УСЫНОВИТЬ ЛИЧНОСТЬ
"Быть опровергнутым - этого опасаться нечего; опасаться следует другого - быть непонятым", - Иммануил Кант
Призор
Столько раз за жизнь я слышала и произносила сама это слово, этимология которого нам всем так хорошо знакома: беспризорник. Каждый раз я словно напарывалась на него и думала, почему беспризорники вообще есть? Почему у нас, людей, сиротство развито значительно больше, чем в животном мире, где подкидыши тоже случаются, но все же редки?
Размышляя, я искала ответов на вопросы, кто же они - беспризорники, где обитает это, пугающее многих людей, племя, чем оно характеризуется, и что надо делать, чтобы сократить его ряды.
Но начнем сначала. С детства.
Беспризорник, это ребенок, растущий без призора, а «призор» - почти вышедшее из употребления слово русской классики, причем, не только классики литературы, но и классики культуры, классики корней человеческого мировоззрения. Древнерусское, старославянское слово «призреть» - означает посмотреть со вниманием, участием, милосердием. Призревать, призреть - значит принять, приютить, пристроить, дать кров и пропитание, взять под свою опеку и свою защиту.
Кажется, ничего нового мы не узнали, нам даже не пришлось вспоминать забытое. Но почему же, в таком случае, «призор» покинул наш лексикон и сохранился, разве что, в слове «беспризорник»? И почему так сильно отличается ощущение от слова «призор» от таких, казалось бы, совсем близких понятий, как «надзор» и «надзиратель»? Не потому ли, что приставка «при» показывает сближение, движение к объединению, к слиянию даже, тогда как «над» говорит о неравенстве и неравнозначности как возможностей, так и полномочий? Ведь тот, кто приставку «над» в своем звании носит, явно превосходит тех, рядом с кем поставлен. Словно он на самом деле и выше, и могущественнее. А чтобы люди все принимали всерьез, носит такой человек «над» целых два раза: он надзирает над. Вот как усилено явление.
Мне было сорок лет, когда я подумала об этом впервые, и случилось это двадцать лет назад. «Неужели, чем меньше мы способны на призор, тем больше над нами требуется надзора»? - спросила я себя. Получалось, чем меньше мы способны протянуть кому-то руки, поделиться своим пространством, своим теплом, чем реже отваживаемся взять на себя ответственность и продержать ее дольше трех минут, тем острее мы нуждаемся в надзирателях над нами, тем громче их себе на головы кличем. Потому что, видимо, с нами не все в порядке, мельчаем мы, нищаем, раз делиться не можем. Не могу поверить, что не хотим, но, видимо, делиться нам и вправду стало нечем.
Через два года поисков ответов на свои вопросы, я уже работала воспитателем в московском Детском Доме №19, где к великому моему счастью работаю и сейчас. Ни на одну секунду я не чувствовала себя «над» хотя бы одним из наших воспитанников. С первого дня моей работы происходило совершенно обратное, мне казалось, что в каждом ребенке я вижу Бога, того самого, который в любом сердце всегда с Большой Буквы. В каждом колючем, отторгающем, помертвелом, недоверчивом или насмешливом, дрогнувшем, ответившем или вспыхнувшем взгляде я видела Его глаза. И моя готовность присутствовать, прикасаться, присоединяться, а потом приращивать и прирастать оформлялась и становилась все больше и больше с каждым днем.
Сейчас уже сложно вспомнить, о чем именно мы в ту пору говорили между собой. Мы, это те, кто вместе со мной прировнял свою судьбу к судьбам одиноких, перепуганных, ожесточенных детей, которые изо всех сил старались показать нам, взрослым, какие они …самые лучшие или самые худшие, какие они самые невозможные или самые обыкновенные дети…Какие они - как все… Да, как все! Они и правда все время старались нам что-то показать, и я ловила себя порой на том, что сама себе напоминаю аборигена или же инопланетянина, потому что непонятно, кто к кому прилетел. Мы - к детям, не желая больше оставаться среди «обычных» людей, которые ни разу в эти глаза не смотрели, или же дети к нам… Дети, для которых стать «обычными» было бы самым лучшим, о чем только можно мечтать.
