Последнее нападение Крымского ханства на Россию. Часть 2.1
Часть 1.1.
Часть 1.2.
31 декабря 2019
Буран из татарской степи
В половине шестого вечера 16 (27) января 1769 г. генерал-майор А. С. Исаков докладывал, что, по донесению из Орловского шанца, противник накануне, 15 (26) января, перешёл вблизи него русскую границу. Тогда Исаков приказал основным силам своего корпуса собраться в Груске (современное село Грузское Кропивницкого района Кировоградской области), в 15 км к западу от крепости св. Елисаветы, «откуда по движениям неприятеля способнее могу оборачиваться», и сам прибыл туда вечером 16-го. По дороге Исаков получил сведения, что противник весьма многочислен и в его рядах есть арнауты, то есть турецкие войска. Тогда же Исаков, как ранее предписывал П. А. Румянцев, запросил подкрепление у генерал-поручика Г. Я. фон Далке из-за Днепра. Тот направил к нему по одному батальону Елецкого и Ряжского пехотных полков и Ямбургский карабинерный полк, но к крепости они подошли уже в разгар татарского нападения.
Перейдя границу у Орловского шанца, татары не стали углубляться в русскую провинцию, а двинулись в обход по пустынным запорожским степям. На три дня противник как будто вообще пропал из поля зрения русского командования. Следующие достоверные известия о действиях неприятеля были получены 19 (30) января, когда войско Крым-Гирея приблизилось к крепости с юга. А. С. Исаков докладывал Г. Я. фон Далке: «Сейчас я получил известие, что неприятель сюда следует и находится в запорожской степи в левой руке от крепости в таком положении, что сего дня может дойти сюда. Сказывают о многочисленной силе. Я буду у крепости повороты свои делать и сим не в риске ни крепость, ни люди, теперь же партию туда отправляю для достоверного примечания, в прочем всевозможные меры располагаю».
Перенесёмся в походный лагерь Крым-Гирея. По рассказу барона Ф. де Тотта, у границы Елисаветградской провинции на военном совете у хана было принято решение разделить войско и направить третью часть его, из добровольцев, в загонную облаву по всей провинции. Рассыпание на множество мелких отрядов (или чамбу́лов, от турецкого çapul) на протяжении многих веков было неизменной тактикой грабительских татарских набегов. По словам Тотта, на совете было решено, что эти отряды, «последовательно раздробляясь, покроют всю территорию Новой Сербии, сожгут все деревни, всю жатву, захватят в плен жителей и уведут стада». Также было положено, что «остальная армия перейдет Ингул на другой день и направится небольшими переходами к польской границе, стягиваясь постепенно к крепости св. Елисаветы, чтобы охранять фуражиров и ждать их возвращения». Итак, из этих слов прямо следует, что задачей основных сил ханского войска было имитировать угрозу крепости св. Елисаветы и, не пытаясь атаковать её всерьёз, сковать силы гарнизона, чтобы позволить чамбулам беспрепятственно грабить сёла провинции. Затем татары собирались двигаться в польские земли; добычу, захваченную загонными отрядами, позже следовало по справедливости разделить между всем войском.
Воспоминания Ф. де Тотта здесь в высокой степени созвучны словам его знаменитого соотечественника Г. Л. де Боплана, который за сто двадцать лет до того оставил свое описание тактики крупного татарского набега в зимнее время, ставшее уже каноническим. Де Боплан пишет, что в ходе такого набега татарское войско встаёт лагерем в 3−4 лье от границы противника, чтобы отдохнуть, и делится в аналогичной пропорции - две трети образуют главные силы («кош»), а остальные образуют правый и левый фланги (по 8−10 тыс. человек), которые по вступлении на неприятельскую территорию делятся на отряды по 500−600 человек для захвата добычи. «Разбегаясь в разные стороны по селам, они окружают их и устанавливают вокруг по четыре сторожевых поста, поддерживающих большие костры на протяжении всей ночи, боясь, как бы кто-нибудь из крестьян не ушел от них; потом грабят, жгут, убивают всех, кто оказывает сопротивление, берут и уводят тех, кто сдается, и не только мужчин и женщин с грудными детьми, но также скот: лошадей, волов, коров, баранов, коз и пр.». Даже размеры ханского войска у де Тотта и де Боплана практически совпадают - 80 тыс. татар и 200 тыс. лошадей. Не вызывает сомнения, что тактика грабительского «чапула», описанная де Бопланом, оставалась для татар непререкаемым каноном и во время нашествия Крым-Гирея в 1769 г., несмотря на присутствие в его войске османского контингента.
