Mark Jason. The 24th Panzer Division in Stalingrad. 30 и 31 августа 1942 г.
30 августа 1942 г.
Передовой отряд танковой группы из 24-й ТД выступил в 04.00 и, двигаясь в течение часа на полной скорости на север и не вступая в бой с противником, достиг высоты 130,0. Продвигаясь далее на север, она нанесла удар по сильным группам противника, в том числе по нескольким его танкам, которые наблюдались к северу от высоты 130,0. Лейтенант Вейдманн сообщает о том, как были встречены русские танки:
"С первым лучом солнца «Штуки» участвовали в начале боя - огромные облака дыма поднимались вверх по всему району, где окопались советские танки, которые потом были частью подброшены ударной волной или находились в воронках от бомб".
После уничтожения нескольких танков наступление продолжилось, но, несмотря на впечатляющий результат действий авиации, довольно сильный вражеский гарнизон расположился около высоты 150,0, в дополнение к группам противника, отступающим на северо-восток, и по-прежнему сковывал танковую группу 24-й ТД.
После боя против русских танков, бригада полковника Бройха в 06.15 с высоты 130 возобновила наступление на северо-восток, гренадеры остались позади, чтобы атаковать сильные гарнизоны противника вблизи высоты 150,0, сама высота до сих пор была занята большими силами противника.
В 07.30 группа Бройха находилась в 1,5 км севернее высоты 130, и было замечено много танков Т-34, которые были в суетливом движении, видимо после того, как они наблюдали предыдущую немецкую атаку с воздуха. До 08.20 пехотинцы взяли около 1000 пленных из траншей, окопов и бункеров вокруг высоты 150,0. Отступающий противник устремился на северо-восток в многочисленных колоннах. После того, как высота 150,0 была захвачена и закреплена, группа Бройха после прохождения ею около 25 км достигла реки Червленой возле селения Нариман (Плантатор) без заметного сопротивления противника.
Со своего командного пункта возле х. Водяной генерал Кемпф проехал по проложенному ранее 24-й танковой дивизией пути через Зеты и высоту 130, чтобы встретиться с генералом Хаунсшильдом, который сообщил, что передовые части только что достигли Червленой и собираются форсировать реку и всеми имеющимися силами создать там плацдарм. Но танки отстают из-за нехватки бензина, который был заправлен утром и уже закончился после длительного перехода. Кемпф особо подчеркнул неустанное преследование отступающего противника, и для всего 48-го ТК важной задачей является создание плацдарма за р. Червленая.
Кемпф затем отправился в 29-ю пехотную дивизию посетить генерала Фремерея.
Несколько Т-34 еще угрожало с восточного фланга. В настоящее время и потом, они будут появляться на горизонте, делать несколько выстрелов по окопавшимся немецким частям и снова исчезать. После короткой подготовки северный берег р. Червленой подвергся атаке, и 21-й танко-гренадерский полк перешел на него к западу от Наримана (Плантатора) и в 10.10 сформировал небольшой плацдарм на северном берегу. Были видны многочисленные передвижения противника.
Противотанковые рвы на южном берегу и стоящие здесь на высоких холмах деревни, а также сильная оборона противника с мощными укреплениями, выкопанными траншеями и бункерами, частично занятые противником на северном берегу, помешали на некоторое время расширению плацдарма. На запрос 24-й ТД о дальнейших целях дивизия получила приказ от 48-го ТК вести дальнейшее наступление на север "со всеми имеющимися силами на Гавриловку". Все танки на плацдарме в ходе подготовки к наступлению на север сразу же были собраны вместе.
Были отбито еще несколько вражеских атак с севера и северо-запада, при поддержке танков. В то же время группа Эдельсхейма прикрыла западный фланг малыми силами, но сопротивление противника перед плацдармом было остановлено. Основной частью своих сил дивизия начала атаку против отходящего врага в Гавриловку…
24 ТД в 12.45 было указано по радио о решающем значении расширения и удержания плацдарма для дальнейших операций. На данный момент, о расширение плацдарма не могло быть и речи, и даже сохранение его казалось сомнительным, так как несколько танковых атак противника начались с северо-востока. Самые большие и наиболее опасные атаки на плацдарме возглавляли 12 Т-34.
Противотанковые снаряды из грозных 88-мм зениток устремились в атакующих, и русские танки повернули назад, четыре из них остались горящими на поле боя. В 16.00 была отбита атака одного батальона противника из района Гавриловки, сопротивление противника значительно усилилось во второй половине дня.
Лейтенант Зенгер-Эттерлин сообщает о русской танковой атаке:
"В вечерние часы 23-я танковая бригада русских попыталась отбросить нас назад. Около десятка тяжелых танков появились вдалеке холма. Они стреляли в наш бронированный клин с большого расстояния, не причинив нам потерь. Тут же мгновенно была вызвана 88-мм зенитная батарея и самолеты, но наиболее была мощной атака "Штук" - огонь и взрывы были настолько частыми, что некоторые из вражеских танков попали в воронки от бомб, и все это таким образом заставило остатки противника отступить".
Сильное сопротивление с вновь появившимися танками и бункерами на северном берегу замедлили дальнейшие наступление. На этой местности также были разные препятствия: русские сильно заминировали овраги и там был только один доступный мост, так что брод здесь был очень нужен. На западном же фланге противник не проявлял беспокойства, кроме упорного сопротивления лишь в некоторых местах. Противник казалось был сильно удивлен появлением здесь немцев.
Были захвачены важные секретные материалы, в том числе и русские карты с расположением частей и обстановкой. Противник сосредоточил всю свою оборону против широко эшелонированной дивизии. Несколько танковых атак противника в вечерние часы были отбиты из всех имеющихся 88-мм зениток.
Стоя вне досягаемости выстрела зенитных орудий около 20 тяжелых русских танков на возвышающемся холме 112,5 вели огонь, останавливая каждое движение дивизии. В 18.40 генерал Хаунсшильд проинформировал 48 ТК, что вражеские танки атаковали с высоты 112,5 и завтра, дивизия будет действовать в направлении Гавриловки, чтобы устранить фланговый огонь. Он также сообщил, что северный берег реки Червленая был крутым и его трудно было пересечь.
В 13.15 14-я танковая дивизия получила приказ по радио, чтобы сформировать плацдарм к югу от высоты 92.0. Шесть часов спустя, генерал Гейм доложил генералу Кемпфу, что дивизии вероятно не удастся сформировать плацдарм в эту ночь, потому что противник держал каждое передвижение под сильным танковым огнем с северного берега.
Кемпф: "Мы расположены более благоприятно, поэтому переход должен произойти быстро".
