"Коммунист" о колчаковщине-2
Наши победы и развал Колчаковской армии
После долгих, почти месячных беспрерывных, упорных боев с противником 30 июня г. Пермь был занят нашими красными войсками. Первым переправился через Каму на лодках (один пролет жел.-дор. моста белые взорвали) и вступил в город наш доблестный полк. Перед самым городом белые не оказали нам почти никакого сопротивления и не защищая его сдали нам. Но зато, когда мы с боями еще подходили к городу и были на расстоянии верст 50-60, там они напрягали все свои усилия, чтобы ликвидировать, или по крайней мере временно задержать наше победоносное, стремительное продвижение. Особенно ожесточенные бои мы провели, когда начали подходить к Каме и продвигались к г. Перми по берегу этой реки. В бой с нами колчаковцы бросали свои лучшие преданные части, которые заменяли разбитые нами их полки. Кроме живой силы белогвардейцами широко была использована и техника: проволочные заграждения, броневики, аэропланы, речная броневая флотилия, масса артиллерии. Но ничто не могло устрашить и задержать наших красных орлов! Нередко с одними пулеметами цепи, без выстрела, под градом пуль и шрапнели, подходили к вражеской позиции; с криком «ура», во главе с командирами, наши товарищи просто бросались на белогвардейской окопы.
Не выдерживали таких атак белые и с заячьей скоростью удирали из окопов, бросая винтовки, пулеметы, снаряжение и обмундирование. Мне, старому боевому солдату и бывшему офицеру, невольно приходилось удивляться и восхищаться бесстрашием и доблестью красных солдат и командиров. Даже пленные белогвардейцы изумлялись смелости и стремительности нашего наступления и часто спрашивали нас: «Какие державы вам помогают?» Бессильный с нами в открытой борьбе противник из мести за наш героизм зверски пытал и истязал до смерти попадавших в плен наших товарищей.
Жутко, больно и обидно было видеть истерзанных живых и до смерти замученных белыми палачами наших героев-мучеников! Но этой дикой разбойничьей жестокостью не смогли белогвардейцы запугать и задержать наши войска.
Вдохновленные успехами своего оружия, красные полки, не чувствуя усталости, бессменно, день и ночь ожесточенно дрались с бандами Колчака, нанося решительные удары последним и не давая возможности нигде им опомниться. Перед всем участком нашего фронта враг в панике бежал в Пермь, наводя ужас и смятение в своем тылу.
За несколько дней до взятия г. Перми мы узнали от пленных белогвардейцев и бежавших от них подводчиков, что в городе паника: учреждения, духовенство и буржуазия спешно покидают город, офицерство в удрученном состоянии и пьянствует, солдаты бросают свои части и впассыпную разбегаются, куда попало, в городе остаются только рабочие и беднота. Под вечер 30 июня мы уже стояли перед Пермью, на правом берегу р. Камы и любовались красивым видом города. Жители подогнали к нам несколько лодок, на которых мы и бросились переправляться на городской берег.
В городе было пока пустынно и стояла мертвая тишина - лишь изредка раздавались взрывы снарядом на зажженном белыми броневике. Небольшие группы населения подходили к нам и с радостью встречали нас. После быстрой переправы через реку полк цепью прошел город и остановился на восточной окраине. Белые оставили нам много всякой добычи, но конечно, большую часть они заранее увезли. Не имею к сожалению точных сведений о количестве трофеев, но приблизительно нам досталось следующее: 2 орудия, 2 автомобили, масса (вагон) пулеметов, много винтовок, патронов, бомб, паровозы, десятки тысяч пудом муки, мяса, масла, крупы и прочих продуктов. В городе мы пробыли менее суток.
На другой день к нам добровольно явилось до 2000 человек белогвардейских солдат. По словам этих добровольных пленников (все почти Пермской губ.) им невозможно было оставаться в своих частях и отступаться в своих частях и отступать дальше, так как сибиряки-солдаты их гнали обратно и грозили в противном случае расправой, при чем предупреждали, что они спешат добраться ближе к Сибири, где бросят Колчака и тоже разойдутся по домам. Приходили к нам и выпущенные (часть увели белые) из тюрем товарищи, заподозренные ранее в большевизме. Эти бывшие арестанты много рассказывали нам об ужасах Колчаковского режима, применявшегося к коммунистам и сочувствующих.
Продвигаясь дальше на восток от Перми, мы все время встречаем перебежчиков; идут они в одиночку, группами и даже целыми частями. Недавно в нашу дивизию сдались полностью с низшим командным составом три белогвардейские полка. Не только белые солдаты, но и их офицеры приходят к нам добровольно в плен и раскаиваются в своем заблуждении. Колчаковские же генералы и полковники, не имея возможности никакими способами и мерами поднять боеспособность в своих частях и заставить их оказать нам сопротивление, сбежали в г. Екатеринбург. Теперь мы почти без боя двигаемся за отступающим врагов и ушли от Перми более 100 верст. Дух наших войск, несмотря на минувшие бои и длинные переходы, бодрый; все твердо верят в несокрушимую боевую мощь Красной армии и полны надежд на скорую и окончательную победу над Сибирской контр-революцией, которая, без сомнения, доживает свои последние дни.