По рассказу де Тотта, с трудом перенесшие поход по зимней степи турецкие сипахи предпочли остаться с ханом, и только «серденгечти» (в османской армии того времени - отряды добровольцев-смертников, отправлявшихся на особо опасные задания, штурмы и т. д.) отправились грабить. Они-то и проявляли наибольшие зверства, и их обычай отрезать головы у противников якобы вызывал отвращение у Крым-Гирея. Согласно принятому плану, отправившиеся на грабёж татары вступили в провинцию, рассыпались на чамбулы и начали беспощадно разорять русские селения. Первым их ударам подвергся лежащий на юге провинции округ Елисаветградского пикинерного полка.
Харлампий Костанди. Татарская сакля в крыму
Украинский историк В. В. Грибовский настойчиво утверждает, что целью нападения Крым-Гирея было взятие крепости св. Елисаветы, однако приведённый рассказ де Тотта о совете у хана перед вступлением в провинцию полностью это опровергает. И абсолютно ложным является следующее утверждение Грибовского: «В конце концов, Крым-Гирей уступил требованиям своего войска и разрешил ему произвести ограбление близлежащей территории, что фактически означало завершение военного похода, поскольку значительная часть его участников с этого момента уже была занята отправкой пленных и добычи в крымские владения». Мнимая «уступка» хана столь же мнимым «требованиям войска» является плодом фантазии исследователя, пытающегося так обосновать свою концепцию изначально «неграбительской» военной экспедиции Крым-Гирея.
Когда на следующий день ядро татарского войска во главе с ханом вслед за чамбулами перешло через Ингул, случилась кратковременная оттепель, а уже к ночи ударили жестокие морозы, и ближайшие сутки стали самыми гибельными для орды - по словам де Тотта, от холода тогда погибло 3000 человек и 30 000 лошадей. Особенно страдали от мороза турецкие сипахи; непривычные к суровому климату, они не имели припасов, голодали и клянчили еду у татар.
По рапортам А. С. Исакова, передовые татарские разъезды появились вблизи крепости 19 (30) января, против них были высланы партии. Тогда же были получены известия, что «неприятель во многом числе» стоит при слободе Калиновке (современное село Калиновка Кропивницкого района Кировоградской области, в 12 верстах к юго-юго-востоку от крепости). Исаков докладывал, что выслал против него целый деташамент с пехотным полком, «несмотря ни на ужасную стужу, ни на метель, тогда бывшую». Позднее в своем итоговом отчёте Исаков писал: «По полученному ж известию, что он во многом числе остановился от крепости в двенадцати верстах, то в ночь послана пехота и легкие войски, но неприятель, услыша по снегу ход, тотчас отдалился опять в степь». Имея преимущество в подвижности, эти татарские отряды легко уклонялись от боя и изматывали русские войска. Именно тогда были взяты в плен два татарина, которые «утвердились в том под смертною казнью», что хан имеет 80 тыс. человек, включая 10 тыс. турок. Как представляется, именно после получения этих данных Исаков и решил не выступать основными силами навстречу противнику. При этом он особо подчеркивал, что принципиально важное решение оставаться в крепости было принято не им единолично, а «положено общим советом полковых командиров».
В двенадцатом часу дня 20 (31) января Исаков докладывал, что сейчас получил известие о движении противника мимо крепости, в трех-четырех верстах от неё, к Днепру. Он писал: «Я собираюсь всем корпусом, оставя некоторую часть в крепости, следовать за ним, но при том вашему превосходительству имею сказать то, что здесь такая погода, что в десяти саженях человека видеть не можно, то есть метель». Это было то самое ненастье, которое, по запискам Тотта, разразилось на другой день после перехода главных сил хана через Ингул. «Я теперь учреждаю все поиски над ним при весьма большом морозе и вьюге», - докладывал Исаков Ф. М. Воейкову в тот же день 20 (31) января. В действительности в решающие дни набега Исаков оставался под защитой крепостных валов и не рисковал бросить вызов ханскому войску на открытом пространстве.