Гейм: "Предлагаю перейти по мосту 24-й танковой дивизии".
Все это Кемпфу нужно было необходимо обсудить с его штабом, а также получить мнение генерала Хаунсшильда.
В 15.00 поступил следующий приказ 4-й Танковой Армии:
48-й ТК расширяет плацдарм. Как только достаточные силы будут проведены через участок, корпус продолжает следование в северном направлении на железную дорогу, к востоку от Басаргино. При этом эшелонирование сил корпуса должно достаточно надежно прикрываться с востока.
С наступлением ночи основная часть 24-й танковой дивизии сформировала плацдарм и была развернута следующим образом:
,,Стрелковая бригада дивизии создала плацдарм из 4-го мотоциклетного батальона и группы Эдельсхейм (2-й батальон 26-го полка, 40-й противотанковый дивизион и части 602-го зенитного дивизиона), они закрепились на западе плацдарма, у отметки 81,5, а также создали оборону флангов на на юго-западе, недалеко от высот 105,2 и 130 - в виде нескольких оборонительных опорных пунктов.
Части бронегруппы прикрыли восточный фланг вблизи высот 82,8 и 77,9, потому что 29-я ПД (мот) до сих пор не смогла сомкнуться с 24-й ТД.
В этот день 24-й ТД удалось взять:
2 100 пленных, 4 танка, 11 орудий, 3 противотанковых орудия и большое количество трофеев.
Боеготовые танки в 24-й ТД: 11 танков Pz.II (из них 2 санитарных), 15 Pz.III kz, 12 Pz.III lg, 1 Pz.IV kz, 2 Pz.IV lg. Всего 41 танк.
В 21.30 Кемпф информировал Гота по телефону о районах, в которых действовали его части:
Кемпф: "24-я ТД имеет небольшой плацдарм, 29-я ПД (мот) все еще надеется образовать еще один, 14-я ТД не имеет плацдарма. Многочисленные танки противника возле 112,5. На завтра приказ - наступление в 06.00 и расширение плацдарма.
Достижения: 7000 пленных, также Сталинские органы и пушки. 4 дивизии разбиты".
Гот: «Этот успех должен быть немедленно использован".
Кемпф: "Наше наступление будет иметь решающее значение, потому что завтра будет трудно действовать из-за вражеских танков".
31 августа.
Почти всю ночь и с наступлением утра, на всем участке 48-го Танкового Корпуса продолжались непрерывные воздушные атаки противника, но для всех 3 дивизий 48-го Танкового Корпуса ночь прошла спокойно, без боестолкновений с наземным противником.
Задача, поставленная для 48-го ТК, выглядела так:
«Этим утром в 06.00 начать наступление, при сильной поддержке Люфтваффе расширить плацдарм на р. Червленая силами 24-й танковой дивизии и вместе с недавно подошедшими в этот район 14-й ТД и 29-й ПД (мот.) пробиться к железнодорожной линии восточнее Басаргино в районе отметки 128,5…»
После стабилизации ситуации на флангах ротмистр Гробен из 4-го мотоциклетного батальона (без 2-го эскадрона) был сменен румынскими подразделениями и переместился для участия в атаках для расширения плацдарма, войдя в состав в танковую группу этого же батальона - 2-й эскадрон, который был уже на этом фронте.
Лейтенант Зенгер-Эттерлин пишет:
" 21-й танко-гренадерский полк образовал неглубокий плацдарм через реку возле Плантатора и Гавриловки, но не смог продвинуться дальше из-за сильного противника, находящегося на лежащих на холме хорошо укрепленных позициях. Мы переехали через очень плохой брод на другой берег, а затем атаковали с панцергренадерами позиции противника".
В 6.00 обе дивизии, 14-я и 24-я, подготовились к атаке, как и было запланировано, чтобы расширить плацдарм против постоянно нарастающего сопротивления укрепляющегося противника. 24-я дивизия наступала стрелковой бригадой полковника Бройха и танковым батальоном, работающих в тесном сотрудничестве.
Они сразу же атаковали и продвинулись на расстояние до 3 км на север и северо-восток, до высоты 112,5, и при поддержке пикирующих бомбардировщиков приступили к расширению плацдарма. Каждый из русских танков вел огонь по всем сторонам танкового клина или же стоял непосредственно перед ним и задерживал их продвижение вперед.
После короткого телефонного разговора с генералом Хаунсшильдом Кемпф в 07.50 отправил радиосообщение в 8-й Воздушный Корпус:
"24-я танковая дивизия срочно просит сильную авиационную поддержку против находящихся впереди отдельных танков противника. Кемпф."
В 08.48 от генерала Гейма, командира 14-й ТД было отправлено радиосообщение генералу Кемпфу с одним предложением, которое бы привело в недоумение все командование 24-й ТД. Он предложил сосредоточить на созданном 24-й ТД плацдарме все танки 48 ТК, но под командованием своего человека - полковника Теодора Кречмара, командира 36-го танкового полка.
Это была невероятная наглость от Гейма, потому что 24-я танковая дивизия сама образовала плацдарм и сумела вывести на него большую часть своих сил. Собственная же попытка дивизии Гейма захватить свой плацдарм не удалась, и он планировал использовать мост 24-й ТД, чтобы добраться до северного берега.
Когда он выдвинул свое предложение, ни одно из его собственных подразделений не было даже в районе плацдарма 24-й танковой дивизии! Однако штаб 48-го ТК не сразу отклонил его предложение.
Гейм приказал своему начальнику штаба отослать в 9.00 еще одно сообщение в штаб 48-го ТК: "Атака началась в 06.00 часов, значительный огонь противника".
Фрибе: "Запрос на концентрацию танков все еще не решен, танки из 24-й танковой дивизии уже наступают на 112,5, танки 14-й танковой дивизии направляются через мост 24-й ТД для атаки на восток".
Таким образом, из-за трудностей в своих собственных попытках перехода реки, части 14-я танковой дивизии будут использовать переход 24-й танковой дивизии, действуя оттуда на северо-восток.
В 09.10 майор Менгс позвонил в штаб 48-го ТК, чтобы сообщить о ситуации. Он говорил с начальником штаба, полковником Фрибе: "... Все быстро развивается: в 08.45 взяты высоты к западу от 112,5, танки группируются слева сзади. Зенитные орудия на северном берегу".
Фрибе оборвал новости Менгса: "14-я ТД хочет взять в своё подчинение танки 24-й ТД"
Но и Менгс сразу не растерялся. Он просто ответил: "Концентрация танков не является необходимой, так как танки 24-й танковой дивизии уже подошли к высоте 112,5."
