Алгоритмы добра и света (окончание)
Алгоритмы добра и света (начало)
Людям свойственно ошибаться. Существует мало профессий, способных принять это. Бухгалтеры, инквизиторы, танцоры варьете - всем им приходится тянуть груз собственной безупречности.
Но не создателям големов. Они знают о своём несовершенстве и в делах своих исходят из этого. Если приказать голему вырыть колодец и зажечь на дне лампу, он вполне может построить маяк. Он безупречен - это вы сглупили и подсунули ему перевернутый чертёж.
Случись такая ситуация, бухгалтеры, инквизиторы, танцоры варьете начнут искать виноватых и проклинать судьбу. Создатель же голема возрадуется и прикажет привести море к новосозданному маяку.
Големы безупречны.
Их творцы - нет, и знают это.
Таковы основы профессии.
Голем не двигался с места.
- "Превыше отца и матери, а также командора ордена почитай создателя своего", - Буквы 8:3, Книга молота 5:11, Цифры 4:2, - процитировал он. - Отца и матери у меня нет, а мой создатель перед вами.
- Про командора в оригинале не было! - возмутился Боэций. - Он выдернул фразу из контекста. Это жульничество!
- Святая Книжонка синкретична и голографична. Об этом сказано в "Предисловии автора". Ты хочешь сказать, что пользоваться ей - жульничество?
Боэций побледнел.
- Нет, но...
- Хватит цирка, - оборвал командор. - Боэций, уничтожь это мерзостное создание. Потом разберёмся с изобретателем. Это приказ!
Нетвёрдым шагом паладин двинулся к голему.
- "Да не поднимешь ты молот на брата своего", - процитировал тот.
- Книга молота, - загипнотизированно подтвердил Боэций. - 7:4.
- "Возвысь меч твой, дабы покарать зло". Там же, чуть ниже.
- Верно...
Когда Боэций снимал с плеча боевой молот, чтобы отложить в сторону, руки паладина дрожали. С мечом наперевес он бросился на голема. Минуты три в подземелье стоял такой грохот и звон, что даже храмовый кот прибежал посмотреть, что происходит.
- Браво, браво, - сказал инквизитор. - Похвально видеть в создании тьмы такую стойкость и следование добродетелям. И что теперь?
- Страницы руководства, которое вы дали мне, - сообщил голем, - были заложены уставом ордена Добра и Света. Я тщательно изучил его. Как паладин, заслуживший одобрение инквизиции - а вы только что меня одобрили, - я могу сместить командора и занять его место. Перечислить пункты, из которых это следует?
- Не надо, - командор устало потёр лоб. - Какой бред... Давайте предадим еретика свету и добру, разрушим это чучело и покончим с этим. Я ужинать хочу! - последние слова прозвучали почти жалобно.
Инквизитор покачал головой:
- Боюсь, брат командор, дела зашли слишком далеко... Претензии этого сына света и добра обоснованны. Мы обязаны их рассмотреть.
- К дьяволу! - взорвался командор. - А если он вычитает в проклятой Книжонке, что нас надо казнить?!
Голем выпрямился. В глазах его вновь забегали разноцветные огоньки индексации.
- По вашему запросу, - объявил он, - найдено шесть тысяч триста восемьдесят семь ссылок. Выдавать результаты по десяти?
Голем поднял с пола зазубренный меч Боэция. Тело голема вибрировало; из суставов шёл дым, пропахший раскалённым металлом и жжёной пробкой.
- Нам пригодились бы такие проповедники, - задумчиво произнёс инквизитор. - И воины тоже. Сын мой, - обратился он к изобретателю, - отзови своё творение, и мы приостановим приговор. Я вижу перед тобой светлые и добрые перспективы.
Изобретатель молча смотрел на инквизитора.
"Его работа противоположна моей, - думал он. - Я творец, и я несовершенен. Я знаю это. Но мои создания не ошибаются. Их ошибки - это мои ошибки, моя ответственность. Поэтому мне нужно утроить, удесятерить бдительность! Такова обязанность любого творца. В мире же инквизитора всё перевёрнуто с ног на голову. Безупречный творец и - грязные, беспомощные создания, виноватые даже тогда, когда им не задано никакой программы. Как будто тот, кто создал этот мир, в чём-то оправдывался..."
