Письма череповецких коммунистов с Петроградского фронта
Особенно любопытно письмо товарища Ершова, комиссара в курсантском полку. Принято считать, что курсанты были самыми лучшими бойцами у красных, вот только по тексту прямо противоположное...
Череповецкие коммунисты под Детским Селом.
[…] были срочно вызваны к штабу армейской группы, где вышедший к нам начальник группы объяснил, что мы немедленно должны отправиться в Детское Село, вокзал которого занят красными войсками. Нам было дано задание во что бы то ни стало задержать белых и не дать им выбить наши части, занявшие вокзал.
Будучи немедленно посажен на три автомобиля, череповецкий отряд коммунистов 1-й группы в количестве 22 человек с потушенными огнями автомобилей двинулся в путь к позициям.
Вынеслись за окраину города, быстро миновали Московскую Славянку, подъезжаем к передовым позициям. Впереди виднелось громадное зарево, это пылали окрестные деревни около Детского и слышалась оживленная артиллерийская канонада, ружейная и пулеметная перестрелка. Особенно удачно действовал наш бронепоезд со стороны Пулкова на правом фланге, обстреливая позиции белых в Детском.
Прибыв на позиции, высаженный из автомобилей наш отряд под ружейным и пулеметным огнем противника направился по канаве шоссе к деревне Новой, в которой находился броневой автомобиль. Задача наша состояла в следующем: при поддержке броневика утром на рассвете мы должны двинуться в атаку вместе с курсантами и частями Энского полка для занятия Детского Села.
Расположились отделениями в канаве. Ждем момента начала атаки. С броневиком какая-то заминка, возятся около него шофер и пулеметчики, дело не налажается.
Через некоторое время автомобиль уводится в тыл, мы остаемся в канаве среди полуобгорелой деревни.
Резкий холодный ветер, непроглядная тьма окружают нас, прямо и направо видны среди мрака артиллерийские вспышки наших и белых, часто на флангах раздается пулеметная и ружейная беспорядочная стрельба белых, на которую солидно отвечает наша артиллерия.
Наступает утро; около 7 часов приходит броневик, отдается приказ начать наступление, наш отряд под прикрытием броневика двигается цепью к Детскосельскому вокзалу, от которого за ночь наши войска отошли на полверсты назад.
Отряд наступает в центре, с левого и правого флангов от нас курсанты, идем парком, противник встречает нас интенсивным пулеметным огнем, но довольно растерянным. С криком «ура» бросаемся вперед, стреляя на ходу, врываемся в вокзал, противник поспешно удирает. На правом […] центре с коммунистами впереди быстро продвигается красноармейская цепь. Вокзал занят. Не теряя ни одной минуты отряд двигается вперед в город. На пути находим брошенный белыми при поспешном бегстве пулемет, он оказывается вполне исправным и с лентами, забираем с собой, двигаемся дальше.
На правом фланге курсанты натолкнулись на засевших в саду белых, дружным натиском быстро ликвидируют их. Врываемся в город, мертвая тишина, ни души. Зорко следим за окнами барских особняков, не торчит ли где пулемет или голова придворной челяди, которой много понаехало за короткое царствие Родзянки в Детском Селе. С криками «ура», воодушевляя красноармейцев, идем по городу, на пути находим брошенные белыми патроны в мешках, фуфайки и фуражки.
Приближаемся к центру. Из одного дома раздаются по нам выстрелы, это стреляют оставшиеся друзья Юденича. Дружными залпами в окна особняка ликвидируем белогвардейскую сволочь. Спешим дальше к окраине города, правый фланг отстает, завязалась ожесточенная перестрелка, останавливаемся на минуту для выравнения флангов, чтобы не быть отрезанными в центре, левее нас показывается несколько белогвардейских всадников, посылаем им свинцовые гостинцы, белые ускакивают. Выравнив центр с флангами, идем дальше по узкой улице мимо казарм, ожидая, что вот-вот нас окатят из пулеметов; навстречу нам около окраины города раздаются выстрелы из роскошного особняка графа Кочубея. Окружаем дом, даем несколько залпов, врываемся в особняк, вытаскиваем нескольких молодцов, расправа короткая…
Выбегаем на окраину Детского Села. Противник встречает нас проливным пулеметным огнем, залетаем в поле на совершенно открытой местности, пули с визгом проносятся над нашими головами, отвечаем противнику, обстреливая лесок и близлежащую деревню, недалеко от нас такает отбитый у белых около вокзала пулемет. Патроны на исходе, некоторые их цепи ползут назад, противник бешено обстреливает, положение критическое.
Вдруг с правого фланга раздаются наши частые залпы по лесу и деревне, занимаемой противником. С криком «ура» бросаемся вперед, заметно, как на опушке леса растерянно забегал противник. Подвозят патроны; набравши их, быстро двигаемся вперед вместе с курсантами. Над нами слышится характерный звук аэроплана, не знаем […] притаиваемся в канаве; благополучно нас миновал.
Впереди нас находился лесок, в котором крепко засел противник и которого лобовым ударом не представлялось возможным выбить. Оставляем заслон, сами заходим противнику правым флангом и вступаем в оживленную ружейную перестрелку. По шоссе мчится наш броневик, командир батальона приглашает отряд для следования за броневиком.
Идем цепью по шоссе, направляясь к ближайшей деревне. Входим в деревню. Противник после нескольких залпов из броневика удрал. За неимением смосы броневик дальнейшую деятельность развить не мог и принужден был вернуться назад. Мы все оцепивши броневик со всех его сторон снизу доверха, возвращаемся назад.