Именно то, что реакция генерала Хаунсшильда на все эти предложения не была записана, можно, наверное, с уверенностью предположить, что он не был доволен.
Несмотря на уверенность майора Менгса: " Передовые группы были остановлены... "
От 20 до 25 тяжелых танков противника на восточном фланге пытались остановить атаку. Вражеские танки не наступали, но стояли на больших расстояниях и вели огонь по немецким танкам, которые просто не имели достаточно мощных танковых пушек, чтобы им ответить. Этот тупик продолжался в течение нескольких часов. Вражеские танки безуспешно обстреливались "красноголовыми снарядами" (Rotkopf), выпускаемые короткими орудиями танков Pz.IV.
Было очевидно, что русские танки не могли быть уничтожены с земли, а немецкие танки не могли подойти достаточно близко, чтобы достать их в пределах эффективного диапазона своих орудий. Выдвинувшая гаубица 89-го артполка дивизии, несмотря на высокие ожидания, не смогла добиться прямого попадания из-за своей изогнутой траектории прямого выстрела на 1000 метров. 88-мм батарея зенитных орудий, быстро выдвинувшись вперед и после обмена несколькими выстрелами с обеих сторон заставила противника развернуться, но не раньше, чем один из 88-мм орудий получило удар во время этой дуэли.
Затем прилетевшие Штуки начали выслеживать отходящие русские танки. Они появились очень быстро над полем боя и начали атаковать русские гиганты, и некоторое время спустя, трое из них к востоку от высоты 112,5 загорелось и черные клубы дыма от чадящих танков медленно поднимались в небо.
, Лейтенант Зенгер-Эттерлин наблюдал эту воздушную атаку со своего автомобиля:
"Остановившись перед нами, Штуки атаковали на низкой высоте. Тогда наши танки стремительно пошли вперед, наезжая на вражеские окопы, и после короткого боя мы захватили сотни русских в их укрытиях. Моя маленькая юркая машина носилась по полю, словно гончая, преследовавшая зайцев".
Разведывательный отряд на бронетранспортерах лейтенанта Зенгера-Эттерлина, воспользовавшись вызванной среди русских танков неразберихой в ходе атаки пикировщиков, начал пробиваться на северо-запад.
Сопротивление врага было слабым, вскоре были достигнуты и захвачены кирпичные здания в Варваровке, русские оказывали лишь небольшое сопротивление в некоторых местах.
Цель дивизии состояла в том, чтобы достичь и твердо удержать линию 112,5 - 110,8 - 98,8 - 86,4 - Варваровка. У генерала Хаунсшильда сложилось впечатление, что в этот день на севере может быть достигнут успех".
Бои на высоте 112,5 после её захвата в 11.00 стихли, борьба против русских танков была по-прежнему тяжелой, и 3 ценных 88-мм зенитных орудия были поражены огнем танков противника.
Несмотря на то, что некоторые из русских танков были выбиты пикировщиками, 24-й ТД не удалось выбить основную часть танков противника или вывести их из поля боя. Присутствие этого русского танкового кулака означало жестокие бои и высокие потери, если бы атака продолжилась в этом направлении.
Генерал Хаунсшильд решил сманеврировать влево, обходя танковый заслон противника, но вражеские танки вскоре воспрепятствовали продолжающемуся продвижению и здесь. С другой стороны, результаты разведки в районе Гавриловки, сообщенные лейтенантом Зенгер-Эттерлином, показали, что здесь, кажется, находились только слабые силы противника. В 12.45 он сообщил: "«Сталинские Органы» к северу от Гавриловки", а в 13.15: замечены вражеские колонны, отступающие на северо-восток.
В ответ на запрос генерала Хаунсшильда, 48-й ТК дал разрешение при использовании благоприятной ситуации продвинуться к северу от железнодорожной линии и захватить высоты 128,5 и 123,6.
После прорыва сопротивления противника около Варваровки и обороняясь от атак с юго-запада через Цыбенко, господствующая высота 111,5 будет захвачена, несмотря на постоянный огонь с флангов. Затем идущие впереди танками, а за ними бронетехника 21-го танко-гренадерского полка рывком устремятся к разъезду Басаргино - железнодорожной линии идущей в Сталинград…
В то время как некоторые из подразделений дивизии, такие как 2-й батальон 21-го танко-гренадерского полка, остались на позициях, с которыми вели бои русские танки, другие танковые группы, отлично поддерживаемые авиацией, продвигались от Варваровки на северо-запад вдоль р. Червленная. До 13.30 пройдя около 25 км, дивизия вышла к высотам 93,7 - 111,5, иногда ведя скоротечные бои против слабого противника.
Генерал Хаунсшильд послал сообщение в штаб 48-го ТК:
"Дивизия достигла 93,7 - 111,5. Враг отступает. Вопрос: что предпринять дальше? Для 48-го ТК встал вопрос - использовать ли этот успех и еще дальше продвинуться на север к железнодорожной линии, и с этим выполнить основную цель в решении этой стратегической задачи: объединение 4-й танковой Армии с 6-й Армией, для дальнейшего решительного наступления на Сталинград. Но с другой стороны, и это было важно с точки зрения 48-го ТК: сначала уничтожить противника на северо-восточном фланге, но к тому времени, однако, противник бы укрепился на севере.
На северном фланге в полевых укреплениях к северо-востоку от Червленной противник яростно защищал северный берег реки наскоро сколоченными подразделениями, а также многочисленными танками, в том числе и тяжелыми.
На удивление успешное продвижение 24-й танковой дивизии открыло возможность продвинуться еще дальше вперед к железной дороге, и, если это удастся, то все доступные силы 48-го ТК должны были бы быть «собраны в кулак». Через пятнадцать минут после получения запроса от Хаунсшильда, штаб 48-го ТК послал ему ответ:
"При использовании этого успеха, дивизия должна продолжать движение к линии железной дороги... "
Выбор был сделан: объединение 4-й Танковой Армии Гота и 6-й Армии Паулюса теперь было лишь вопросом времени и неустойчивости обороны Красной Армии в этом районе. Быстрое развитие этой ситуации побудило Кемпфа выпустить новые директивы, и дивизиям были направлены соответствующие приказы:
,,24-я ТД продвигается до железной дороги восточнее разъезда Басаргино. 29-я ПД (мот), пользуясь успехом 24-й ТД, подтягивается за дивизией и используется для защиты восточного фланга 24-й ТД. Линия 112,5 - 110,8 - 77,7.
14-я ТД атакой на 128,2 облегчает корпусу переход через участок Червленой и позднее наступает на Ягодный».