Хмурый
10 июля 1919 г.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №149. 15 августа 1919 г.
В тылу у Колчака
ТЮМЕНЬ. Сюда прибыл из Владивостока один товарищ, член пермской организации Р. К. П. Он не успел во время эвакуироваться, был мобилизован белыми в Перми и отправлен на фронт в качестве военного фельдшера. Пробыв в Сибири около года, он сообщает много интересного.
По его словам, вся Сибирь охвачена восстаниями. Подавят восстание в одном месте, вспыхивает новое в другом. Рабочие и крестьяне всецело на стороне красных; железнодорожники также недовольны белыми. Амурская дорога бездействует больше года; на Уссурийский - постоянные забастовки. Еще по пути в Сибирь 20-го марта на ст. Кармочага рассказчик был свидетелем того, как железнодорожники пустили под откос броневик.
Села и деревни восстают против белых и расправляются вилами с их союзниками. В 15 верстах от Владивостока крестьяне одного села уничтожили стоявший у них отряд японцев.
Из Омска товарищ выехал 7 августа. Там в то время готовились к эвакуированию. В Омске из унтер-офицеров сформировано два офицерских полка. Это - главная опора Колчака, так как все кадровые офицеры в Иркутске, Владивостоке и Харбине.
Противник готовился дать нам в бой в Ялуторовске, в Ишиме или в Омске, а в крайнем случае, если тут не удастся задержать красных, в Ново-Николаевске, как наиболее укрепленном пункте. Настроение колчаковских солдат в пользу красных.
В Каннских лесах - повстанческий фронт. За Томском действуют отряды Лубкова в 200 человек и самый многочисленный какого-то священника - в 3.000 человек; на Томской дороге беспокоит белых отряд Кравченко. Белогвардейцы и буржуазия перестали ездить в Омск на пароходах, так как крестьяне повстанцы обстреливают их.
6-го августа Колчак выехал из Омска, в Тюмень, но, доехав до ст. Вагай, по ту сторону Ишима, повернул обратно, получив сообщение о продвижении красных. Начиная со ст. Масловская, до Омушинска, - рассказывает товарищ, - его нигде не обогнал ни один поезд, а навстречу беспрерывно шли отставшие обозы артиллерии.
Письмо фронтовика
Находясь на фронте с 15 мая 1919 года я видел всю ту картину, которую испытали рабочие и крестьяне тех мест, где были колчаковские банды.
Это были не люди и не защитники народа, а звери и предатели трудовых масс. Они расправлялись так, как им было надо, а семьи красноармейцев подвергались самым жестоким наказаниям и даже многих расстреляли.
Когда наши красные орлы погнали белые банды и нам пришлось идти вперед я видел ту массу крестьян, которые рассказывали о действия бандитов и показывали те фальшивые векселя, которые были выданы колчаковским правительством за их трудовые копейки.
Реквизиция денег была такова: объявлено, чтобы сдать все керенки в недельный срок, а то совсем нигде принимать не будут и вот понесли, у кого сколько было денег. А когда сдали деньги, получили расписки, на которых было указано, что деньги получать в 1920 году, а теперь 1919 г.
Живой и мертвый инвентарь отбирался бесплатно.
С пленными расправа была такова: когда я сам присутствовал на похоронах наших дорогих товарищей на станции Вятские Поляны, то у этих товарищей были отрезаны члены и языки.
Из нашего отряда у тов. Устинова расстреляли отца, а мать иссекли розгами за то, что их сын находится в Красной армии.
Так вот, товарищи крестьяне и рабочие, кто идет за «учредилку».
Красноармеец Ткачев.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №163. 3 сентября 1919 г.
Начало конца колчаковской авантюры
По показаниям перебежчиков ставка Колчака и гражданские учреждения выехали из Омска в Иркутск. Омск и Томск забиты ранеными. Ощущается недостаток в медикаментах. Дутов направился в Читу для производства мобилизации, которая, однако, не удалась. В полосе всей Сибирской ж. д. в Приамурье не прекращается действие партизанских отрядов против карательных отрядов белых. В районе Таежной - Томска действует партизанский отряд Дубкова в 2.500 чел. и несколько мелких отрядов.
В Омске английский войск 1 батальон в 500 человек, чехов 2 батальона по 400 чел. На фронте войск много, но солдаты утомлены, неорганизованны, недовольны бегущей буржуазией.
Некоторые офицеры бросают армию и уходят в деревни и леса. В Омске имеет сильная организация большевиков. В 400 верстах от Омска около пристани Тара партизанский отряд потопил два парохода. В отряде имеется оружие и много пулеметов. Около Енисея наносит колоссальный вред Колчаку многочисленный отряд Лобкова, бывш. председателя Омского Губисполкома.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №172. 13 сентября 1919 г.
