по МЫТАРСТВАМ
А на мой взгляд, лучшее объяснение так называемым «мытарствам» дал св. Феофан Затворник в своём толковании на 80-ый стих 118-го псалма - «Буди сердце мое непорочно во оправданиих Твоих, яко да не постыжуся» (в синодальном переводе: «Да будет сердце мое непорочно в уставах твоих, чтобы я не посрамился»). Св. Феофан пишет:
Да не постыжуся. Пророк не упоминает, как и где да «не постыдится». Ближайшее непостыждение бывает во время восстания внутренних браней…
Второй момент непостыждения есть время смерти и прохождения мытарств. Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения ими не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? - Того, нет ли у них ихнего товара. Товар же их какой? - Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему могли бы привязаться; напротив, противоположная им добротность будет поражать их самих, как стрелами молнийными. На это один из немалоученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного, представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца в продолжение земной жизни изгнаны страсти и насаждены противоположные им добродетели, тогда, что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствия, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее, будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать. Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются еще сочувствия к предметам каких-либо страстей, не постыдилась на мытарствах. Постыждение здесь в том, что душа сама бросается в ад.
(Всю эту книгу «Псалом Давида 118-й. Толкование беседовательное» можно скачать одним архивированным файлом отсюда: http://www.bogoslovy.ru/books.htm)
Здесь мы видим, во-первых, что бесы, по сути, не судят душу умершего, а соблазняют её; душа же, сочувственно отзываясь на показанные ей соблазнительные видения, сама принимает добровольное решение отправиться в ад («душа сама бросается в ад»). Ну, а святые ангелы - что им делать, если душа приняла такое решение? Делать нечего - приходится её оставлять…
Св. Феофан высказывает, по сути, ту же самую мысль, которую высказал и проф. Осипов:
На мытарствах обнажаются страсти… И вот за гробом человек встанет перед лицом этого ужаса страстей, встанет перед вопросом: окончательно ли он раб этих страстей или нет, и есть ли в нем искра жизни; способен ли он оторваться от страстей и обратиться к Богу? Вот что есть мытарства.
(http://www.russned.ru/hristianstvo/otvety-na-voprosy.-mytarstva.-ad.-chistilische)
Во-вторых, в объяснении св. Феофана совершенно устранён «юридическо-коммерческий» элемент, который присутствует в видении о смерти блаж. Феодоры из жития преп. Василия Нового. В книге «Душа и ангел не тело, а дух» св. Феофан говорит конкретно о видении блаж. Феодоры:
Не вставлены ли здесь и сравнительные образы для живейшего и полнейшего представления действительности, не в таких образах бывшей? Вот, например, черты, которые нельзя не отнести к последнему разряду. Св. Феодора сказывает, что пришла смерть в видимом образе, с орудиями и стала отсекать у ней один член за другим, и, наконец, дала горькое питие, от которого душа сотрясалась и вышла из тела: действительность ли это или образное представление действительности, не в этом образе бывшей?
Является св. Василий и дает ангелам мешочек, наполненный золотом, из которого потом ангелы заимствовали, чем погасить долги св. Феодоры, предъявляемые духами злобы: действительность ли это, или образное представление действительности, не в этом образе бывшей? Таксиот воин видел, что ангелы держали в ковчежце все его добрые дела, и, вынимая их оттуда, сравнивали со злыми его делами; Петр мытарь и Арефа видели, как ангелы взвешивали на весах добрые и злые дела их: действительность ли это, или образное представление действительности, не в этом образе бывшей? Все эти образы впечатлительно выражают действительность, но, чтобы сама действительность была точно такова, никто, полагаю, и думать не может, несмотря на то, что всегда представляет ее не иначе, как под этими образами.
