"Коммунист" о деникинщине
Кровавая свистопляска
Казаки ворвались в Екатеринославль в субботу, 28 июня. Кровь стынет от ужаса, когда начинаешь вспоминать, что происходило в городе. Мост был в буквальном смысле залит кровью. Трупы убитых лошадей мешали двигаться. Убитых белогвардейцев казаки убирали, а трупы красноармейцев валялись неубранными. Проходя по мосту, казаки каблуками добивали оставшихся наших раненых и сбрасывали в Днепр.
В воскресенье состоялась торжественная встреча победителей. С раннего утра екатеринославская буржуазия запрудила главные улицы города. Нарядные дамы засыпали казаков цветами, радостная, ликующая буржуазия махала платками и в исступлении кричала «ура». В полдень духовенство в праздничном облачении вышло на улицу с крестным ходом. На улицах появилось видимо-невидимо офицеров. Все они надели золотые и серебряные погоны. Чиновники нарядились в свою форму.
В это время, как буржуазия ликовала, беднота и рабочие забирались в погреба, ожидая ежеминутно нашествия пьяного казачья. В Чечелевке (рабочий квартал) происходили облавы: казаки искали большевиков, но почти всякого рабочего они принимали за такового и тащили в губернскую тюрьму.
На второй день по стенам домов были расклеены следующие приказы: «Восстанавливается право на собственность: все захваченные у фабрикантов и заводчиков фабрики и заводы должны быть возвращены их владельцам; захваченная крестьянами земля возвращается владельцам. Учиненные убытки разоренных имений уплачиваются крестьянами».
Во втором приказе комендант объявляет: «Всякие рабочие профессиональные союзы распускаются. Восстанавливается союз помещиков Екатеринославской губ. Предлагается союзу немедленно приступить к политической работе».
В третьем приказе говорится: «Все рабочие, переехавшие в буржуазные квартиры, немедленно должны оттуда убраться; все убытки, причиненные владельцам квартир, уплачиваются рабочими».
После издания приказов буржуазия стала отбирать земли, фабрики и заводы и выбрасывать из своих квартир вселившихся рабочих на улицу. Буржуазия приглашала казаков, напаивала их для того, чтобы казаки выбрасывали из квартир рабочих с семействами. Кровати, столы и прочие вещи, принадлежавшие рабочим, выбрасывались из окна. Было несколько случаем, когда вслед за мебелью летели маленькие дети.
К вечеру казаки были уже пьяны; озерный базар был разграблен в течение одного часа. Целый день по улицам носились казаки с награбленным товаром на руках. Между тем, офицерье придумало новую забаву: вывели всех арестованных рабочих, заподозренных в сочувствии коммунистов, и стали их расстреливать.
В деревнях по жалобе кулаков карательные отряды нечеловечески расправлялись с крестьянами. Что только там творилось, и описать невозможно.
Было устроено собрание буржуазии, на котором комендант заявил, что предпримет на будущей неделе организованные облавы с целью окончательного избавления города от «большевистского отродья». Власть должна принадлежать всему народу, а не этим смутьянам-большевикам.
Но народолюбивому коменданту не пришлось исполнить своего обещания. На восьмой день подошли красные войска и выбили белогвардейцев из города. Теперь получилась обратная картина: красные войска встречались рабочими с огромным энтузиазмом и радостью.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №135. 30 июля 1919 г.
Восстание в Новохоперском у.
В некоторых волостях Новохоперского у. вспыхнуло восстание против казаков и зеленых, грабивших и угнетавших крестьян.
Восстание было подавлено сильным артиллерийским огнем карательного отряда, присланного деникинцами. Карательный отряд чинил всевозможные зверства. В с. Красненьком изнасиловано 18 девушек, малолетних детей бросали в колодцы, угнано до 900 голов рогатого скота и около 200 лошадей. Восставшие держались несколько дней. Вооружены были все поголовно, даже женщины. В настоящее время полоса восстания занята красными войсками.
Назревают восстания в других селах, занятых противником. К нам перебежало 150 вооруженных солдат. Они рассказывают, что в тылу противника массовые казни. На станции Орчада на телеграфных столбах и фонарях четыре дня висели 34 повешенных советских работника и железнодорожника. Взятых в плен женщин, жен красных командиров и советских работников насилуют сопротивляющимся отрубают руки. По словам пленных, около Богучара вспыхнуло восстание против деникинцев. Восставших 10.000 человек. Отправленный на усмирение конный полк подавить этого восстания не мог. На поддержку посланы новые войска. Политический комиссар бригады телеграфирует, что из деревни Волоконска, когда там узнали о приближении неприятеля, вся молодежь ушла с нашими войсками.
Драка между казаками и зелеными
При обследовании, с прибытием поезда тов. Калинина, обстоятельств падения Балашова, ныне взятого обратно доблестными красноармейцами, выяснилось, что вслед за падением Балашовского района казачьи банды и помогавшие им банды зеленых передрались между собой из-за дикого грабежа населения и грузов из вагонов; к грабежам были причастны и некоторые железнодорожники.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №136. 31 июля 1919 г.
В стане Деникина
Откровение ген. Драгомирова
Новый представитель деникинского правительства в Париже генерал Драгомиров откровенно заявляет о контр-революционных целях, преследуемых добровольческой армией. «Военная диктатура - заявил Драгомиров - будет продолжаться 1-2-3 года, или сколько это будет признано нужным. Не важно, кто будет диктатор: Деникин или Колчак, важно, чтобы у диктатора была железная рука, дабы держать русский народ в подчинении. В течении целого ряда лет в России должен раздавать один голос - голос диктатора». Генерал Драгомиров не исключает того, что диктатор, быть может, вручить свою власть царю, но в первое время не может быть и речи о созыве национального собрания, а затем царь созовет представителей дворянства и духовенства для «совещания». Россия должна быть сильно централизована. Украина и Финляндия не могу быть автономны. Необходимо, чтобы новая великая Россия походила на дореволюционную Россию.
Под пятой Деникина
Каждый день доходят до нас все новые и новые кошмарные известия об ужасах, творящихся в занятых деникинцами областями.
Вот что рассказывает тов. А.И. Кривонос, бежавший из Нового Екатеринослава, захваченного шкуровскими бандами:
- 12 июня в город ворвались шкуровские банды, пьяные, оборванные, грязные и тотчас же приняли за грабежи. Вслед за ними через два дня приехали помещики. Всю землю, розданную Советской властью крестьянам и уже засеянную ими, они отобрали обратно. На крестьянской земле две трети урожая помещики берут себе, а одну треть оставляют крестьянам, с условием, чтобы урожай с их земель крестьяне бесплатно убрали, свезли к помещикам и обмолотили. Сопротивлявшихся немедленно отправляли к казацкому коменданту, который коротко приказывал сечь провинившихся шомполами.
В первый день своего прихода шкуровцы перепившись, взбунтовались и устроили ряд бесчинств. Поймав в городе 600 человек рабочих и захватив на ст. «Сватово» еще 50 человек, они отправились в поле, где всех и расстреляли. Трупы зарыли на половину так, что собаки их свободно растаскивали и пожирали человеческое мясо.
На второй день своего пребывания в городе Шкуро приказал созвать сход, на котором потребовал выдать ему всех коммунистов и советских работников. Крестьяне наотрез отказались выдать кого бы то ни было. Тогда генерал, распустив сход, обратился с тем же требованием к буржуазии, которую Советская власть до прихода белогвардейцев держала на общественных работах. Буржуа, конечно, не заставили себя упрашивать. Выдали всех против кого таили злобу, и заработала казацкая шашка, полилась ручьями кровь бедняков…
Когда Шкуро внезапно занял город - рассказывает тов. Кривонос, - мой отец, служащий продовольственного отдела, обеспокоенный, побежал домой к больной матери. По дороге его встретили два чеченца и по указанию кулака, у которого отец реквизировал хлеб, схватили его и тут же шашками искрошили. Трехлетняя сестренка, видя, что отца терзают, выбежала из дома с криком; пьяный чеченец схватил ее за ноги и, ударив головой об камень, убил ее.
