. Я вообще терпеть не могу никаких напитков, но против того, чтобы посидеть в компании таких симпатичных людей, не имела ничего против.
В каюте мы уселись и начали пить пиво. Каюта была трехместная. Стук в дверь. Вошли два один из типов, другой выдававший себя за Зощенко. Моим соседом оказался Зощенко. Это был субъект высокого роста, мускулистый, загорелый, здоровый, с рыжеватой волнистой шевелюрой и серо-голубыми глазами, в которых светился ум и по временам искрился затаенный смех[3]. Одет он был в чесучовую рубашку, вобранную в брюки, с расстегнутым воротом и засученными рукавами. Говорили кой о чем. Заказали типы ужин. Выпить первую рюмку предложили на брудершафт каждому со своей дамой. Меня покоробило такое быстрое сближение. Я запротестовала. Остальные пары быстро пошли к сближению. Поцелуи, объятья. На моем лице ужас и отвращение.
Вам, может быть, это тоже покажется смешным, как и им, но я была жестоко разочарована такое быстрое сближение пятнадцать минут тому назад познакомившихся людей на меня произвело отвратительное впечатление. Надо мной начали смеяться, объяснять мое негодование мещанством и провинциализмом. Мой сосед вел себя по отношению ко мне довольно корректно, повторяя, что он не циник и понял меня. Я почувствовала, что я мешаю моим плохим поведением, как выразилась одна из наших спутниц, им разойтись как следует. И тогда я ушла.
Аркадий Шайхет. Зарядка на пароходе. 1924 г. https://russiainphoto.ru/
Попозже Зощенко встретил меня на палубе и завел разговор о себе, о своей жизни, работе и поездке в Германию. Я узнала, что он партиец с 1918 года, работал до войны на Сормовском заводе (так, по крайней мере, он говорил), затем ушел на войну, потом с 1917 года начал писать. Зарабатывает в месяц 225 рублей, 100 проживает, а остальные на приобретение книг для своей библиотеки, которая состоит из книг русских и иностранных писателей; его снова посылают в Германию учиться и совершенствоваться в стиле. Вообще его поведение все время по отношению ко мне было безукоризненно. Вообще он очень редко показывался на палубе днем, объясняя, что он едет инкогнито[4]. Он уходил в четвертый класс собирать материал, всегда был выпивши и всем раздавал мелкие книжки с рассказами Зощенко на память, вечерами сидел на носу и задумчиво глядел вдаль[5].
Вот и все. Писала откровенно, ничего не прикрашивала. Простите, что мое первое письмо было не по адресу, но, как видите, я здесь совершенно ни при чем.
Между первым и вторым письмом есть, конечно, существенные противоречия. Но это весьма понятно.
Автор письма, несомненно, хотел сгладить какие-то углы. И хотел, видимо, рассеять мои сомнения о любовном приключении. Но я на это и не имею претензий.
Я допускаю, конечно, что мой двойник не слишком постарался использовать свою вывеску. Тем не менее я не верю в его сплошную корректность. Не такой это человек, чтоб он только сидел на носу и задумчиво глядел вдаль.
А, впрочем, черт его знает!
Во всяком случае, я рад, если этот развязный гражданин не причинил кому-нибудь из пассажиров серьезного вреда.
Уже после издания «Писем к писателю» Зощенко продолжал получать по почте отклики на представленный в ней материал. Филолог Мария Котова в наше время прочитала эти письма в Рукописном отделе Пушкинского дома и опубликовала некоторые из них. (https://arzamas.academy/mag/319-zoshchenko)
Оказалось, что «Лже-зощенко» не один в стране, а размножился, подобно «детям лейтенанта Шмидта» и продолжал смущать умы молодых дам.
И это несмотря на то, что портреты настоящего Михаил Михайловича уже появились в книгах и журналах.
Ниже один из таких откликов на книгу.
Рукописный отдел ИРЛИ РАН. Ф. 501. Оп. З. Д. 395
Т. Зощенко!....