Посмертное письмо т. Басалаева
(Получено в Череповце 15 сент.)
Уважаемые Товарищи!
С каждым днем все дальше и дальше продвигаемся в пределы Сибири и с каждым днем все увеличивается и увеличивается количество хлеба для голодающего пролетариата Советской России. И глядя на равнины с хлебами, при виде которых у крестьян красноармейцев раздаются возгласы: «какая славная пшеница, вот так пшеница», - невольно вспоминаешь голодающее население. Но недолго уже осталось им ждать хлеба: крестьянство Сибири с радостью встречает нас.
Исстрадавшееся под гнетом казачьей нагайки здешнее крестьянство хочет братского единения с трудящимися Советской России. Грань классовых противоречий между кулаками и бедняками становится все яснее. Крестьяне скрываются от колчаковской мобилизации в лесах, а кулаки умоляют казаков обшарить эти леса и наказать скрывшихся. Когда мы приходим в село или деревню крестьяне сами просят убрать от них кулаков, если последние не убежали с белыми, которые как палачи издевались над ними во время «колчаковщины».
И этот акт выступления крестьян против кулаков свидетельствует, что справедливость на нашей стороне и что победа будет за нами.
Силы противника в настоящее время состоят из кавалерии (казаки и татары) и пехоты (девятнадцатилетние).
Кавалерия - это шайка разбойников воюющая по деревням и селам с мирными жителями. Пехота одета в английское обмундирование.
Солдатам приказано «верховным правителем» не разговаривать, молчать и выдавать себя за англичан. Внушают, чтобы они смотрели на своего брата свысока, как иностранцы.
Однако такие англичане при соприкосновении с нами целыми группами переходят на нашу сторону.
Стремление красноармейцев скорее закончить войну, уничтожить противника - да даст вам силы перенести голод до подвозки сибирского хлеба, не прерывая ни на минуту нашей творческой работы.
Да здравствуют трудящиеся всего мира
С товарищеским приветом, В. Басалаев.
11 августа.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №238. 2 декабря 1919 г.
Что взято в Омске
По незаконченному еще подсчету при взятии Омска нами захвачено 34 орудия, 360185 снарядов, 699 тысяч ручных гранат, 30969 винтовок, около 19 миллионов патронов, 897 пулеметов, около трех с половиной тысяч лент, 4.670.000 капсюлей, упряжки английской шестерной и восьмерной запряжки 1080 комплектов и много другого военного имущества, количество которого выясняется.
По дополнительным сведениям в Омске захвачено различных систем винтовок 30959, бебутов (коротких кинжалов) 11874, винтовочных и револьверных патронов 18985885, пулеметов и митральез (автоматических ружей) 897, орудий 84, снарядов 360125, ручных гранат 19994, капсюлей 1670000, пулеметных лент 3048.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №240. 4 декабря 1919 г.
Рассказ очевидца.
Я хочу поделиться с читателями тем, что творилось в стане Колчака, Пепеляева и Гайды. Будучи на фронте и пройдя от города Глазова до Ишима, я видел ужасы белых, которые именовали себя народниками, а между тем того, что творили они, не могли бы делать и дикари. Первого июля сего года на долю нашей бригады выпало счастье взять город Пермь. Когда вступили в Пермь, то первым долгом было обращено внимание на губернскую тюрьму, где томилась тысяча рабочих и крестьян. При осмотре тюрьмы мы нашли неснятые трупы повешенных, которые уже разложились. Затем белыми было сожжено до 500 тысяч пудов хлеба, в баржах на Каме сожжено 94 парохода, в Королевских затонах сожжена баржа с керосином и нефтью, баржа с пленными красноармейцами и баржа с арестованными. 10-го июля был взят завод Лыс[ь]ва на Урале, где работало до 50 тысяч рабочих и здесь выяснилось, как белая банда изливала свою злобу на рабочих: было расстреляно до 150 человек. Когда в Лыс[ь]ву входили наши доблестные красноармейцы, мы были встречены со звоном колоколов и со слезами радости. Матери протягивали к нам своих грудных детей. Также были встречены в заводах Кын, Кушва, Серебрянский, Висимо-Уткинский, Висимо-Шайтанский, Тагильский, Неврянский, Режицкий. Во всех заводах белыми бандами было произведено полное разрушение и совершены насилия над рабочими, которых в большом числе расстреляли.
28 июля взят город Камышлов, где беднейший класс ждал прихода красных буржуа и попы бежали в стан Колчака.
5 августа взят гор. Шадринск и масса трофеев: хлеб был сожжен белыми, в количество до полутора миллионов пудов. Отступающая армия Колчака забирала все пожитки сибирских крестьян и уводила лошадей. Когда кто спрашивал, зачем берете, то подвергался порке плеть или шомполами и даже расстрелу. Что касается железнодорожной магистрали, то таковую белые приводили в совершенную негодность, сжигая вагоны и паровозы. Когда белые были прогнаны за Ялуторовск, то прибыл на фронт сам Колчак и[,] собрав все свои лучшие силы, - бежавших попов и буржуа на митинг, заявил: «Господа торговый класс и духовенство! Скоро нам будет бежать некуда; с политикой шутить нельзя, - это ведь не то, что спекулировать мукой. Вы должны все встать в нашу армию и дать отпор красным».