Конечно, мы говорили о судьбах, о выборах, о несправедливости или закономерности. Мы тяжело молчали или же плотину терпения «прорывало», и тогда мы сбивались с рассуждений на споры. Мы говорили о генетике. Потому что от этой темы отойти казалось сложнее всего. Выходило, именно она, генетика стоит поперечным камнем на дороге каждого их наших воспитанников, именно она-то и призвана помешать осуществиться их мечтам. «Обычными» этим детям не стать, как ни сложись их судьба, - это представлялось начертанным на огромных камнях, в самом начале жизни перегородивших их пути. Потому что где-то, в сакральных цепочках генов, произошла поломка, причем, у каждого - своя, предсказуемая или вовсе скрытая. Из-за этих поломок каждая жизнь превращалась в заминированную тропу, на которой неизвестно, когда «рванет», но зато ясно, что рано или поздно рванет обязательно.
И разве может быть какой-то другой исход у маленького человека, которому незнакомо состояние счастья? Счастье, оно же подобно жировым клеткам, а они, если в младенчестве не сформировались, то после уже не размножатся и, как ни ешь, хозяина своего толстяком не сделают. Вот и счастье «работает» по такому же принципу. Рассуждая образно, можно сказать так: если «клетки» счастья в раннем возрасте не напитывались, то им потом и взяться неоткуда. Хоть ты как хочешь этого ребенка люби. Недаром же существует поговорка «как волка ни корми, он все в лес смотрит». В лес - это в свою беду, в свою жизнь от счастья впроголодь. Туда, где сначала от робости и неверия, а потом от бравады и ожесточенности, ребенок счастливым стать не сможет.
Изменить этот факт для многих из нас в ту пору считалось нереальным.
Значит, и правда, в рай грехи не пускают? Даже если они не твои - грехи?
Как оказалось, дело вовсе не в грехах, и для того, чтобы попасть в рай, нам совершенно необязательно умирать. Выяснилось, что наш мозг уже имеет такое место внутри себя. Оно так и называется - Зона Рая, нам надо всего-то эту зону активизировать каким-нибудь полезным для себя действием, чтобы она включилась и заработала, и мы ощутили себя как в раю.
Неумеренное стимулирование этой зоны опасно, как, впрочем, опасно любое отсутствие чувства меры, потому что именно неумение сказать себе «стоп» вызывает дурные привычки и склонности. Ученые обнаружили это, поставив эксперимент на крысах и воздействуя электричеством на Зону Рая их мозга. Оказалось, что те крысы, которые получали стимуляцию, начинали стремиться к приятному ощущению вновь и вновь. Они буквально становились «электрическими наркоманами», постоянно нажимая лапами на кнопку подачи разряда. Но мы хорошо понимаем, как важно соблюдать чувством меры, поэтому говорим о том, как оживлять нашу Зону Рая без опасности «улететь в рай» навсегда.
В обычной же жизни подкрепление Зоны Рая происходит от занятий спортом, вкусной еды, красивых вещей, видов природы или культурных ценностей. У кого как. Человек чувствует себя счастливым, прикасаясь к тому, что в его системе ценностей значится важным, и это должна быть именно его система ценностей или же система ценностей его единомышленников. Тогда воздействие положительных ощущений на человека многократно усиливается и обретает особый смысл. Данный аспект очень важен для нашей темы, поэтому я приведу еще несколько примеров.
Если человек хочет быть стройным, но любит вкусно поесть, то, как бы ни наслаждался он любимой едой, внутреннее состояние тревоги от нарушения диеты не позволит ему ощутить себя счастливым. Если смотрит человек на себя в зеркало, и все его там устраивает, тогда он берет очередное лакомство, его «зона рая» включается, и человек ощущает себя счастливым. Если же толстяк в глубине души считает себя уродливым, некрасивым, то все положительное подкрепление, которое он получает от еды, будет перечеркиваться недовольством собой. Правда, недовольства этого несамокритичные люди склонны не осознавать. Так возникает потребность «искать виноватого». Растет она, как мы видим, из нежелания знать правду о самом себе. Но этого важного вопроса мы коснемся чуть позже, в разделе о Ереме и Фоме, а сейчас продолжим рассматривать примеры.