Меж тем противник стремительно распространился по провинции. Полковой квартирмейстер Жёлтого гусарского полка князь Кудашев, находясь в Глинско, узнал от приехавшего из шанца Дмитровского (11-й роты Жёлтого полка), «яко 20 числа сего месяца в слободу Петриковку, расстоянием отсюда (от Кременчуга. - В.К.) в семидесяти верстах на дороге к крепости Святыя Елисаветы набег татарской множественным числом учинен». Слобода Петриковка, позже получившая название Мурзинка (современный посёлок городского типа Новая Прага Александрийского района Кировоградской области), была расположена в 50 км к востоку от крепости Св. Елисаветы, здесь находился шанец 4-й роты и полковая канцелярия Елисаветградского пикинерного полка. Таким образом, противник обходил крепость далеко с её левого фланга. Петриковка (Мурзинка) была полностью разорена татарами. По полученным оттуда известиям Исаков докладывал, что противник «имеет же и пушки с собою, кои и употреблены против слободы Петриковки, когда отбивались запершись в церковной ограде жители оной». Данные о пушках у татар представляются недостоверными, однако можно сделать важное сопоставление с мемуарами Ф. де Тотта. По его свидетельству, к хану прибыл гонец от татарского султана (т. е. одного из членов ханского дома Гиреев) и сообщил, что «жители одного большого селения укрылись в монастыре в числе 1200 человек; их сопротивление принудило султана употребить в дело серные светильни, которые он велел прикрепить к стрелам, надеясь, что упорство этих людей уступит перед страхом пожара; но огонь распространился слишком быстро, и несчастные все погибли». Этот вестник прибыл к Крым-Гирею вечером 20 (31) января (см. хронологию набега ниже). Так что с самой высокой степенью вероятности можно предположить, что под сожжённым монастырём татары имели в виду церковь Петриковки, где упорно оборонялись местные жители. А эффект применённого татарами пиротехнического оружия мог быть принято за воздействие стрельбы из пушек.
По словам Ф. де Тотта, ханское войско, вступив в Елисаветградскую провинцию и ориентируясь по сигнальным маякам-кострам («фигурам») русских, вышло к укреплённому населенному пункту Аджамка (у де Тотта le bourg d'Adgemka), имевшему 800−900 домов. Это был шанец 19-й роты Елисаветградского пикинерного полка, расположенный в 18 км к востоку от крепости Св. Елисаветы (современное село Аджамка Кропивницкого района Кировоградской области). К этому моменту татарское войско полностью обессилело из-за стужи. По словам де Тотта,
«наша армия была в таком скверном виде, что сама опасалась вылазки: в самом деле, отряд в две или три тысячи человек, атаковавши нас ночью, мог перерезать всех». Тогда хан приказал отряду из 300 отборных добровольцев, представителей татарской знати, после захода солнца совершить демонстративное нападение на крепость, что позволило ядру войска устроить днёвку в шанце, немного отдохнуть и восстановить силы. Перед уходом татары полностью сожгли Аджамку и тогда-то обнаружили и схватили многих её жителей, прятавшихся в скирдах.
Автодорога, проходящая через Чёрный лес Igor Luzhanov
После днёвки в Аджамке воспрянувшее духом ханское войско, которое даже не собиралось штурмовать крепость, двинулось дальше на север, вглубь Елисаветградской провинции, к границам польской Смелянщины и в сторону Днепра. Здесь на их пути стоял знаменитый Чёрный лес - заповедный лесной массив в верховьях реки Ингульца. Здесь произошёл примечательный эпизод того набега. По словам Ф. де Тотта, хан с ядром своего войска прибыл в деревню Красников (Crasnikow). Публикатор русского перевода записок де Тотта не смог идентифицировать этот населённый пункт. Мы же можем с большой уверенностью говорить, что это было село Красноселье (современного Александровского района Кировоградской области). Де Тотт пишет, что в полутора милях (имелась в виду так наз. татарская миля, т. е. примерно 10 км) от этого села находилось укреплённое поселение Цыбулёв (Sibiloff). Несомненно, речь шла о носившем это название шанце 15-й роты Чёрного гусарского полка (совр. село Цибулёво Знаменского района Кировоградской области) и расположенном в 9 км к юго-юго-востоку от Красноселья.
Французский дипломат вспоминал:
«В этой деревне (Красников/Красноселье. - В.К.), лежащей за болотистой лощиной, было нечто вроде укрепления, где жители вместе с сотней солдат оказали сначала некоторое сопротивление; но боязнь пожара принудила их вскоре бежать и скрыться в лесу, откуда их ружейные выстрелы могли достигать до деревни. Чтоб вытеснить их оттуда, Крым-Гирей, ставши у опушки леса, приказал собрать остаток сипаев (так переводчик назвал сипахов. - В.К.), которым он скомандовал идти в атаку. Но эти храбрецы, которым стихшие холода и отдых в Аджамке возвратили всю их дерзость, рассеялись от первого ружейного выстрела. Игнат-козаки, расположившиеся позади нас, одушевленные присутствием хана, просили и получили разрешение атаковать лес. Они проникли туда, окружили группу людей, которые там защищались, убили около сорока человек и захватили в плен всех, кто не мог спастись бегством».
