Евгений Беркович: Притяжение зла 1.
18.10.2018
После прихода Гитлера к власти немецкие университеты и другие высшие учебные заведения относительно быстро присоединились к нацистской идеологии. При этом процесс «встраивания» в нацистское государство шел не только сверху, через назначенного национал-социалистического министра культуры и образования, но и изнутри, за счет массового вступления в нацистскую партию студентов и преподавателей.
Притяжение зла
«Никто не признается, что он нацист»
Когда весной 1945 года американские войска вошли на территорию Германии, они ожидали встретить ожесточенные бои за каждую пядь земли. Вместо этого в десятках городов и сотнях деревень их встречали цветами, а при входе в город вывешивались белые флаги. Что еще поразило американцев: они нигде не встретили ни одного убежденного нациста. Историк, описывающий боевой путь 78-й стрелковой дивизии армии США фиксирует в своей хронике:
«Не было ни одного нациста или бывшего нациста, нам ни разу не встретился кто-нибудь, кто симпатизировал бы нацистам» [Lightning, 1947 стр. 227].
В армейской газете «Stars and Stripes» («Звезды и полосы») 15 апреля 1945 года была опубликована заметка, разъясняющая американским солдатам, как надо вести себя при задержании противника. В заметке, в частности, говорилось:
«Все немцы при аресте ведут себя одинаково. Они говорят, что никогда всерьез в национал-социализм не верили. У них всегда имеется оправдание своему поведению. Не важно, что они в 1927 или 1939 году вступили в партию. Они говорят, что к этому их вынудили деловые обстоятельства - так говорят даже те, кто вступил в NSDAP еще в 1927 году» [Kellerhoff, 2017 стр. 9].
Журналистка и писательница Марта Геллхорн, третья жена Хемингуэя
Знаменитая американская журналистка и писательница, третья жена Эрнста Хемингуэя автор военных репортажей, вошедших в историю Второй мировой, Марта Геллхорн (Martha Gellhorn) тоже отмечала поразивший ее факт:
«Никто не признается, что он нацист. Никто им никогда и не был. Возможно, в соседней деревне найдется пара нацистов или вон в городке, расположенном отсюда в двадцати километрах, есть настоящий рассадник национал-социалистов, но не у нас.<…> Мы давно ждали американцев. Чтобы вы пришли и нас освободили… Нацисты - свиньи. Вермахт хотел восстать, но не знал как» [Ebzensberger, 1990 стр. 87].
Марта Геллхорн
Марта Геллхорн поражается, как никому не пришел в голову простой вопрос: почему же этому отвратительному нацистскому правительству, которому никто не хотел подчиняться, удалось пять с половиной лет вести ужасную войну? Этот риторический вопрос сама же журналистка комментирует: «Целый народ, увиливающий от ответственности, представляет собой жалкое зрелище».
Другая знаменитая американская журналистка и фотокорреспондент Маргарет Бурк-Уайт (Margaret Bourke-White) приводит в своей книге «Германия, апрель 1945» высказывание одного майора армии США:
«Немцы ведут себя так, как будто нацисты - это какая-то чуждая раса эскимосов, пришедшая с Северного полюса и каким-то образом вторгшаяся в Германию» [Bourke-White, 1979 стр. 27].
Журналистка и фотограф Маргарет Бурк-Уайт
В побежденной Германии повсеместно наблюдался интересный механизм психологической защиты, называемый «вытеснением». Нацисты, словно инопланетяне, посетившие их страну, теперь полностью исчезли с лица Земли. Немцы как будто забыли о своей жизни в течение двенадцати лет Третьего рейха. А ведь большинство взрослого населения не просто жило в условиях гитлеровской диктатуры, но активно участвовали в делах нацистского режима. Теперь же они представляли себя жертвами войны и Гитлера, заслуживающими лишь жалости, а не наказания за многочисленные преступления.
Ли Миллер (Lee Miller), бывшая фотомодель с обложки журнала «Vogue», ставшая в сороковые годы военным корреспондентом этого журнала, вспоминала:
«Поразительна наглость немцев. Как они могут от всего, что было, дистанцироваться? Что за механизмы замещения в их плохо проветриваемых мозговых извилинах создают у них представление о себе как об освобожденном народе, а не побежденном?» [Miller, 2015 стр. 205].
Ли Миллер (бывшая фотомодель, потом военный корреспондент)
Немцы послевоенной Германии быстро забыли, каким широким народным движением стал национал-социализм в годы своего могущества, какие разные общественные слои он охватил. Стремительный рост популярности партии Гитлера в конце двадцатых, начале тридцатых годов прекрасно иллюстрируют итоги выборов в Рейхстаг.
В 1928 году национал-социалистическая рабочая партия Германии (NSDAP) насчитывала примерно сто тысяч членов, и за нее на выборах проголосовало чуть больше восьмисот тысяч избирателей, что составило всего-навсего 2,6% всех голосов. Всего за три года положение радикально изменилось. На выборах в июле 1932 года за NSDAP проголосовали более тринадцати миллионов человек, т.е. 37,3% всех избирателей. В марте 1933 года число голосов за партию Гитлера превысило семнадцать миллионов, что составило 43,9%. Такой динамики роста не знала ни одна партия Германии [Falter, 1991 стр. 25].