Навстречу на автомобиле показался тов. Подвойский, который узнав нас, поздравил с победой. Быстро миновали шоссе, въезжаем в Детское.
Так закончился наш первый боевой день.
Наши войска, развивая успех, погнали противника дальше.
Заметно ощущалось при наступлении отсутствие красной кавалерии, которая могла бы быстрее снять противника, чем пехотные цепи и тем скорее проспать зарвавшиеся банды белых к исходному положению и окончательно ликвидировать их.
Группа Череповецких Коммунистов, - участник наступления В. Шитов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №211. 30 октября 1919 г.
Письмо с Питерского фронта.
Мы выехали из Череповца вечером, прибыли в Петроград на другой день в 3 часа, и явились прямо в Смольный к т. т. Троцкому и Зиновьеву, которые нас приняли весьма хорошо, покормили тут же и потом направили нас к Начальнику Штаба внутренней обороны Петрограда тов. Аврову, тот нас направил в Политотдел армии, потом опять в Смольный, а потом в Колпино, 4 версты от фронта, мы прошли верст 80, конечно, здоров устали и теперь вторые сутки отдыхаем т. е. отдыхаем так, как вы служите - посты несем. Из нас из отряда по одному, по два человека отправляют на фронт на должности комиссаров и командиров. Офицеров бывших очень мало, потому что многие изменяют нам, убегают к белым, а от белых солдаты к нам, идет живой товаро-обмен, конечно очень барышный для нас.
На фронте положение склоняется в нашу пользу. Командует войсками сам тов. Троцкий, а где Троцкий - там и победа. Как только он приехал - в один день скопили силы, воодушевил красноармейцев и на другой день, в 6 часов утра было сделано наступление. Наши войска в один день заняли 4 деревни, раненых и убитых было мало, с ихней же стороны очень много. Теперь уже 2-ой день идет наступление и очень с большим для нас успехом. Войска у нас пополняются большею частью кавалеристами и надежной пехотой-комунистами, армию теперь хорошо одевают, и очень даже хорошо кормят, у белых же со слов пленных, которых мы видели, каждый час уже вот 7 дней как им только что выдавали полфунта хлеба, больше ничего; одеты в лапти, в пальто рваные и во все, что придется отнять, награбить у мирных жителей. Вот вид ихней армии и при том ихняя армия численностью в 5-6 или 7 раз меньш. Наш. Да вот факт: 2 роты белых наступали на Царское село и от них бежали наши полки, но теперь этого не будет, потому что в армию влились коммунисты, Питерские рабочие и анархисты, и положение улучшилось в 5 раз.
Так вот, т. т., из этого вы видите, кто победит и кто будет побежден, и окончательно уничтожен: белые. Их не будет вовсе. Питера белым не видать, как своих ушей, они скоро будут угнаны до германской границы. И вот с таким намерением мы скоро (не сегодня завтра) пойдем в бой, в последний и решительный бой и если не вернемся, то единственная просьба к вам, товарищи, позаботиться об материальном положении наших семей и помочь им во всем.
А пока до свиданья, ваши товарищи М. Овчинников, Павловцев, Лабвов, Сидоров, Березкин.
Сидоренков же сильно захворал и теперь лежит в Петрограде в лазарете.
Колпино 23 окт. 1919 г.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №213. 1 ноября 1919 г.
Из письма с фронта
От коммуниста Михаила Богданова, служащего Редакции, отправившегося добровольцем на защиту Питера, получено письмо помеченное: «6 ноября, Фабричная Слободка».
Тов. Мих. Богданов между прочим пишет:
«Живем мы пока хорошо, хотя и трудненько иногда приходится после перехода с котомками за плечами, с винтовкой и массы патронов вместо отдыха на квартире идти в патруль или в полевой караул.
Но зато сами по себе хотя и трудные переходы делаются как-то легко: днем идем с шутками и песнями и усталость не чувствуется. А ночью… Это надо видеть и слышать, чтобы понять. Идем - темно, темно. По сторонам несколько зарев от пожаров. Небо освещается вспышками орудийных выстрелов, такают пулеметы, автоматы, каждый по-своему: Максма так, Кольта иначе. Вперемежку выстрелы из винтовок, а потом залпами и все это акомпанируется орудийными залпами и освещается ракетами.
Картина чудная[,] но и жуткая. Днем все это теряет свою красоту.
По дороге видим ямы, вырытые тяжелыми снарядами, рядом валяются искалеченные разорванные лошади, неубранные трупы красноармейцев, раздетые и разутые белыми. Везде, где стояли пулеметы, груды гильз от патронов; брошенные окопы, порванная проволока - картина не веселая. Сейчас идем к Ямбургу. Получили известие, что взят Гдов. Выстрелов вблизи уже нет; белые бегают очень быстро, так что не поспеваем за ними. Сейчас сказали, что будет переход в 25 верст, так как мы очутимся уже совсем в тылу и надо нагонять. У всех одно желание - скорее прикончить всю белогвардейскую свору Юденича. Написать можно было бы много, но письмо очень долго идет и даже сдать на почту - надо ждать несколько дней случая.
Коммунист (орган губисполкома и губкома РКП). №226. 18 ноября 1919 г.
С фронта
(Известия тов. И. Д. Петрова).
