К вопросу о подсчете жертв белого террора органами советской власти после войны
В последнее время у белых исследователей, которые опираются на логику и факты, появилась такая тенденция рассматривания белого террора как исчисление жертв на основе советских подсчетов, которые проводили политорганы РККА и отделы милиции и ВЧК в 1919-1921, сразу после свержения белых режимов. Екатеринбургский поп-историк А.М.Кручинин, например, это делал. Таким макаром получаются на удивление смешные цифры - где-то убили 13 человек, где-то 25, где-то 30 и т.д. См. его завывания позицию в: «Гражданская война на Урале: современные проблемы источниковедения и историографии» (г. Кунгур, 7-8 октября 2011г.)". Пермь, 2011. Или здесь: http://www.kulturaperm.ru/content/retro_22_final02(1).pdf
Например, в Государственном архиве Свердловской области в фонде Р-511 хранятся «Списки граждан, убитых и замученных белогвардейцами», составленные в Екатеринбургской губернии по горячим следам в 1919-1920 гг. Наиболее подробные данные приведены по Камышловскому уезду, где имеются сведения о 410 погибших.
Проанализировав эти списки по причинам гибели, мы получаем:
1) 145 человек или 35% были убиты по указанию общества, то есть участников сельских сходов, по постановлению сельчан, и убиты самосудом односельчанами;
2) 127 человек или 31% убиты белыми казаками, солдатами и офицерами;
3) у 116 человек или у 28% причина смерти не указана;
4) 10 человек или чуть более 2% убиты чехословаками;
5) 7 человек или почти 2% убиты белыми за укрывательство от мобилизации;
6) 5 человек или менее 1% погибли в боях и попали в списки жертв ошибочно.
Таким образом, от рук белых погибли (пп. 2 и 5) 134 человека или примерно 33%. Если экстраполировать этот процент на всю Екатеринбургскую губернию, то из 1499 человек, убитых в губернии, примерно 500 человек могут быть внесены в списки жертв так называемого белого террора.
Я, в общем, не сомневаюсь, что приписывания сотен тысяч расправ белому движению, колчаковскому в частности - это явное преувеличение, которое берет основу в людской молве того времени, а верить ей нельзя, так как "у страха глаза велики", и жертв слухи увеличивали десятикратно. Нормальное свойство человеческой психики.
Однако и такое небольшое количество жертв смотрится весьма странновато. Как же тогда ему удалось местами подавить восстания, а местами наоборот, разжечь? Не говоря уже о том, сколько людей было причастно к советскому движению и уже за это должны были пострадать. Тем не менее, господа "белой ориентации" (если использовать такой термин) свято уверяют нас, господ "красной ориентации", что подсчеты эти весьма достоверны и точны, и мы-де, не знаем фактуры. А мы, де, в архивах все видели. Угу, в архивах. Если работать в архивах как берлинский Штроппер, там и не такое найдешь. Любым документом можно в свою сторону развернуть. Как говорит Хандорин, "сколько не показывай таких документов упертым звезданутым макакам, им всё нипочём" (С).
Да... "звезданутые макаки" - это он про нас, товарищи. Идейный чувак, уважаю. Как Брехт - всех хороших людей.
В любом случае вопрос был поставлен, и неизвестно, как на него нам, безархивным, отвечать.
Ответ нашелся при рассмотрении частного примера - действий карательного отряда колчаковцев после Кольчугинского восстания: в целом, весьма маловпечатляющей и не слишком красивой историей партизанского движения в Сибири. См.: Ермолаев А.Н. Кольчугинское восстание 6-7 апреля 1919 г.//Архивы Кузбасса: Информационно-методический и историко-краеведческий бюллетень / отв. ред. С.Н. Добрыдин. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2012. - № 1 (16). - С. 175-198.
Есть еще косвенные сведения о том, что во время восстания не могло быть расстреляно несколько сотен человек, а количество жертв исчислялось десятками. Через несколько лет после восстания политработники Кольчугино составили список жертв колчаковцев, погибших в 1919 года. Этот список был опубликован в сборнике «Горняки Сибири в революции 1917 года». Он включает в себя всего 26 человек. Причем в него включены не только расстрелянные карательным отрядом Буланцева, но и те, кто был схвачен позднее, отсидел в тюрьме и погиб при отступлении белых, а также крестьяне окрестных деревень. Согласно этому списку в апреле-мае 1919 года были расстреляны в Кольчугино всего 13 человек.
Казалось бы, нормально. Но.