Благодаря агитации Колчака - наша армия временно терпела поражение и мы были вынуждены несколько отступать. Колчаковские газеты уже кричали, что Петроград взят и что скоро будет взята Москва. Это отчасти подействовало на белоармейцев, и они дрались отчаянно, но когда узнали, что все это глупый обман, то сдали сдаваться в плен тысячами. Наша же доблестная армия в то время получала пополнение и, получив таковое, бросилась на белогадов, отбросив их за Ишим и за Омск.
14 ноября пала твердыня международной контр-революции - Омск. При взятии городом Омска, Ишима, Петропавловска, Тобольска, Тюкалинска по подсчету, которые производился при мне, взято в пленой нашей Красной армией 12 генералов, до 1000 офицеров, 70 тысяч солдат, 30 орудий, 232 пулемета, 1500000 снарядов, 1000000 патронов, 16 бронепоездов, 80 паровозов, 3000 вагонов, санитарный поезд, 5 миллионов пуд. зерна, 2 баржи с мукой, до 1-го миллиона соли, сахару 50 тысяч пудов и масса обоза и рогатого скота. Всех зверств, творимых белогвардейцами, не описать: всюду порки, расстрелы, виселицы, сжигание сел и деревень - вот что нес Колчак и его присные.
Бывший военком Н-го полка.
А. Першаков.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №242. 6 декабря 1919 г.
«Терентьевна»
В колчаковских газетах под таким заголовком помещено следующее сообщение.
«Прибывшие из Зеи сообщают, что японские командиры усиленно разыскивают по завоеванной местности комиссара Анну Терентьевну или просто «Терентьевну», командующую отдельными шайками большевиков партизанов в районе дороги. Отчаянность шайки «Терентьевны» беспокоит японцев, грабежи ее по селам и спешная «реквизиция» для укрепления революции наводит страх на поселки. Кровожадность «Терентьевны» действительно исключительная, и крестьяне, видевшие ее впереди шайки на рыжей кобыле, с винтовкой, с красных флагом в рваной, в лохмотьях одежде и зверским лицом, называют ведьмой. Последнее относится скорее к той хитрости и изворотливости, с какой «Терентьевна» избегает уже неоднократную облаву на нее.
Прошлое «Терентьевны» неизвестно, но говоря, что она из интеллигентной семьи и отбывала политическую ссылку. В ее отряде еще есть несколько женщин».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №250. 16 декабря 1919 г.
Подробности эвакуации Ново-Николаевска
Самара. Прибывший из Ново-Николаевска тов. железнодорожник, выехавший оттуда в половине ноября пишет: «Ново-Николаевск эвакуировался без плана без системы. Буржуазия, как и отступавшая колчаковская армия, бежала по направлению к Иркутску. Положение железнодорожного транспорта в Сибири следующее. Линия Владивосток - Харбин эксплуатируется частной железнодорожной американской компанией. Курсируют исключительно американские вагоны с американскими паровозами. Здесь паровозоспособность значительно увеличилась. Администрация, старший и средний персонал - американцы, низший персонал - американцы, низший персонал и рабочие - русские. Путь Харбин - Манчжурия находится также в руках американцев. Движение еще не налажено, вместо пассажирских часто курсируют товарные вагоны. Сейчас движение в два раза медленнее, чем до войны. Высшая администрация также состоит из американцев, а остальной персонал русский. В колчаковском царстве пассажирские поезда ходят один раз в сутки с большими опозданиями. Вагоны в поездах большей частью не отапливаются. Поезда линии Красноясрк - Томск ходят изредка, совершая пробег в 500 верст в течение недели. Движение на линии Томск - Омск совершалось все время при невероятно трудных условиях, заставляющих многих пробегать к гужевому транспорту. Причина такого явления - небывалый топливный кризис. Отступающие колчаковцы жгут и ломают станционные сооружения, заставляя оружием окрестных крестьян подвозить дрова, от чего крестьяне всеми силами уклоняются.
Обращение к офицерам Сибирской армии.
В редакцию «Известий Тюменского Губвоенревкома» доставлено из особого отдела при 3-ей армии для опубликования в газете следующее интересное обращение с подписями 30 офицеров.
«Мы, бывшие офицеры Сибирской армии, захваченные во время боя в плен и перешедшие добровольно, считаем своей нравственной обязанностью довести до сведения офицеров, оставшихся у Колчака, что, как на фронте в расположении красной армии, так и дальше в Советской России, никто из нас не подвергался никаким насилиям и издевательствам. По всему пути следования в тыл нам не было сказано ни слова о расстреле, ни одной угрозы. Нам говорят, что для всех желающих честно работать, хватит места в Советской России и что поэтому вся наша дальнейшая судьба зависит исключительно от нас самих».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №261. 28 декабря 1919 г.