В 15.30 полковник Фрибе принял телефонный звонок от капитана Рота из 24-й ТЖ. Дивизия просила воздушной поддержки.
Фрибе: "8-й Авиакорпус уже обещал самую сильную воздушную поддержку""
Рот: "Вражеские бункера на 111,5 и 119,7."
В 16.15 боевая группа Бройх продвинулись от высоты 111,5 на север. 45 минут спустя ударная танковая группа под превосходным руководством полковника Бройха (включая бронетранспортеры 26-го танко-гренадерского полка и 4-го мотоциклетного батальона) прорвала мощную оборону противника с бетонными бункерами с установленными на них сверху танковыми башнями и захватила позиции к югу от железной дороги.
Железная дорога северо-западнее 128,5, которая и была поставленной целью, наконец-то была достигнута. Это всего примерно в 10 км западнее Сталинграда.
Там же железнодорожные пути были сразу взорваны, находящийся там транспорт и машины были захвачены, а несколько проходящих колонн снабжения противника были уничтожены. Были взяты и позиции противника с землянками и укрытиями, расположенные вдоль железнодорожной линии.
Боевая группа 24-й ТД уничтожила бронепоезд и захватила тылы ничего не подозревающих русских подразделений, которые все еще оборонялись дальше на западе и теперь были оторваны друг от друга. Противник был совершенно растерян...
Лейтенант Зенгер-Эттерлин так описывает эти события:
"Несмотря на сильный фланкирующий и противотанковый огонь со всех сторон, ближе к вечеру наша бронегруппа продвинулась на северо-восток и достигла железной дороги Калач - Сталинград у станции Басаргино. Едва лишь танки стали в оборону, как вдруг с запада подошел огромный монстр, выплевывая огонь во все стороны.
Во-первых, мы были не совсем готовы к этим новым неожиданностям. Это чудовище подошло ближе, и, казалось, этот огромный бронепоезд собирался прорваться и пробить огнем себе путь прямо к Сталинграду.
Одно из 88-мм зенитных орудий сразу подъехало туда и, ведя огонь прямой наводкой с 400 метров, послало несколько снарядов в его корпус так, что «чудовище» с хвостом из трех вагонов остановилось, а затем отошло на запад, фыркая и отплевываясь".
Это была одна версия истории боя с бронепоездом.
Другую же рассказывает лейтенант Эгон Рейфнер из 40-го саперного батальона, подбивший поезд с помощью взрывчатки. Это более верная версия, как можно видеть с помощью сопроводительных фотографий.
Увидев приближающийся бронепоезд, Рейфнер и несколько его людей подбежали к железной дороге, положили несколько подрывных зарядов под рельсы и, взорвав их, создали на путях зазор метровой ширины. Бронепоезд продолжил движение, и в конечном итоге достиг места, где было уничтожено железнодорожное полотно. Колеса поезда сошли с пути и сразу остановились. Несмотря на то, что экипаж бронепоезда был обречен, сильный пулеметный огонь велся из бойниц, но в то же время снаряд за снарядом из 88-мм зенитной пушки врезались в него.
Видя, что их положение безнадежно, экипаж решил сдаться. Русские, наверное, думали, что же произойдет дальше, но вопреки всему немцы отнеслись к ним хорошо, их раненые были перевязаны.
Саперы 24-й ТД оживленно смотрели на поезд. Он был окрашен в светло-песочный цвет и имел разнообразный камуфляж. Бронированный паровоз имел большие темно-зеленые, амебовидные вкрапления краски и большой лозунг, написанный внизу по этой стороне: «Смерть фашизму».
Вот этот же день в соответствии с воспоминанием обер-ефрейтора Реддига, водителя из 1-го батальона 21-го полка:
"31.8.1942 в 12.00 эскадрон собрался и поехал вначале на запад, а затем на север, до железнодорожной линии Сталинград, далее по маршруту была атака русских танков, которые вскоре были вынуждены повернуть от нас назад.
В нашем батальоне было много жертв в полдень из-за «Сталинских органов». Было несколько атак с воздуха русскими самолетами в течение всего дня. Мы все вытянулись перед железнодорожной линией.
Вдруг неожиданно все мы увидели дым, поднимавшийся вдоль дороги слева (на западе) и, подходя все ближе на наших машинах, мы проехали еще около 200 метров вдоль железной дороги. И только теперь обнаружили, что это был русский бронепоезд, который открыл по нам огонь. Не раздумывая, мы поехали назад в степь. Наши саперы взорвали рельсы, и бронепоезд затем подскочил. Было взято много пленных...
Ночью мы слышали громкий шум моторов, и русские постоянно обстреливали нас из противотанковых орудий и «Сталинских органов»..."
Группы противника были обнаружены к северу и востоку от Цыбенко, к востоку от Варваровки и Ягодного, где была большая концентрации артиллерии. Танки были повсюду, но особенно они беспокоили группу Эдельсхейма, которая прикрывала фланги и пути снабжения.
В 17.03 генерал Хаунсшильд сообщил из своего нового штаба в Варваровке: "Количество пленных выросло с 1000 до более чем 2000, один батальон сдался без выстрела. 4 вражеских танка было уничтожено".
В 17.08: " позиции противника в Гавриловке и Варваровке с тремя батальонами противника захвачены".
Дивизия снова успешно сделала глубокий прорыв с открытыми флангами. В конце вечера она была расположена примерно в 20-ти километровом длинный узком туннеле прямо в центре противника, который либо отходил от преследующих соседних немецких и румынских частей или же пытался отрезать дивизию.
Вечером глубокий фланг на 20 км к западу и важная высота 111,5 оборонялись группой Эдельсхейма. 24-я ТД просила рано утром надежную защиту истребителями и воздушную поддержку, чтобы защититься от предполагаемых вражеских атак.
Вечером в дивизию был направлен следующий приказ:
"1 сентября 24-я ТД подтягивается к железной дороге в районе 128,5 - 123,6 и южнее, прикрывая фланги до прибытия соседних дивизий..."
Дивизия также получила приказ двигаться вперед на разведку на возвышенности вокруг Ежовки, чтобы выяснить, подходили ли туда части противника из Сталинграда и где были расположены находящиеся в том районе вражеские позиции и оборонительные сооружения.
24-я ТД имела следующие танки:
9 Pz.II, 8 Pz.III lg, 12 Pz.III kz, 2 Pz.IV lg, 1 Pz.IV kz и 1 Pz.Bfwg. В дополнение к этим танкам дивизия теперь имела 7,62-см самоходные орудия подчиненного ей 670-го дивизиона истребителей танков. Но количество техники готовой к боям сократилась.