Женой быв. Заведующего Губфинотделом коммуниста Петрова получено письмо с питерского фронта. Ввиду большого интереса мы получили согласие опубликовать из него выдержки.
«Пишу это письмо уже из третьего места стоянки. Ходим из деревни в деревню, догоняя белых, но они так здорово удирают, что наши красноармейцы не успевают догонять.
Кормят хорошо. В праздник 7 ноября выдали кроме обычного пайка по полтора фунта ситного, по четверти ландарина и по восьмушке табаку. Хлеба выдают по 2 фунта в день; хлеб хороший; выдавали консервы, но теперь дают мясо, очень хорошее, коровье; свиное сало, крупу, картофель, капусту.
Всего хватает и даже кормим бедняков в деревне. А вот белые так говорят крестьяне кормят расстрелами; в каждой деревне, куда мы приходили после них, есть много расстрелянных крестьян и - понятно - бедняков; кулаков не трогают. В Гатчине расстреляли священника за то, что он отказался служить молебен о даровании победы белым.
Сейчас мы находимся в деревушке в 35 в. от Петрограда. Сегодня, кажется, уйдем дальше. Работы здесь столько, что вчера мой секретарь сидел с 8 ч. утра до 12 ч. ночи, не разгибая спины».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №227. 19 ноября 1919 г.
Из записок т. Ершова.
19 октября мы были мобилизованы Череповецкой Партией Коммунистов и отправлены на Петроградский фронт.
Царские наймиты находились под Петроградом.
Все наши тов. горели желанием принять горячее участие - в защите Красной столицы. Скоро всех нас отправили в Колпино на грузовом автомобиле. Не доезжая 8 верст до Колпино автомобиль потерпел - крушение и нам пришлось идти пешком.
По дороге нам повстречалось 7 чел. дезертиров с ужасными рассказами про силу белых. Посмеялись мы над ними и силой оружия вновь заставили идти на позицию вместе с нами.
Со стороны Колпина слышна непрерывная ружейная и пулеметная стрельба.
Идем, спешим. Вот и Колпино. Я, как старший, отправился в политотдел н-ской группы. Нас встретили т. т. Березин и Евдокимов. Тут же двоим из нас дали назначение в часть, находящуюся в бою.
Остальных задержали переночевать в Колпине. Наутро ранынрано 22 человека были отправлены на фронт Детского села, а меня с тов. Кузминым и Марининым направили в Н-ский полк, который стоял в дер. Корделево.
В полку я получил назначение комиссара 1 батальона. Тут же пошли в наступление на Федоровский посад.
Бой был ужасный. Пулеметный и ружейный треск сливался в один сплошной гул. Пули градом летели со всех сторон. Мы три раза подходили к Федоровскому, но взять не могли и каждый раз отступали на старые позиции. День кончился в ничью.
В 11 часов подали ужин. В два часа т. курсанты вновь бросились на посад Федоровский, и после двухчасового боя заняли его. Белые бежали на 5 верст и укрепились по линии жел. дор. под деревней Антропино.
Меня с командиром вызвали в Штаб бригады. Вернувшись из бригады мы нашли наши части отступающими.
Самыми серьезными мерами остановили бегущих красноармейцев, сделали перегруппировку и сразу же двинулись опять вперед и вновь заняли свою позицию. Разведка на обоих флангах работала непрерывно. Скоро она выяснила, что белые отступили, оставили без боя и Антропино и Покровское.
В селе Покровском местные жители передали нам, что белые перед своим уходом 13 человек пленных т. т. курсантов расстреляли и трех красноармейских ротных командиров повесили. Все 16 жертв были нашего полка.
Затем заняли дер. Антоново. На утро 26 октября нам была дана боевая задача занять позицию ст. реки Ижоры до станции Владимировка. Заняли, местность болотистая, лежать приходилось в воде. Стало подмораживать. В таком положении нам пришлось сидеть трое суток. Боевой дух курсантов понизился, настроение стало отвратительное. Приходилось ходить с одного конца в другой и уговаривать.
Командиры батальонов и рот в цепи отсутствовали. А противник все время осыпал нас то из пулеметов, то из артиллерии. 29-го нами было получено приказание занять Вангомюлли. Двинулись, но не прошли и 15 шагов, как нас встретили пулеметным и ружейным перекрестным огнем.
Измученные курсанты обратились в бегство. Лишь оружием удалось мне остановить отступающих.
Спешно я отыскал командира батальона, который уговаривал меня находиться в 100-150 шагах позади цепи и следить за ходом боя. Вместо этого я выдвинул его вместе с собой и телефоном на 50 шагов впереди цепи.
По команде с криками вновь бросились вперед. И вновь были засыпаны пулеметным и артиллерийским огнем.
Часть курсантов опять дрогнула. Лишь своим огнем заставили их вернуться. С боем наступаем.
Вдруг взрывом неприятельского снаряда меня перевернуло и сбросило. Очнулся в кругу тов. курсантов. Оказался невредим. Отлежался. Из командиров нет ни одного: которые убиты, которые скрылись.
По моей команде бросились мы в атаку и заняли окопы белых, но там никого уже не было. Белые не отстреливаясь бежали от нас в панике, саженях в 40 не далее.
Таким образом мы гнали их 6 верст по направлении к станциям Сабры, и заняли ряд селений: Вангомюлли, Кевалов, Бор, Лукоши и Вярли. Затем заняли позиции по реке Ижоре. Нас осталось не более 30-40 человек. Досада была страшная, что нам не выслали кавалерию.