После долгих, почти месячных беспрерывных, упорных боев с противником 30 июня г. Пермь был занят нашими красными войсками. Первым переправился через Каму на лодках (один пролет жел.-дор. моста белые взорвали) и вступил в город наш доблестный полк. Перед самым городом белые не оказали нам почти никакого сопротивления и не защищая его сдали нам. Но зато, когда мы с боями еще подходили к городу и были на расстоянии верст 50-60, там они напрягали все свои усилия, чтобы ликвидировать, или по крайней мере временно задержать наше победоносное, стремительное продвижение. Особенно ожесточенные бои мы провели, когда начали подходить к Каме и продвигались к г. Перми по берегу этой реки. В бой с нами колчаковцы бросали свои лучшие преданные части, которые заменяли разбитые нами их полки. Кроме живой силы белогвардейцами широко была использована и техника: проволочные заграждения, броневики, аэропланы, речная броневая флотилия, масса артиллерии. Но ничто не могло устрашить и задержать наших красных орлов! Нередко с одними пулеметами цепи, без выстрела, под градом пуль и шрапнели, подходили к вражеской позиции; с криком «ура», во главе с командирами, наши товарищи просто бросались на белогвардейской окопы.
Не выдерживали таких атак белые и с заячьей скоростью удирали из окопов, бросая винтовки, пулеметы, снаряжение и обмундирование. Мне, старому боевому солдату и бывшему офицеру, невольно приходилось удивляться и восхищаться бесстрашием и доблестью красных солдат и командиров. Даже пленные белогвардейцы изумлялись смелости и стремительности нашего наступления и часто спрашивали нас: «Какие державы вам помогают?» Бессильный с нами в открытой борьбе противник из мести за наш героизм зверски пытал и истязал до смерти попадавших в плен наших товарищей.
Жутко, больно и обидно было видеть истерзанных живых и до смерти замученных белыми палачами наших героев-мучеников! Но этой дикой разбойничьей жестокостью не смогли белогвардейцы запугать и задержать наши войска.
Вдохновленные успехами своего оружия, красные полки, не чувствуя усталости, бессменно, день и ночь ожесточенно дрались с бандами Колчака, нанося решительные удары последним и не давая возможности нигде им опомниться. Перед всем участком нашего фронта враг в панике бежал в Пермь, наводя ужас и смятение в своем тылу.
За несколько дней до взятия г. Перми мы узнали от пленных белогвардейцев и бежавших от них подводчиков, что в городе паника: учреждения, духовенство и буржуазия спешно покидают город, офицерство в удрученном состоянии и пьянствует, солдаты бросают свои части и впассыпную разбегаются, куда попало, в городе остаются только рабочие и беднота. Под вечер 30 июня мы уже стояли перед Пермью, на правом берегу р. Камы и любовались красивым видом города. Жители подогнали к нам несколько лодок, на которых мы и бросились переправляться на городской берег.
В городе было пока пустынно и стояла мертвая тишина - лишь изредка раздавались взрывы снарядом на зажженном белыми броневике. Небольшие группы населения подходили к нам и с радостью встречали нас. После быстрой переправы через реку полк цепью прошел город и остановился на восточной окраине. Белые оставили нам много всякой добычи, но конечно, большую часть они заранее увезли. Не имею к сожалению точных сведений о количестве трофеев, но приблизительно нам досталось следующее: 2 орудия, 2 автомобили, масса (вагон) пулеметов, много винтовок, патронов, бомб, паровозы, десятки тысяч пудом муки, мяса, масла, крупы и прочих продуктов. В городе мы пробыли менее суток.
На другой день к нам добровольно явилось до 2000 человек белогвардейских солдат. По словам этих добровольных пленников (все почти Пермской губ.) им невозможно было оставаться в своих частях и отступаться в своих частях и отступать дальше, так как сибиряки-солдаты их гнали обратно и грозили в противном случае расправой, при чем предупреждали, что они спешат добраться ближе к Сибири, где бросят Колчака и тоже разойдутся по домам. Приходили к нам и выпущенные (часть увели белые) из тюрем товарищи, заподозренные ранее в большевизме. Эти бывшие арестанты много рассказывали нам об ужасах Колчаковского режима, применявшегося к коммунистам и сочувствующих.
Продвигаясь дальше на восток от Перми, мы все время встречаем перебежчиков; идут они в одиночку, группами и даже целыми частями. Недавно в нашу дивизию сдались полностью с низшим командным составом три белогвардейские полка. Не только белые солдаты, но и их офицеры приходят к нам добровольно в плен и раскаиваются в своем заблуждении. Колчаковские же генералы и полковники, не имея возможности никакими способами и мерами поднять боеспособность в своих частях и заставить их оказать нам сопротивление, сбежали в г. Екатеринбург. Теперь мы почти без боя двигаемся за отступающим врагов и ушли от Перми более 100 верст. Дух наших войск, несмотря на минувшие бои и длинные переходы, бодрый; все твердо верят в несокрушимую боевую мощь Красной армии и полны надежд на скорую и окончательную победу над Сибирской контр-революцией, которая, без сомнения, доживает свои последние дни.