Если мы насильно потащили нашего друга на выставку, от которой сами в восторге, это совершенно не означает, что наш друг почувствует себя как в раю вместе с нами. Потому что, мы это видим, рай у каждого свой, внутреннему конфликту в раю места нет. Именно поэтому не дает результатов помощь, оказанная без эмпатии, т.е. понимания эмоционального состояния другого человека в текущий момент.
Помним ли мы известную басню о журавле и лисице? Эта басня своим содержанием пришла к нам от Эзопа, была обработана Лафонтеном и пересказана Крыловым. Речь в ней идет о коварстве героев, когда оба хотят казаться добрыми, но рассчитывают сэкономить свою еду. Это удивительно, но если жить неосознанно, если благодушно считать, что «мое хорошо» непременно подходит и всем остальным, то именно в такие ситуации впасть чрезвычайно легко. Навязанная помощь редко способна принести пользу, даже если она - от чистого сердца.
Но ведь мы только что говорили о том, что дети, которым пока не хватило в жизни призора, не знают, что такое счастье… Получается, что им ни предложи, это не станет их системой ценностей. То есть, лимбическая система ребенка на чужеродный сигнал не отзовется, не включится, ее нейроны не начнут передавать свои химические сигналы от одного к другому, и чуда не произойдет?
Тут нам необходимо незначительное прикосновение к сути этих химических сигналов, которые называются нейромедиаторами. Нейроны могут вырабатывать разное их количество. Избыток нейромедиатора разрушается специальным ферментом, а фермент кодируется геном. Вот мы до генов и добрались.
Любой существующий ген, который мы захотели бы рассмотреть, может существовать, как минимум, в двух вариантах. Один чрезвычайно активный, второй - активный незначительно. В менее активном гене нейромедиатора производится мало, остаток разрушается неинтенсивно. И вот оказалось, что люди - носители разного варианта любого гена, по-разному реагируют на определенные жизненные события.
Интересный пример по этому поводу приводит доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН Светлана Александровна Боринская. В одной из своих лекций она рассказывает об уникальном опыте, и мне кажется правильным упомянуть об этом, чтобы мы вместе могли осознать одну чрезвычайно важную вещь: гены могу мутировать совершенно неожиданно и непредсказуемо, а какой-то из генов способен вдруг и вовсе исчезнуть! Именно тогда мы говорим о патологиях. В своих семинарах я называю эти случаи «гениями и чикатилами». И вот этот блестящий пример.
«Впервые ученые заинтересовались этим вопросом, когда в Голландии было обращено внимание на одну семью с уникальным геном, где агрессивность передавалась по наследству среди мужчин. Оказалось, что из-за мутации в гене этого фермента, он у них вообще не работал. И это было похоже, как если бы в рояле исчезли молоточки, которые останавливают звучание. Тогда все извлекаемые звуки накладывались бы друг на друга, и начиналась бы какофония. Такая какофония происходила в мозгах каждого из этих мужчин, что и порождало у них агрессивное поведение.
Этот ген тут же исследовали, ни у кого в мире больше не нашли такую мутацию, как в этой семье, но ввели эту мутацию мышам, чтобы проверить, как она действует. И подопытные мыши резко сменили поведение, стали нападать и кусаться, устраивать драки с другими мышами, вместо того чтобы подходить, обнюхивать и здороваться, как это было раньше».
Далее Светлана Александровна более углубленно рассказывает о феномене мутации, которая полностью выключает ген, мы же посмотрим, что происходит в случае, если ген, отвечающий за какое-то свойство характера или поведения, работоспособен, но не оптимально.