В историографии утвердилась точка зрения, что каратели расстреляли от 400 до 700 человек (включая крестьян). На самом деле расстрелянных в Кольчугино рабочих было гораздо меньше. Так по показаниям подпоручика Гриднева, участвовавшего в походе отряда Буланцева, расстреляно было 25 солдат, 30 рабочих и несколько военнопленных. Из показаний другого очевидца карательной экспедиции штабс-капитана Жаркова видно, что военно-полевой суд приговорил к расстрелу 60 человек. Из них 25 были солдатами, а остальные рабочие и несколько военнопленных.
И даже так.
Вероятно, цифра в 60 человек и является более достоверной. Правда, стоит заметить, что военно-полевой суд явно перестарался в вынесении приговоров. Позднее, когда в Кольчугино приехал следователь Ушаков, он составил список участников восстания. В этом списке были учтены все те лица, кто оказался записан в совдеп и Красную армию. Список состоял из 83 человек. Из них 25 человек были задержаны и находились под стражей, 11 были расстреляны по приговору военно-полевого суда, а остальные 47 человек были в розыске. Если учесть, что каратели отряда Буланцева расстрелял 60 человек, то получается, что около 50 из них невинные люди. Они не состояли ни в совдепе, ни в Красной армии. Как показывали многочисленные свидетели тех ужасных дней, каратели хватали всех тех, кто во время восстания был замечен с оружием в руках. Нельзя исключать и мотивы личной мести и неприязни.
Многие свидетели говорили, что по наговору горных инженеров и уцелевших офицеров каратели расстреливали тех, кто непосредственного участия в восстании не принимал, а просто сочувствовал советской власти. Активные участники восстания бежали из Кольчугино, а на руднике и в селе остались именно сочувствующие и колебавшиеся рабочие. Они то и стали первой жертвой карателей. Среди таких людей можно назвать ученика механического цеха Воронцова, забойщиков шахты «Капитальная» Лагунова и Венедиктова, рабочего Егора Харламова. Все это еще больше озлобило население. Пропасть между колчаковской властью и простыми жителями стала еще глубже. Неудивительно, что людская молва сразу же после восстания стала приписывать колчаковцам гибель не десятков, а сотен людей.
То есть, официальное число расстрелянных, подтвержденное советскими поисками, надо увеличить минимум вдвое, а может быть даже втрое-вчетверо (13 -/- 60). И это при том, что в целом колчаковцы в данном конкретном случае вели себя еще относительно гуманно. Командир отряда Степанов вообще никого при аресте не убил, другой командир отпустил группу арестованных, "потому что они без оружия". Расправа началась потом, когда прибыло следствие.
Таким образом, у меня сильное подозрение, что "официальные" данные по белому террору, собираемые политорганами РСФСР сразу после свержения белой власти, являются скорее официально зафиксированным минимумом и должны тщательно проверяться в каждом индивидуальном случае.
Например, в Государственном архиве Свердловской области в фонде Р-511 хранятся «Списки граждан, убитых и замученных белогвардейцами», составленные в Екатеринбургской губернии по горячим следам в 1919-1920 гг. Наиболее подробные данные приведены по Камышловскому уезду, где имеются сведения о 410 погибших.
Проанализировав эти списки по причинам гибели, мы получаем:
1) 145 человек или 35% были убиты по указанию общества, то есть участников сельских сходов, по постановлению сельчан, и убиты самосудом односельчанами;
2) 127 человек или 31% убиты белыми казаками, солдатами и офицерами;
3) у 116 человек или у 28% причина смерти не указана;
4) 10 человек или чуть более 2% убиты чехословаками;
5) 7 человек или почти 2% убиты белыми за укрывательство от мобилизации;
6) 5 человек или менее 1% погибли в боях и попали в списки жертв ошибочно.
Таким образом, от рук белых погибли (пп. 2 и 5) 134 человека или примерно 33%. Если экстраполировать этот процент на всю Екатеринбургскую губернию, то из 1499 человек, убитых в губернии, примерно 500 человек могут быть внесены в списки жертв так называемого белого террора.
Я, в общем, не сомневаюсь, что приписывания сотен тысяч расправ белому движению, колчаковскому в частности - это явное преувеличение, которое берет основу в людской молве того времени, а верить ей нельзя, так как "у страха глаза велики", и жертв слухи увеличивали десятикратно. Нормальное свойство человеческой психики.
Однако и такое небольшое количество жертв смотрится весьма странновато. Как же тогда ему удалось местами подавить восстания, а местами наоборот, разжечь? Не говоря уже о том, сколько людей было причастно к советскому движению и уже за это должны были пострадать. Тем не менее, господа "белой ориентации" (если использовать такой термин) свято уверяют нас, господ "красной ориентации", что подсчеты эти весьма достоверны и точны, и мы-де, не знаем фактуры. А мы, де, в архивах все видели. Угу, в архивах. Если работать в архивах как берлинский Штроппер, там и не такое найдешь. Любым документом можно в свою сторону развернуть. Как говорит Хандорин, "сколько не показывай таких документов упертым звезданутым макакам, им всё нипочём" (С).