Весь неприятельский обоз и артиллерия были бы наши. Ведь и мы то лишь на 100 шагов не успели перерезать переправу через реку. Отступление белых было паническое. Будь нас хоть батальон, мы прогнали бы белых до самой Гатчины без остановки. Часть белых с пулеметом ударилась влево на Рупони и скрылась в лесу.
Наступил вечер. Вдруг я получил приказ отойти назад на полторы версты и занять позицию в следующей деревне, ибо мы против флангов выдвинулись вперед слишком далеко. А лично мне было приказано вернуться в штаб полка в дер. Вангомюлли. Исполнил приказ, кругом было тихо, спокойно.
В 2 часа ночи я пошел поверить караулы: какой позор! Вместо караулов встречаю отступающих курсантов. Впереди был слышен пулеметный обстрел противника. Ни охраны, ни цепи я не нашел, все отступили.
Прибежал я в штаб и позвонил по телефону, чтоб послали оцепление, дабы вернуть отступающих.
Это не было сделано. Тогда я взял лошадь и поехал в дер. Антелево, где была наша пулеметная команда и нестроевая рота. Через час я уже шел с ротой и 2-мя пулеметами обратно и забирал всех отступающих.
Отступающие уверяли меня, что деревни заняты белыми, но я не поверил. Я хорошо знал, что белые не решается наступать после такой передряги.
Так и было. Наступать они вовсе и не думали, а стрельбу открыла та кучка белых, которая при отступлении ударилась с пулеметами в лес. В темноте они пошли к мосту, чтобы попасть в своим и обстреляли нашу заставу. Только всего и было.
Вернулись мы в деревню, выставили караулы, расположились.
На утро часов в 11 поднялась артиллерийская стрельба со стороны станции Сабры.
В 3 часа дня с правого фланга показался неприятельский бронированный автомобиль. Н-ский полк начал отступать. Мы очутились в кругу. Пули летели со всех сторон, артиллерия засыпала снарядами. Благодаря кустарнику мы отступили и благополучно добрались до той позиции, с которой повели наступление. 29-го октября здесь остановились.
Скоро стрельба утихла. Отдохнувши с полчаса, я подал команду: в наступление, за мной, вперед! И так неожиданно ударили на противника, что он не успел открыть стрельбу и бросился бежать. Этим контр-наступлением мы продвинулись вперед на 2 версты, заняли деревню, захватили 100 пленных, пулемет и много ружей. До первого дня было захвачено около 200 пленных. На той позиции я получил назначением комиссаром полка, и полк наш отправился на отдых.
Не могу умолчать, что санитарная часть на фронте совсем не налажена. Раненые лежат по суткам и больше, а убитые тем более. Необходимо этот недочет спешно исправить.
Ершов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №232. 25 ноября 1919 г.
Коммунисты - черепане на фронте.
(Письмо бывш. завед. губфинотделом т. Петрова)
Здравствуйте, уважаемые товарищи!
Постараюсь возможно более подробно изложить наше житье-бытье на революционном фронте. Я уже писал о тех скучных днях, когда наш отряд совершал только один переходи из деревни в деревню, догоняя и ища противника, дабы схватиться с ним и попробовать свои силы. Этого случая пришлось ждать ровно месяц (со дня выезда из Череповца). 23 ноября мы встретились с противником на нарвском направлении и здесь мы получили первое боевое крещение, в котором меня чуть не подстрелил свой же товарищ, вследствие неумения обращаться с винтовкой (товарищи Рупаков и Шпарак, учите коммунистов лучше обращаться с оружием: были очень скверные случаи). Первый бой был очень непродолжителен - всего один час, но все-таки белые бежали. Таким образом те товарищи, которые еще не были обстреляны, потеряли всякое чувство страха (а у некоторых оно было) и можно сказать навсегда. Вслед ха этим маленьким столкновением мы уже получаем серьезную задачу: выбить во что бы то ни стало противника из д. Фитинки, где он очень сильно укрепился. Приказание это мы приняли с радостью и как только наступил вечер, двинулись на противника, который и численно, и технически был сильнее нас почти вдвое. Придя к намеченному пункту, мы залегли в цепь и начали обстрел неприятеля. Всем как-то эта перестрелка не по сердцу и мы стали просить командира отряда о разрешении идти в атаку. Как тол[ь]ко раздалась команда в атаку (без предварительной перебежки) весь отряд вскочил на ноги и с пением Интернационала и с криком ура пошел в атаку на врага. Несмотря на град пуль через несколько минут мы были в деревне, а через час штыкового боя деревня стала нашей. Противник в панике бежал, оставив нам три вполне исправных пулемета, три ящика гранат и много патронов. Наскоро укрепляемся в деревне и ждем дальнейших приказаний. На утро следующего дня получаем приказ выбить противника с опушки леса, и отряд беззаветно бросается на опушку, где попадает под бешеный перекрестный огонь противника. После пятичасового боя, ужасного боя, мы расстреляв все патроны[,] отступили в полном порядке, но далеко не в полном составе, на свои позиции.
Много товарищей потеряла наша Череповецкая организация в этом бою, но я верю, что она даст еще больше таких же героев, какими были погибшие товарищи. Необходимо отметить геройскую смерть тов. Малкова (караул. бат.), который из боя вышел невредимым, но, желая помочь раненым, пошел под градом пуль и был тяжело ранен. На следующий день тов. Малков умер. Почтим же память героев. Привет всем.