Каждую ночь в колонии для душевно-больных производятся расстрелы, и подвалы переполнены трупами. Крестьяне толпами убегают в леса и, устраивая в них засады, уничтожают целые эскадроны, отбирая у них оружие и пулеметы. Леса Изюмовского и Харьковского шляха наполнены беглецами, которые наводят страх на казацкие отряды и разбирают полотно железной дороги. Отдельные повстанческие группы крестьян собираются в сильные отряды, которыми командуют коммунисты. Продовольствия у них много, в то время как у Шкуры ничего нет. Цена на хлеб с приходом казаков поднялась с 2 до 20 руб. Свой хлеб крестьяне закапывают в землю или жгут, но помещикам не дают. А помещики заставляют их 3 дня в неделю работать на себя, а по вокресеньям гоняют на позиции. Установлен 16-часовой рабочий день. Между шкуровцами и деникинцами идет разлад. Часто бывают столкновения. Во время одного из них шкуровцы убили 2 деникинских офицеров.
Вырваться из плена товарищам удалось с помощью одного крестьянина-середняка, которому комендант города поручил где бы то ни было достать хлеба и выдал ему для этого пропуск, с которым можно было проехать даже через линию фронта. Этот крестьянин, сжалившись над т. Кривоносом, провез его через первую линию фронта, выдав за своего помощника; через вторую же линию он пробрался сам, прячась в кустах, благодаря тому, что находившиеся там пикеты казаков были совершенно пьяны и не заметили его.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №138. 2 августа 1919 г.
Генеральская приманка
Рабочий Брянского завода цеха железных конструкций, тов. Маевский, мобилизованный в профессиональную мобилизацию, никогда раньше не бывший сторонником Советской власти, пишет своим родителям:
«Когда я поехал в Лиски и нам пришлось от казаков отступать, я увидел, как мирные жители страдают. Вот, дорогой папа, мне пришлось как раз узнать от этих пролетариев - жителей, каково у них положение. Они мне сказали, что когда казак пришел, то он, несмотря на детей, стал резать как ему хотелось. И вот, дорогой папа, у нас пролетарии только и кричат: «хлеба!» А если бы они повидали прочную жизнь пролетариев, тогда они не сказали бы: «хлеба!», а сказали бы: дай нам оружия, а не хлеба. Затем, дорогой папа, я умру за Советскую власть. Да здравствует товарищ Троцкий и товарищ Ленин!»
А вот что пишет другой красноармеец, лежащий в Брянском военном госпитале из Н полка, крестьянин тов. Помелков:
«Сейчас я скажу, как Деникин бедняку и средняку давал белый хлеб. Наш несознательный деревенский крестьянин ожидал деникинской помощи. Когда он вступил, то он отнял у крестьян последний хлеб, отнял у них землю, ту, которую Советская власть отняла у помещиков, попов и монашек. За эту землю Деникин некоторых повесил, а на остальных наложил сумасшедшую контрибуцию, а землю возвратил своей буржуазии. Хлеб стал дорог (это на Украине-то) 35 р. фунт… Пьяные казаки издеваются над крестьянами, убивают как скотину. А которые товарищи, когда мы отступали, оставались дома и думали, что Деникин даст им вознаграждение и помилует, но вышло наоборот. Он сейчас выслал полицию, и она нагайками их выгнала на первую линию сражаться против своих красноармейцев, дали им берданки, а сзади за ними казацкие офицеры поставили пулеметы и они попали среди огня. Кто у него побывал в лапах, так к нему никогда не пойдет и другому не скажет к нему идти. Таким товарищам - предателям Советской власти - смерть!
«Изв. Брян. Исполкома»)
Восстание в слободе Красненькой
(Рассказ повстанца)
При отступлении красных войск совет старался захватить все свое имущество, а если что-нибудь и оставалось, то только благодаря тому, что крестьяне все еще как-то недоверчиво относились к Советской власти и отказывали в подводах.
Но, отступая, совет сказал: «Мы вам будем нужны, и вы придете просить еще нас». Эти пророческие слова сбылись.
Не напрасно один тов. писал в «Воронежской Бедноте», что казаки - это лучший агитатор за Советскую власть.
Что же оказывается? А вот что:
26 июля пожаловали для некоторых давно желанные казаки в слоб. Красненькую, Новохоперского у.
Придя, они начали издеваться над крестьянами, били нагайками за всякое неосторожное слово, отбирали у крестьян лошадей, скот, помещичьи земли, - одним словом, сразу запахло старым. Молились «за верховного нашего правителя адмирала Колчака и главнокомандующего Деникина».
Недовольство среди крестьян против казаков росло не по дням, а по часам.
Все заговорили о восстании, и началась подпольная работа: подсчитывались силы, оружие; входили в сношение с молодежью других сел.
Быстро, в слоб. Красненькой с 12-тысячным населением организовался «Повстанческий комитет», и работа закипела. С приходом казаки мобилизовали 1913-14 и 15 годы; скоро была объявлена мобилизация с 1904 по 1919 г., а учащихся на три года больше.
Крестьяне, собравшись 6 июля на сход, все решительно отказались от мобилизации и отказали в подводах; на вопрос одного из тов., что они будут делать, если казаки с нагайками заставят их, они ответили, что будут с оружием в руках защищать свои права, данные им революцией.
7 июля через сл. Красненькую проходило 5 подвод с патронами на фронт для казаков; казаки потребовали лошадей одну подводу выгнали насильно. Крестьяне, возмутившись, убили 2 казаков, а один бежал; отняли патроны, ударили в набат, и, таким образом, началось восстание. В восстании, между прочим, приняли участие учащиеся семинарии, школы 2-й ступени и местная интеллигенция.
Винтовок насчитывалось около 600, но старики, дети и женщины, кто с вилами, кто с лопатами и другим оружием, вышли за слободу и цепью расположились кругом. На улицах появились баррикады. Наши конные разведчики, которых насчитывалось около 200, как в шутку назвали их повстанцы, деревянная кавалерия с красными флагами, разъезжали по полю, ездили в другие села, сообщая о восстании и прося поддержки.
Некоторые деревни не остались глухи к голосу своих товарищей повстанцев и дали помощь. Так, восстали села Троицкое, Подосиновка, Некрилово и др.
Первые два дня было спокойно, но на третий день после обеда наши наблюдатели передали по цепи, что со стороны Новохоперска движутся пехота и немного кавалерии.
Когда они подошли на близкое расстояние, и с их стороны раздались выстрелы, то наши повстанцы ответили им тем же, и мы перешли в наступление. Часть казаков, которые были по большей части мобилизованные, сдались в плен, а другие бежали в панике в лес. Захватили более 200 человек в плен и винтовки. Гнали казаков за 7 верст к самому лесу, и, получив приказание от главного повстанческого штаба, мы отступили к слободе. Возвращаясь обратно, мы услышали на другой стороне слободы пулеметную и ружейную стрельбу и орудийные выстрелы; оказалось, что казаки наступали на Красненькую с другой стороны. Мы пошли в наступление и стремительной атакой отогнали казаков, захватив при этом их пулемет. 10 и 11-го было спокойно, но 12 июля набат известил нас, что угрожает опасность со стороны Новохоперска. В это время у нас появилось еще два пулемета, которые были в починке, и на заводе мы уже каждый день выпускали 5 тысяч патронов.
Неприятель стал обстреливать нас их 2-х орудий и скоро перешел в наступление.