Передовой отряд танковой группы из 24-й ТД выступил в 04.00 и, двигаясь в течение часа на полной скорости на север и не вступая в бой с противником, достиг высоты 130,0. Продвигаясь далее на север, она нанесла удар по сильным группам противника, в том числе по нескольким его танкам, которые наблюдались к северу от высоты 130,0. Лейтенант Вейдманн сообщает о том, как были встречены русские танки:
"С первым лучом солнца «Штуки» участвовали в начале боя - огромные облака дыма поднимались вверх по всему району, где окопались советские танки, которые потом были частью подброшены ударной волной или находились в воронках от бомб".
После уничтожения нескольких танков наступление продолжилось, но, несмотря на впечатляющий результат действий авиации, довольно сильный вражеский гарнизон расположился около высоты 150,0, в дополнение к группам противника, отступающим на северо-восток, и по-прежнему сковывал танковую группу 24-й ТД.
После боя против русских танков, бригада полковника Бройха в 06.15 с высоты 130 возобновила наступление на северо-восток, гренадеры остались позади, чтобы атаковать сильные гарнизоны противника вблизи высоты 150,0, сама высота до сих пор была занята большими силами противника.
В 07.30 группа Бройха находилась в 1,5 км севернее высоты 130, и было замечено много танков Т-34, которые были в суетливом движении, видимо после того, как они наблюдали предыдущую немецкую атаку с воздуха. До 08.20 пехотинцы взяли около 1000 пленных из траншей, окопов и бункеров вокруг высоты 150,0. Отступающий противник устремился на северо-восток в многочисленных колоннах. После того, как высота 150,0 была захвачена и закреплена, группа Бройха после прохождения ею около 25 км достигла реки Червленой возле селения Нариман (Плантатор) без заметного сопротивления противника.
Со своего командного пункта возле х. Водяной генерал Кемпф проехал по проложенному ранее 24-й танковой дивизией пути через Зеты и высоту 130, чтобы встретиться с генералом Хаунсшильдом, который сообщил, что передовые части только что достигли Червленой и собираются форсировать реку и всеми имеющимися силами создать там плацдарм. Но танки отстают из-за нехватки бензина, который был заправлен утром и уже закончился после длительного перехода. Кемпф особо подчеркнул неустанное преследование отступающего противника, и для всего 48-го ТК важной задачей является создание плацдарма за р. Червленая.
Кемпф затем отправился в 29-ю пехотную дивизию посетить генерала Фремерея.
Несколько Т-34 еще угрожало с восточного фланга. В настоящее время и потом, они будут появляться на горизонте, делать несколько выстрелов по окопавшимся немецким частям и снова исчезать. После короткой подготовки северный берег р. Червленой подвергся атаке, и 21-й танко-гренадерский полк перешел на него к западу от Наримана (Плантатора) и в 10.10 сформировал небольшой плацдарм на северном берегу. Были видны многочисленные передвижения противника.
Противотанковые рвы на южном берегу и стоящие здесь на высоких холмах деревни, а также сильная оборона противника с мощными укреплениями, выкопанными траншеями и бункерами, частично занятые противником на северном берегу, помешали на некоторое время расширению плацдарма. На запрос 24-й ТД о дальнейших целях дивизия получила приказ от 48-го ТК вести дальнейшее наступление на север "со всеми имеющимися силами на Гавриловку". Все танки на плацдарме в ходе подготовки к наступлению на север сразу же были собраны вместе.
Были отбито еще несколько вражеских атак с севера и северо-запада, при поддержке танков. В то же время группа Эдельсхейма прикрыла западный фланг малыми силами, но сопротивление противника перед плацдармом было остановлено. Основной частью своих сил дивизия начала атаку против отходящего врага в Гавриловку…
24 ТД в 12.45 было указано по радио о решающем значении расширения и удержания плацдарма для дальнейших операций. На данный момент, о расширение плацдарма не могло быть и речи, и даже сохранение его казалось сомнительным, так как несколько танковых атак противника начались с северо-востока. Самые большие и наиболее опасные атаки на плацдарме возглавляли 12 Т-34.
Противотанковые снаряды из грозных 88-мм зениток устремились в атакующих, и русские танки повернули назад, четыре из них остались горящими на поле боя. В 16.00 была отбита атака одного батальона противника из района Гавриловки, сопротивление противника значительно усилилось во второй половине дня.
Лейтенант Зенгер-Эттерлин сообщает о русской танковой атаке:
"В вечерние часы 23-я танковая бригада русских попыталась отбросить нас назад. Около десятка тяжелых танков появились вдалеке холма. Они стреляли в наш бронированный клин с большого расстояния, не причинив нам потерь. Тут же мгновенно была вызвана 88-мм зенитная батарея и самолеты, но наиболее была мощной атака "Штук" - огонь и взрывы были настолько частыми, что некоторые из вражеских танков попали в воронки от бомб, и все это таким образом заставило остатки противника отступить".
Сильное сопротивление с вновь появившимися танками и бункерами на северном берегу замедлили дальнейшие наступление. На этой местности также были разные препятствия: русские сильно заминировали овраги и там был только один доступный мост, так что брод здесь был очень нужен. На западном же фланге противник не проявлял беспокойства, кроме упорного сопротивления лишь в некоторых местах. Противник казалось был сильно удивлен появлением здесь немцев.
Были захвачены важные секретные материалы, в том числе и русские карты с расположением частей и обстановкой. Противник сосредоточил всю свою оборону против широко эшелонированной дивизии. Несколько танковых атак противника в вечерние часы были отбиты из всех имеющихся 88-мм зениток.
Стоя вне досягаемости выстрела зенитных орудий около 20 тяжелых русских танков на возвышающемся холме 112,5 вели огонь, останавливая каждое движение дивизии. В 18.40 генерал Хаунсшильд проинформировал 48 ТК, что вражеские танки атаковали с высоты 112,5 и завтра, дивизия будет действовать в направлении Гавриловки, чтобы устранить фланговый огонь. Он также сообщил, что северный берег реки Червленая был крутым и его трудно было пересечь.
В 13.15 14-я танковая дивизия получила приказ по радио, чтобы сформировать плацдарм к югу от высоты 92.0. Шесть часов спустя, генерал Гейм доложил генералу Кемпфу, что дивизии вероятно не удастся сформировать плацдарм в эту ночь, потому что противник держал каждое передвижение под сильным танковым огнем с северного берега.
Кемпф: "Мы расположены более благоприятно, поэтому переход должен произойти быстро".
