ТЕНИСТОЕ
Близ деревни Лужки, на отшибе, в тенистой роще есть старый погост. Многие поколения жителей Лужков и окрестных деревень покоятся там.
Загадочно стремление русского человека посещать кладбища не только в необходимые скорбные дни.
Вот и я, перейдя по шаткому, подвесному мостику через Истру, устремился туда. По пути - абсолютно прибалтийский пейзаж, с соснами, удерживающими своими бесчисленными, изогнутыми корнями крутой склон.
Многие участки, за бедностью, не имеют железных оградок и хитроумно огорожены сбитыми между собой маленькими березками.
Проходя через крайние могилы - несомненные итоги девяностых, попадаешь в последний земной мир старых русских крестьянских семей.
Акулины, Аграфены, Василисы, Пелагеи, Парасковьи...
Леонтии, Федоты, Потапы, Гордеи, Пахомы...
Лица, их жизни в черточке между датами.
Думаешь об историях родов - так, огромное количество Букашкиных. Целые участки. А пройдешь совсем немного - Букановы.
Умиляешься, и одновременно сопереживаешь - на плите надпись "ИльинЕчна". Видать, сделали, а на переделку денег не было. Или некому было.
Вышел "на опушку" кладбища и - чудо, давно не виденное на наших коттеджнонаселенных подмосковных равнинах подсолнуховое поле. Желтеет, качает на ветру головами набирающих силу цветков, как будто кланяется своим давно ушедшим соседям.
Загадочно стремление русского человека посещать кладбища не только в необходимые скорбные дни.
Вот и я, перейдя по шаткому, подвесному мостику через Истру, устремился туда. По пути - абсолютно прибалтийский пейзаж, с соснами, удерживающими своими бесчисленными, изогнутыми корнями крутой склон.
Многие участки, за бедностью, не имеют железных оградок и хитроумно огорожены сбитыми между собой маленькими березками.
Проходя через крайние могилы - несомненные итоги девяностых, попадаешь в последний земной мир старых русских крестьянских семей.
Акулины, Аграфены, Василисы, Пелагеи, Парасковьи...
Леонтии, Федоты, Потапы, Гордеи, Пахомы...
Лица, их жизни в черточке между датами.
Думаешь об историях родов - так, огромное количество Букашкиных. Целые участки. А пройдешь совсем немного - Букановы.
Умиляешься, и одновременно сопереживаешь - на плите надпись "ИльинЕчна". Видать, сделали, а на переделку денег не было. Или некому было.
Вышел "на опушку" кладбища и - чудо, давно не виденное на наших коттеджнонаселенных подмосковных равнинах подсолнуховое поле. Желтеет, качает на ветру головами набирающих силу цветков, как будто кланяется своим давно ушедшим соседям.