Ответственный организатор И. Петров.
4 декабря.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №244. 9 декабря 1919 г.
Череповецкие коммунисты под Детским Селом.
[…] были срочно вызваны к штабу армейской группы, где вышедший к нам начальник группы объяснил, что мы немедленно должны отправиться в Детское Село, вокзал которого занят красными войсками. Нам было дано задание во что бы то ни стало задержать белых и не дать им выбить наши части, занявшие вокзал.
Будучи немедленно посажен на три автомобиля, череповецкий отряд коммунистов 1-й группы в количестве 22 человек с потушенными огнями автомобилей двинулся в путь к позициям.
Вынеслись за окраину города, быстро миновали Московскую Славянку, подъезжаем к передовым позициям. Впереди виднелось громадное зарево, это пылали окрестные деревни около Детского и слышалась оживленная артиллерийская канонада, ружейная и пулеметная перестрелка. Особенно удачно действовал наш бронепоезд со стороны Пулкова на правом фланге, обстреливая позиции белых в Детском.
Прибыв на позиции, высаженный из автомобилей наш отряд под ружейным и пулеметным огнем противника направился по канаве шоссе к деревне Новой, в которой находился броневой автомобиль. Задача наша состояла в следующем: при поддержке броневика утром на рассвете мы должны двинуться в атаку вместе с курсантами и частями Энского полка для занятия Детского Села.
Расположились отделениями в канаве. Ждем момента начала атаки. С броневиком какая-то заминка, возятся около него шофер и пулеметчики, дело не налажается.
Через некоторое время автомобиль уводится в тыл, мы остаемся в канаве среди полуобгорелой деревни.
Резкий холодный ветер, непроглядная тьма окружают нас, прямо и направо видны среди мрака артиллерийские вспышки наших и белых, часто на флангах раздается пулеметная и ружейная беспорядочная стрельба белых, на которую солидно отвечает наша артиллерия.
Наступает утро; около 7 часов приходит броневик, отдается приказ начать наступление, наш отряд под прикрытием броневика двигается цепью к Детскосельскому вокзалу, от которого за ночь наши войска отошли на полверсты назад.
Отряд наступает в центре, с левого и правого флангов от нас курсанты, идем парком, противник встречает нас интенсивным пулеметным огнем, но довольно растерянным. С криком «ура» бросаемся вперед, стреляя на ходу, врываемся в вокзал, противник поспешно удирает. На правом […] центре с коммунистами впереди быстро продвигается красноармейская цепь. Вокзал занят. Не теряя ни одной минуты отряд двигается вперед в город. На пути находим брошенный белыми при поспешном бегстве пулемет, он оказывается вполне исправным и с лентами, забираем с собой, двигаемся дальше.
На правом фланге курсанты натолкнулись на засевших в саду белых, дружным натиском быстро ликвидируют их. Врываемся в город, мертвая тишина, ни души. Зорко следим за окнами барских особняков, не торчит ли где пулемет или голова придворной челяди, которой много понаехало за короткое царствие Родзянки в Детском Селе. С криками «ура», воодушевляя красноармейцев, идем по городу, на пути находим брошенные белыми патроны в мешках, фуфайки и фуражки.
Приближаемся к центру. Из одного дома раздаются по нам выстрелы, это стреляют оставшиеся друзья Юденича. Дружными залпами в окна особняка ликвидируем белогвардейскую сволочь. Спешим дальше к окраине города, правый фланг отстает, завязалась ожесточенная перестрелка, останавливаемся на минуту для выравнения флангов, чтобы не быть отрезанными в центре, левее нас показывается несколько белогвардейских всадников, посылаем им свинцовые гостинцы, белые ускакивают. Выравнив центр с флангами, идем дальше по узкой улице мимо казарм, ожидая, что вот-вот нас окатят из пулеметов; навстречу нам около окраины города раздаются выстрелы из роскошного особняка графа Кочубея. Окружаем дом, даем несколько залпов, врываемся в особняк, вытаскиваем нескольких молодцов, расправа короткая…
Выбегаем на окраину Детского Села. Противник встречает нас проливным пулеметным огнем, залетаем в поле на совершенно открытой местности, пули с визгом проносятся над нашими головами, отвечаем противнику, обстреливая лесок и близлежащую деревню, недалеко от нас такает отбитый у белых около вокзала пулемет. Патроны на исходе, некоторые их цепи ползут назад, противник бешено обстреливает, положение критическое.
Вдруг с правого фланга раздаются наши частые залпы по лесу и деревне, занимаемой противником. С криком «ура» бросаемся вперед, заметно, как на опушке леса растерянно забегал противник. Подвозят патроны; набравши их, быстро двигаемся вперед вместе с курсантами. Над нами слышится характерный звук аэроплана, не знаем […] притаиваемся в канаве; благополучно нас миновал.
Впереди нас находился лесок, в котором крепко засел противник и которого лобовым ударом не представлялось возможным выбить. Оставляем заслон, сами заходим противнику правым флангом и вступаем в оживленную ружейную перестрелку. По шоссе мчится наш броневик, командир батальона приглашает отряд для следования за броневиком.
Идем цепью по шоссе, направляясь к ближайшей деревне. Входим в деревню. Противник после нескольких залпов из броневика удрал. За неимением смосы броневик дальнейшую деятельность развить не мог и принужден был вернуться назад. Мы все оцепивши броневик со всех его сторон снизу доверха, возвращаемся назад.