Мы уже знаем, что у гена может вырабатываться больше или меньше фермента, регулирующего его деятельность. И нам просто необходимо понять, как взаимодействует ген с условиями воспитания. Можно ли сделать так, чтобы одинокий ребенок, не познавший в своей маленькой жизни счастья, все-таки научился чувствовать его? Ведь несчастный человек и обучается плохо, и сопротивляется протянутым рукам, отвергая помощь и участие. Да и вообще, только счастливый человек может по-настоящему состояться! Так возможно ли сделать счастливым того, кто с первых дней жизни своей обездолен?
Ученые отвечают нам на этот вопрос утвердительно. Да, касательно, например, той же самой агрессивности, воспитание способно снижать ее уровень, что опытным путем было доказано многократно. Это же правило касается и другого гена, отвечающего за стресс. А стрессоустойчивость, нам это известно, невероятно важный фактор того, какой характер будет у человека, а значит, какой будет его судьба. Ведь способность человека не растеряться во время неожиданного испытания, а, наоборот, собраться, быстро принять решение и его осуществить, часто оказывается решающей для жизни этого человека, а порой и для многих жизней «утопающих» в непредвиденных обстоятельствах людей.
«Сейчас развивается направление исследований, называемое эпигенетика, - рассказывает нам Светлана Александровна Боринская, на которую я уже ссылалась, - исследуются изменения в ДНК. Но не те мутации, с которыми человек рождается, а те изменения в генах, которые происходят при жизни. Это похоже на расставление химических меток на молекуле ДНК, которые влияют на уровень активности генов. Молекула ДНК модифицируется (т.е. цепочка углеродной цепи в молекуле удлиняется на один атом), при этом активность гена может стать более высокой или более низкой».
Хочется это повторить: молекула ДНК способна изменяться при жизни человека! Я думаю, эта информация необычайно важна для всех нас, и, в частности, для будущих приемных родителей, чтобы их не мучил страх перед неведомыми генами, как когда-то это происходило с моими коллегами и со мной. Впрочем, я-то как раз готова была бросить вызов всему «химическому заводу» человеческого организма с его подводными течениями генных угроз. Уже тогда я была уверена: любовь победит! Потому что, - верила я, - яблоко от яблоньки, это смотря какой ветер.
Продолжение часть 2
Продолжение часть 3
.
Призор
Столько раз за жизнь я слышала и произносила сама это слово, этимология которого нам всем так хорошо знакома: беспризорник. Каждый раз я словно напарывалась на него и думала, почему беспризорники вообще есть? Почему у нас, людей, сиротство развито значительно больше, чем в животном мире, где подкидыши тоже случаются, но все же редки?
Размышляя, я искала ответов на вопросы, кто же они - беспризорники, где обитает это, пугающее многих людей, племя, чем оно характеризуется, и что надо делать, чтобы сократить его ряды.
Но начнем сначала. С детства.
Беспризорник, это ребенок, растущий без призора, а «призор» - почти вышедшее из употребления слово русской классики, причем, не только классики литературы, но и классики культуры, классики корней человеческого мировоззрения. Древнерусское, старославянское слово «призреть» - означает посмотреть со вниманием, участием, милосердием. Призревать, призреть - значит принять, приютить, пристроить, дать кров и пропитание, взять под свою опеку и свою защиту.
Кажется, ничего нового мы не узнали, нам даже не пришлось вспоминать забытое. Но почему же, в таком случае, «призор» покинул наш лексикон и сохранился, разве что, в слове «беспризорник»? И почему так сильно отличается ощущение от слова «призор» от таких, казалось бы, совсем близких понятий, как «надзор» и «надзиратель»? Не потому ли, что приставка «при» показывает сближение, движение к объединению, к слиянию даже, тогда как «над» говорит о неравенстве и неравнозначности как возможностей, так и полномочий? Ведь тот, кто приставку «над» в своем звании носит, явно превосходит тех, рядом с кем поставлен. Словно он на самом деле и выше, и могущественнее. А чтобы люди все принимали всерьез, носит такой человек «над» целых два раза: он надзирает над. Вот как усилено явление.