Полковник, который шел во главе наступавших и кричал нам: «Сдавайтесь!», был ранен; убили еще двух офицеров, которые попытались было его унести. Раненого полковника, который завопил: «Товарищи, пощадите, я ваш», разъяренные повстанцы убили. При нем оказались документы, в которых предписывалось непременно взять слободу, сжечь ее, а мужское население слободы отчасти перебить, а других мобилизовать.
13 и 14 было спокойно. 15 июля неприятель со стороны Новохоперска с 2-мя батареями, с пулеметами и броневиком обстреливал слободу Красненькую. Бой длился 10 часов. Выпущено им было более 1.000 снарядов, не причинивших никакого вреда.
Казаки перешли в наступление. Повстанцы дрались храбро, но у нас не хватило патронов, и испортился пулемет; началось отступление. Казаки зажгли слободу в 20 местах, но так как в то время шел сильный дождь, то пожар не распространился.
Начались грабежи и насилия над женщинами. Все с нетерпением ждут возвращения совета. С первых же дней восставшие послали просить помощи; она была дана, только поздно.
Мужчины все ушли из слободы.
Казаки прислали к нам делегатов, которые вам заявили: «Если вы не придете с повинной, то слобода на 3 день вся будет сожжена».
Пришли, наконец, советские войска, встреченные всеобщим ликованием, и банды Деникина бежали в панике из слободы Красненькой.
Все с охотой идут теперь за Советскую власть, ибо все сознают, что только это единственная народная власть, и я присоединяю свой голос к голосу повстанцев и восклицаю: «Да здравствует Советская власть! Да здравствует народный вождь, тов. Ленин!»
Повстанец П. КРУК
«Изв. В. Ц. И. К.»
В «кровавом Харькове»
Товарищи, вырвавшиеся из Харькова после занятия города белыми, рассказывают:
- Красный Харьков сделался кровавым Харьковом. Город на трое суток был отдан на разграбление пьяным кубанским казакам.
Это было их военною наградою.
Дело началось, как и полагается, с еврейского погрома.
По сообщению «Коммунара», общее число убитых нельзя даже приблизительно установить. В первый же день было убито 34 врача-еврея; в этом числе был и знаменитый профессор Гиршман, едва ли не лучший в мире специалист по глазным болезням. Гиршман, преклонный старик, спас на своем веку зрение больше, чем миллиону человек.
Но какое до этого дело деникинским бандам?
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №140. 5 августа 1919 г.
В прифронтовой полосе
I
С утра над городом гремят звуки Интернационала.
То шествуют на митинг «товарищи дезертиры». И шествуют не какими-то там кучками. Нет! Идут сразу 1,500 - 2,000 человек.
Продвижению генерала Деникина и подвиги его войск сделали свое дело.
Крестьянин, еще вчера рассуждавший: «А што что белые? Ничто и под белыми жить нельзя?» получил наглядное представление о том, каково белое царство.
Можно не преувеличивая сказать, что все последние дни июля и начала августа пишущий эти строки на базарах и дорогах, в поездах и эшелонах, у групп и одиночек, слышал лишь одни разговоры: все они были о деникинцах.
И всюду из уездов и Балашовского, и Новохоперского, Бобровского и Бирюченского рассказы были одни: кровь и истязания, неслыханный, еще невиданный по наглости грабеж, насилование «подряд» девушек и женщин захваченного белыми разбойниками села.
- Таперича мы знаем, какая это власть, - заявляет крестьянин…
После подвигов такой власти крестьянин понимает, что остается лишь один исход: в рядах красной армии с винтовкой в руках покопчить навсегда с золотопогонными белыми негодяями…
II
Совсем нелепо полагать, что это стихийное шествие дезертира в красные войска есть следствие работы советских карательных органов, комиссий по борьбе с дезертирством и т.п.
Комиссии, конечно, работают и необходимости их и пользы работы отрицать не приходится.
Но ни одна комиссия ни в одном государстве, как бы ни был силен сам государственный аппарат принуждения, не добилась бы того, что сейчас имеет Советская власть на юге в области дезертирского вопроса.
Тут дело идет не о «поимке» дезертиров…
«Когда тов. председателя уездного Исполкома приезжает в волость один-одинешенек, объявляет, что устроит дезертирский митинг, дезертиров просит явиться на него без всякого, так сказать, сумления, когда митинг единогласно выносит решение всем дезертирам немедленно явиться в ряды войска, а за ним полторы тысячи дезертиров отправляются без всякого контроля в ближайший уездный город, о какой тут «ловле» можно говорить?
Но это зрелище - полторы тысячи деревенских парней, идущих по большой дороге с гармониками, с пением частушки, которая начинается словами:
Эх, д’ы за Советскую Россию
Н’надо голову отдать…
- Это зрелище возможно, конечно, только в республике рабочих и крестьян!
И оно станет легко понятным, легко объясним, если всмотреться хоть в эту картинку, выхваченную из тысячи ей подобных.
Старик-крестьянин едет из города с базара.
У вокзала он был на митинге. У вокзала он вел речи с красноармейцами, прибывшими с фронта, с беженцами из занятых мест… У того вокзала крестьяне - и старые и молодые - вели «промеж себя» разговор.
И старик, сидя на телеге, говорит собеседнику о том, что еще недавно он сам скрывал своих двух сыновей.
Но теперь после того, что он видел и слышал от таких же крестьян, как и он, старый крестьянин пошлет сыновей в Красную армию…
Земли золотопогонникам он не отдаст. Измываться над крестьянством не позволит. И если сыновья его окажутся малодушными и трусами, он силою выгонит их, он проклянет их, если они сбегут с боевого поста…
В тихом вечернем воздухе такой силой дышал простые слова крестьянина…
Он почти один в степи с двумя-тремя односельчанами… Его никто не тянет за язык… Не знает он, что рядом сидит человек, который запишет его слова…
Но то, что старик говорит, говорят также просто, но по-крестьянски твердо и нерушимо десятки тысяч «хозяев» - солидных мужиков….
Деревня поднялась за свои права… Деревня чувствует, что подходит беспощадный классовый враг. И она ощетинилась.
«В армию», - говорит она своей молодежи… - «Будя на печке-то сидеть»…
И не сидят более!..
Тысячи и тысячи здоровых молодцов проходят к сборным пунктам, и замечательно, что они чувствуют себя более «рекрутами», чем дезертирами.
И точно - это рекруты революции. Они прозрели. Белая нагайка их научила, и вчерашние дезертиры важно и смело идут -
«За Советскую Россию
Жизнь отдать»…
«Кр. Газ.»
К.Шеланик
Коммунист (органы Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №148. 14 августа 1919 г.
Понял свою ошибку.
Приводим выдержки из письма рабочего с фабрики быв. Миндовского и Бакакина в Наволоках, человека по свои убеждения не сочувствующего Советской власти, но столкнувшись с зверствами Деникина и теперь ставшего на защиту Советской власти.
Дорогой товарищ! Спешу уведомить тебя, что хотя и с большим трудом, но пробрался к своему семейству, которое живет недалеко от Балашова. Теперь спешу поделиться теми впечатлениями, которые я увидел на месте. Я ранее хотя и верил газетам, но смутно, теперь я увидел лично зверства, чинимые бандой Деникина. По всем дорогам бегут люди, спасаясь, где кто может. Я многих останавливал и спрашивал, почему бежите, но они не отвечают, а показывают на телесные недостатки и надругательства белых. Видел 4-х крестьян с отрезанными ушами и носами и клеймами, вырезанными на груди. - З. и В., массу обесчещенных женщин и девушек, - и вот, дорогой товарищ, смотря на всю эту картину, я возмутился до глубины души и, желая помочь этому делу, я добровольно ушел с сыном рыть окопы и вот уже 4 дня ворочаюсь с киркой и лопатой, помня, что, может быть, хоть этим принесу пользу. Теперь эта работа прекратилась, есть другое дело. Подвозить фураж для фронта крестьянам некогда, вот и просят меня отправлять за них очередь. Все время идут эшелоны Советских войск через нашу деревню. Идут тихо, не делают крестьянам никакого зла. Если что возьмут, то за все заплатят, и теперь отношение крестьян стало другое, чем было ранее. Ранее нельзя было ничего сказать в защиту Совета, а теперь поняли всю свою ошибку и совсем стали другие, ранее нас хотели гнать за то, что защищали Советскую власть, а теперь слушают со вниманием мои и Китаева лекции.