Примечательно, что и русские источники подтверждают столкновение и огневой бой на границе Чёрного леса. А. А. Скальковский приводит в своём труде найденный им рапорт вальдмейстера секунд-майора Петра Максимова от 26 января (6 февраля) 1769 г., в котором говорилось, что скрывшиеся в Чёрном лесу обыватели стреляли по татарам из ружей, причем потери были с обеих сторон. Наконец, и нами среди материалов Военно-ученого архива был найден ещё один любопытный документ о том же самом событии. 29 января (9 февраля) генерал-поручик Г. Я. фон Далке докладывал П. А. Румянцеву из Кременчуга:
«Сего числа присланным ко мне от Чигрин-Дубровского сотенного правления репортом представлено, что посыланной от него за Днепр в польские места для проведывания о неприятеле казак Павло Белобаба с командою возвратясь объявил, яко он был за Днепром в селах Новороссийской губернии Марсаковке, Гуте, Галагановке, да в польских Чигринской губернии местечку Чигрине, где подлинно разведал от тамошних обывателей, яко там всюду неприятель обретается и сего генваря с 25 против 26 числа ночевало множество татарского войска, в польском селе Бирках, которая расстоянием от Чигрину Дубровы в пятидесяти верстах, где и кошем расположился. Да сего же генваря 27 числа в том сотенном правлении пришедшие туда бывшие за Днепром новороссийской губернии в Чорном лесе в монастырской пасеке на послушании Амелко Калченко и Ерема Свергуненко показали, что турецкое войско татары и меж ими енычары или сеймены, орудием много снабженные, конные генваря 24 числа рано напав на них и там много людей разных, в том Чорномлесе засекшихся (т.е. укрывшихся за засеками. - В.К.), выстрелели и вырубили пятнадцать человек, в каком сражении из тех татар они двух человек убили, потом де те татары о полудни от той пасеки оступя к состоящей под тем же лесом Гуте к засекшимся другим тамо людям, а по побеге их Калиниченка и Свергуненка с той пасеки с прочими там находящимися людьми ночной поры от тех бедств разно убегающих людей они слыхали, что якобы татары тамо в Гуте людей нечто порубили и ту Гуту спалили, о чем вашему высокографскому сиятельству рапортую».
Как следовало из донесения казака П. Белобабы, главные силы ханского войска и, почти несомненно, сам Крым-Гирей со свитой и гвардией в ночь с 25 на 26 января ночевали в селе Борки (Бирки, современное село того же названия в Александровском районе Кировоградской области), в 47 км к северу от крепости Св. Елисаветы и в 12 км с северо-западу от Красноселья. И это подтверждает, что мы правильно локализовали описываемые де Тоттом события. По словам француза, часть татар попыталась атаковать шанец Цыбулёв на следующий день после боя под Красносельем и в лесу. Взять укреплённый и имевший пушки Цыбулёв татары не смогли. Однако, вопреки словам Максимова об отсутствии ущерба, они сожгли дома на окраинах шанца. На следующий день, 26 января (6 февраля), Крым-Гирей с ядром войска после ночёвки в Борках повернул на запад, к польской Уманщине.
Барон Ф. де Тотт описывает события набега на русской земле без привязки к конкретным числам, но мы, отталкиваясь от установленных дат, теперь можем довольно подробно восстановить хронологию произошедшего.
https://regnum.ru/news/innovatio/2822211.html
Часть 1.2.
31 декабря 2019
Буран из татарской степи
В половине шестого вечера 16 (27) января 1769 г. генерал-майор А. С. Исаков докладывал, что, по донесению из Орловского шанца, противник накануне, 15 (26) января, перешёл вблизи него русскую границу. Тогда Исаков приказал основным силам своего корпуса собраться в Груске (современное село Грузское Кропивницкого района Кировоградской области), в 15 км к западу от крепости св. Елисаветы, «откуда по движениям неприятеля способнее могу оборачиваться», и сам прибыл туда вечером 16-го. По дороге Исаков получил сведения, что противник весьма многочислен и в его рядах есть арнауты, то есть турецкие войска. Тогда же Исаков, как ранее предписывал П. А. Румянцев, запросил подкрепление у генерал-поручика Г. Я. фон Далке из-за Днепра. Тот направил к нему по одному батальону Елецкого и Ряжского пехотных полков и Ямбургский карабинерный полк, но к крепости они подошли уже в разгар татарского нападения.
Перейдя границу у Орловского шанца, татары не стали углубляться в русскую провинцию, а двинулись в обход по пустынным запорожским степям. На три дня противник как будто вообще пропал из поля зрения русского командования. Следующие достоверные известия о действиях неприятеля были получены 19 (30) января, когда войско Крым-Гирея приблизилось к крепости с юга. А. С. Исаков докладывал Г. Я. фон Далке: «Сейчас я получил известие, что неприятель сюда следует и находится в запорожской степи в левой руке от крепости в таком положении, что сего дня может дойти сюда. Сказывают о многочисленной силе. Я буду у крепости повороты свои делать и сим не в риске ни крепость, ни люди, теперь же партию туда отправляю для достоверного примечания, в прочем всевозможные меры располагаю».