Да... "звезданутые макаки" - это он про нас, товарищи. Идейный чувак, уважаю. Как Брехт - всех хороших людей.
В любом случае вопрос был поставлен, и неизвестно, как на него нам, безархивным, отвечать.
Ответ нашелся при рассмотрении частного примера - действий карательного отряда колчаковцев после Кольчугинского восстания: в целом, весьма маловпечатляющей и не слишком красивой историей партизанского движения в Сибири. См.: Ермолаев А.Н. Кольчугинское восстание 6-7 апреля 1919 г.//Архивы Кузбасса: Информационно-методический и историко-краеведческий бюллетень / отв. ред. С.Н. Добрыдин. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2012. - № 1 (16). - С. 175-198.
Есть еще косвенные сведения о том, что во время восстания не могло быть расстреляно несколько сотен человек, а количество жертв исчислялось десятками. Через несколько лет после восстания политработники Кольчугино составили список жертв колчаковцев, погибших в 1919 года. Этот список был опубликован в сборнике «Горняки Сибири в революции 1917 года». Он включает в себя всего 26 человек. Причем в него включены не только расстрелянные карательным отрядом Буланцева, но и те, кто был схвачен позднее, отсидел в тюрьме и погиб при отступлении белых, а также крестьяне окрестных деревень. Согласно этому списку в апреле-мае 1919 года были расстреляны в Кольчугино всего 13 человек.
Казалось бы, нормально. Но.
В историографии утвердилась точка зрения, что каратели расстреляли от 400 до 700 человек (включая крестьян). На самом деле расстрелянных в Кольчугино рабочих было гораздо меньше. Так по показаниям подпоручика Гриднева, участвовавшего в походе отряда Буланцева, расстреляно было 25 солдат, 30 рабочих и несколько военнопленных. Из показаний другого очевидца карательной экспедиции штабс-капитана Жаркова видно, что военно-полевой суд приговорил к расстрелу 60 человек. Из них 25 были солдатами, а остальные рабочие и несколько военнопленных.
И даже так.
Вероятно, цифра в 60 человек и является более достоверной. Правда, стоит заметить, что военно-полевой суд явно перестарался в вынесении приговоров. Позднее, когда в Кольчугино приехал следователь Ушаков, он составил список участников восстания. В этом списке были учтены все те лица, кто оказался записан в совдеп и Красную армию. Список состоял из 83 человек. Из них 25 человек были задержаны и находились под стражей, 11 были расстреляны по приговору военно-полевого суда, а остальные 47 человек были в розыске. Если учесть, что каратели отряда Буланцева расстрелял 60 человек, то получается, что около 50 из них невинные люди. Они не состояли ни в совдепе, ни в Красной армии. Как показывали многочисленные свидетели тех ужасных дней, каратели хватали всех тех, кто во время восстания был замечен с оружием в руках. Нельзя исключать и мотивы личной мести и неприязни.
Многие свидетели говорили, что по наговору горных инженеров и уцелевших офицеров каратели расстреливали тех, кто непосредственного участия в восстании не принимал, а просто сочувствовал советской власти. Активные участники восстания бежали из Кольчугино, а на руднике и в селе остались именно сочувствующие и колебавшиеся рабочие. Они то и стали первой жертвой карателей. Среди таких людей можно назвать ученика механического цеха Воронцова, забойщиков шахты «Капитальная» Лагунова и Венедиктова, рабочего Егора Харламова. Все это еще больше озлобило население. Пропасть между колчаковской властью и простыми жителями стала еще глубже. Неудивительно, что людская молва сразу же после восстания стала приписывать колчаковцам гибель не десятков, а сотен людей.
То есть, официальное число расстрелянных, подтвержденное советскими поисками, надо увеличить минимум вдвое, а может быть даже втрое-вчетверо (13 -/- 60). И это при том, что в целом колчаковцы в данном конкретном случае вели себя еще относительно гуманно. Командир отряда Степанов вообще никого при аресте не убил, другой командир отпустил группу арестованных, "потому что они без оружия". Расправа началась потом, когда прибыло следствие.
Таким образом, у меня сильное подозрение, что "официальные" данные по белому террору, собираемые политорганами РСФСР сразу после свержения белой власти, являются скорее официально зафиксированным минимумом и должны тщательно проверяться в каждом индивидуальном случае.