Рассуждение о зеркалах
Это трюизм, конечно, - что литература есть отражение общества, порождающего её. Или, ещё говорят, зеркало. Юности честное…
В общем, художественное отражение. Художественное - то есть, если зеркало, то в красивой рамочке. И хоть лично меня в книгах намного больше интересует природа амальгамы, но и рамочка тоже представляет собой немалый познавательный интерес. Поэтому сегодня больше об этой самой рамочке.
Недавно прочитанные мной три книги: «Роза и червь» Роберта Ибатуллина, «Задача трёх тел» Лю Цысиня и «Эхопраксия» Питера Уоттса помимо топоса, помещающего их в общую категорию научной фантастики, имеют между собой мало общего - очень уж они разные, - но вот их суммарное лингвистическое действие как раз дало некий общий синергетический эффект и сформировало мне вполне явную совместную результирующую.
Сингония - она здесь и в самом деле есть.
Почему именно эти книги, в общем-то, понятно - ведь каждая из них в своём языковом домене достаточно знаменательное явление: к примеру, роман Ибатулина в русскоязычном фантобществе стал просто-таки долгожданным событием - уж слишком долго никто из наших авторов не писал в жанре твёрдой НФ.
(Можно было бы, конечно, и роман Ольги Онойко «Сфера - 17» взять, но я в данном случае руководствуюсь не вкусовщиной, а мнением большинства)
В китайской же НФ (или как у них её называют, kēhuàn xiǎoshuō) флагманом на сегодня считается Лю Цысинь. Он у них, так сказать, ледокол, определяющий направление.
В англоязычной же science fiction всё, конечно, не так просто - хватает и ледоколов, и авианосцев, и премиум-яхт. Но и здесь Питер Уоттс выделяется на общем фоне радикально, судя по высказываниям критиков.
Да, кстати. В вопросе, о котором я сегодня, только фантастику и можно брать в расчёт - вся остальная литература бесполезна.
Фантастика - именно она заглядывает в наше будущее. Нет, не предсказывает - но ощущает. Пусть эвристичности ей часто не хватает, но зато визионерство присутствует всегда - вне зависимости от посыла того, кто её пишет. По природе своей и последствиям.
Итак, категория одна, но книги совершенно непохожие - и вроде бы изначально непонятно даже как сравнивать. Да. Но есть и ещё один граф, объединяющий их помимо категории, знаковости и визионерства: каждая, на мой взгляд, соответствует уровням развития культуры обществ - я бы даже сказал хронотопов, давших им жизнь: российского, китайского и американского.
Опыт чтения научной фантастики у меня довольно большой - с семидесятого года прошлого века. Сорок шесть лет - есть с чем сравнивать.
Так вот когда читаешь роман Ибатулина, по моим ощущениям попадаешь в ту самую незабываемую атмосферу американской научной фантастики пятидесятых - шестидесятых годов, классической космооперы, - не берроузовской, конечно, а, скорее, ближе к кэмпбелловской. Правда, мы здесь впервые той атмосферы глотнули только в начале девяностых - с опозданием на тридцать - сорок лет.
(«Пасынки Вселенной» и «Саргассы в космосе» не в счёт)
Нет, влияние нового времени с её чуть ли не обожествляемой цифровой парадигмой как очередной религией для типа умных тоже присутствует, несомненно - но это всё же больше резьба поверх классического узора: законы жанра диктуют - и из наезженной колеи набитого многими до тебя ездоками нарратива никуда особо не денешься.
Поэтому однозначно: шестидесятые.
(И мне снова нет ещё и тридцати - как в девяностые)
Теперь Лю Цысинь. Китайская научная фантастика - это как открытие. Причём она узнаваемо китайская - специфика чувствуется не только в именах главных героев. Но…
Но опять же - атмосфера. Этот воздух мне тоже приятно знаком. Всё те же самые индустриальные и космические американские - может быть, только года на этот раз уже шестидесятые - семидесятые. То есть в нашем хронотопе всё те же дикие и кайфовые российские девяностые.
А Айзек Азимов, как мне кажется, мог бы с удовольствием прочитать цысиневский роман на страницах Astounding Science Fiction - правда, чувствуется, уже не годов редакторства Джона Кэмпбелла, а Бена Бовы - семидесятых годов генерации.
Времён, когда в пророках ещё ходили интеллектуалы, а божеством считалась наука.
