Reverie
Сoн наяву.
Понятие, которое внес в психоанализ Вилфред Бион.
Ревери это то, что рождается в аналитике при встрече с клиентом. Чувства, ощущения, мысли, образы, физиологические реакции, воспоминания, фантазии, ассоциации. Хрупкое, эфемерное, едва уловимое полотно, сотканное из паутины неподвластных нам бессловесных реакций. Все, что поднимается из глубин.
Ценность ревери для понимания человека напротив, и того, что происходит в комнате, иногда является гораздо выше вербального взаимодействия. Ревери это диалог двух бессознательных.
Мастерству осознавать свое ревери, настаивать на его важности, прислушиваться к его мельчайшим деталям, придавать им должное значение, не отметать за очевидной бредовостью, следует учиться всю жизнь, ибо самое значимое, ценное и невысказанное часто кроется в том мираже, который является нам из ниоткуда.
На самом деле ревери существует всегда при встрече двух людей в одном пространстве, но мы слишком часто склонны не придавать ему значения. "То, что я чувствую - только мое", говорим мы себе, и тем самым недооцениваем невербальную коммуникацию, ее смысл и силу чувственного влияния другого на нас, и нашего на другого.
То, что я чувствую, несомненно мое, но оно всегда по разному пробуждается во мне при встрече с другим.
Допустим, я отправилась на работу, не успев позавтракать. Сей плачевный факт будет преследовать меня при всех дальнейших встречах с клиентами в течении дня. Но, при встрече с одним клиентом, я могу ощутить внезапный острый резкий голод, при встрече с другим я стану воображать яичницу с беконом, и мой рот наполнится слюной, встреча с третьим пробудит во мне тошноту и головокружение, а четвертая встреча напомнит мне о свадьбе в четверг, на которой я не успела доесть бифштекс, о котором сейчас отчаянно сожалею.
На самом деле ничего сверхъестественного в этом явлении нет. Если принять во внимание константные обстоятельства меня и пространства, в котором я нахожусь, таким образом, модифицирующим фактором ощущения отсутствия завтрака в желудке оказывается человек напротив.
Интуиция во многом является искусством опознавания и осмысления собственного ревери. Именно поэтому интуиция не является этаким талантом свыше, либо есть, либо нет, а мастерством, которым можно овладеть, будучи настроенным на прислушивании к собственному ревери.
В общении с определенными людьми, особенно с теми, чьи личностные качества ближе к пограничным состояниям, то есть с теми, чей внутренний мир менее организован, менее сдержан, менее собран, менее качественно защищен, настройка терапевта на собственное ревери является оптимальным ключом к пониманию того, где и как находится человек.
Некоторые люди похожи на книги. Они приходят и рассказывают нам свою историю, и мы понимаем ее словесное значение. Иногда - буквально, иногда - прислушиваясь к подтексту, к мотивам, к аллегориям, к метафорам. Текст сам по себе собран и простроен, если повезет - обработан и отредактирован, осталось найти его подоплеку, глубинный смысл, главные и вторичные линии, тайный или явный замысел автора. В таких случаях терапевт исполняет функцию интерпретатора текста, иногда - литературного критика, иногда - редактора и корректора. Терапвет использует свое понимание, и предлагает прочтение клиенту.
Но существуют люди, которые похожи на музыку. Они существуют как музыкальное произведение, которое не поймешь, если вам попытаются объяснить его смысл и посыл, то, как она работает. Сольфеджио не поможет, как не поможет полка психоаналитических теорий.
Понять музыкальное произведение возможно только прочувствовав его, даже не осознавая, а просто отдаваясь тому, как оно отзывается в нас. Музыка вызывает в нас размытые чувства, туманные образы, неопределенные и незафиксированные состояния: неожиданную грусть, горькую печаль, шемящую тоску, восторг радости, ощущение полноты жизни или прилив надежды, и эти состояния сменяют друг друга волнами, из минора в мажор, из пиано в форте, из аллегро в анданте. Музыка отзывается в нас через наши личные грусти, печали, мечты и фантазии, но они пробуждаются из взаимодействия между нами и звуками, и даже не звуками, а сменой их, течением звучания.
Музыка порождает в нас наиболее чистое ревери, с которым стоит познакомиться поближе, если угодно побыть тем, кто делает нас звучать.
Слишком часто мы ошибочно спешим признать человека - музыку за человека - книгу. В этом нет ничего удивительного, ибо для нашего душевного спокойствия гораздо удобнее находиться рядом с людьми -книгами. Люди-книги, невротичные люди, ответственны за то, что и как делают нам чувствовать, ибо они умеют структурировать свое эмоциональное переживание, говорить о нем, содержать его в себе, и в них нет ни потребности ни надобности коммуникатировать вне сферы слов. Музыкальные люди, довербальные люди, не могут владеть своими эмоциями, ибо часто эмоции владеют ими. А эмоции эти настолько мощны, что начинают овладевать и теми, кто рядом с ними. Через ревери.