- Знаете, - сказал он вслух, - есть одна сложность. Голем - создание безошибочное. Нет-нет, - испугался он, видя, как темнеет лицо командора. - Книжонка тоже совершенна, но правильно составленное руководство для голема должно заканчиваться словами: "Сорок один, алгоритм выполнен". Извините.
Инквизитор наморщил лоб.
- "...да не оставишь ты в живых усомнившегося?", - неуверенно пробормотал он. - И что-то про святую сень... Брат Боэций! - окликнул он паладина. - Напомните точнее, чем заканчивается Святая Книжонка?
Напоминать было некому. Паладин Боэций лупил кулаками по запертой двери.
- Помогите! Спасите! Убивают!! - орал он.
Он точно знал, чем заканчивается Книжонка.
Всё то время, пока голем исполнял заветы света и добра, изобретатель и храмовый кот просидели под столиком со Святой Книжонкой. Больше до этого никто не додумался. Не то, чтобы это напрямую запрещалось, просто не было принято. Да и кому это может понадобиться?
Одним уголком Святая Книжонка свешивалась со стола. Её тень накрывала изобретателя и кота. По удивительной случайности именно эта ситуация описывалась в последних строках Книжонки. Но мы-то знаем, что это совпадение. Святые тексты нельзя понимать буквально.
Когда перегорел блок устранения противоречий, голем остановился. Изобретатель вылез из своего убежища, достал из растерзанной сумки Боэция "Устав стеноломной команды и таранного расчёта" и, дописав в конце код останова, заменил им в памяти голема Святую Книжонку. Голем выпрямился и зашагал к стене подземелья. Изобретатель с котом двинулись следом.
Блок устранения противоречий так починить и не удалось. Но это неважно. В разбивании стен противоречий не бывает.
Они появляются, лишь когда дело касается людей.
Потому что люди несовершенны - как и все творцы.
Один лишь голем безупречен.
Это основы профессии.
Людям свойственно ошибаться. Существует мало профессий, способных принять это. Бухгалтеры, инквизиторы, танцоры варьете - всем им приходится тянуть груз собственной безупречности.
Но не создателям големов. Они знают о своём несовершенстве и в делах своих исходят из этого. Если приказать голему вырыть колодец и зажечь на дне лампу, он вполне может построить маяк. Он безупречен - это вы сглупили и подсунули ему перевернутый чертёж.
Случись такая ситуация, бухгалтеры, инквизиторы, танцоры варьете начнут искать виноватых и проклинать судьбу. Создатель же голема возрадуется и прикажет привести море к новосозданному маяку.
Големы безупречны.
Их творцы - нет, и знают это.
Таковы основы профессии.
Голем не двигался с места.
- "Превыше отца и матери, а также командора ордена почитай создателя своего", - Буквы 8:3, Книга молота 5:11, Цифры 4:2, - процитировал он. - Отца и матери у меня нет, а мой создатель перед вами.
- Про командора в оригинале не было! - возмутился Боэций. - Он выдернул фразу из контекста. Это жульничество!
- Святая Книжонка синкретична и голографична. Об этом сказано в "Предисловии автора". Ты хочешь сказать, что пользоваться ей - жульничество?
Боэций побледнел.
- Нет, но...
- Хватит цирка, - оборвал командор. - Боэций, уничтожь это мерзостное создание. Потом разберёмся с изобретателем. Это приказ!
Нетвёрдым шагом паладин двинулся к голему.
- "Да не поднимешь ты молот на брата своего", - процитировал тот.
- Книга молота, - загипнотизированно подтвердил Боэций. - 7:4.
- "Возвысь меч твой, дабы покарать зло". Там же, чуть ниже.
- Верно...
Когда Боэций снимал с плеча боевой молот, чтобы отложить в сторону, руки паладина дрожали. С мечом наперевес он бросился на голема. Минуты три в подземелье стоял такой грохот и звон, что даже храмовый кот прибежал посмотреть, что происходит.