Хмурый
10 июля 1919 г.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №149. 15 августа 1919 г.
В тылу у Колчака
ТЮМЕНЬ. Сюда прибыл из Владивостока один товарищ, член пермской организации Р. К. П. Он не успел во время эвакуироваться, был мобилизован белыми в Перми и отправлен на фронт в качестве военного фельдшера. Пробыв в Сибири около года, он сообщает много интересного.
По его словам, вся Сибирь охвачена восстаниями. Подавят восстание в одном месте, вспыхивает новое в другом. Рабочие и крестьяне всецело на стороне красных; железнодорожники также недовольны белыми. Амурская дорога бездействует больше года; на Уссурийский - постоянные забастовки. Еще по пути в Сибирь 20-го марта на ст. Кармочага рассказчик был свидетелем того, как железнодорожники пустили под откос броневик.
Села и деревни восстают против белых и расправляются вилами с их союзниками. В 15 верстах от Владивостока крестьяне одного села уничтожили стоявший у них отряд японцев.
Из Омска товарищ выехал 7 августа. Там в то время готовились к эвакуированию. В Омске из унтер-офицеров сформировано два офицерских полка. Это - главная опора Колчака, так как все кадровые офицеры в Иркутске, Владивостоке и Харбине.
Противник готовился дать нам в бой в Ялуторовске, в Ишиме или в Омске, а в крайнем случае, если тут не удастся задержать красных, в Ново-Николаевске, как наиболее укрепленном пункте. Настроение колчаковских солдат в пользу красных.
В Каннских лесах - повстанческий фронт. За Томском действуют отряды Лубкова в 200 человек и самый многочисленный какого-то священника - в 3.000 человек; на Томской дороге беспокоит белых отряд Кравченко. Белогвардейцы и буржуазия перестали ездить в Омск на пароходах, так как крестьяне повстанцы обстреливают их.
6-го августа Колчак выехал из Омска, в Тюмень, но, доехав до ст. Вагай, по ту сторону Ишима, повернул обратно, получив сообщение о продвижении красных. Начиная со ст. Масловская, до Омушинска, - рассказывает товарищ, - его нигде не обогнал ни один поезд, а навстречу беспрерывно шли отставшие обозы артиллерии.
Письмо фронтовика
Находясь на фронте с 15 мая 1919 года я видел всю ту картину, которую испытали рабочие и крестьяне тех мест, где были колчаковские банды.
Это были не люди и не защитники народа, а звери и предатели трудовых масс. Они расправлялись так, как им было надо, а семьи красноармейцев подвергались самым жестоким наказаниям и даже многих расстреляли.
Когда наши красные орлы погнали белые банды и нам пришлось идти вперед я видел ту массу крестьян, которые рассказывали о действия бандитов и показывали те фальшивые векселя, которые были выданы колчаковским правительством за их трудовые копейки.
Реквизиция денег была такова: объявлено, чтобы сдать все керенки в недельный срок, а то совсем нигде принимать не будут и вот понесли, у кого сколько было денег. А когда сдали деньги, получили расписки, на которых было указано, что деньги получать в 1920 году, а теперь 1919 г.
Живой и мертвый инвентарь отбирался бесплатно.
С пленными расправа была такова: когда я сам присутствовал на похоронах наших дорогих товарищей на станции Вятские Поляны, то у этих товарищей были отрезаны члены и языки.
Из нашего отряда у тов. Устинова расстреляли отца, а мать иссекли розгами за то, что их сын находится в Красной армии.
Так вот, товарищи крестьяне и рабочие, кто идет за «учредилку».
Красноармеец Ткачев.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №163. 3 сентября 1919 г.
Начало конца колчаковской авантюры
По показаниям перебежчиков ставка Колчака и гражданские учреждения выехали из Омска в Иркутск. Омск и Томск забиты ранеными. Ощущается недостаток в медикаментах. Дутов направился в Читу для производства мобилизации, которая, однако, не удалась. В полосе всей Сибирской ж. д. в Приамурье не прекращается действие партизанских отрядов против карательных отрядов белых. В районе Таежной - Томска действует партизанский отряд Дубкова в 2.500 чел. и несколько мелких отрядов.
В Омске английский войск 1 батальон в 500 человек, чехов 2 батальона по 400 чел. На фронте войск много, но солдаты утомлены, неорганизованны, недовольны бегущей буржуазией.
Некоторые офицеры бросают армию и уходят в деревни и леса. В Омске имеет сильная организация большевиков. В 400 верстах от Омска около пристани Тара партизанский отряд потопил два парохода. В отряде имеется оружие и много пулеметов. Около Енисея наносит колоссальный вред Колчаку многочисленный отряд Лобкова, бывш. председателя Омского Губисполкома.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №172. 13 сентября 1919 г.
Посмертное письмо т. Басалаева
(Получено в Череповце 15 сент.)