Перенесёмся в походный лагерь Крым-Гирея. По рассказу барона Ф. де Тотта, у границы Елисаветградской провинции на военном совете у хана было принято решение разделить войско и направить третью часть его, из добровольцев, в загонную облаву по всей провинции. Рассыпание на множество мелких отрядов (или чамбу́лов, от турецкого çapul) на протяжении многих веков было неизменной тактикой грабительских татарских набегов. По словам Тотта, на совете было решено, что эти отряды, «последовательно раздробляясь, покроют всю территорию Новой Сербии, сожгут все деревни, всю жатву, захватят в плен жителей и уведут стада». Также было положено, что «остальная армия перейдет Ингул на другой день и направится небольшими переходами к польской границе, стягиваясь постепенно к крепости св. Елисаветы, чтобы охранять фуражиров и ждать их возвращения». Итак, из этих слов прямо следует, что задачей основных сил ханского войска было имитировать угрозу крепости св. Елисаветы и, не пытаясь атаковать её всерьёз, сковать силы гарнизона, чтобы позволить чамбулам беспрепятственно грабить сёла провинции. Затем татары собирались двигаться в польские земли; добычу, захваченную загонными отрядами, позже следовало по справедливости разделить между всем войском.
Воспоминания Ф. де Тотта здесь в высокой степени созвучны словам его знаменитого соотечественника Г. Л. де Боплана, который за сто двадцать лет до того оставил свое описание тактики крупного татарского набега в зимнее время, ставшее уже каноническим. Де Боплан пишет, что в ходе такого набега татарское войско встаёт лагерем в 3−4 лье от границы противника, чтобы отдохнуть, и делится в аналогичной пропорции - две трети образуют главные силы («кош»), а остальные образуют правый и левый фланги (по 8−10 тыс. человек), которые по вступлении на неприятельскую территорию делятся на отряды по 500−600 человек для захвата добычи. «Разбегаясь в разные стороны по селам, они окружают их и устанавливают вокруг по четыре сторожевых поста, поддерживающих большие костры на протяжении всей ночи, боясь, как бы кто-нибудь из крестьян не ушел от них; потом грабят, жгут, убивают всех, кто оказывает сопротивление, берут и уводят тех, кто сдается, и не только мужчин и женщин с грудными детьми, но также скот: лошадей, волов, коров, баранов, коз и пр.». Даже размеры ханского войска у де Тотта и де Боплана практически совпадают - 80 тыс. татар и 200 тыс. лошадей. Не вызывает сомнения, что тактика грабительского «чапула», описанная де Бопланом, оставалась для татар непререкаемым каноном и во время нашествия Крым-Гирея в 1769 г., несмотря на присутствие в его войске османского контингента.
По рассказу де Тотта, с трудом перенесшие поход по зимней степи турецкие сипахи предпочли остаться с ханом, и только «серденгечти» (в османской армии того времени - отряды добровольцев-смертников, отправлявшихся на особо опасные задания, штурмы и т. д.) отправились грабить. Они-то и проявляли наибольшие зверства, и их обычай отрезать головы у противников якобы вызывал отвращение у Крым-Гирея. Согласно принятому плану, отправившиеся на грабёж татары вступили в провинцию, рассыпались на чамбулы и начали беспощадно разорять русские селения. Первым их ударам подвергся лежащий на юге провинции округ Елисаветградского пикинерного полка.
Харлампий Костанди. Татарская сакля в крыму
Украинский историк В. В. Грибовский настойчиво утверждает, что целью нападения Крым-Гирея было взятие крепости св. Елисаветы, однако приведённый рассказ де Тотта о совете у хана перед вступлением в провинцию полностью это опровергает. И абсолютно ложным является следующее утверждение Грибовского: «В конце концов, Крым-Гирей уступил требованиям своего войска и разрешил ему произвести ограбление близлежащей территории, что фактически означало завершение военного похода, поскольку значительная часть его участников с этого момента уже была занята отправкой пленных и добычи в крымские владения». Мнимая «уступка» хана столь же мнимым «требованиям войска» является плодом фантазии исследователя, пытающегося так обосновать свою концепцию изначально «неграбительской» военной экспедиции Крым-Гирея.
Когда на следующий день ядро татарского войска во главе с ханом вслед за чамбулами перешло через Ингул, случилась кратковременная оттепель, а уже к ночи ударили жестокие морозы, и ближайшие сутки стали самыми гибельными для орды - по словам де Тотта, от холода тогда погибло 3000 человек и 30 000 лошадей. Особенно страдали от мороза турецкие сипахи; непривычные к суровому климату, они не имели припасов, голодали и клянчили еду у татар.