Гейм: "Предлагаю перейти по мосту 24-й танковой дивизии".
Все это Кемпфу нужно было необходимо обсудить с его штабом, а также получить мнение генерала Хаунсшильда.
В 15.00 поступил следующий приказ 4-й Танковой Армии:
48-й ТК расширяет плацдарм. Как только достаточные силы будут проведены через участок, корпус продолжает следование в северном направлении на железную дорогу, к востоку от Басаргино. При этом эшелонирование сил корпуса должно достаточно надежно прикрываться с востока.
С наступлением ночи основная часть 24-й танковой дивизии сформировала плацдарм и была развернута следующим образом:
,,Стрелковая бригада дивизии создала плацдарм из 4-го мотоциклетного батальона и группы Эдельсхейм (2-й батальон 26-го полка, 40-й противотанковый дивизион и части 602-го зенитного дивизиона), они закрепились на западе плацдарма, у отметки 81,5, а также создали оборону флангов на на юго-западе, недалеко от высот 105,2 и 130 - в виде нескольких оборонительных опорных пунктов.
Части бронегруппы прикрыли восточный фланг вблизи высот 82,8 и 77,9, потому что 29-я ПД (мот) до сих пор не смогла сомкнуться с 24-й ТД.
В этот день 24-й ТД удалось взять:
2 100 пленных, 4 танка, 11 орудий, 3 противотанковых орудия и большое количество трофеев.
Боеготовые танки в 24-й ТД: 11 танков Pz.II (из них 2 санитарных), 15 Pz.III kz, 12 Pz.III lg, 1 Pz.IV kz, 2 Pz.IV lg. Всего 41 танк.
В 21.30 Кемпф информировал Гота по телефону о районах, в которых действовали его части:
Кемпф: "24-я ТД имеет небольшой плацдарм, 29-я ПД (мот) все еще надеется образовать еще один, 14-я ТД не имеет плацдарма. Многочисленные танки противника возле 112,5. На завтра приказ - наступление в 06.00 и расширение плацдарма.
Достижения: 7000 пленных, также Сталинские органы и пушки. 4 дивизии разбиты".
Гот: «Этот успех должен быть немедленно использован".
Кемпф: "Наше наступление будет иметь решающее значение, потому что завтра будет трудно действовать из-за вражеских танков".
31 августа.
Почти всю ночь и с наступлением утра, на всем участке 48-го Танкового Корпуса продолжались непрерывные воздушные атаки противника, но для всех 3 дивизий 48-го Танкового Корпуса ночь прошла спокойно, без боестолкновений с наземным противником.
Задача, поставленная для 48-го ТК, выглядела так:
«Этим утром в 06.00 начать наступление, при сильной поддержке Люфтваффе расширить плацдарм на р. Червленая силами 24-й танковой дивизии и вместе с недавно подошедшими в этот район 14-й ТД и 29-й ПД (мот.) пробиться к железнодорожной линии восточнее Басаргино в районе отметки 128,5…»
После стабилизации ситуации на флангах ротмистр Гробен из 4-го мотоциклетного батальона (без 2-го эскадрона) был сменен румынскими подразделениями и переместился для участия в атаках для расширения плацдарма, войдя в состав в танковую группу этого же батальона - 2-й эскадрон, который был уже на этом фронте.
Лейтенант Зенгер-Эттерлин пишет:
" 21-й танко-гренадерский полк образовал неглубокий плацдарм через реку возле Плантатора и Гавриловки, но не смог продвинуться дальше из-за сильного противника, находящегося на лежащих на холме хорошо укрепленных позициях. Мы переехали через очень плохой брод на другой берег, а затем атаковали с панцергренадерами позиции противника".
В 6.00 обе дивизии, 14-я и 24-я, подготовились к атаке, как и было запланировано, чтобы расширить плацдарм против постоянно нарастающего сопротивления укрепляющегося противника. 24-я дивизия наступала стрелковой бригадой полковника Бройха и танковым батальоном, работающих в тесном сотрудничестве.
Они сразу же атаковали и продвинулись на расстояние до 3 км на север и северо-восток, до высоты 112,5, и при поддержке пикирующих бомбардировщиков приступили к расширению плацдарма. Каждый из русских танков вел огонь по всем сторонам танкового клина или же стоял непосредственно перед ним и задерживал их продвижение вперед.
После короткого телефонного разговора с генералом Хаунсшильдом Кемпф в 07.50 отправил радиосообщение в 8-й Воздушный Корпус:
"24-я танковая дивизия срочно просит сильную авиационную поддержку против находящихся впереди отдельных танков противника. Кемпф."
В 08.48 от генерала Гейма, командира 14-й ТД было отправлено радиосообщение генералу Кемпфу с одним предложением, которое бы привело в недоумение все командование 24-й ТД. Он предложил сосредоточить на созданном 24-й ТД плацдарме все танки 48 ТК, но под командованием своего человека - полковника Теодора Кречмара, командира 36-го танкового полка.
Это была невероятная наглость от Гейма, потому что 24-я танковая дивизия сама образовала плацдарм и сумела вывести на него большую часть своих сил. Собственная же попытка дивизии Гейма захватить свой плацдарм не удалась, и он планировал использовать мост 24-й ТД, чтобы добраться до северного берега.
Когда он выдвинул свое предложение, ни одно из его собственных подразделений не было даже в районе плацдарма 24-й танковой дивизии! Однако штаб 48-го ТК не сразу отклонил его предложение.
Гейм приказал своему начальнику штаба отослать в 9.00 еще одно сообщение в штаб 48-го ТК: "Атака началась в 06.00 часов, значительный огонь противника".
Фрибе: "Запрос на концентрацию танков все еще не решен, танки из 24-й танковой дивизии уже наступают на 112,5, танки 14-й танковой дивизии направляются через мост 24-й ТД для атаки на восток".
Таким образом, из-за трудностей в своих собственных попытках перехода реки, части 14-я танковой дивизии будут использовать переход 24-й танковой дивизии, действуя оттуда на северо-восток.
В 09.10 майор Менгс позвонил в штаб 48-го ТК, чтобы сообщить о ситуации. Он говорил с начальником штаба, полковником Фрибе: "... Все быстро развивается: в 08.45 взяты высоты к западу от 112,5, танки группируются слева сзади. Зенитные орудия на северном берегу".
Фрибе оборвал новости Менгса: "14-я ТД хочет взять в своё подчинение танки 24-й ТД"
Но и Менгс сразу не растерялся. Он просто ответил: "Концентрация танков не является необходимой, так как танки 24-й танковой дивизии уже подошли к высоте 112,5."