Теперь прошу вашего разрешения, если дадите свое согласие, то останусь работать для общего блага, если нет, то немедленно еду домой.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №158. 27 августа 1919 г.
Восстание ингушей
АСТРАХАНЬ. По сообщениям бакинских газет, а также по полученным в Тифлисе сведениям, в связи с предъявлением добровольческой армией ингушскому народу ультиматума о выставлении четырех полков в Ингушетии начались волнения, перешедшие затем в восстание. Срок ультиматума настал на четвертый день праздника «Ойруди Байрама». Ингушские массы, считая свое офицерство причастным к предъявлению ультиматума, убили многих офицеров. Сторонники добровольческой армии начали было грузиться в Нарзане, с целью отправиться в добровольческую армию без ведома национального совета, но в этой время туда прибыл ингушский шариатский волк, который и заставил их высадиться. Против селений Нарзановского округа добровольческой армией был двинут отряд с артиллерией и броневиками. Этот отряд, окруженный ингушами, уничтожен. Разгораются жестокие бои ингушей с добровольческой армией. Железнодорожный путь между Бесланом и Карабулаком разобран, в связи с чем прервано сообщение между Владикавказом и Грозным. Есть слухи о готовящемся занятии этих городов ингушами. К движению примкнул духовный вождь чеченцев шейх уль-ислам Али Хаджи Атушинский, обещающий повстанцам поддержку. Ожидаются также военные действия против добровольческой армии со стороны дагестанцев, среди которых идет сейчас мобилизация.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №160. 30 августа 1919 г.
Подробности оставления Киева
ГОМЕЛЬ. Деникиным были брошены на Киев отборные офицерские полки. Потребовались крупные силы, и после 2-х-дневного боя деникинцы были разбиты. Также неудачна была попытка деникинцев обойти нас. Положение к западу от Киева было устойчивое, так как петлюровцам был нанесен жестокий удар. К несчастью, в момент напряжения боя «Интернациональная дивизия» отступила вследствие гибели командного состава и политических работников, а также контр-революционных слухов об оставлении Киева. В образовавшийся прорыв продвинулись петлюровцы, занявшие предместье Святошино и Волынский пост. Склады, неэвакуированные, были нами уничтожены. Наши войска с боем выведены из города. План окружения потерпел крах. Подводится подкрепление. Бой продолжается.
По непроверенным сведениям между петлюровцами и деникинцами происходит бой из-за обладания Киевом.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №166. 6 сентября 1919 г.
Белый генерал о «красных чертях»
«Сброд, банды, шайки, которые легко в порошок стереть». С таким презрением отзывались царские генералы и офицеры о нашей красной армии, когда она еще была неокрепшей.
Но, получая всюду от красной армии подзатыльники, бывшие царские холопы поняли, что шутить с этим «сбродом» нельзя. Теперь «их превосходительства» заговорили другим языком.
Вот что рассказывают о наших красных героях белый генерал Савватеев, командующий Хоперским округом, в №132 белогвардейской новочеркасской газеты «Донские ведомости».
«Лезут красные черты без удержу. Понимаете ли, я их гоню на Филимоновском направлении к Мачихе и только вышвырну их за границу области, а они вылезают мне в тыл от Поворино. Тьфу, дьявол! Делать нечего, ночным переходом перебрасываю сводный корпус генерала Ситникова на Купаву и сам вылезаю красным в тыл у Поворино. Только набью им здесь морду, а они, подлецы, опять лезут и из Мачихи кинжал мне в спину норовят вставить… Вздохнуть не дают. Хорошо воюют, подлецы».
Такова «аттестация» белого генерала о «красных чертях».
Дальше генерал продолжает:
«Время стояло погожее, сухое, и он, подлец (противник), возьми и выпусти против моей конницы броневики… Выскочат из балки, как тучи ходят, кружатся, черти, прямо по пахоте несутся, на пушки… А ведь как обнаглели: один подлетел на 30 шагов к батарее, из дверцы выглянула красная зверская морда матроса. «Что? Взяли?!» - говорит, а сам, сукин сын, пулеметами таки сыпет, то вперед забежит, то сбоку, то сзади… А конница видит, что пушки не справятся, давай ходу назад. Поднялась паника. Пали духом казаки, замитинговали, стали полки разлагаться, разбегаться».
«Вижу на этот раз не выкручусь, да и под ложечкой сосет. А ложечка моя вернейший показатель, никогда не надувала. Как засосет, так знай, что не быть добру. Чувствую, что вылезут здесь красные. И ведь вылезли-таки, прокляты! Не спаси нас, хоперцев, Борисоглебская операция, не сдобровать бы нам тогда, а с нами и Дону».
«Кр. Газ.»
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №190. 5 октября 1919 г.
Подвиги деникинцев
МОСКВА. Рассказ председателя Путивльского уездного Исполкома. В некоторых уездах крестьяне ждали, что Деникин принесет им кое-что хорошее. Также было и в Путивльском уезде, Курской губ., в волостях Кавацкой, Новожиловской, Николаеской. Все ждали, что Деникин даст мануфактуру, сол, деготь и пр. блага. Деникинцы понимали, что такое настроение отлично можно использовать и население подкупить, поэтому ряд складов и сахарных заводов были до чиста разграблены, и Деникин раздавал разграбленный сахар с Бурожского завода. Но после такой попытки подкупить население начался другой разговор: тотчас же стала организовываться старая полиция, появились старшины и вынырнули на свет божий урядники, а затем расправа была жестокая. В Казацкой волости, где настроение было далеко не в пользу Советской власти (волость очень зажиточная), деникинцы били население шомполами. Избили до полусмерти старого председателя Исполкома и старика крестьянина беспартийного и плохо разбирающегося в политике. Там же они собрали 20.000 пуд. хлеба и угнали две трети всех крестьянских лошадей, не произведя ровно никакой уплаты. В результате после таких подвигов деникинских банд казачане прислали к нам делегацию и стали заявлять, что «на свете нет лучше Советской власти, а деникинцы - это разбойники какие-то».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №193. 9 октября 1919 г.
Там, где были белые.
Одним из здешних граждан получено следующее письмо из Козлова.
«С приходом Мамонтовских банд мы пережили ужасный кошмар. Белые целую неделю хозяйничали в городе. Погром, пожары, убийство; на наше несчастье мы живем в самом центре (против Совдепа) на главной улице. В нашем доме было 4 еврейских квартиры и на наших глазах убили 6 человек. Жизнь здесь тоже ужасно вздорожала. Так, мука 800-1000 р. пуд, пшено 600 руб. пуд, масло 200-225 р. фун., яйца 80 руб. дес., молоко 15 руб. бут, всего много. Базары огромные. Все есть, но безумно дорого. Хлеб дошел до 20-25 руб. фун. Главное то, что на деньги почти не продают, а все товарообмен. Крестьяне очень нуждаются в соли, спичках и мануфактуре. За 8 фун. соли можно достать пуд муки или пшена.
Шлю привет.