Уважаемые Товарищи!
С каждым днем все дальше и дальше продвигаемся в пределы Сибири и с каждым днем все увеличивается и увеличивается количество хлеба для голодающего пролетариата Советской России. И глядя на равнины с хлебами, при виде которых у крестьян красноармейцев раздаются возгласы: «какая славная пшеница, вот так пшеница», - невольно вспоминаешь голодающее население. Но недолго уже осталось им ждать хлеба: крестьянство Сибири с радостью встречает нас.
Исстрадавшееся под гнетом казачьей нагайки здешнее крестьянство хочет братского единения с трудящимися Советской России. Грань классовых противоречий между кулаками и бедняками становится все яснее. Крестьяне скрываются от колчаковской мобилизации в лесах, а кулаки умоляют казаков обшарить эти леса и наказать скрывшихся. Когда мы приходим в село или деревню крестьяне сами просят убрать от них кулаков, если последние не убежали с белыми, которые как палачи издевались над ними во время «колчаковщины».
И этот акт выступления крестьян против кулаков свидетельствует, что справедливость на нашей стороне и что победа будет за нами.
Силы противника в настоящее время состоят из кавалерии (казаки и татары) и пехоты (девятнадцатилетние).
Кавалерия - это шайка разбойников воюющая по деревням и селам с мирными жителями. Пехота одета в английское обмундирование.
Солдатам приказано «верховным правителем» не разговаривать, молчать и выдавать себя за англичан. Внушают, чтобы они смотрели на своего брата свысока, как иностранцы.
Однако такие англичане при соприкосновении с нами целыми группами переходят на нашу сторону.
Стремление красноармейцев скорее закончить войну, уничтожить противника - да даст вам силы перенести голод до подвозки сибирского хлеба, не прерывая ни на минуту нашей творческой работы.
Да здравствуют трудящиеся всего мира
С товарищеским приветом, В. Басалаев.
11 августа.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №238. 2 декабря 1919 г.
Что взято в Омске
По незаконченному еще подсчету при взятии Омска нами захвачено 34 орудия, 360185 снарядов, 699 тысяч ручных гранат, 30969 винтовок, около 19 миллионов патронов, 897 пулеметов, около трех с половиной тысяч лент, 4.670.000 капсюлей, упряжки английской шестерной и восьмерной запряжки 1080 комплектов и много другого военного имущества, количество которого выясняется.
По дополнительным сведениям в Омске захвачено различных систем винтовок 30959, бебутов (коротких кинжалов) 11874, винтовочных и револьверных патронов 18985885, пулеметов и митральез (автоматических ружей) 897, орудий 84, снарядов 360125, ручных гранат 19994, капсюлей 1670000, пулеметных лент 3048.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №240. 4 декабря 1919 г.
Рассказ очевидца.
Я хочу поделиться с читателями тем, что творилось в стане Колчака, Пепеляева и Гайды. Будучи на фронте и пройдя от города Глазова до Ишима, я видел ужасы белых, которые именовали себя народниками, а между тем того, что творили они, не могли бы делать и дикари. Первого июля сего года на долю нашей бригады выпало счастье взять город Пермь. Когда вступили в Пермь, то первым долгом было обращено внимание на губернскую тюрьму, где томилась тысяча рабочих и крестьян. При осмотре тюрьмы мы нашли неснятые трупы повешенных, которые уже разложились. Затем белыми было сожжено до 500 тысяч пудов хлеба, в баржах на Каме сожжено 94 парохода, в Королевских затонах сожжена баржа с керосином и нефтью, баржа с пленными красноармейцами и баржа с арестованными. 10-го июля был взят завод Лыс[ь]ва на Урале, где работало до 50 тысяч рабочих и здесь выяснилось, как белая банда изливала свою злобу на рабочих: было расстреляно до 150 человек. Когда в Лыс[ь]ву входили наши доблестные красноармейцы, мы были встречены со звоном колоколов и со слезами радости. Матери протягивали к нам своих грудных детей. Также были встречены в заводах Кын, Кушва, Серебрянский, Висимо-Уткинский, Висимо-Шайтанский, Тагильский, Неврянский, Режицкий. Во всех заводах белыми бандами было произведено полное разрушение и совершены насилия над рабочими, которых в большом числе расстреляли.
28 июля взят город Камышлов, где беднейший класс ждал прихода красных буржуа и попы бежали в стан Колчака.
5 августа взят гор. Шадринск и масса трофеев: хлеб был сожжен белыми, в количество до полутора миллионов пудов. Отступающая армия Колчака забирала все пожитки сибирских крестьян и уводила лошадей. Когда кто спрашивал, зачем берете, то подвергался порке плеть или шомполами и даже расстрелу. Что касается железнодорожной магистрали, то таковую белые приводили в совершенную негодность, сжигая вагоны и паровозы. Когда белые были прогнаны за Ялуторовск, то прибыл на фронт сам Колчак и[,] собрав все свои лучшие силы, - бежавших попов и буржуа на митинг, заявил: «Господа торговый класс и духовенство! Скоро нам будет бежать некуда; с политикой шутить нельзя, - это ведь не то, что спекулировать мукой. Вы должны все встать в нашу армию и дать отпор красным».