Именно то, что реакция генерала Хаунсшильда на все эти предложения не была записана, можно, наверное, с уверенностью предположить, что он не был доволен.
Несмотря на уверенность майора Менгса: " Передовые группы были остановлены... "
От 20 до 25 тяжелых танков противника на восточном фланге пытались остановить атаку. Вражеские танки не наступали, но стояли на больших расстояниях и вели огонь по немецким танкам, которые просто не имели достаточно мощных танковых пушек, чтобы им ответить. Этот тупик продолжался в течение нескольких часов. Вражеские танки безуспешно обстреливались "красноголовыми снарядами" (Rotkopf), выпускаемые короткими орудиями танков Pz.IV.
Было очевидно, что русские танки не могли быть уничтожены с земли, а немецкие танки не могли подойти достаточно близко, чтобы достать их в пределах эффективного диапазона своих орудий. Выдвинувшая гаубица 89-го артполка дивизии, несмотря на высокие ожидания, не смогла добиться прямого попадания из-за своей изогнутой траектории прямого выстрела на 1000 метров. 88-мм батарея зенитных орудий, быстро выдвинувшись вперед и после обмена несколькими выстрелами с обеих сторон заставила противника развернуться, но не раньше, чем один из 88-мм орудий получило удар во время этой дуэли.
Затем прилетевшие Штуки начали выслеживать отходящие русские танки. Они появились очень быстро над полем боя и начали атаковать русские гиганты, и некоторое время спустя, трое из них к востоку от высоты 112,5 загорелось и черные клубы дыма от чадящих танков медленно поднимались в небо.
, Лейтенант Зенгер-Эттерлин наблюдал эту воздушную атаку со своего автомобиля:
"Остановившись перед нами, Штуки атаковали на низкой высоте. Тогда наши танки стремительно пошли вперед, наезжая на вражеские окопы, и после короткого боя мы захватили сотни русских в их укрытиях. Моя маленькая юркая машина носилась по полю, словно гончая, преследовавшая зайцев".
Разведывательный отряд на бронетранспортерах лейтенанта Зенгера-Эттерлина, воспользовавшись вызванной среди русских танков неразберихой в ходе атаки пикировщиков, начал пробиваться на северо-запад.
Сопротивление врага было слабым, вскоре были достигнуты и захвачены кирпичные здания в Варваровке, русские оказывали лишь небольшое сопротивление в некоторых местах.
Цель дивизии состояла в том, чтобы достичь и твердо удержать линию 112,5 - 110,8 - 98,8 - 86,4 - Варваровка. У генерала Хаунсшильда сложилось впечатление, что в этот день на севере может быть достигнут успех".
Бои на высоте 112,5 после её захвата в 11.00 стихли, борьба против русских танков была по-прежнему тяжелой, и 3 ценных 88-мм зенитных орудия были поражены огнем танков противника.
Несмотря на то, что некоторые из русских танков были выбиты пикировщиками, 24-й ТД не удалось выбить основную часть танков противника или вывести их из поля боя. Присутствие этого русского танкового кулака означало жестокие бои и высокие потери, если бы атака продолжилась в этом направлении.
Генерал Хаунсшильд решил сманеврировать влево, обходя танковый заслон противника, но вражеские танки вскоре воспрепятствовали продолжающемуся продвижению и здесь. С другой стороны, результаты разведки в районе Гавриловки, сообщенные лейтенантом Зенгер-Эттерлином, показали, что здесь, кажется, находились только слабые силы противника. В 12.45 он сообщил: "«Сталинские Органы» к северу от Гавриловки", а в 13.15: замечены вражеские колонны, отступающие на северо-восток.
В ответ на запрос генерала Хаунсшильда, 48-й ТК дал разрешение при использовании благоприятной ситуации продвинуться к северу от железнодорожной линии и захватить высоты 128,5 и 123,6.
После прорыва сопротивления противника около Варваровки и обороняясь от атак с юго-запада через Цыбенко, господствующая высота 111,5 будет захвачена, несмотря на постоянный огонь с флангов. Затем идущие впереди танками, а за ними бронетехника 21-го танко-гренадерского полка рывком устремятся к разъезду Басаргино - железнодорожной линии идущей в Сталинград…
В то время как некоторые из подразделений дивизии, такие как 2-й батальон 21-го танко-гренадерского полка, остались на позициях, с которыми вели бои русские танки, другие танковые группы, отлично поддерживаемые авиацией, продвигались от Варваровки на северо-запад вдоль р. Червленная. До 13.30 пройдя около 25 км, дивизия вышла к высотам 93,7 - 111,5, иногда ведя скоротечные бои против слабого противника.
Генерал Хаунсшильд послал сообщение в штаб 48-го ТК:
"Дивизия достигла 93,7 - 111,5. Враг отступает. Вопрос: что предпринять дальше? Для 48-го ТК встал вопрос - использовать ли этот успех и еще дальше продвинуться на север к железнодорожной линии, и с этим выполнить основную цель в решении этой стратегической задачи: объединение 4-й танковой Армии с 6-й Армией, для дальнейшего решительного наступления на Сталинград. Но с другой стороны, и это было важно с точки зрения 48-го ТК: сначала уничтожить противника на северо-восточном фланге, но к тому времени, однако, противник бы укрепился на севере.
На северном фланге в полевых укреплениях к северо-востоку от Червленной противник яростно защищал северный берег реки наскоро сколоченными подразделениями, а также многочисленными танками, в том числе и тяжелыми.
На удивление успешное продвижение 24-й танковой дивизии открыло возможность продвинуться еще дальше вперед к железной дороге, и, если это удастся, то все доступные силы 48-го ТК должны были бы быть «собраны в кулак». Через пятнадцать минут после получения запроса от Хаунсшильда, штаб 48-го ТК послал ему ответ:
"При использовании этого успеха, дивизия должна продолжать движение к линии железной дороги... "
Выбор был сделан: объединение 4-й Танковой Армии Гота и 6-й Армии Паулюса теперь было лишь вопросом времени и неустойчивости обороны Красной Армии в этом районе. Быстрое развитие этой ситуации побудило Кемпфа выпустить новые директивы, и дивизиям были направлены соответствующие приказы:
,,24-я ТД продвигается до железной дороги восточнее разъезда Басаргино. 29-я ПД (мот), пользуясь успехом 24-й ТД, подтягивается за дивизией и используется для защиты восточного фланга 24-й ТД. Линия 112,5 - 110,8 - 77,7.
14-я ТД атакой на 128,2 облегчает корпусу переход через участок Червленой и позднее наступает на Ягодный».