Е. Федорова
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №206. 24 октября 1919 г.
Казаки ворвались в Екатеринославль в субботу, 28 июня. Кровь стынет от ужаса, когда начинаешь вспоминать, что происходило в городе. Мост был в буквальном смысле залит кровью. Трупы убитых лошадей мешали двигаться. Убитых белогвардейцев казаки убирали, а трупы красноармейцев валялись неубранными. Проходя по мосту, казаки каблуками добивали оставшихся наших раненых и сбрасывали в Днепр.
В воскресенье состоялась торжественная встреча победителей. С раннего утра екатеринославская буржуазия запрудила главные улицы города. Нарядные дамы засыпали казаков цветами, радостная, ликующая буржуазия махала платками и в исступлении кричала «ура». В полдень духовенство в праздничном облачении вышло на улицу с крестным ходом. На улицах появилось видимо-невидимо офицеров. Все они надели золотые и серебряные погоны. Чиновники нарядились в свою форму.
В это время, как буржуазия ликовала, беднота и рабочие забирались в погреба, ожидая ежеминутно нашествия пьяного казачья. В Чечелевке (рабочий квартал) происходили облавы: казаки искали большевиков, но почти всякого рабочего они принимали за такового и тащили в губернскую тюрьму.
На второй день по стенам домов были расклеены следующие приказы: «Восстанавливается право на собственность: все захваченные у фабрикантов и заводчиков фабрики и заводы должны быть возвращены их владельцам; захваченная крестьянами земля возвращается владельцам. Учиненные убытки разоренных имений уплачиваются крестьянами».
Во втором приказе комендант объявляет: «Всякие рабочие профессиональные союзы распускаются. Восстанавливается союз помещиков Екатеринославской губ. Предлагается союзу немедленно приступить к политической работе».
В третьем приказе говорится: «Все рабочие, переехавшие в буржуазные квартиры, немедленно должны оттуда убраться; все убытки, причиненные владельцам квартир, уплачиваются рабочими».
После издания приказов буржуазия стала отбирать земли, фабрики и заводы и выбрасывать из своих квартир вселившихся рабочих на улицу. Буржуазия приглашала казаков, напаивала их для того, чтобы казаки выбрасывали из квартир рабочих с семействами. Кровати, столы и прочие вещи, принадлежавшие рабочим, выбрасывались из окна. Было несколько случаем, когда вслед за мебелью летели маленькие дети.
К вечеру казаки были уже пьяны; озерный базар был разграблен в течение одного часа. Целый день по улицам носились казаки с награбленным товаром на руках. Между тем, офицерье придумало новую забаву: вывели всех арестованных рабочих, заподозренных в сочувствии коммунистов, и стали их расстреливать.
В деревнях по жалобе кулаков карательные отряды нечеловечески расправлялись с крестьянами. Что только там творилось, и описать невозможно.
Было устроено собрание буржуазии, на котором комендант заявил, что предпримет на будущей неделе организованные облавы с целью окончательного избавления города от «большевистского отродья». Власть должна принадлежать всему народу, а не этим смутьянам-большевикам.
Но народолюбивому коменданту не пришлось исполнить своего обещания. На восьмой день подошли красные войска и выбили белогвардейцев из города. Теперь получилась обратная картина: красные войска встречались рабочими с огромным энтузиазмом и радостью.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №135. 30 июля 1919 г.
Восстание в Новохоперском у.
В некоторых волостях Новохоперского у. вспыхнуло восстание против казаков и зеленых, грабивших и угнетавших крестьян.
Восстание было подавлено сильным артиллерийским огнем карательного отряда, присланного деникинцами. Карательный отряд чинил всевозможные зверства. В с. Красненьком изнасиловано 18 девушек, малолетних детей бросали в колодцы, угнано до 900 голов рогатого скота и около 200 лошадей. Восставшие держались несколько дней. Вооружены были все поголовно, даже женщины. В настоящее время полоса восстания занята красными войсками.
Назревают восстания в других селах, занятых противником. К нам перебежало 150 вооруженных солдат. Они рассказывают, что в тылу противника массовые казни. На станции Орчада на телеграфных столбах и фонарях четыре дня висели 34 повешенных советских работника и железнодорожника. Взятых в плен женщин, жен красных командиров и советских работников насилуют сопротивляющимся отрубают руки. По словам пленных, около Богучара вспыхнуло восстание против деникинцев. Восставших 10.000 человек. Отправленный на усмирение конный полк подавить этого восстания не мог. На поддержку посланы новые войска. Политический комиссар бригады телеграфирует, что из деревни Волоконска, когда там узнали о приближении неприятеля, вся молодежь ушла с нашими войсками.
Драка между казаками и зелеными
При обследовании, с прибытием поезда тов. Калинина, обстоятельств падения Балашова, ныне взятого обратно доблестными красноармейцами, выяснилось, что вслед за падением Балашовского района казачьи банды и помогавшие им банды зеленых передрались между собой из-за дикого грабежа населения и грузов из вагонов; к грабежам были причастны и некоторые железнодорожники.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №136. 31 июля 1919 г.
В стане Деникина
Откровение ген. Драгомирова
Новый представитель деникинского правительства в Париже генерал Драгомиров откровенно заявляет о контр-революционных целях, преследуемых добровольческой армией. «Военная диктатура - заявил Драгомиров - будет продолжаться 1-2-3 года, или сколько это будет признано нужным. Не важно, кто будет диктатор: Деникин или Колчак, важно, чтобы у диктатора была железная рука, дабы держать русский народ в подчинении. В течении целого ряда лет в России должен раздавать один голос - голос диктатора». Генерал Драгомиров не исключает того, что диктатор, быть может, вручить свою власть царю, но в первое время не может быть и речи о созыве национального собрания, а затем царь созовет представителей дворянства и духовенства для «совещания». Россия должна быть сильно централизована. Украина и Финляндия не могу быть автономны. Необходимо, чтобы новая великая Россия походила на дореволюционную Россию.
Под пятой Деникина
Каждый день доходят до нас все новые и новые кошмарные известия об ужасах, творящихся в занятых деникинцами областями.
Вот что рассказывает тов. А.И. Кривонос, бежавший из Нового Екатеринослава, захваченного шкуровскими бандами:
- 12 июня в город ворвались шкуровские банды, пьяные, оборванные, грязные и тотчас же приняли за грабежи. Вслед за ними через два дня приехали помещики. Всю землю, розданную Советской властью крестьянам и уже засеянную ими, они отобрали обратно. На крестьянской земле две трети урожая помещики берут себе, а одну треть оставляют крестьянам, с условием, чтобы урожай с их земель крестьяне бесплатно убрали, свезли к помещикам и обмолотили. Сопротивлявшихся немедленно отправляли к казацкому коменданту, который коротко приказывал сечь провинившихся шомполами.
В первый день своего прихода шкуровцы перепившись, взбунтовались и устроили ряд бесчинств. Поймав в городе 600 человек рабочих и захватив на ст. «Сватово» еще 50 человек, они отправились в поле, где всех и расстреляли. Трупы зарыли на половину так, что собаки их свободно растаскивали и пожирали человеческое мясо.
На второй день своего пребывания в городе Шкуро приказал созвать сход, на котором потребовал выдать ему всех коммунистов и советских работников. Крестьяне наотрез отказались выдать кого бы то ни было. Тогда генерал, распустив сход, обратился с тем же требованием к буржуазии, которую Советская власть до прихода белогвардейцев держала на общественных работах. Буржуа, конечно, не заставили себя упрашивать. Выдали всех против кого таили злобу, и заработала казацкая шашка, полилась ручьями кровь бедняков…
Когда Шкуро внезапно занял город - рассказывает тов. Кривонос, - мой отец, служащий продовольственного отдела, обеспокоенный, побежал домой к больной матери. По дороге его встретили два чеченца и по указанию кулака, у которого отец реквизировал хлеб, схватили его и тут же шашками искрошили. Трехлетняя сестренка, видя, что отца терзают, выбежала из дома с криком; пьяный чеченец схватил ее за ноги и, ударив головой об камень, убил ее.