(Хотя в отношении подобной фантастики советская цензура, следует признать, была менее щепетильной - подобного рода капиталистическая зараза и раньше просачивалась через наш уже весьма ржавый к тому времени железный занавес. К примеру, Артур Кларк или всё тот же Айзек Азимов - его роман «Сами боги» мне удалось прочитать ещё в пятом классе, а «Три закона робототехники» и ещё раньше)
Ну и наконец, Питер Уоттс. Думаю, те кто знаком с его книгами, согласятся со мной - такой фантастики мы раньше уж точно не читали. Это уже никакой не постмодерновый киберпанк - Нео распят, причём вверх ногами, Тринити зомбирована, а вместо прометееподобного богоборца Морфеуса со страниц книг Уоттса ухмыляется нечто уж вовсе нечеловеческое - такое, что даже и вампиры здесь выглядят не сказочными персонажами, а вполне органичными соавторами сюжета.
Будущее - сквозь глазницы коллективного разума, который и не разум вовсе, мы его ещё не видели.
И если пользоваться метафорой о времени как реке, то эта вода будущего откровенно припахивает серой.
Да и вода ли? Скорее, она там, если и присутствует, то лишь в составе более сложной композиции - типа H2SO4. Уж слишком иногда обжигает.
А теперь по сумме впечатлений.
Три книги. Все они написаны о будущем. И есть у меня очень явное ощущение того, что хоть все три наших человеческих сообщества вроде как и сосуществуют в одном совместном процессе делания мига сегодня, хоть временные линии их и параллельны, но они существенно смещены отгосительно друг друга во времени - уж слишком разное будущее видится из этих наших сейчас. Такая классическая гетерохрония. И я просто не могу представить, что роман, подобный уоттсовскому, мог быть написан нашим российским писателем. Просто потому, что нам здесь нужно ещё хотя бы парочку поколений переходных будущих перед этим пережить и осмыслить.
В общем, если судить по уровню развития фантастики, получается, что мы в эволюции своего культурного хронотопа отстали от американцев лет так примерно на пятьдесят и оттого, когда пытаемся заглянуть за горизонт, видим там совсем разные будущие.
Похоже, да. Да и по ощущениям ведь у нас здесь пока ещё какой-то аналог их маккартизма пятидесятых в самом разгаре. Правда, и китайцы где-то тоже недалеко убежали - у них ещё только Кеннеди на подходе.
И оценивая развитие российского сегмента всемирного фантастического жанра - его результирующий вектор и общую кинематику, однозначно, что уже на протяжении определённого времени движемся мы след в след в кильватере исключительно американском - никакого продолжения интереснейшего пути советской фантастики я лично не вижу. На смену Ефремову и Стругацким никто не пришёл.
(Что ж, хотя бы советские цензоры могут быть довольны - оказывается, общество и без них прекрасно справляется с диссидентствующей заразой)
В принципе, про рамочки всё. Теперь немного об амальгаме.
Хорошая метафора про культуру как зеркало. Мне нравится. И про время как реку тоже хорошая. И ещё лучше, что метафоры эти можно соединить в одну - ведь в воду тоже можно смотреться как в зеркало.
И как бы ни было, но и мы, и китайцы, и американцы - всё равно все одномоментны и вода наша общая. Но вот сами мы из разных времён - одни современные, а другие отставшие на полвека. И поэтому понятно, что когда мы смотрим на эту воду как в зеркало, то видим совсем разные картины - и прежде всего преломлённое под индивидуальным углом личных интенций собственное отражение в контексте интерьера единого с собой культурного хронотопа. Хронотопа эпохи потребности в космической опере.
Отсталые мы? Наверное, так. Хотя, я лично не соглашусь с подобным определением: можно ведь и сказать, что мы ещё просто молоды?
Что ж, остановлюсь на этом - такой ракурс взгляда ведь тоже имеет место быть?
А раз так, получается, что мы даже и в плюсе - у нас с китайцами на целых два будущих больше, чем у американцев.
Да и время ведь как вода - хоть мы и параллельны, но Лобачевский-то доказал: параллельности тоже пересекаются - так что, авось, всё ещё у нас впереди. Уж извините за вынужденную антиномию, но, подозреваю, турбулентные процессы, определяющие глубинную структуру амальгамы нашего общего времени-воды-зеркала, тоже имеют свою подсознательную каузальную основу. А раз так, всё в этом мире имеет своё продолжение.
И я совсем не удивлюсь, если Полдень для нас всё-таки наступит - и вполне возможно, что уже в XXI веке.
А может быть, мы сегодняшние ещё успеем даже расшифровать сигнал, посланный с двойной звезды 61 Лебедя.
Время - оно ведь не линейно. Визионеры - они ведь видят не собственные фантазии. Что бы там они сами себе ни думали.