Музыкальные люди, пограничные люди, самые трудные, но самые искренние клиенты. Они не лгут никогда, потому что не умеют лгать, хоть очень стараются. Они будут пытаться лгать вам, увиливать, зарываться в слова, исполнять заранее подготовленную роль, и при этом, чаще даже не подозревая, станут атаковать вас призрачной армией неведомо откуда взявшихся эмоций, импульсов и образов. Они могут твердить вам в течении получаса, что у них все отлично, что жизнь прекрасна, что все начинает устраиваться как нельзя лучше, улыбаться и шутить, но если вы прислушаетесь к своему ревери, и поймете, что за эти полчаса вы нервно ерзаете на стуле, у вас болит голова, вы вспоминаете о больной прабабушке и у вас рождается смертельная ассоциация, будьте уверены, что словам не стоит доверять, только музыке.
Подобное состояние довольно просто опознать. Продолжая использовать музыкальную метафору, можно сказать, что люди эти подобны исполнителям опереточного либретто, наложенного на оперный мотив. Иногда наоборот. В любом случае, ваше ревери распознает диссонанс, и сообщит вам об этом, если вы настроены слышать себя, а не певца.
Правило таково: верьте мотиву, не верьте либретто.
Обо всем этом можно много теоретизировать и читать, приподнимая скептическую бровь, и презрительно кривясь, поражаясь бесстыжей эзотеричности психологии, которая возомнила себя наукой.
Но случается и так, что жизнь становится лучшим учителем, супервизором и науч.руком в одном лице Она преподносит вам лабораторию, в которой вам предстоит осознать значимость, верность, а затем и действенность вашего ревери, использованного в межличностных целях. Вы начнете тренироваться узнавать ваше ревери, проверять его, сверять, понимать, как оно работает, и переносить это мастерство в ремесло.
Лаборатория эта состоит из троих в одной комнате. Трое равных, трое терапевтов, трое более-менее осознающих себя людей, которые периодически меняются ролями, бывая то музыкальным исполнителем, то воспринимающим слушателем. Зависит от того, кто на данный момент оказывается в фокусе внимания, в фокусе работы группы.
Я очутилась в подобной группе четыре месяца назад, и эти четыре месяца оказались гораздо плодотворнее, чем четыре года практики, в плане работы с ревери и с контр-перeносом. Не уверена, что Ференци был прав, предлагая обоюдный анализ как терапевтический метод, но как метод обучения психотерапии нет ничего ценнее.
Когда находишься в кабинете с клиентом, редко используешь самораскрытие, как способ проверить, верно ли то, что ощущаешь рядом с клиентом, чье оно, кому принадлежит, и нужно ли оно тому, кто просит о помощи. Остается только гадать, надеясь на собственное наитие, но всегда остается огромная доля неизвестности в уравнении.
Когда работаешь в группе равных, можно проверять, рисковать, раскрываясь, и, таким образом, уравнение можно решить.
Можно сказать: "Я чувствую, что у меня колотится сердце, но это никак не связано с тем, о чем мы сейчас говорим. Что со мной?".
И можно получить ответ: "Я чувствую сильную тревогу, потому что не успела подготовиться к важной встрече. Боюсь ее провалить".
Можно сказать: "Я чувствую, что меня атакуют, критикуют, что меня ненавидят, что я должна покинуть эту комнату немедленно, иначе опасность. Но ты только что с улыбкой подарил мне
новогоднюю открытку. Я схожу с ума?".
И можно получить ответ: "Меня только что обвинили в некомпетентности, моя самооценка в опасности, мое чувство профессионализма под угрозой. Это мое".
Неизвестные обретают числительную величину.
Мне довелось совершить собственное научное открытие, познать его на собственной практике: в случаях длительной интенсивной интимной связи, собственное ревери оказывается зеркальным отражением ревери другого.
То, что чувствую я при встрече с другим человеком имеет значение не только для меня, но и для другого.
Когда я понимаю, что мой внезапный страх является реакцией на музыку, которая рождается из присутствия другого человека, который не переносит собственную панику, и обязан ее разделить. Я могу рассказать этому человеку о том, что я чувствую, и таким образом вернуть ему себя. Сделав это, я успокоюсь, и сама вернусь в себя. Мы узнали источник музыки, и таким образом мелодия, звучащая в общем пространстве, станет тише. После я могу обезвредить этот страх, рассказав о том, как я понимаю источник музыки, и почему этот страх беспочвен. Если я достаточно хорошо знаю человека напротив, я знаю, что укрощает его страх, что высвобождает его.