Читая Вашу книгу «Письма к писателю», меня сильно заинтересовала статья «Драма на Волге» , а именно то обстоятельство, в которое попала доверчивая (по-Вашему) женщина. Интересно знать, не ужели Вас так сильно взволновало, что нашелся Ваш двойник? (И с такой репутацией!) В настоящее время я не могу разобраться в путанице и найти в ней правду и ложь. Вы описываете свою наружность противоположной моего знакомого писателя, юмариста М. М. Зощенко. Непонимаю, где правда и кто из Вас настоящий Зощенко, юмарист, а кто большой шулер? Кроме того, как я не ошибаюсь, он проживал в Москве. Жаль, что я прервала с ним письменную связь, а то легко можно было добиться до правды. Не удевительно, что такой «прожигалец», как Зощенко, я думаю, всякая смышленая девушка прервала бы с ним знакомство, так как, кроме хвостовства и «что я известный писатель» и мещанских возрений на жизнь, я от него другого не слышала. Однако интересно знать, знакомы ли Вы с критекой Пушкена, или это выпущеная фраза по наслышке? <(зачеркнуто: Из каких> Поэзия прости господи должна быть глуповата. Из каких это соображений вы подчеркиваете Пушкины слова. Пишу эти строки, имея в виду своего знакомого Зощенко. В крайнем случае, если окажится другой, то думаю, меня извенит. Но кажиться, в наше время двойников не можит быть, потомучто назвать себя чужим именем, и еще таким? (Так уж, видно, бог не простит и черт не возьмет, как говорят старики.) А кроме того, я думаю, что такое воровство не можит быт прыбельно для вора. Больше всего печалит меня, так это что у Вас такое понятие о поэзии. Просто удевляюсь Вашим словам, видь, соглоситесь сами, что поэтом быть не всякий сможет: кроме того, поэтов в наше время можно перечесть по пальцам.
Досвидание, Т. З.
Если вздумаете отвечать (что не в Вашем характере), то на такой адрес: Украина, Днепропетровского округа, ст. Игрень, поселок Карла Маркса, Шевченковская улица, Александры Красуцкой.
P. S. Интересно знать, где у Вас воляються адресованые письма и сколько времени и каком <зачеркнуто: духе> настроении Вы их прочитываете?
Не сердитесь на эту шутку.
Если вы окажитесь моим знакомым, то ответа не надо.
[1930 год]
Станция Игрень, Днепропетровск
Другие письма Михаилу Михайловичу Зощенко не менее своеобразны и занимательны. Я от души рекомендую всем это интересное чтение. https://zoshhenko.ru/pisma
У меня не было, конечно, ни малейшего желания поиздеваться над неграмотностью моих читателей. Я не ради смеха собрал эту книгу. Я эту книгу собрал для того, чтобы показать подлинную и неприкрытую жизнь, подлинных живых людей с их желаниями, вкусом, мыслями.
Михаил Зощенко
Кроме собственно собирательства писем, меня ещё интересуют книжки про письма: разные сборники, репринты, истории коллекций и пр. Хочу познакомить читателей с некоторыми из них.
Например, великолепную книжку выпустил в 1929 году Михаил Михайлович Зощенко, составленную из избранных писем его читателей. Мотивация писателя проста:
... я не могу и не имею права держать в своем письменном столе такой исключительный материал.
Содержание же писем к Зощенко различно: просьбы оценить литературные таланты, просьбы о встрече и отправке фотографии, истории для будущих рассказов, отзывы, приветы и прочее.
Здесь, в этой книге, собраны самые различные письма и страсти...
Мне очень близко то, о чём пишет Михаил Михайлович в предисловии к книге:
Я два года изо дня в день подбирал и перебирал эти письма, думал о них, об их авторах. И эти авторы побывали у меня в мозгу, как и все герои моих книг. Черт побери!
Вот и мне так же очень хочется познакомить читателя с такими разными и замечательными людьми, оставившими след своего бытия в письмах. И представить этих людей на фоне общества и времени.
Здесь, так сказать, дыхание нашей жизни.
Я приведу лишь один рассказ в письмах из книги Зощенко с несколько авантюрным сюжетом. Вот он. Но будет и небольшое продолжение.