Каждую ночь в колонии для душевно-больных производятся расстрелы, и подвалы переполнены трупами. Крестьяне толпами убегают в леса и, устраивая в них засады, уничтожают целые эскадроны, отбирая у них оружие и пулеметы. Леса Изюмовского и Харьковского шляха наполнены беглецами, которые наводят страх на казацкие отряды и разбирают полотно железной дороги. Отдельные повстанческие группы крестьян собираются в сильные отряды, которыми командуют коммунисты. Продовольствия у них много, в то время как у Шкуры ничего нет. Цена на хлеб с приходом казаков поднялась с 2 до 20 руб. Свой хлеб крестьяне закапывают в землю или жгут, но помещикам не дают. А помещики заставляют их 3 дня в неделю работать на себя, а по вокресеньям гоняют на позиции. Установлен 16-часовой рабочий день. Между шкуровцами и деникинцами идет разлад. Часто бывают столкновения. Во время одного из них шкуровцы убили 2 деникинских офицеров.
Вырваться из плена товарищам удалось с помощью одного крестьянина-середняка, которому комендант города поручил где бы то ни было достать хлеба и выдал ему для этого пропуск, с которым можно было проехать даже через линию фронта. Этот крестьянин, сжалившись над т. Кривоносом, провез его через первую линию фронта, выдав за своего помощника; через вторую же линию он пробрался сам, прячась в кустах, благодаря тому, что находившиеся там пикеты казаков были совершенно пьяны и не заметили его.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №138. 2 августа 1919 г.
Генеральская приманка
Рабочий Брянского завода цеха железных конструкций, тов. Маевский, мобилизованный в профессиональную мобилизацию, никогда раньше не бывший сторонником Советской власти, пишет своим родителям:
«Когда я поехал в Лиски и нам пришлось от казаков отступать, я увидел, как мирные жители страдают. Вот, дорогой папа, мне пришлось как раз узнать от этих пролетариев - жителей, каково у них положение. Они мне сказали, что когда казак пришел, то он, несмотря на детей, стал резать как ему хотелось. И вот, дорогой папа, у нас пролетарии только и кричат: «хлеба!» А если бы они повидали прочную жизнь пролетариев, тогда они не сказали бы: «хлеба!», а сказали бы: дай нам оружия, а не хлеба. Затем, дорогой папа, я умру за Советскую власть. Да здравствует товарищ Троцкий и товарищ Ленин!»
А вот что пишет другой красноармеец, лежащий в Брянском военном госпитале из Н полка, крестьянин тов. Помелков:
«Сейчас я скажу, как Деникин бедняку и средняку давал белый хлеб. Наш несознательный деревенский крестьянин ожидал деникинской помощи. Когда он вступил, то он отнял у крестьян последний хлеб, отнял у них землю, ту, которую Советская власть отняла у помещиков, попов и монашек. За эту землю Деникин некоторых повесил, а на остальных наложил сумасшедшую контрибуцию, а землю возвратил своей буржуазии. Хлеб стал дорог (это на Украине-то) 35 р. фунт… Пьяные казаки издеваются над крестьянами, убивают как скотину. А которые товарищи, когда мы отступали, оставались дома и думали, что Деникин даст им вознаграждение и помилует, но вышло наоборот. Он сейчас выслал полицию, и она нагайками их выгнала на первую линию сражаться против своих красноармейцев, дали им берданки, а сзади за ними казацкие офицеры поставили пулеметы и они попали среди огня. Кто у него побывал в лапах, так к нему никогда не пойдет и другому не скажет к нему идти. Таким товарищам - предателям Советской власти - смерть!
«Изв. Брян. Исполкома»)
Восстание в слободе Красненькой
(Рассказ повстанца)
При отступлении красных войск совет старался захватить все свое имущество, а если что-нибудь и оставалось, то только благодаря тому, что крестьяне все еще как-то недоверчиво относились к Советской власти и отказывали в подводах.
Но, отступая, совет сказал: «Мы вам будем нужны, и вы придете просить еще нас». Эти пророческие слова сбылись.
Не напрасно один тов. писал в «Воронежской Бедноте», что казаки - это лучший агитатор за Советскую власть.
Что же оказывается? А вот что:
26 июля пожаловали для некоторых давно желанные казаки в слоб. Красненькую, Новохоперского у.
Придя, они начали издеваться над крестьянами, били нагайками за всякое неосторожное слово, отбирали у крестьян лошадей, скот, помещичьи земли, - одним словом, сразу запахло старым. Молились «за верховного нашего правителя адмирала Колчака и главнокомандующего Деникина».
Недовольство среди крестьян против казаков росло не по дням, а по часам.
Все заговорили о восстании, и началась подпольная работа: подсчитывались силы, оружие; входили в сношение с молодежью других сел.
Быстро, в слоб. Красненькой с 12-тысячным населением организовался «Повстанческий комитет», и работа закипела. С приходом казаки мобилизовали 1913-14 и 15 годы; скоро была объявлена мобилизация с 1904 по 1919 г., а учащихся на три года больше.
Крестьяне, собравшись 6 июля на сход, все решительно отказались от мобилизации и отказали в подводах; на вопрос одного из тов., что они будут делать, если казаки с нагайками заставят их, они ответили, что будут с оружием в руках защищать свои права, данные им революцией.
7 июля через сл. Красненькую проходило 5 подвод с патронами на фронт для казаков; казаки потребовали лошадей одну подводу выгнали насильно. Крестьяне, возмутившись, убили 2 казаков, а один бежал; отняли патроны, ударили в набат, и, таким образом, началось восстание. В восстании, между прочим, приняли участие учащиеся семинарии, школы 2-й ступени и местная интеллигенция.
Винтовок насчитывалось около 600, но старики, дети и женщины, кто с вилами, кто с лопатами и другим оружием, вышли за слободу и цепью расположились кругом. На улицах появились баррикады. Наши конные разведчики, которых насчитывалось около 200, как в шутку назвали их повстанцы, деревянная кавалерия с красными флагами, разъезжали по полю, ездили в другие села, сообщая о восстании и прося поддержки.
Некоторые деревни не остались глухи к голосу своих товарищей повстанцев и дали помощь. Так, восстали села Троицкое, Подосиновка, Некрилово и др.
Первые два дня было спокойно, но на третий день после обеда наши наблюдатели передали по цепи, что со стороны Новохоперска движутся пехота и немного кавалерии.
Когда они подошли на близкое расстояние, и с их стороны раздались выстрелы, то наши повстанцы ответили им тем же, и мы перешли в наступление. Часть казаков, которые были по большей части мобилизованные, сдались в плен, а другие бежали в панике в лес. Захватили более 200 человек в плен и винтовки. Гнали казаков за 7 верст к самому лесу, и, получив приказание от главного повстанческого штаба, мы отступили к слободе. Возвращаясь обратно, мы услышали на другой стороне слободы пулеметную и ружейную стрельбу и орудийные выстрелы; оказалось, что казаки наступали на Красненькую с другой стороны. Мы пошли в наступление и стремительной атакой отогнали казаков, захватив при этом их пулемет. 10 и 11-го было спокойно, но 12 июля набат известил нас, что угрожает опасность со стороны Новохоперска. В это время у нас появилось еще два пулемета, которые были в починке, и на заводе мы уже каждый день выпускали 5 тысяч патронов.
Неприятель стал обстреливать нас их 2-х орудий и скоро перешел в наступление.