(http://lib.eparhia-saratov.ru/books/20f/feofan/angel/9.html)
Т.е. ни о какой загробной торговле, ни о каком выкупе с помощью чьих-то добрых дел речи не идёт, - это лишь образы, а действительность настолько не такова, что св. Феофан употребляет этот риторический оборот: «но, чтобы сама действительность была точно такова, никто, полагаю, и думать не может».
Да не постыжуся. Пророк не упоминает, как и где да «не постыдится». Ближайшее непостыждение бывает во время восстания внутренних браней…
Второй момент непостыждения есть время смерти и прохождения мытарств. Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения ими не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? - Того, нет ли у них ихнего товара. Товар же их какой? - Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему могли бы привязаться; напротив, противоположная им добротность будет поражать их самих, как стрелами молнийными. На это один из немалоученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного, представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца в продолжение земной жизни изгнаны страсти и насаждены противоположные им добродетели, тогда, что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствия, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее, будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать. Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются еще сочувствия к предметам каких-либо страстей, не постыдилась на мытарствах. Постыждение здесь в том, что душа сама бросается в ад.
(Всю эту книгу «Псалом Давида 118-й. Толкование беседовательное» можно скачать одним архивированным файлом отсюда: http://www.bogoslovy.ru/books.htm)
Здесь мы видим, во-первых, что бесы, по сути, не судят душу умершего, а соблазняют её; душа же, сочувственно отзываясь на показанные ей соблазнительные видения, сама принимает добровольное решение отправиться в ад («душа сама бросается в ад»). Ну, а святые ангелы - что им делать, если душа приняла такое решение? Делать нечего - приходится её оставлять…
Св. Феофан высказывает, по сути, ту же самую мысль, которую высказал и проф. Осипов:
На мытарствах обнажаются страсти… И вот за гробом человек встанет перед лицом этого ужаса страстей, встанет перед вопросом: окончательно ли он раб этих страстей или нет, и есть ли в нем искра жизни; способен ли он оторваться от страстей и обратиться к Богу? Вот что есть мытарства.
(http://www.russned.ru/hristianstvo/otvety-na-voprosy.-mytarstva.-ad.-chistilische)
Во-вторых, в объяснении св. Феофана совершенно устранён «юридическо-коммерческий» элемент, который присутствует в видении о смерти блаж. Феодоры из жития преп. Василия Нового. В книге «Душа и ангел не тело, а дух» св. Феофан говорит конкретно о видении блаж. Феодоры:
Не вставлены ли здесь и сравнительные образы для живейшего и полнейшего представления действительности, не в таких образах бывшей? Вот, например, черты, которые нельзя не отнести к последнему разряду. Св. Феодора сказывает, что пришла смерть в видимом образе, с орудиями и стала отсекать у ней один член за другим, и, наконец, дала горькое питие, от которого душа сотрясалась и вышла из тела: действительность ли это или образное представление действительности, не в этом образе бывшей?
Является св. Василий и дает ангелам мешочек, наполненный золотом, из которого потом ангелы заимствовали, чем погасить долги св. Феодоры, предъявляемые духами злобы: действительность ли это, или образное представление действительности, не в этом образе бывшей? Таксиот воин видел, что ангелы держали в ковчежце все его добрые дела, и, вынимая их оттуда, сравнивали со злыми его делами; Петр мытарь и Арефа видели, как ангелы взвешивали на весах добрые и злые дела их: действительность ли это, или образное представление действительности, не в этом образе бывшей? Все эти образы впечатлительно выражают действительность, но, чтобы сама действительность была точно такова, никто, полагаю, и думать не может, несмотря на то, что всегда представляет ее не иначе, как под этими образами.
(http://lib.eparhia-saratov.ru/books/20f/feofan/angel/9.html)
Т.е. ни о какой загробной торговле, ни о каком выкупе с помощью чьих-то добрых дел речи не идёт, - это лишь образы, а действительность настолько не такова, что св. Феофан употребляет этот риторический оборот: «но, чтобы сама действительность была точно такова, никто, полагаю, и думать не может».