По рапортам А. С. Исакова, передовые татарские разъезды появились вблизи крепости 19 (30) января, против них были высланы партии. Тогда же были получены известия, что «неприятель во многом числе» стоит при слободе Калиновке (современное село Калиновка Кропивницкого района Кировоградской области, в 12 верстах к юго-юго-востоку от крепости). Исаков докладывал, что выслал против него целый деташамент с пехотным полком, «несмотря ни на ужасную стужу, ни на метель, тогда бывшую». Позднее в своем итоговом отчёте Исаков писал: «По полученному ж известию, что он во многом числе остановился от крепости в двенадцати верстах, то в ночь послана пехота и легкие войски, но неприятель, услыша по снегу ход, тотчас отдалился опять в степь». Имея преимущество в подвижности, эти татарские отряды легко уклонялись от боя и изматывали русские войска. Именно тогда были взяты в плен два татарина, которые «утвердились в том под смертною казнью», что хан имеет 80 тыс. человек, включая 10 тыс. турок. Как представляется, именно после получения этих данных Исаков и решил не выступать основными силами навстречу противнику. При этом он особо подчеркивал, что принципиально важное решение оставаться в крепости было принято не им единолично, а «положено общим советом полковых командиров».
В двенадцатом часу дня 20 (31) января Исаков докладывал, что сейчас получил известие о движении противника мимо крепости, в трех-четырех верстах от неё, к Днепру. Он писал: «Я собираюсь всем корпусом, оставя некоторую часть в крепости, следовать за ним, но при том вашему превосходительству имею сказать то, что здесь такая погода, что в десяти саженях человека видеть не можно, то есть метель». Это было то самое ненастье, которое, по запискам Тотта, разразилось на другой день после перехода главных сил хана через Ингул. «Я теперь учреждаю все поиски над ним при весьма большом морозе и вьюге», - докладывал Исаков Ф. М. Воейкову в тот же день 20 (31) января. В действительности в решающие дни набега Исаков оставался под защитой крепостных валов и не рисковал бросить вызов ханскому войску на открытом пространстве.
Меж тем противник стремительно распространился по провинции. Полковой квартирмейстер Жёлтого гусарского полка князь Кудашев, находясь в Глинско, узнал от приехавшего из шанца Дмитровского (11-й роты Жёлтого полка), «яко 20 числа сего месяца в слободу Петриковку, расстоянием отсюда (от Кременчуга. - В.К.) в семидесяти верстах на дороге к крепости Святыя Елисаветы набег татарской множественным числом учинен». Слобода Петриковка, позже получившая название Мурзинка (современный посёлок городского типа Новая Прага Александрийского района Кировоградской области), была расположена в 50 км к востоку от крепости Св. Елисаветы, здесь находился шанец 4-й роты и полковая канцелярия Елисаветградского пикинерного полка. Таким образом, противник обходил крепость далеко с её левого фланга. Петриковка (Мурзинка) была полностью разорена татарами. По полученным оттуда известиям Исаков докладывал, что противник «имеет же и пушки с собою, кои и употреблены против слободы Петриковки, когда отбивались запершись в церковной ограде жители оной». Данные о пушках у татар представляются недостоверными, однако можно сделать важное сопоставление с мемуарами Ф. де Тотта. По его свидетельству, к хану прибыл гонец от татарского султана (т. е. одного из членов ханского дома Гиреев) и сообщил, что «жители одного большого селения укрылись в монастыре в числе 1200 человек; их сопротивление принудило султана употребить в дело серные светильни, которые он велел прикрепить к стрелам, надеясь, что упорство этих людей уступит перед страхом пожара; но огонь распространился слишком быстро, и несчастные все погибли». Этот вестник прибыл к Крым-Гирею вечером 20 (31) января (см. хронологию набега ниже). Так что с самой высокой степенью вероятности можно предположить, что под сожжённым монастырём татары имели в виду церковь Петриковки, где упорно оборонялись местные жители. А эффект применённого татарами пиротехнического оружия мог быть принято за воздействие стрельбы из пушек.