Драма на Волге
Осенью 1926 года я получил странное и непонятное письмо. Я прочел его два раза подряд и ничего не понял.
И только читая в третий раз, я стал более или менее понимать все события, которые развернулись на Волге.
Какой-то жуликоватый человек, какой-то проходимец, неизвестно из каких соображений, выдал себя за Зощенко и в таком положении прокатился по Волге, срывая славу и светские удовольствия.
Этот человек имел, судя по письму, некоторый успех и среди женщин.
Вот письмо от одной из его героинь.
Добрый день, Михаил Зощенко!
Шлю Вам свой искренний привет.
Вчера, разбирая хлам в ящиках письменного стола, я натолкнулась на открытки с видами тех мест, где мне пришлось побывать за время моего учительства.
Виды волжского побережья и Жигулевские горы навеяли на меня воспоминанья и вот результаты письмо к Вам.
Дорогой Михаил Зощенко, мне так бесконечно жаль, что пришлось встретиться с Вами в такой пошлой обстановке. Именно из-за этого я не могла быть с Вами такой, как мне этого хотелось. Я боялась, что Вы примете меня за искательницу приключений.
Кроме того, на меня подействовали слова профессора, что мое дурное поведение может отразиться нежелательным образом и на Вас, таком известном писателе.
Поэтому уйти из их общества я решила еще в Вашей каюте.
Этим и объясняется, что я под конец стала холодней к Вам относиться, но я решила, что так лучше будет для всех.
Разбирая открытки с видами Волги, я снова вспомнила Вас, я снова мысленно рисую Ваше лицо, Ваши умные глаза, полные грусти и затаенного смеха. Дорогой Михаил Зощенко, простите меня за эти строки. Я должна Вам сказать у меня было мало хорошего в жизни. Главное чем больше я сталкиваюсь с людьми, тем больше и больше я разочаровываюсь в них.
Но вместе с тем мне их становится как-то жалко. Я отыскиваю всякие причины, экономические и социальные и др., которые могут их оправдать, и пришла к выводу, если принять во внимание совокупность всех причин, то все люди должны получить оправдательный приговор. Нет плохих людей на земле. Всякие действия их оправдываются.
Но почему же, в таком случае, есть какое-то мерило хороших и плохих людей?
Я рассуждаю об этом и снова запутываюсь в неразберихе происходящего.
Много времени я трачу на чтение литературных произведений. Жаль, что не могу до сих пор прочесть Ваши Сентиментальные повести. В нашей жалкой библиотеке их еще нету, заметку же о них я прочла.
Мне кажется, там верно подмечено Ваше разочарование, Ваш пессимизм. Я, говоря с Вами, подметила это. В тоне Ваших слов сквозило какое-то равнодушие к своей жизни, какое-то разочарование в ней, да и Ваши ежедневные попойки, эти 89 рюмочек, я думаю, сами говорят за себя.
Мне бы очень хотелось знать, какой из своих рассказов Вы считаете самым удачным. Жалею, что не пришлось слышать чтение Ваших рассказов в Вашем исполнении. Вы так отказывались. И я понимаю, что Вам не хотелось забавлять этих веселящихся людей.
Кажется, я наговорила много лишнего. Простите. Ставлю точку. А если Вы вспомните хоть немного обо мне, о Волге и о нашей встрече, то напишите. Я буду бесконечно рада.
Жму крепко Вашу руку.
Мой адрес…
Я хотел было сначала оставить бедную разочарованную женщину в неведении, но потом обозлился на своего развязного и счастливого двойника. А главное мне захотелось узнать все подробности.
Я написал ей письмо, приложил свою фотографическую карточку и попросил поподробней описать замечательную встречу. Вот что ответила мне доверчивая женщина.
4 февраля 1927
Следуя Вашему совету быть более осторожной, боюсь начать письмо с пожелания доброго дня М. М. Зощенко, так как не уверена, к кому именно обращаюсь. Ваше письмо с фотографией я получила. Хохотала много над своим глупым положением, в которое я попала благодаря тому, что в общежитии не принято требовать документы, удостоверяющие личность человека, с которым приходится знакомиться.