Полковник, который шел во главе наступавших и кричал нам: «Сдавайтесь!», был ранен; убили еще двух офицеров, которые попытались было его унести. Раненого полковника, который завопил: «Товарищи, пощадите, я ваш», разъяренные повстанцы убили. При нем оказались документы, в которых предписывалось непременно взять слободу, сжечь ее, а мужское население слободы отчасти перебить, а других мобилизовать.
13 и 14 было спокойно. 15 июля неприятель со стороны Новохоперска с 2-мя батареями, с пулеметами и броневиком обстреливал слободу Красненькую. Бой длился 10 часов. Выпущено им было более 1.000 снарядов, не причинивших никакого вреда.
Казаки перешли в наступление. Повстанцы дрались храбро, но у нас не хватило патронов, и испортился пулемет; началось отступление. Казаки зажгли слободу в 20 местах, но так как в то время шел сильный дождь, то пожар не распространился.
Начались грабежи и насилия над женщинами. Все с нетерпением ждут возвращения совета. С первых же дней восставшие послали просить помощи; она была дана, только поздно.
Мужчины все ушли из слободы.
Казаки прислали к нам делегатов, которые вам заявили: «Если вы не придете с повинной, то слобода на 3 день вся будет сожжена».
Пришли, наконец, советские войска, встреченные всеобщим ликованием, и банды Деникина бежали в панике из слободы Красненькой.
Все с охотой идут теперь за Советскую власть, ибо все сознают, что только это единственная народная власть, и я присоединяю свой голос к голосу повстанцев и восклицаю: «Да здравствует Советская власть! Да здравствует народный вождь, тов. Ленин!»
Повстанец П. КРУК
«Изв. В. Ц. И. К.»
В «кровавом Харькове»
Товарищи, вырвавшиеся из Харькова после занятия города белыми, рассказывают:
- Красный Харьков сделался кровавым Харьковом. Город на трое суток был отдан на разграбление пьяным кубанским казакам.
Это было их военною наградою.
Дело началось, как и полагается, с еврейского погрома.
По сообщению «Коммунара», общее число убитых нельзя даже приблизительно установить. В первый же день было убито 34 врача-еврея; в этом числе был и знаменитый профессор Гиршман, едва ли не лучший в мире специалист по глазным болезням. Гиршман, преклонный старик, спас на своем веку зрение больше, чем миллиону человек.
Но какое до этого дело деникинским бандам?
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №140. 5 августа 1919 г.
В прифронтовой полосе
I
С утра над городом гремят звуки Интернационала.
То шествуют на митинг «товарищи дезертиры». И шествуют не какими-то там кучками. Нет! Идут сразу 1,500 - 2,000 человек.
Продвижению генерала Деникина и подвиги его войск сделали свое дело.
Крестьянин, еще вчера рассуждавший: «А што что белые? Ничто и под белыми жить нельзя?» получил наглядное представление о том, каково белое царство.
Можно не преувеличивая сказать, что все последние дни июля и начала августа пишущий эти строки на базарах и дорогах, в поездах и эшелонах, у групп и одиночек, слышал лишь одни разговоры: все они были о деникинцах.
И всюду из уездов и Балашовского, и Новохоперского, Бобровского и Бирюченского рассказы были одни: кровь и истязания, неслыханный, еще невиданный по наглости грабеж, насилование «подряд» девушек и женщин захваченного белыми разбойниками села.
- Таперича мы знаем, какая это власть, - заявляет крестьянин…
После подвигов такой власти крестьянин понимает, что остается лишь один исход: в рядах красной армии с винтовкой в руках покопчить навсегда с золотопогонными белыми негодяями…
II
Совсем нелепо полагать, что это стихийное шествие дезертира в красные войска есть следствие работы советских карательных органов, комиссий по борьбе с дезертирством и т.п.
Комиссии, конечно, работают и необходимости их и пользы работы отрицать не приходится.
Но ни одна комиссия ни в одном государстве, как бы ни был силен сам государственный аппарат принуждения, не добилась бы того, что сейчас имеет Советская власть на юге в области дезертирского вопроса.
Тут дело идет не о «поимке» дезертиров…
«Когда тов. председателя уездного Исполкома приезжает в волость один-одинешенек, объявляет, что устроит дезертирский митинг, дезертиров просит явиться на него без всякого, так сказать, сумления, когда митинг единогласно выносит решение всем дезертирам немедленно явиться в ряды войска, а за ним полторы тысячи дезертиров отправляются без всякого контроля в ближайший уездный город, о какой тут «ловле» можно говорить?
Но это зрелище - полторы тысячи деревенских парней, идущих по большой дороге с гармониками, с пением частушки, которая начинается словами:
Эх, д’ы за Советскую Россию
Н’надо голову отдать…
- Это зрелище возможно, конечно, только в республике рабочих и крестьян!
И оно станет легко понятным, легко объясним, если всмотреться хоть в эту картинку, выхваченную из тысячи ей подобных.
Старик-крестьянин едет из города с базара.
У вокзала он был на митинге. У вокзала он вел речи с красноармейцами, прибывшими с фронта, с беженцами из занятых мест… У того вокзала крестьяне - и старые и молодые - вели «промеж себя» разговор.
И старик, сидя на телеге, говорит собеседнику о том, что еще недавно он сам скрывал своих двух сыновей.
Но теперь после того, что он видел и слышал от таких же крестьян, как и он, старый крестьянин пошлет сыновей в Красную армию…
Земли золотопогонникам он не отдаст. Измываться над крестьянством не позволит. И если сыновья его окажутся малодушными и трусами, он силою выгонит их, он проклянет их, если они сбегут с боевого поста…
В тихом вечернем воздухе такой силой дышал простые слова крестьянина…
Он почти один в степи с двумя-тремя односельчанами… Его никто не тянет за язык… Не знает он, что рядом сидит человек, который запишет его слова…
Но то, что старик говорит, говорят также просто, но по-крестьянски твердо и нерушимо десятки тысяч «хозяев» - солидных мужиков….
Деревня поднялась за свои права… Деревня чувствует, что подходит беспощадный классовый враг. И она ощетинилась.
«В армию», - говорит она своей молодежи… - «Будя на печке-то сидеть»…
И не сидят более!..
Тысячи и тысячи здоровых молодцов проходят к сборным пунктам, и замечательно, что они чувствуют себя более «рекрутами», чем дезертирами.
И точно - это рекруты революции. Они прозрели. Белая нагайка их научила, и вчерашние дезертиры важно и смело идут -
«За Советскую Россию
Жизнь отдать»…
«Кр. Газ.»
К.Шеланик
Коммунист (органы Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №148. 14 августа 1919 г.
Понял свою ошибку.
Приводим выдержки из письма рабочего с фабрики быв. Миндовского и Бакакина в Наволоках, человека по свои убеждения не сочувствующего Советской власти, но столкнувшись с зверствами Деникина и теперь ставшего на защиту Советской власти.
Дорогой товарищ! Спешу уведомить тебя, что хотя и с большим трудом, но пробрался к своему семейству, которое живет недалеко от Балашова. Теперь спешу поделиться теми впечатлениями, которые я увидел на месте. Я ранее хотя и верил газетам, но смутно, теперь я увидел лично зверства, чинимые бандой Деникина. По всем дорогам бегут люди, спасаясь, где кто может. Я многих останавливал и спрашивал, почему бежите, но они не отвечают, а показывают на телесные недостатки и надругательства белых. Видел 4-х крестьян с отрезанными ушами и носами и клеймами, вырезанными на груди. - З. и В., массу обесчещенных женщин и девушек, - и вот, дорогой товарищ, смотря на всю эту картину, я возмутился до глубины души и, желая помочь этому делу, я добровольно ушел с сыном рыть окопы и вот уже 4 дня ворочаюсь с киркой и лопатой, помня, что, может быть, хоть этим принесу пользу. Теперь эта работа прекратилась, есть другое дело. Подвозить фураж для фронта крестьянам некогда, вот и просят меня отправлять за них очередь. Все время идут эшелоны Советских войск через нашу деревню. Идут тихо, не делают крестьянам никакого зла. Если что возьмут, то за все заплатят, и теперь отношение крестьян стало другое, чем было ранее. Ранее нельзя было ничего сказать в защиту Совета, а теперь поняли всю свою ошибку и совсем стали другие, ранее нас хотели гнать за то, что защищали Советскую власть, а теперь слушают со вниманием мои и Китаева лекции.