В 15.30 полковник Фрибе принял телефонный звонок от капитана Рота из 24-й ТЖ. Дивизия просила воздушной поддержки.
Фрибе: "8-й Авиакорпус уже обещал самую сильную воздушную поддержку""
Рот: "Вражеские бункера на 111,5 и 119,7."
В 16.15 боевая группа Бройх продвинулись от высоты 111,5 на север. 45 минут спустя ударная танковая группа под превосходным руководством полковника Бройха (включая бронетранспортеры 26-го танко-гренадерского полка и 4-го мотоциклетного батальона) прорвала мощную оборону противника с бетонными бункерами с установленными на них сверху танковыми башнями и захватила позиции к югу от железной дороги.
Железная дорога северо-западнее 128,5, которая и была поставленной целью, наконец-то была достигнута. Это всего примерно в 10 км западнее Сталинграда.
Там же железнодорожные пути были сразу взорваны, находящийся там транспорт и машины были захвачены, а несколько проходящих колонн снабжения противника были уничтожены. Были взяты и позиции противника с землянками и укрытиями, расположенные вдоль железнодорожной линии.
Боевая группа 24-й ТД уничтожила бронепоезд и захватила тылы ничего не подозревающих русских подразделений, которые все еще оборонялись дальше на западе и теперь были оторваны друг от друга. Противник был совершенно растерян...
Лейтенант Зенгер-Эттерлин так описывает эти события:
"Несмотря на сильный фланкирующий и противотанковый огонь со всех сторон, ближе к вечеру наша бронегруппа продвинулась на северо-восток и достигла железной дороги Калач - Сталинград у станции Басаргино. Едва лишь танки стали в оборону, как вдруг с запада подошел огромный монстр, выплевывая огонь во все стороны.
Во-первых, мы были не совсем готовы к этим новым неожиданностям. Это чудовище подошло ближе, и, казалось, этот огромный бронепоезд собирался прорваться и пробить огнем себе путь прямо к Сталинграду.
Одно из 88-мм зенитных орудий сразу подъехало туда и, ведя огонь прямой наводкой с 400 метров, послало несколько снарядов в его корпус так, что «чудовище» с хвостом из трех вагонов остановилось, а затем отошло на запад, фыркая и отплевываясь".
Это была одна версия истории боя с бронепоездом.
Другую же рассказывает лейтенант Эгон Рейфнер из 40-го саперного батальона, подбивший поезд с помощью взрывчатки. Это более верная версия, как можно видеть с помощью сопроводительных фотографий.
Увидев приближающийся бронепоезд, Рейфнер и несколько его людей подбежали к железной дороге, положили несколько подрывных зарядов под рельсы и, взорвав их, создали на путях зазор метровой ширины. Бронепоезд продолжил движение, и в конечном итоге достиг места, где было уничтожено железнодорожное полотно. Колеса поезда сошли с пути и сразу остановились. Несмотря на то, что экипаж бронепоезда был обречен, сильный пулеметный огонь велся из бойниц, но в то же время снаряд за снарядом из 88-мм зенитной пушки врезались в него.
Видя, что их положение безнадежно, экипаж решил сдаться. Русские, наверное, думали, что же произойдет дальше, но вопреки всему немцы отнеслись к ним хорошо, их раненые были перевязаны.
Саперы 24-й ТД оживленно смотрели на поезд. Он был окрашен в светло-песочный цвет и имел разнообразный камуфляж. Бронированный паровоз имел большие темно-зеленые, амебовидные вкрапления краски и большой лозунг, написанный внизу по этой стороне: «Смерть фашизму».
Вот этот же день в соответствии с воспоминанием обер-ефрейтора Реддига, водителя из 1-го батальона 21-го полка:
"31.8.1942 в 12.00 эскадрон собрался и поехал вначале на запад, а затем на север, до железнодорожной линии Сталинград, далее по маршруту была атака русских танков, которые вскоре были вынуждены повернуть от нас назад.
В нашем батальоне было много жертв в полдень из-за «Сталинских органов». Было несколько атак с воздуха русскими самолетами в течение всего дня. Мы все вытянулись перед железнодорожной линией.
Вдруг неожиданно все мы увидели дым, поднимавшийся вдоль дороги слева (на западе) и, подходя все ближе на наших машинах, мы проехали еще около 200 метров вдоль железной дороги. И только теперь обнаружили, что это был русский бронепоезд, который открыл по нам огонь. Не раздумывая, мы поехали назад в степь. Наши саперы взорвали рельсы, и бронепоезд затем подскочил. Было взято много пленных...
Ночью мы слышали громкий шум моторов, и русские постоянно обстреливали нас из противотанковых орудий и «Сталинских органов»..."
Группы противника были обнаружены к северу и востоку от Цыбенко, к востоку от Варваровки и Ягодного, где была большая концентрации артиллерии. Танки были повсюду, но особенно они беспокоили группу Эдельсхейма, которая прикрывала фланги и пути снабжения.
В 17.03 генерал Хаунсшильд сообщил из своего нового штаба в Варваровке: "Количество пленных выросло с 1000 до более чем 2000, один батальон сдался без выстрела. 4 вражеских танка было уничтожено".
В 17.08: " позиции противника в Гавриловке и Варваровке с тремя батальонами противника захвачены".
Дивизия снова успешно сделала глубокий прорыв с открытыми флангами. В конце вечера она была расположена примерно в 20-ти километровом длинный узком туннеле прямо в центре противника, который либо отходил от преследующих соседних немецких и румынских частей или же пытался отрезать дивизию.
Вечером глубокий фланг на 20 км к западу и важная высота 111,5 оборонялись группой Эдельсхейма. 24-я ТД просила рано утром надежную защиту истребителями и воздушную поддержку, чтобы защититься от предполагаемых вражеских атак.
Вечером в дивизию был направлен следующий приказ:
"1 сентября 24-я ТД подтягивается к железной дороге в районе 128,5 - 123,6 и южнее, прикрывая фланги до прибытия соседних дивизий..."
Дивизия также получила приказ двигаться вперед на разведку на возвышенности вокруг Ежовки, чтобы выяснить, подходили ли туда части противника из Сталинграда и где были расположены находящиеся в том районе вражеские позиции и оборонительные сооружения.
24-я ТД имела следующие танки:
9 Pz.II, 8 Pz.III lg, 12 Pz.III kz, 2 Pz.IV lg, 1 Pz.IV kz и 1 Pz.Bfwg. В дополнение к этим танкам дивизия теперь имела 7,62-см самоходные орудия подчиненного ей 670-го дивизиона истребителей танков. Но количество техники готовой к боям сократилась.