Мне было сорок лет, когда я подумала об этом впервые, и случилось это двадцать лет назад. «Неужели, чем меньше мы способны на призор, тем больше над нами требуется надзора»? - спросила я себя. Получалось, чем меньше мы способны протянуть кому-то руки, поделиться своим пространством, своим теплом, чем реже отваживаемся взять на себя ответственность и продержать ее дольше трех минут, тем острее мы нуждаемся в надзирателях над нами, тем громче их себе на головы кличем. Потому что, видимо, с нами не все в порядке, мельчаем мы, нищаем, раз делиться не можем. Не могу поверить, что не хотим, но, видимо, делиться нам и вправду стало нечем.
Через два года поисков ответов на свои вопросы, я уже работала воспитателем в московском Детском Доме №19, где к великому моему счастью работаю и сейчас. Ни на одну секунду я не чувствовала себя «над» хотя бы одним из наших воспитанников. С первого дня моей работы происходило совершенно обратное, мне казалось, что в каждом ребенке я вижу Бога, того самого, который в любом сердце всегда с Большой Буквы. В каждом колючем, отторгающем, помертвелом, недоверчивом или насмешливом, дрогнувшем, ответившем или вспыхнувшем взгляде я видела Его глаза. И моя готовность присутствовать, прикасаться, присоединяться, а потом приращивать и прирастать оформлялась и становилась все больше и больше с каждым днем.
Сейчас уже сложно вспомнить, о чем именно мы в ту пору говорили между собой. Мы, это те, кто вместе со мной прировнял свою судьбу к судьбам одиноких, перепуганных, ожесточенных детей, которые изо всех сил старались показать нам, взрослым, какие они …самые лучшие или самые худшие, какие они самые невозможные или самые обыкновенные дети…Какие они - как все… Да, как все! Они и правда все время старались нам что-то показать, и я ловила себя порой на том, что сама себе напоминаю аборигена или же инопланетянина, потому что непонятно, кто к кому прилетел. Мы - к детям, не желая больше оставаться среди «обычных» людей, которые ни разу в эти глаза не смотрели, или же дети к нам… Дети, для которых стать «обычными» было бы самым лучшим, о чем только можно мечтать.
Конечно, мы говорили о судьбах, о выборах, о несправедливости или закономерности. Мы тяжело молчали или же плотину терпения «прорывало», и тогда мы сбивались с рассуждений на споры. Мы говорили о генетике. Потому что от этой темы отойти казалось сложнее всего. Выходило, именно она, генетика стоит поперечным камнем на дороге каждого их наших воспитанников, именно она-то и призвана помешать осуществиться их мечтам. «Обычными» этим детям не стать, как ни сложись их судьба, - это представлялось начертанным на огромных камнях, в самом начале жизни перегородивших их пути. Потому что где-то, в сакральных цепочках генов, произошла поломка, причем, у каждого - своя, предсказуемая или вовсе скрытая. Из-за этих поломок каждая жизнь превращалась в заминированную тропу, на которой неизвестно, когда «рванет», но зато ясно, что рано или поздно рванет обязательно.
И разве может быть какой-то другой исход у маленького человека, которому незнакомо состояние счастья? Счастье, оно же подобно жировым клеткам, а они, если в младенчестве не сформировались, то после уже не размножатся и, как ни ешь, хозяина своего толстяком не сделают. Вот и счастье «работает» по такому же принципу. Рассуждая образно, можно сказать так: если «клетки» счастья в раннем возрасте не напитывались, то им потом и взяться неоткуда. Хоть ты как хочешь этого ребенка люби. Недаром же существует поговорка «как волка ни корми, он все в лес смотрит». В лес - это в свою беду, в свою жизнь от счастья впроголодь. Туда, где сначала от робости и неверия, а потом от бравады и ожесточенности, ребенок счастливым стать не сможет.
Изменить этот факт для многих из нас в ту пору считалось нереальным.
Значит, и правда, в рай грехи не пускают? Даже если они не твои - грехи?
Как оказалось, дело вовсе не в грехах, и для того, чтобы попасть в рай, нам совершенно необязательно умирать. Выяснилось, что наш мозг уже имеет такое место внутри себя. Оно так и называется - Зона Рая, нам надо всего-то эту зону активизировать каким-нибудь полезным для себя действием, чтобы она включилась и заработала, и мы ощутили себя как в раю.