По словам Ф. де Тотта, ханское войско, вступив в Елисаветградскую провинцию и ориентируясь по сигнальным маякам-кострам («фигурам») русских, вышло к укреплённому населенному пункту Аджамка (у де Тотта le bourg d'Adgemka), имевшему 800−900 домов. Это был шанец 19-й роты Елисаветградского пикинерного полка, расположенный в 18 км к востоку от крепости Св. Елисаветы (современное село Аджамка Кропивницкого района Кировоградской области). К этому моменту татарское войско полностью обессилело из-за стужи. По словам де Тотта,
«наша армия была в таком скверном виде, что сама опасалась вылазки: в самом деле, отряд в две или три тысячи человек, атаковавши нас ночью, мог перерезать всех». Тогда хан приказал отряду из 300 отборных добровольцев, представителей татарской знати, после захода солнца совершить демонстративное нападение на крепость, что позволило ядру войска устроить днёвку в шанце, немного отдохнуть и восстановить силы. Перед уходом татары полностью сожгли Аджамку и тогда-то обнаружили и схватили многих её жителей, прятавшихся в скирдах.
Автодорога, проходящая через Чёрный лес Igor Luzhanov
После днёвки в Аджамке воспрянувшее духом ханское войско, которое даже не собиралось штурмовать крепость, двинулось дальше на север, вглубь Елисаветградской провинции, к границам польской Смелянщины и в сторону Днепра. Здесь на их пути стоял знаменитый Чёрный лес - заповедный лесной массив в верховьях реки Ингульца. Здесь произошёл примечательный эпизод того набега. По словам Ф. де Тотта, хан с ядром своего войска прибыл в деревню Красников (Crasnikow). Публикатор русского перевода записок де Тотта не смог идентифицировать этот населённый пункт. Мы же можем с большой уверенностью говорить, что это было село Красноселье (современного Александровского района Кировоградской области). Де Тотт пишет, что в полутора милях (имелась в виду так наз. татарская миля, т. е. примерно 10 км) от этого села находилось укреплённое поселение Цыбулёв (Sibiloff). Несомненно, речь шла о носившем это название шанце 15-й роты Чёрного гусарского полка (совр. село Цибулёво Знаменского района Кировоградской области) и расположенном в 9 км к юго-юго-востоку от Красноселья.
Французский дипломат вспоминал:
«В этой деревне (Красников/Красноселье. - В.К.), лежащей за болотистой лощиной, было нечто вроде укрепления, где жители вместе с сотней солдат оказали сначала некоторое сопротивление; но боязнь пожара принудила их вскоре бежать и скрыться в лесу, откуда их ружейные выстрелы могли достигать до деревни. Чтоб вытеснить их оттуда, Крым-Гирей, ставши у опушки леса, приказал собрать остаток сипаев (так переводчик назвал сипахов. - В.К.), которым он скомандовал идти в атаку. Но эти храбрецы, которым стихшие холода и отдых в Аджамке возвратили всю их дерзость, рассеялись от первого ружейного выстрела. Игнат-козаки, расположившиеся позади нас, одушевленные присутствием хана, просили и получили разрешение атаковать лес. Они проникли туда, окружили группу людей, которые там защищались, убили около сорока человек и захватили в плен всех, кто не мог спастись бегством».
Примечательно, что и русские источники подтверждают столкновение и огневой бой на границе Чёрного леса. А. А. Скальковский приводит в своём труде найденный им рапорт вальдмейстера секунд-майора Петра Максимова от 26 января (6 февраля) 1769 г., в котором говорилось, что скрывшиеся в Чёрном лесу обыватели стреляли по татарам из ружей, причем потери были с обеих сторон. Наконец, и нами среди материалов Военно-ученого архива был найден ещё один любопытный документ о том же самом событии. 29 января (9 февраля) генерал-поручик Г. Я. фон Далке докладывал П. А. Румянцеву из Кременчуга:
«Сего числа присланным ко мне от Чигрин-Дубровского сотенного правления репортом представлено, что посыланной от него за Днепр в польские места для проведывания о неприятеле казак Павло Белобаба с командою возвратясь объявил, яко он был за Днепром в селах Новороссийской губернии Марсаковке, Гуте, Галагановке, да в польских Чигринской губернии местечку Чигрине, где подлинно разведал от тамошних обывателей, яко там всюду неприятель обретается и сего генваря с 25 против 26 числа ночевало множество татарского войска, в польском селе Бирках, которая расстоянием от Чигрину Дубровы в пятидесяти верстах, где и кошем расположился. Да сего же генваря 27 числа в том сотенном правлении пришедшие туда бывшие за Днепром новороссийской губернии в Чорном лесе в монастырской пасеке на послушании Амелко Калченко и Ерема Свергуненко показали, что турецкое войско татары и меж ими енычары или сеймены, орудием много снабженные, конные генваря 24 числа рано напав на них и там много людей разных, в том Чорномлесе засекшихся (т.е. укрывшихся за засеками. - В.К.), выстрелели и вырубили пятнадцать человек, в каком сражении из тех татар они двух человек убили, потом де те татары о полудни от той пасеки оступя к состоящей под тем же лесом Гуте к засекшимся другим тамо людям, а по побеге их Калиниченка и Свергуненка с той пасеки с прочими там находящимися людьми ночной поры от тех бедств разно убегающих людей они слыхали, что якобы татары тамо в Гуте людей нечто порубили и ту Гуту спалили, о чем вашему высокографскому сиятельству рапортую».