Фотография и оригинал мне знакомого Зощенко, конечно, различны между собой. По Вашей просьбе приступаю к описанию времени, места и обстоятельств знакомства с злополучным Зощенко. Приступаю.
Пароход "Ф.Дзержинский". 20-у гг.
Из Нижнего в обратный рейс до Сталинграда я с другой учительницей из нашего города, мало знакомой мне, выехала приблизительно, точно не помню, 15 июля на пароходе Дзержинский. Во время обеда в салоне мы познакомились с профессором К… и его женой (мнимыми или настоящими?). Профессор, по его словам, читает в…веком университете судебную медицину, гигиену, а в педвузе основные методы психологии. Жена очень яркая, интересная блондинка лет двадцати восьми, бросающаяся в глаза. Милые, славные люди показались нам.
Каюты наши оказались по соседству, и мы быстро сдружились. На палубе к профессорше подсели два каких-то типа, познакомились. Один из них понравился ей, другой моей попутчице. Я же в то время была не с ними. Подъезжали к Самарской Луке. Жигулевские горы должны были проезжать в три часа ночи. Хотелось не проспать. В салоне вечером сорганизовался целый концерт. Там были и мы с профессоршей и одним из типов. Иван Васильевич Васильев, работающий в издательстве Прибой, как он отрекомендовал себя. Чтобы прогнать сон, Васильев предложил выпить в его каюте по кружке пива. Было около десяти часов вечера. Я вообще терпеть не могу никаких напитков, но против того, чтобы посидеть в компании таких симпатичных людей, не имела ничего против.
В каюте мы уселись и начали пить пиво. Каюта была трехместная. Стук в дверь. Вошли два один из типов, другой выдававший себя за Зощенко. Моим соседом оказался Зощенко. Это был субъект высокого роста, мускулистый, загорелый, здоровый, с рыжеватой волнистой шевелюрой и серо-голубыми глазами, в которых светился ум и по временам искрился затаенный смех[3]. Одет он был в чесучовую рубашку, вобранную в брюки, с расстегнутым воротом и засученными рукавами. Говорили кой о чем. Заказали типы ужин. Выпить первую рюмку предложили на брудершафт каждому со своей дамой. Меня покоробило такое быстрое сближение. Я запротестовала. Остальные пары быстро пошли к сближению. Поцелуи, объятья. На моем лице ужас и отвращение.
Вам, может быть, это тоже покажется смешным, как и им, но я была жестоко разочарована такое быстрое сближение пятнадцать минут тому назад познакомившихся людей на меня произвело отвратительное впечатление. Надо мной начали смеяться, объяснять мое негодование мещанством и провинциализмом. Мой сосед вел себя по отношению ко мне довольно корректно, повторяя, что он не циник и понял меня. Я почувствовала, что я мешаю моим плохим поведением, как выразилась одна из наших спутниц, им разойтись как следует. И тогда я ушла.
Аркадий Шайхет. Зарядка на пароходе. 1924 г. https://russiainphoto.ru/
Попозже Зощенко встретил меня на палубе и завел разговор о себе, о своей жизни, работе и поездке в Германию. Я узнала, что он партиец с 1918 года, работал до войны на Сормовском заводе (так, по крайней мере, он говорил), затем ушел на войну, потом с 1917 года начал писать. Зарабатывает в месяц 225 рублей, 100 проживает, а остальные на приобретение книг для своей библиотеки, которая состоит из книг русских и иностранных писателей; его снова посылают в Германию учиться и совершенствоваться в стиле. Вообще его поведение все время по отношению ко мне было безукоризненно. Вообще он очень редко показывался на палубе днем, объясняя, что он едет инкогнито[4]. Он уходил в четвертый класс собирать материал, всегда был выпивши и всем раздавал мелкие книжки с рассказами Зощенко на память, вечерами сидел на носу и задумчиво глядел вдаль[5].
Вот и все. Писала откровенно, ничего не прикрашивала. Простите, что мое первое письмо было не по адресу, но, как видите, я здесь совершенно ни при чем.
Между первым и вторым письмом есть, конечно, существенные противоречия. Но это весьма понятно.