Неумеренное стимулирование этой зоны опасно, как, впрочем, опасно любое отсутствие чувства меры, потому что именно неумение сказать себе «стоп» вызывает дурные привычки и склонности. Ученые обнаружили это, поставив эксперимент на крысах и воздействуя электричеством на Зону Рая их мозга. Оказалось, что те крысы, которые получали стимуляцию, начинали стремиться к приятному ощущению вновь и вновь. Они буквально становились «электрическими наркоманами», постоянно нажимая лапами на кнопку подачи разряда. Но мы хорошо понимаем, как важно соблюдать чувством меры, поэтому говорим о том, как оживлять нашу Зону Рая без опасности «улететь в рай» навсегда.
В обычной же жизни подкрепление Зоны Рая происходит от занятий спортом, вкусной еды, красивых вещей, видов природы или культурных ценностей. У кого как. Человек чувствует себя счастливым, прикасаясь к тому, что в его системе ценностей значится важным, и это должна быть именно его система ценностей или же система ценностей его единомышленников. Тогда воздействие положительных ощущений на человека многократно усиливается и обретает особый смысл. Данный аспект очень важен для нашей темы, поэтому я приведу еще несколько примеров.
Если человек хочет быть стройным, но любит вкусно поесть, то, как бы ни наслаждался он любимой едой, внутреннее состояние тревоги от нарушения диеты не позволит ему ощутить себя счастливым. Если смотрит человек на себя в зеркало, и все его там устраивает, тогда он берет очередное лакомство, его «зона рая» включается, и человек ощущает себя счастливым. Если же толстяк в глубине души считает себя уродливым, некрасивым, то все положительное подкрепление, которое он получает от еды, будет перечеркиваться недовольством собой. Правда, недовольства этого несамокритичные люди склонны не осознавать. Так возникает потребность «искать виноватого». Растет она, как мы видим, из нежелания знать правду о самом себе. Но этого важного вопроса мы коснемся чуть позже, в разделе о Ереме и Фоме, а сейчас продолжим рассматривать примеры.
Если мы насильно потащили нашего друга на выставку, от которой сами в восторге, это совершенно не означает, что наш друг почувствует себя как в раю вместе с нами. Потому что, мы это видим, рай у каждого свой, внутреннему конфликту в раю места нет. Именно поэтому не дает результатов помощь, оказанная без эмпатии, т.е. понимания эмоционального состояния другого человека в текущий момент.
Помним ли мы известную басню о журавле и лисице? Эта басня своим содержанием пришла к нам от Эзопа, была обработана Лафонтеном и пересказана Крыловым. Речь в ней идет о коварстве героев, когда оба хотят казаться добрыми, но рассчитывают сэкономить свою еду. Это удивительно, но если жить неосознанно, если благодушно считать, что «мое хорошо» непременно подходит и всем остальным, то именно в такие ситуации впасть чрезвычайно легко. Навязанная помощь редко способна принести пользу, даже если она - от чистого сердца.
Но ведь мы только что говорили о том, что дети, которым пока не хватило в жизни призора, не знают, что такое счастье… Получается, что им ни предложи, это не станет их системой ценностей. То есть, лимбическая система ребенка на чужеродный сигнал не отзовется, не включится, ее нейроны не начнут передавать свои химические сигналы от одного к другому, и чуда не произойдет?
Тут нам необходимо незначительное прикосновение к сути этих химических сигналов, которые называются нейромедиаторами. Нейроны могут вырабатывать разное их количество. Избыток нейромедиатора разрушается специальным ферментом, а фермент кодируется геном. Вот мы до генов и добрались.
Любой существующий ген, который мы захотели бы рассмотреть, может существовать, как минимум, в двух вариантах. Один чрезвычайно активный, второй - активный незначительно. В менее активном гене нейромедиатора производится мало, остаток разрушается неинтенсивно. И вот оказалось, что люди - носители разного варианта любого гена, по-разному реагируют на определенные жизненные события.