Социальный портрет нациста
О том, какие слои населения были вовлечены в национал-социалистическое движение, можно судить, анализируя социальную структуру национал-социалистической партии, которой с июля 1921 года руководил Адольф Гитлер.
На день «пивного путча», 9 ноября 1923 года, в партии числилось 55 287 членов [Kater, 1983a стр. 25]. После того, как будущий фюрер нации вышел из тюрьмы в Ландсберге, он в феврале 1925 года реорганизовал партию, устроив новую регистрацию членов. К первому апреля того же года новые партийные билеты получили 521 человек. К марту следующего, 1926 года, партия насчитывала 32 373 члена. В дальнейшем численность партии увеличивалась ежегодно на 20-30 тысяч членов и к марту 1929 года достигла 121 178 человек. В следующие два года, на фоне экономического кризиса, рост ускорился, и к марту 1933 года в NSAPD состояло 1 490 432 члена [Kater, 1983a стр. 26].
Число членов партии: в 1925 - 0,521, в 1929 - 121, в 1933 - 1 490 тыс. чел.
Нарисуем обобщенный портрет члена национал-социалистической партии на этапе ее становления, с 1925 до 1933 года.
Несмотря на то, что партия имела в названии слово «рабочая» (точнее, «партия рабочих»), среди партийцев рабочих было не более 40%. Средний класс (его нижний и верхний слои) составлял 53%. Остальные семь процентов составляли люди, не указавшие своего социального положения.
Доля рабочих в NSDAP была даже ниже, чем в целом по стране. Например, в Мюнхене каждый третий взрослый принадлежал рабочему классу. Но в городской партийной организации к рабочим относился только каждый четвертый. Зато доля ремесленников, торговцев и других представителей самостоятельных профессий среди взрослого населения составляла четырнадцать процентов, а в партии Гитлера их было двадцать четыре процента [Kellerhoff, 2017 стр. 162].
Столь же неоднородной по социальному составу среди немецких политических партий была, пожалуй, только католическая Немецкая партия центра (Deutsche Zentrumspartei, сокращенно DZP). В тех областях Германии, где большинство населения были католики, за DZP голосовали, практически, все слои населения. В противоположность этим двум объединениям социал-демократическая партия Германии (Sozialdemokratische Partei Deutschlands, сокращенно SPD) была, по преимуществу, партией определенного класса: она на семьдесят процентов состояла из рабочих, еще семнадцать процентов были мелкие служащие и только оставшиеся тринадцать процентов приходились на остальные социальные группы населения, включая врачей, чиновников, адвокатов, владельцев торговых и сельскохозяйственных предприятий [Kellerhoff, 2017 стр. 162].
И другие партии имели подобную SPD однородную структуру - они представляли, как правило, какой-то один из социальных слоев общества. Например, крайне консервативная Немецкая национальная народная партия (Deutschnationale Volkspartei, сокращенно DNVP), коалиция с которой помогла Гитлеру в 1933 году получить большинство в рейхстаге и изменить конституцию Германии, состояла, в основном, из жителей сельской местности и мелких служащих. Точно так же и Коммунистическая партия Германии (Kommunistische Partei Deutschlands, сокращенно KPD) объединяла, прежде всего, рабочих, в том числе, временных, и безработных.
Между уровнем безработицы в стране и активностью населения на парламентских выборах есть прямая связь. Чем больше безработных, тем больше людей приходят на избирательные участки. Во время выборов в рейхстаг 1928 года уровень безработицы оценивался в шесть процентов, и в выборах участвовало 75,6% избирателей. В 1930 году эти числа составляли, соответственно, 14,4 и 82 процентов. В июле 1932 года безработица охватила 30 процентов работоспособного населения, и на выборы в рейхстаг пришли 84 процентов избирателей. В ноябре того же года доля безработных уменьшилась до 28,2%, соответственно и в выборах участвовало меньше людей - 80,6%. А в марте 1933 года безработица составила 34%, и доля участвовавших в выборах увеличилась до 88,7% [Haar, 2009 стр. 64].
Но за кого голосовали люди, потерявшие работу в годы мирового экономического кризиса? Существует мнение, что массовая безработица, поразившая Германию в конце двадцатых годов, рекрутировала в ряды NSDAP множество новых членов. Как ни странно, это мнение ошибочно. Статистика показывает, что большинство рабочих и мелких служащих, потерявших источники дохода, голосовали не за нацистов, а за их не менее радикальную альтернативу - за коммунистов. Люди, разочарованные в социальной системе либеральной и демократической Веймарской республики, оказавшейся неспособной в условиях мирового кризиса защитить их от бедности, предпочитали лозунги диктатуры пролетариата предвыборным обещаниям партии Гитлера [Haar, 2009 стр. 64].