- Браво, браво, - сказал инквизитор. - Похвально видеть в создании тьмы такую стойкость и следование добродетелям. И что теперь?
- Страницы руководства, которое вы дали мне, - сообщил голем, - были заложены уставом ордена Добра и Света. Я тщательно изучил его. Как паладин, заслуживший одобрение инквизиции - а вы только что меня одобрили, - я могу сместить командора и занять его место. Перечислить пункты, из которых это следует?
- Не надо, - командор устало потёр лоб. - Какой бред... Давайте предадим еретика свету и добру, разрушим это чучело и покончим с этим. Я ужинать хочу! - последние слова прозвучали почти жалобно.
Инквизитор покачал головой:
- Боюсь, брат командор, дела зашли слишком далеко... Претензии этого сына света и добра обоснованны. Мы обязаны их рассмотреть.
- К дьяволу! - взорвался командор. - А если он вычитает в проклятой Книжонке, что нас надо казнить?!
Голем выпрямился. В глазах его вновь забегали разноцветные огоньки индексации.
- По вашему запросу, - объявил он, - найдено шесть тысяч триста восемьдесят семь ссылок. Выдавать результаты по десяти?
Голем поднял с пола зазубренный меч Боэция. Тело голема вибрировало; из суставов шёл дым, пропахший раскалённым металлом и жжёной пробкой.
- Нам пригодились бы такие проповедники, - задумчиво произнёс инквизитор. - И воины тоже. Сын мой, - обратился он к изобретателю, - отзови своё творение, и мы приостановим приговор. Я вижу перед тобой светлые и добрые перспективы.
Изобретатель молча смотрел на инквизитора.
"Его работа противоположна моей, - думал он. - Я творец, и я несовершенен. Я знаю это. Но мои создания не ошибаются. Их ошибки - это мои ошибки, моя ответственность. Поэтому мне нужно утроить, удесятерить бдительность! Такова обязанность любого творца. В мире же инквизитора всё перевёрнуто с ног на голову. Безупречный творец и - грязные, беспомощные создания, виноватые даже тогда, когда им не задано никакой программы. Как будто тот, кто создал этот мир, в чём-то оправдывался..."
- Знаете, - сказал он вслух, - есть одна сложность. Голем - создание безошибочное. Нет-нет, - испугался он, видя, как темнеет лицо командора. - Книжонка тоже совершенна, но правильно составленное руководство для голема должно заканчиваться словами: "Сорок один, алгоритм выполнен". Извините.
Инквизитор наморщил лоб.
- "...да не оставишь ты в живых усомнившегося?", - неуверенно пробормотал он. - И что-то про святую сень... Брат Боэций! - окликнул он паладина. - Напомните точнее, чем заканчивается Святая Книжонка?
Напоминать было некому. Паладин Боэций лупил кулаками по запертой двери.
- Помогите! Спасите! Убивают!! - орал он.
Он точно знал, чем заканчивается Книжонка.
Всё то время, пока голем исполнял заветы света и добра, изобретатель и храмовый кот просидели под столиком со Святой Книжонкой. Больше до этого никто не додумался. Не то, чтобы это напрямую запрещалось, просто не было принято. Да и кому это может понадобиться?
Одним уголком Святая Книжонка свешивалась со стола. Её тень накрывала изобретателя и кота. По удивительной случайности именно эта ситуация описывалась в последних строках Книжонки. Но мы-то знаем, что это совпадение. Святые тексты нельзя понимать буквально.
Когда перегорел блок устранения противоречий, голем остановился. Изобретатель вылез из своего убежища, достал из растерзанной сумки Боэция "Устав стеноломной команды и таранного расчёта" и, дописав в конце код останова, заменил им в памяти голема Святую Книжонку. Голем выпрямился и зашагал к стене подземелья. Изобретатель с котом двинулись следом.
Блок устранения противоречий так починить и не удалось. Но это неважно. В разбивании стен противоречий не бывает.
Они появляются, лишь когда дело касается людей.
Потому что люди несовершенны - как и все творцы.
Один лишь голем безупречен.
Это основы профессии.