Навстречу на автомобиле показался тов. Подвойский, который узнав нас, поздравил с победой. Быстро миновали шоссе, въезжаем в Детское.
Так закончился наш первый боевой день.
Наши войска, развивая успех, погнали противника дальше.
Заметно ощущалось при наступлении отсутствие красной кавалерии, которая могла бы быстрее снять противника, чем пехотные цепи и тем скорее проспать зарвавшиеся банды белых к исходному положению и окончательно ликвидировать их.
Группа Череповецких Коммунистов, - участник наступления В. Шитов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №211. 30 октября 1919 г.
Письмо с Питерского фронта.
Мы выехали из Череповца вечером, прибыли в Петроград на другой день в 3 часа, и явились прямо в Смольный к т. т. Троцкому и Зиновьеву, которые нас приняли весьма хорошо, покормили тут же и потом направили нас к Начальнику Штаба внутренней обороны Петрограда тов. Аврову, тот нас направил в Политотдел армии, потом опять в Смольный, а потом в Колпино, 4 версты от фронта, мы прошли верст 80, конечно, здоров устали и теперь вторые сутки отдыхаем т. е. отдыхаем так, как вы служите - посты несем. Из нас из отряда по одному, по два человека отправляют на фронт на должности комиссаров и командиров. Офицеров бывших очень мало, потому что многие изменяют нам, убегают к белым, а от белых солдаты к нам, идет живой товаро-обмен, конечно очень барышный для нас.
На фронте положение склоняется в нашу пользу. Командует войсками сам тов. Троцкий, а где Троцкий - там и победа. Как только он приехал - в один день скопили силы, воодушевил красноармейцев и на другой день, в 6 часов утра было сделано наступление. Наши войска в один день заняли 4 деревни, раненых и убитых было мало, с ихней же стороны очень много. Теперь уже 2-ой день идет наступление и очень с большим для нас успехом. Войска у нас пополняются большею частью кавалеристами и надежной пехотой-комунистами, армию теперь хорошо одевают, и очень даже хорошо кормят, у белых же со слов пленных, которых мы видели, каждый час уже вот 7 дней как им только что выдавали полфунта хлеба, больше ничего; одеты в лапти, в пальто рваные и во все, что придется отнять, награбить у мирных жителей. Вот вид ихней армии и при том ихняя армия численностью в 5-6 или 7 раз меньш. Наш. Да вот факт: 2 роты белых наступали на Царское село и от них бежали наши полки, но теперь этого не будет, потому что в армию влились коммунисты, Питерские рабочие и анархисты, и положение улучшилось в 5 раз.
Так вот, т. т., из этого вы видите, кто победит и кто будет побежден, и окончательно уничтожен: белые. Их не будет вовсе. Питера белым не видать, как своих ушей, они скоро будут угнаны до германской границы. И вот с таким намерением мы скоро (не сегодня завтра) пойдем в бой, в последний и решительный бой и если не вернемся, то единственная просьба к вам, товарищи, позаботиться об материальном положении наших семей и помочь им во всем.
А пока до свиданья, ваши товарищи М. Овчинников, Павловцев, Лабвов, Сидоров, Березкин.
Сидоренков же сильно захворал и теперь лежит в Петрограде в лазарете.
Колпино 23 окт. 1919 г.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №213. 1 ноября 1919 г.
Из письма с фронта
От коммуниста Михаила Богданова, служащего Редакции, отправившегося добровольцем на защиту Питера, получено письмо помеченное: «6 ноября, Фабричная Слободка».
Тов. Мих. Богданов между прочим пишет:
«Живем мы пока хорошо, хотя и трудненько иногда приходится после перехода с котомками за плечами, с винтовкой и массы патронов вместо отдыха на квартире идти в патруль или в полевой караул.
Но зато сами по себе хотя и трудные переходы делаются как-то легко: днем идем с шутками и песнями и усталость не чувствуется. А ночью… Это надо видеть и слышать, чтобы понять. Идем - темно, темно. По сторонам несколько зарев от пожаров. Небо освещается вспышками орудийных выстрелов, такают пулеметы, автоматы, каждый по-своему: Максма так, Кольта иначе. Вперемежку выстрелы из винтовок, а потом залпами и все это акомпанируется орудийными залпами и освещается ракетами.
Картина чудная[,] но и жуткая. Днем все это теряет свою красоту.
По дороге видим ямы, вырытые тяжелыми снарядами, рядом валяются искалеченные разорванные лошади, неубранные трупы красноармейцев, раздетые и разутые белыми. Везде, где стояли пулеметы, груды гильз от патронов; брошенные окопы, порванная проволока - картина не веселая. Сейчас идем к Ямбургу. Получили известие, что взят Гдов. Выстрелов вблизи уже нет; белые бегают очень быстро, так что не поспеваем за ними. Сейчас сказали, что будет переход в 25 верст, так как мы очутимся уже совсем в тылу и надо нагонять. У всех одно желание - скорее прикончить всю белогвардейскую свору Юденича. Написать можно было бы много, но письмо очень долго идет и даже сдать на почту - надо ждать несколько дней случая.
Коммунист (орган губисполкома и губкома РКП). №226. 18 ноября 1919 г.
С фронта
(Известия тов. И. Д. Петрова).
Женой быв. Заведующего Губфинотделом коммуниста Петрова получено письмо с питерского фронта. Ввиду большого интереса мы получили согласие опубликовать из него выдержки.