Интересный пример по этому поводу приводит доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН Светлана Александровна Боринская. В одной из своих лекций она рассказывает об уникальном опыте, и мне кажется правильным упомянуть об этом, чтобы мы вместе могли осознать одну чрезвычайно важную вещь: гены могу мутировать совершенно неожиданно и непредсказуемо, а какой-то из генов способен вдруг и вовсе исчезнуть! Именно тогда мы говорим о патологиях. В своих семинарах я называю эти случаи «гениями и чикатилами». И вот этот блестящий пример.
«Впервые ученые заинтересовались этим вопросом, когда в Голландии было обращено внимание на одну семью с уникальным геном, где агрессивность передавалась по наследству среди мужчин. Оказалось, что из-за мутации в гене этого фермента, он у них вообще не работал. И это было похоже, как если бы в рояле исчезли молоточки, которые останавливают звучание. Тогда все извлекаемые звуки накладывались бы друг на друга, и начиналась бы какофония. Такая какофония происходила в мозгах каждого из этих мужчин, что и порождало у них агрессивное поведение.
Этот ген тут же исследовали, ни у кого в мире больше не нашли такую мутацию, как в этой семье, но ввели эту мутацию мышам, чтобы проверить, как она действует. И подопытные мыши резко сменили поведение, стали нападать и кусаться, устраивать драки с другими мышами, вместо того чтобы подходить, обнюхивать и здороваться, как это было раньше».
Далее Светлана Александровна более углубленно рассказывает о феномене мутации, которая полностью выключает ген, мы же посмотрим, что происходит в случае, если ген, отвечающий за какое-то свойство характера или поведения, работоспособен, но не оптимально.
Мы уже знаем, что у гена может вырабатываться больше или меньше фермента, регулирующего его деятельность. И нам просто необходимо понять, как взаимодействует ген с условиями воспитания. Можно ли сделать так, чтобы одинокий ребенок, не познавший в своей маленькой жизни счастья, все-таки научился чувствовать его? Ведь несчастный человек и обучается плохо, и сопротивляется протянутым рукам, отвергая помощь и участие. Да и вообще, только счастливый человек может по-настоящему состояться! Так возможно ли сделать счастливым того, кто с первых дней жизни своей обездолен?
Ученые отвечают нам на этот вопрос утвердительно. Да, касательно, например, той же самой агрессивности, воспитание способно снижать ее уровень, что опытным путем было доказано многократно. Это же правило касается и другого гена, отвечающего за стресс. А стрессоустойчивость, нам это известно, невероятно важный фактор того, какой характер будет у человека, а значит, какой будет его судьба. Ведь способность человека не растеряться во время неожиданного испытания, а, наоборот, собраться, быстро принять решение и его осуществить, часто оказывается решающей для жизни этого человека, а порой и для многих жизней «утопающих» в непредвиденных обстоятельствах людей.
«Сейчас развивается направление исследований, называемое эпигенетика, - рассказывает нам Светлана Александровна Боринская, на которую я уже ссылалась, - исследуются изменения в ДНК. Но не те мутации, с которыми человек рождается, а те изменения в генах, которые происходят при жизни. Это похоже на расставление химических меток на молекуле ДНК, которые влияют на уровень активности генов. Молекула ДНК модифицируется (т.е. цепочка углеродной цепи в молекуле удлиняется на один атом), при этом активность гена может стать более высокой или более низкой».
Хочется это повторить: молекула ДНК способна изменяться при жизни человека! Я думаю, эта информация необычайно важна для всех нас, и, в частности, для будущих приемных родителей, чтобы их не мучил страх перед неведомыми генами, как когда-то это происходило с моими коллегами и со мной. Впрочем, я-то как раз готова была бросить вызов всему «химическому заводу» человеческого организма с его подводными течениями генных угроз. Уже тогда я была уверена: любовь победит! Потому что, - верила я, - яблоко от яблоньки, это смотря какой ветер.
Продолжение часть 2
Продолжение часть 3
.