Автор письма, несомненно, хотел сгладить какие-то углы. И хотел, видимо, рассеять мои сомнения о любовном приключении. Но я на это и не имею претензий.
Я допускаю, конечно, что мой двойник не слишком постарался использовать свою вывеску. Тем не менее я не верю в его сплошную корректность. Не такой это человек, чтоб он только сидел на носу и задумчиво глядел вдаль.
А, впрочем, черт его знает!
Во всяком случае, я рад, если этот развязный гражданин не причинил кому-нибудь из пассажиров серьезного вреда.
Уже после издания «Писем к писателю» Зощенко продолжал получать по почте отклики на представленный в ней материал. Филолог Мария Котова в наше время прочитала эти письма в Рукописном отделе Пушкинского дома и опубликовала некоторые из них. (https://arzamas.academy/mag/319-zoshchenko)
Оказалось, что «Лже-зощенко» не один в стране, а размножился, подобно «детям лейтенанта Шмидта» и продолжал смущать умы молодых дам.
И это несмотря на то, что портреты настоящего Михаил Михайловича уже появились в книгах и журналах.
Ниже один из таких откликов на книгу.
Рукописный отдел ИРЛИ РАН. Ф. 501. Оп. З. Д. 395
Т. Зощенко!....
Читая Вашу книгу «Письма к писателю», меня сильно заинтересовала статья «Драма на Волге» , а именно то обстоятельство, в которое попала доверчивая (по-Вашему) женщина. Интересно знать, не ужели Вас так сильно взволновало, что нашелся Ваш двойник? (И с такой репутацией!) В настоящее время я не могу разобраться в путанице и найти в ней правду и ложь. Вы описываете свою наружность противоположной моего знакомого писателя, юмариста М. М. Зощенко. Непонимаю, где правда и кто из Вас настоящий Зощенко, юмарист, а кто большой шулер? Кроме того, как я не ошибаюсь, он проживал в Москве. Жаль, что я прервала с ним письменную связь, а то легко можно было добиться до правды. Не удевительно, что такой «прожигалец», как Зощенко, я думаю, всякая смышленая девушка прервала бы с ним знакомство, так как, кроме хвостовства и «что я известный писатель» и мещанских возрений на жизнь, я от него другого не слышала. Однако интересно знать, знакомы ли Вы с критекой Пушкена, или это выпущеная фраза по наслышке? <(зачеркнуто: Из каких> Поэзия прости господи должна быть глуповата. Из каких это соображений вы подчеркиваете Пушкины слова. Пишу эти строки, имея в виду своего знакомого Зощенко. В крайнем случае, если окажится другой, то думаю, меня извенит. Но кажиться, в наше время двойников не можит быть, потомучто назвать себя чужим именем, и еще таким? (Так уж, видно, бог не простит и черт не возьмет, как говорят старики.) А кроме того, я думаю, что такое воровство не можит быт прыбельно для вора. Больше всего печалит меня, так это что у Вас такое понятие о поэзии. Просто удевляюсь Вашим словам, видь, соглоситесь сами, что поэтом быть не всякий сможет: кроме того, поэтов в наше время можно перечесть по пальцам.
Досвидание, Т. З.
Если вздумаете отвечать (что не в Вашем характере), то на такой адрес: Украина, Днепропетровского округа, ст. Игрень, поселок Карла Маркса, Шевченковская улица, Александры Красуцкой.
P. S. Интересно знать, где у Вас воляються адресованые письма и сколько времени и каком <зачеркнуто: духе> настроении Вы их прочитываете?
Не сердитесь на эту шутку.
Если вы окажитесь моим знакомым, то ответа не надо.
[1930 год]
Станция Игрень, Днепропетровск
Другие письма Михаилу Михайловичу Зощенко не менее своеобразны и занимательны. Я от души рекомендую всем это интересное чтение. https://zoshhenko.ru/pisma
У меня не было, конечно, ни малейшего желания поиздеваться над неграмотностью моих читателей. Я не ради смеха собрал эту книгу. Я эту книгу собрал для того, чтобы показать подлинную и неприкрытую жизнь, подлинных живых людей с их желаниями, вкусом, мыслями.