Благодаря агитации Колчака - наша армия временно терпела поражение и мы были вынуждены несколько отступать. Колчаковские газеты уже кричали, что Петроград взят и что скоро будет взята Москва. Это отчасти подействовало на белоармейцев, и они дрались отчаянно, но когда узнали, что все это глупый обман, то сдали сдаваться в плен тысячами. Наша же доблестная армия в то время получала пополнение и, получив таковое, бросилась на белогадов, отбросив их за Ишим и за Омск.
14 ноября пала твердыня международной контр-революции - Омск. При взятии городом Омска, Ишима, Петропавловска, Тобольска, Тюкалинска по подсчету, которые производился при мне, взято в пленой нашей Красной армией 12 генералов, до 1000 офицеров, 70 тысяч солдат, 30 орудий, 232 пулемета, 1500000 снарядов, 1000000 патронов, 16 бронепоездов, 80 паровозов, 3000 вагонов, санитарный поезд, 5 миллионов пуд. зерна, 2 баржи с мукой, до 1-го миллиона соли, сахару 50 тысяч пудов и масса обоза и рогатого скота. Всех зверств, творимых белогвардейцами, не описать: всюду порки, расстрелы, виселицы, сжигание сел и деревень - вот что нес Колчак и его присные.
Бывший военком Н-го полка.
А. Першаков.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №242. 6 декабря 1919 г.
«Терентьевна»
В колчаковских газетах под таким заголовком помещено следующее сообщение.
«Прибывшие из Зеи сообщают, что японские командиры усиленно разыскивают по завоеванной местности комиссара Анну Терентьевну или просто «Терентьевну», командующую отдельными шайками большевиков партизанов в районе дороги. Отчаянность шайки «Терентьевны» беспокоит японцев, грабежи ее по селам и спешная «реквизиция» для укрепления революции наводит страх на поселки. Кровожадность «Терентьевны» действительно исключительная, и крестьяне, видевшие ее впереди шайки на рыжей кобыле, с винтовкой, с красных флагом в рваной, в лохмотьях одежде и зверским лицом, называют ведьмой. Последнее относится скорее к той хитрости и изворотливости, с какой «Терентьевна» избегает уже неоднократную облаву на нее.
Прошлое «Терентьевны» неизвестно, но говоря, что она из интеллигентной семьи и отбывала политическую ссылку. В ее отряде еще есть несколько женщин».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №250. 16 декабря 1919 г.
Подробности эвакуации Ново-Николаевска
Самара. Прибывший из Ново-Николаевска тов. железнодорожник, выехавший оттуда в половине ноября пишет: «Ново-Николаевск эвакуировался без плана без системы. Буржуазия, как и отступавшая колчаковская армия, бежала по направлению к Иркутску. Положение железнодорожного транспорта в Сибири следующее. Линия Владивосток - Харбин эксплуатируется частной железнодорожной американской компанией. Курсируют исключительно американские вагоны с американскими паровозами. Здесь паровозоспособность значительно увеличилась. Администрация, старший и средний персонал - американцы, низший персонал - американцы, низший персонал и рабочие - русские. Путь Харбин - Манчжурия находится также в руках американцев. Движение еще не налажено, вместо пассажирских часто курсируют товарные вагоны. Сейчас движение в два раза медленнее, чем до войны. Высшая администрация также состоит из американцев, а остальной персонал русский. В колчаковском царстве пассажирские поезда ходят один раз в сутки с большими опозданиями. Вагоны в поездах большей частью не отапливаются. Поезда линии Красноясрк - Томск ходят изредка, совершая пробег в 500 верст в течение недели. Движение на линии Томск - Омск совершалось все время при невероятно трудных условиях, заставляющих многих пробегать к гужевому транспорту. Причина такого явления - небывалый топливный кризис. Отступающие колчаковцы жгут и ломают станционные сооружения, заставляя оружием окрестных крестьян подвозить дрова, от чего крестьяне всеми силами уклоняются.
Обращение к офицерам Сибирской армии.
В редакцию «Известий Тюменского Губвоенревкома» доставлено из особого отдела при 3-ей армии для опубликования в газете следующее интересное обращение с подписями 30 офицеров.
«Мы, бывшие офицеры Сибирской армии, захваченные во время боя в плен и перешедшие добровольно, считаем своей нравственной обязанностью довести до сведения офицеров, оставшихся у Колчака, что, как на фронте в расположении красной армии, так и дальше в Советской России, никто из нас не подвергался никаким насилиям и издевательствам. По всему пути следования в тыл нам не было сказано ни слова о расстреле, ни одной угрозы. Нам говорят, что для всех желающих честно работать, хватит места в Советской России и что поэтому вся наша дальнейшая судьба зависит исключительно от нас самих».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №261. 28 декабря 1919 г.