Процент голосов за партию Гитлера на выборах в Рейхстаг: 2,6% 37,3% 43,9%
Принадлежность избирателей к определенной религиозной конфессии была существенным фактором, определявшим успех той или иной партии. В областях с преобладающим протестантским населением (север Германии) на выборах в июле 1932 года NSDAP получила более чем вдвое больше голосов, чем в католических регионах (юг Германии) - 56,2 против 22,8 процентов. Регионы, где большинство жителей - протестанты и относительно мало безработных, голосовали на выборах за Гитлера. Там, где жители, в основном, католики, голосовали за партию центра. В областях с высокой безработицей высокие шансы имела коммунистическая партия [Haar, 2009 стр. 65].
За партию Гитлера голосовали люди, недовольные общим экономическим положением в стране, разочарованные политикой партий, задававших тон в Веймарской республике, и надеявшиеся на радикальные изменения, которые обещали национал-социалисты. При этом NSDAP получала не только голоса тех, кто ранее не участвовал в выборах, но и голоса избирателей, ранее бывших сторонниками других партий. В период с 1928 по 1933 год из примерно семнадцати миллионов избирателей, голосовавших за Гитлера, около двух с половиной миллионов ранее голосовали за социал-демократов, семь с лишним миллионов - за буржуазные протестантские партии и шесть миллионов ранее не участвовали в выборах [Falter, 1991 стр. 33].
Оценивая общие итоги выборов тех лет, можно утверждать, что еще до 1933 года NSDAP фактически стала партией всего народа, ей удалось сломать барьеры, отделявшие друг от друга социальные группы избирателей, выделенные по роду занятости.
Процесс становления NSDAP общенародной партией шел постепенно. До середины тридцатых годов примерно половина членов национал-социалистической партии проживала в сельской местности. Другую половину составляли жители небольших городков и метрополий. Если в двадцатых годах тех и других было примерно поровну, то в тридцатых годах жителей крупных городов стало больше. Например, в 1925-29 годах 42,6% всех членов нацистской партии проживали в сельской местности, 28,4% - в небольших городках, почти столько же - 28,9% - в крупных городах, метрополиях. В то же время в целом по Германии в сельской местности проживало 51,3% населения, в небольших городках и метрополиях, соответственно 18,6% и 30,1% [Kater, 1983a стр. 54, прим. 10].
Другими словами, представительство в национал-социалистической партии жителей сельской местности и крупных городов было немногим меньше среднестатистических значений по стране, для небольших городов оно было выше среднего.
В годы, когда на Германию накатил мировой экономический кризис, в ряды партии Гитлера влились многие крестьяне и сельскохозяйственные рабочие Северной Германии, до того державшиеся от нацистской партии в стороне. В результате в 1930 и 1931 годах доля сельских жителей в NSDAP стала больше половины: 54,5% и 59,3% соответственно. Доля жителей малых городов и метрополий уменьшилась до 22,0% и 23,5% в 1930 году и до 16,6% и 24,0% в 1931 [Kater, 1983a стр. 27].
Примерно так же распределялись голоса за партию Гитлера и в 1932 году. Лишь в 1933 году, в связи с упомянутой выше причиной, доля голосовавших за нацистов в небольших поселках и деревнях до 5 000 жителей выросла и составила 43,9% при среднем проценте избирателей, отдавших голоса за Гитлера, - 39 [Falter, 1991 стр. 41][1].
К середине тридцатых годов положение изменилось. Например, в 1937 году жители сельской местности, небольших городов и метрополий составляли в нацистской партии 46,4%, 21,5% и 32% соответственно[Kater, 1983a стр. 27].
Похожие данные приведены и в работах крупного немецкого политолога Юргена Фальтера (Jürgen Falter). Например, по его статистике, поддерживали партию Гитлера на выборах в Рейхстаг в 1930 году:
в небольших поселках и деревнях до 5 000 жителей - 14,6% населения;
в городках от пяти до двадцати тысяч жителей - 15,8%;
в городах от двадцати до ста тысяч жителей - 15,7%;
в крупных городах от ста тысяч жителей и выше - 14,4%.
При этом средний процент сторонников NSDAP по стране составлял 15% [Falter, 1991 стр. 41].
Другими словами, сторонники NSDAP были равномерно распределены по всей территории Германии.
В целом, до 1930 года партийные ячейки в разных городах охватывали ничтожную часть населения. Например, в 1928 году «наци», как по аналогии с «соци» - членами социал-демократической партии - называли членов NSDAP, составляли 0,16% от всего населения. В маленьких городках этот процент был выше, например, в рейнском городке Гох (Goch), в котором проживало в 1928 году всего тринадцать тысяч жителей, членов нацистской партии было 2,58%. В то же время в относительно крупном Висбадене, где население составляло 158 тысяч человек, члены партии Гитлера составляли всего сотую долю процента жителей [Kater, 1983a стр. 26].
В двадцатых годах двадцатого века большинство членов партии были неженатыми мужчинами. Доли разведенных и овдовевших членов NSDAP мало отличалась от средних значений этих параметров по стране [Haar, 2009 стр. 62]. Положение изменилось после прихода нацистов к власти.
Продолжение следует
https://7i.7iskusstv.com/2018-nomer10-berkovich/