«Пишу это письмо уже из третьего места стоянки. Ходим из деревни в деревню, догоняя белых, но они так здорово удирают, что наши красноармейцы не успевают догонять.
Кормят хорошо. В праздник 7 ноября выдали кроме обычного пайка по полтора фунта ситного, по четверти ландарина и по восьмушке табаку. Хлеба выдают по 2 фунта в день; хлеб хороший; выдавали консервы, но теперь дают мясо, очень хорошее, коровье; свиное сало, крупу, картофель, капусту.
Всего хватает и даже кормим бедняков в деревне. А вот белые так говорят крестьяне кормят расстрелами; в каждой деревне, куда мы приходили после них, есть много расстрелянных крестьян и - понятно - бедняков; кулаков не трогают. В Гатчине расстреляли священника за то, что он отказался служить молебен о даровании победы белым.
Сейчас мы находимся в деревушке в 35 в. от Петрограда. Сегодня, кажется, уйдем дальше. Работы здесь столько, что вчера мой секретарь сидел с 8 ч. утра до 12 ч. ночи, не разгибая спины».
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №227. 19 ноября 1919 г.
Из записок т. Ершова.
19 октября мы были мобилизованы Череповецкой Партией Коммунистов и отправлены на Петроградский фронт.
Царские наймиты находились под Петроградом.
Все наши тов. горели желанием принять горячее участие - в защите Красной столицы. Скоро всех нас отправили в Колпино на грузовом автомобиле. Не доезжая 8 верст до Колпино автомобиль потерпел - крушение и нам пришлось идти пешком.
По дороге нам повстречалось 7 чел. дезертиров с ужасными рассказами про силу белых. Посмеялись мы над ними и силой оружия вновь заставили идти на позицию вместе с нами.
Со стороны Колпина слышна непрерывная ружейная и пулеметная стрельба.
Идем, спешим. Вот и Колпино. Я, как старший, отправился в политотдел н-ской группы. Нас встретили т. т. Березин и Евдокимов. Тут же двоим из нас дали назначение в часть, находящуюся в бою.
Остальных задержали переночевать в Колпине. Наутро ранынрано 22 человека были отправлены на фронт Детского села, а меня с тов. Кузминым и Марининым направили в Н-ский полк, который стоял в дер. Корделево.
В полку я получил назначение комиссара 1 батальона. Тут же пошли в наступление на Федоровский посад.
Бой был ужасный. Пулеметный и ружейный треск сливался в один сплошной гул. Пули градом летели со всех сторон. Мы три раза подходили к Федоровскому, но взять не могли и каждый раз отступали на старые позиции. День кончился в ничью.
В 11 часов подали ужин. В два часа т. курсанты вновь бросились на посад Федоровский, и после двухчасового боя заняли его. Белые бежали на 5 верст и укрепились по линии жел. дор. под деревней Антропино.
Меня с командиром вызвали в Штаб бригады. Вернувшись из бригады мы нашли наши части отступающими.
Самыми серьезными мерами остановили бегущих красноармейцев, сделали перегруппировку и сразу же двинулись опять вперед и вновь заняли свою позицию. Разведка на обоих флангах работала непрерывно. Скоро она выяснила, что белые отступили, оставили без боя и Антропино и Покровское.
В селе Покровском местные жители передали нам, что белые перед своим уходом 13 человек пленных т. т. курсантов расстреляли и трех красноармейских ротных командиров повесили. Все 16 жертв были нашего полка.
Затем заняли дер. Антоново. На утро 26 октября нам была дана боевая задача занять позицию ст. реки Ижоры до станции Владимировка. Заняли, местность болотистая, лежать приходилось в воде. Стало подмораживать. В таком положении нам пришлось сидеть трое суток. Боевой дух курсантов понизился, настроение стало отвратительное. Приходилось ходить с одного конца в другой и уговаривать.
Командиры батальонов и рот в цепи отсутствовали. А противник все время осыпал нас то из пулеметов, то из артиллерии. 29-го нами было получено приказание занять Вангомюлли. Двинулись, но не прошли и 15 шагов, как нас встретили пулеметным и ружейным перекрестным огнем.
Измученные курсанты обратились в бегство. Лишь оружием удалось мне остановить отступающих.
Спешно я отыскал командира батальона, который уговаривал меня находиться в 100-150 шагах позади цепи и следить за ходом боя. Вместо этого я выдвинул его вместе с собой и телефоном на 50 шагов впереди цепи.
По команде с криками вновь бросились вперед. И вновь были засыпаны пулеметным и артиллерийским огнем.
Часть курсантов опять дрогнула. Лишь своим огнем заставили их вернуться. С боем наступаем.
Вдруг взрывом неприятельского снаряда меня перевернуло и сбросило. Очнулся в кругу тов. курсантов. Оказался невредим. Отлежался. Из командиров нет ни одного: которые убиты, которые скрылись.
По моей команде бросились мы в атаку и заняли окопы белых, но там никого уже не было. Белые не отстреливаясь бежали от нас в панике, саженях в 40 не далее.
Таким образом мы гнали их 6 верст по направлении к станциям Сабры, и заняли ряд селений: Вангомюлли, Кевалов, Бор, Лукоши и Вярли. Затем заняли позиции по реке Ижоре. Нас осталось не более 30-40 человек. Досада была страшная, что нам не выслали кавалерию.