Как следовало из донесения казака П. Белобабы, главные силы ханского войска и, почти несомненно, сам Крым-Гирей со свитой и гвардией в ночь с 25 на 26 января ночевали в селе Борки (Бирки, современное село того же названия в Александровском районе Кировоградской области), в 47 км к северу от крепости Св. Елисаветы и в 12 км с северо-западу от Красноселья. И это подтверждает, что мы правильно локализовали описываемые де Тоттом события. По словам француза, часть татар попыталась атаковать шанец Цыбулёв на следующий день после боя под Красносельем и в лесу. Взять укреплённый и имевший пушки Цыбулёв татары не смогли. Однако, вопреки словам Максимова об отсутствии ущерба, они сожгли дома на окраинах шанца. На следующий день, 26 января (6 февраля), Крым-Гирей с ядром войска после ночёвки в Борках повернул на запад, к польской Уманщине.
Барон Ф. де Тотт описывает события набега на русской земле без привязки к конкретным числам, но мы, отталкиваясь от установленных дат, теперь можем довольно подробно восстановить хронологию произошедшего.
- 27 декабря 1768 г. (7 января 1769 г.). Начало похода ханского войска. Крым-Гирей с двором и гвардией выступает из Каушан.
- 13 (24) января. Войско Крым-Гирея выступает из Балты.
- 15 (26) января. Войско Крым-Гирея переходит через Южный Буг и вторгается в российские владения вблизи Орловского форпоста.
- 18 (29) января. Выделенная для грабежа часть татарского войска переходит границу Елисаветградской провинции, делится на чамбулы и начинает разорение.
- 19 (30) января. Основные силы татар во главе ханом переходят пограничную р. Ингул восточнее крепости св. Елисаветы. Оттепель, которая к ночи сменяется сильным морозом. Ночевка ханского войска на берегу р. Аджамка.
- 20 (31) января. Значительное усиление мороза. Один из татарских отрядов атакует Петриковку (Мурзинку), защитники сожжены в церкви. Ханское войско несёт большие потери от холода и продвигается к северу. Хан останавливается на ночёвку у «стога сена».
- 21 января (1 февраля). Татарское войско приходит в шанец Аджамка и занимает его.
- 22 января (2 февраля). Дневка татар в Аджамке.
- 23 января (3 февраля). Рано утром татары выступают из Аджамки, которая ими сожжена. После марша в темноте обнаруживается бегство едисанцев. Ханское войско совершает переход на север в сторону деревни Красноселье
- 24 января (4 февраля). Бой за село Красноселье и «атака леса». Татары «в великой силе» имеют ночлег вблизи Красноселья и границы Чёрного леса.
- 25 января (5 февраля). Ханское войско совершает переход от Красноселья к Боркам и ночует там. Часть татар неудачно атакует Цыбулёв. Ещё один татарский отряд подступает к крепости и отражён с потерями.
- 26 января (6 февраля). Хан начинает движение на запад, в польскую Уманщину.
- 27 января (7 февраля). Генерал А. С. Исаков с основными силами своего отряда выходит из крепости и форсированным маршем движется к Новомиргородскому шанцу.
- 28 января (8 февраля). Генерал А. С. Исаков со своим корпусом приходит в Новомиргородский шанец. Крым-Гирей ночует в селении Ташлык Смелянской губернии (в 30 км к северо-северо-востоку от Новомиргорода).
- 29 января (9 февраля). Ханское войско приходит в Матусово (в 30 км к северу от Новомиргорода). Корпус Исакова стоит в Новомиргородском шанце.
- 30 января (10 февраля). Ханское войско движется в сторону Умани и ночует в польской Кальниболоте. Генерал А. С. Исаков движется на запад в сторону шанца Архангельского параллельно ему.
- 31 января (11 февраля). Генерал А. С. Исаков движется к Архангельскому шанцу и останавливается на ночлег в 40 верстах от Новомиргорода.
- 1 (12) февраля. Войско Крым-Гирея начинает движение в сторону Южного Буга, следуя между Уманью и Архангельским шанцем.
- 5 (16) февраля. После стоянки и дележа добычи Крым-Гирей с Буджакской ордой выступает из Саврани в сторону Каушан. Остальная часть ханского войска распущена по домам.
- 13 (24) февраля. Крым-Гирей возвращается в Каушаны. Окончание похода.
https://regnum.ru/news/innovatio/2822211.html