Теперь прошу вашего разрешения, если дадите свое согласие, то останусь работать для общего блага, если нет, то немедленно еду домой.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №158. 27 августа 1919 г.
Восстание ингушей
АСТРАХАНЬ. По сообщениям бакинских газет, а также по полученным в Тифлисе сведениям, в связи с предъявлением добровольческой армией ингушскому народу ультиматума о выставлении четырех полков в Ингушетии начались волнения, перешедшие затем в восстание. Срок ультиматума настал на четвертый день праздника «Ойруди Байрама». Ингушские массы, считая свое офицерство причастным к предъявлению ультиматума, убили многих офицеров. Сторонники добровольческой армии начали было грузиться в Нарзане, с целью отправиться в добровольческую армию без ведома национального совета, но в этой время туда прибыл ингушский шариатский волк, который и заставил их высадиться. Против селений Нарзановского округа добровольческой армией был двинут отряд с артиллерией и броневиками. Этот отряд, окруженный ингушами, уничтожен. Разгораются жестокие бои ингушей с добровольческой армией. Железнодорожный путь между Бесланом и Карабулаком разобран, в связи с чем прервано сообщение между Владикавказом и Грозным. Есть слухи о готовящемся занятии этих городов ингушами. К движению примкнул духовный вождь чеченцев шейх уль-ислам Али Хаджи Атушинский, обещающий повстанцам поддержку. Ожидаются также военные действия против добровольческой армии со стороны дагестанцев, среди которых идет сейчас мобилизация.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №160. 30 августа 1919 г.
Подробности оставления Киева
ГОМЕЛЬ. Деникиным были брошены на Киев отборные офицерские полки. Потребовались крупные силы, и после 2-х-дневного боя деникинцы были разбиты. Также неудачна была попытка деникинцев обойти нас. Положение к западу от Киева было устойчивое, так как петлюровцам был нанесен жестокий удар. К несчастью, в момент напряжения боя «Интернациональная дивизия» отступила вследствие гибели командного состава и политических работников, а также контр-революционных слухов об оставлении Киева. В образовавшийся прорыв продвинулись петлюровцы, занявшие предместье Святошино и Волынский пост. Склады, неэвакуированные, были нами уничтожены. Наши войска с боем выведены из города. План окружения потерпел крах. Подводится подкрепление. Бой продолжается.
По непроверенным сведениям между петлюровцами и деникинцами происходит бой из-за обладания Киевом.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №166. 6 сентября 1919 г.
Белый генерал о «красных чертях»
«Сброд, банды, шайки, которые легко в порошок стереть». С таким презрением отзывались царские генералы и офицеры о нашей красной армии, когда она еще была неокрепшей.
Но, получая всюду от красной армии подзатыльники, бывшие царские холопы поняли, что шутить с этим «сбродом» нельзя. Теперь «их превосходительства» заговорили другим языком.
Вот что рассказывают о наших красных героях белый генерал Савватеев, командующий Хоперским округом, в №132 белогвардейской новочеркасской газеты «Донские ведомости».
«Лезут красные черты без удержу. Понимаете ли, я их гоню на Филимоновском направлении к Мачихе и только вышвырну их за границу области, а они вылезают мне в тыл от Поворино. Тьфу, дьявол! Делать нечего, ночным переходом перебрасываю сводный корпус генерала Ситникова на Купаву и сам вылезаю красным в тыл у Поворино. Только набью им здесь морду, а они, подлецы, опять лезут и из Мачихи кинжал мне в спину норовят вставить… Вздохнуть не дают. Хорошо воюют, подлецы».
Такова «аттестация» белого генерала о «красных чертях».
Дальше генерал продолжает:
«Время стояло погожее, сухое, и он, подлец (противник), возьми и выпусти против моей конницы броневики… Выскочат из балки, как тучи ходят, кружатся, черти, прямо по пахоте несутся, на пушки… А ведь как обнаглели: один подлетел на 30 шагов к батарее, из дверцы выглянула красная зверская морда матроса. «Что? Взяли?!» - говорит, а сам, сукин сын, пулеметами таки сыпет, то вперед забежит, то сбоку, то сзади… А конница видит, что пушки не справятся, давай ходу назад. Поднялась паника. Пали духом казаки, замитинговали, стали полки разлагаться, разбегаться».
«Вижу на этот раз не выкручусь, да и под ложечкой сосет. А ложечка моя вернейший показатель, никогда не надувала. Как засосет, так знай, что не быть добру. Чувствую, что вылезут здесь красные. И ведь вылезли-таки, прокляты! Не спаси нас, хоперцев, Борисоглебская операция, не сдобровать бы нам тогда, а с нами и Дону».
«Кр. Газ.»
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №190. 5 октября 1919 г.
Подвиги деникинцев
МОСКВА. Рассказ председателя Путивльского уездного Исполкома. В некоторых уездах крестьяне ждали, что Деникин принесет им кое-что хорошее. Также было и в Путивльском уезде, Курской губ., в волостях Кавацкой, Новожиловской, Николаеской. Все ждали, что Деникин даст мануфактуру, сол, деготь и пр. блага. Деникинцы понимали, что такое настроение отлично можно использовать и население подкупить, поэтому ряд складов и сахарных заводов были до чиста разграблены, и Деникин раздавал разграбленный сахар с Бурожского завода. Но после такой попытки подкупить население начался другой разговор: тотчас же стала организовываться старая полиция, появились старшины и вынырнули на свет божий урядники, а затем расправа была жестокая. В Казацкой волости, где настроение было далеко не в пользу Советской власти (волость очень зажиточная), деникинцы били население шомполами. Избили до полусмерти старого председателя Исполкома и старика крестьянина беспартийного и плохо разбирающегося в политике. Там же они собрали 20.000 пуд. хлеба и угнали две трети всех крестьянских лошадей, не произведя ровно никакой уплаты. В результате после таких подвигов деникинских банд казачане прислали к нам делегацию и стали заявлять, что «на свете нет лучше Советской власти, а деникинцы - это разбойники какие-то».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №193. 9 октября 1919 г.
Там, где были белые.
Одним из здешних граждан получено следующее письмо из Козлова.
«С приходом Мамонтовских банд мы пережили ужасный кошмар. Белые целую неделю хозяйничали в городе. Погром, пожары, убийство; на наше несчастье мы живем в самом центре (против Совдепа) на главной улице. В нашем доме было 4 еврейских квартиры и на наших глазах убили 6 человек. Жизнь здесь тоже ужасно вздорожала. Так, мука 800-1000 р. пуд, пшено 600 руб. пуд, масло 200-225 р. фун., яйца 80 руб. дес., молоко 15 руб. бут, всего много. Базары огромные. Все есть, но безумно дорого. Хлеб дошел до 20-25 руб. фун. Главное то, что на деньги почти не продают, а все товарообмен. Крестьяне очень нуждаются в соли, спичках и мануфактуре. За 8 фун. соли можно достать пуд муки или пшена.
Шлю привет.
Е. Федорова
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №206. 24 октября 1919 г.