Весь неприятельский обоз и артиллерия были бы наши. Ведь и мы то лишь на 100 шагов не успели перерезать переправу через реку. Отступление белых было паническое. Будь нас хоть батальон, мы прогнали бы белых до самой Гатчины без остановки. Часть белых с пулеметом ударилась влево на Рупони и скрылась в лесу.
Наступил вечер. Вдруг я получил приказ отойти назад на полторы версты и занять позицию в следующей деревне, ибо мы против флангов выдвинулись вперед слишком далеко. А лично мне было приказано вернуться в штаб полка в дер. Вангомюлли. Исполнил приказ, кругом было тихо, спокойно.
В 2 часа ночи я пошел поверить караулы: какой позор! Вместо караулов встречаю отступающих курсантов. Впереди был слышен пулеметный обстрел противника. Ни охраны, ни цепи я не нашел, все отступили.
Прибежал я в штаб и позвонил по телефону, чтоб послали оцепление, дабы вернуть отступающих.
Это не было сделано. Тогда я взял лошадь и поехал в дер. Антелево, где была наша пулеметная команда и нестроевая рота. Через час я уже шел с ротой и 2-мя пулеметами обратно и забирал всех отступающих.
Отступающие уверяли меня, что деревни заняты белыми, но я не поверил. Я хорошо знал, что белые не решается наступать после такой передряги.
Так и было. Наступать они вовсе и не думали, а стрельбу открыла та кучка белых, которая при отступлении ударилась с пулеметами в лес. В темноте они пошли к мосту, чтобы попасть в своим и обстреляли нашу заставу. Только всего и было.
Вернулись мы в деревню, выставили караулы, расположились.
На утро часов в 11 поднялась артиллерийская стрельба со стороны станции Сабры.
В 3 часа дня с правого фланга показался неприятельский бронированный автомобиль. Н-ский полк начал отступать. Мы очутились в кругу. Пули летели со всех сторон, артиллерия засыпала снарядами. Благодаря кустарнику мы отступили и благополучно добрались до той позиции, с которой повели наступление. 29-го октября здесь остановились.
Скоро стрельба утихла. Отдохнувши с полчаса, я подал команду: в наступление, за мной, вперед! И так неожиданно ударили на противника, что он не успел открыть стрельбу и бросился бежать. Этим контр-наступлением мы продвинулись вперед на 2 версты, заняли деревню, захватили 100 пленных, пулемет и много ружей. До первого дня было захвачено около 200 пленных. На той позиции я получил назначением комиссаром полка, и полк наш отправился на отдых.
Не могу умолчать, что санитарная часть на фронте совсем не налажена. Раненые лежат по суткам и больше, а убитые тем более. Необходимо этот недочет спешно исправить.
Ершов.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №232. 25 ноября 1919 г.
Коммунисты - черепане на фронте.
(Письмо бывш. завед. губфинотделом т. Петрова)
Здравствуйте, уважаемые товарищи!
Постараюсь возможно более подробно изложить наше житье-бытье на революционном фронте. Я уже писал о тех скучных днях, когда наш отряд совершал только один переходи из деревни в деревню, догоняя и ища противника, дабы схватиться с ним и попробовать свои силы. Этого случая пришлось ждать ровно месяц (со дня выезда из Череповца). 23 ноября мы встретились с противником на нарвском направлении и здесь мы получили первое боевое крещение, в котором меня чуть не подстрелил свой же товарищ, вследствие неумения обращаться с винтовкой (товарищи Рупаков и Шпарак, учите коммунистов лучше обращаться с оружием: были очень скверные случаи). Первый бой был очень непродолжителен - всего один час, но все-таки белые бежали. Таким образом те товарищи, которые еще не были обстреляны, потеряли всякое чувство страха (а у некоторых оно было) и можно сказать навсегда. Вслед ха этим маленьким столкновением мы уже получаем серьезную задачу: выбить во что бы то ни стало противника из д. Фитинки, где он очень сильно укрепился. Приказание это мы приняли с радостью и как только наступил вечер, двинулись на противника, который и численно, и технически был сильнее нас почти вдвое. Придя к намеченному пункту, мы залегли в цепь и начали обстрел неприятеля. Всем как-то эта перестрелка не по сердцу и мы стали просить командира отряда о разрешении идти в атаку. Как тол[ь]ко раздалась команда в атаку (без предварительной перебежки) весь отряд вскочил на ноги и с пением Интернационала и с криком ура пошел в атаку на врага. Несмотря на град пуль через несколько минут мы были в деревне, а через час штыкового боя деревня стала нашей. Противник в панике бежал, оставив нам три вполне исправных пулемета, три ящика гранат и много патронов. Наскоро укрепляемся в деревне и ждем дальнейших приказаний. На утро следующего дня получаем приказ выбить противника с опушки леса, и отряд беззаветно бросается на опушку, где попадает под бешеный перекрестный огонь противника. После пятичасового боя, ужасного боя, мы расстреляв все патроны[,] отступили в полном порядке, но далеко не в полном составе, на свои позиции.
Много товарищей потеряла наша Череповецкая организация в этом бою, но я верю, что она даст еще больше таких же героев, какими были погибшие товарищи. Необходимо отметить геройскую смерть тов. Малкова (караул. бат.), который из боя вышел невредимым, но, желая помочь раненым, пошел под градом пуль и был тяжело ранен. На следующий день тов. Малков умер. Почтим же память героев. Привет всем.
Ответственный организатор И. Петров.
4 декабря.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №244. 9 декабря 1919 г.