Это и есть этапы психотерапевтического вмешательства с музыкальными личностями.
1. Услышать собственный отклик на музыку.
2. Распознать его, настоять на нем перед самой собой, отстоять его перед напором рационализаций, которые твердят о том, что это твое, что на самом деле ничего не происходит, что тебе мерещится, что так не бывает.
3. Повернуть фокус внимания вовне, поверить (если невозможно проверить), что у тебя не галлюцинации, что музыка звучит. Иногда, если мы хорошо знакомы с виз-а-ви, достаточно засечь морщину на лбу, чтобы получить вещественное доказательство основательности ревери. Но часто так случается, что мы раньше чувствуем, а потом осознаем физический стимул, который вызвал чувство. Натренированное ревери, с которым созданны доверительные отношения, не требует вещественных доказательств своей значимости.
4. Вернуть фокус внимания в себя, чтобы понять, что именно рождается внутри от музыки.
5. Придать смысл а потом и слова, той туманной картине, которая распахнулась перед внутренним взором.
6. Рассказать о ней, но не говоря о себе, а говоря о пространстве, о третьем между нами: "Мне кажется, что сейчас в комнате появилась тяжесть, которую очень трудно вынести. Так ли это? Как ты думаешь, почему так?".
7. В идеале получить ответ: "Да, я тоже это почувствовала. Мне трудно здесь сейчас находиться". В неидеале, довериться собственному шестому чувству.
8. И сделать интерпретацию. Например: "Мне кажется, что здесь сейчас так тяжко, потому что мы подошли к теме, о которой мы не любим говорить. Я знаю почему, ты не любишь говорить о ней, но на самом деле, это не так сложно, как ты думаешь. Я скажу за тебя. Можно? Ты чувствуешь, что тебя ударили дубиной по голове, и тебе стыдно за свою слабость. Так ли это? А теперь я скажу тебе, что те кто, тебя ударил, на самом деле просто искал кого-то, на ком выпустить свою злость. Это никак не связно с тем, что они думают о тебе. Я могу сказать это, потому что я вижу со стороны, что происходит, а ты не можешь сейчас это увидеть, потому что слишком задета".
Если благодаря вовремя опознанному ревери интерпретация окажется действенной, человек напротив не должен будет вам об этом сообщать, ведь вы безошибочно услышите, как поменяется музыка в комнате.
Реквием плавно перетечет в финскую польку.
Понятие, которое внес в психоанализ Вилфред Бион.
Ревери это то, что рождается в аналитике при встрече с клиентом. Чувства, ощущения, мысли, образы, физиологические реакции, воспоминания, фантазии, ассоциации. Хрупкое, эфемерное, едва уловимое полотно, сотканное из паутины неподвластных нам бессловесных реакций. Все, что поднимается из глубин.
Ценность ревери для понимания человека напротив, и того, что происходит в комнате, иногда является гораздо выше вербального взаимодействия. Ревери это диалог двух бессознательных.
Мастерству осознавать свое ревери, настаивать на его важности, прислушиваться к его мельчайшим деталям, придавать им должное значение, не отметать за очевидной бредовостью, следует учиться всю жизнь, ибо самое значимое, ценное и невысказанное часто кроется в том мираже, который является нам из ниоткуда.
На самом деле ревери существует всегда при встрече двух людей в одном пространстве, но мы слишком часто склонны не придавать ему значения. "То, что я чувствую - только мое", говорим мы себе, и тем самым недооцениваем невербальную коммуникацию, ее смысл и силу чувственного влияния другого на нас, и нашего на другого.
То, что я чувствую, несомненно мое, но оно всегда по разному пробуждается во мне при встрече с другим.
Допустим, я отправилась на работу, не успев позавтракать. Сей плачевный факт будет преследовать меня при всех дальнейших встречах с клиентами в течении дня. Но, при встрече с одним клиентом, я могу ощутить внезапный острый резкий голод, при встрече с другим я стану воображать яичницу с беконом, и мой рот наполнится слюной, встреча с третьим пробудит во мне тошноту и головокружение, а четвертая встреча напомнит мне о свадьбе в четверг, на которой я не успела доесть бифштекс, о котором сейчас отчаянно сожалею.
На самом деле ничего сверхъестественного в этом явлении нет. Если принять во внимание константные обстоятельства меня и пространства, в котором я нахожусь, таким образом, модифицирующим фактором ощущения отсутствия завтрака в желудке оказывается человек напротив.
Интуиция во многом является искусством опознавания и осмысления собственного ревери. Именно поэтому интуиция не является этаким талантом свыше, либо есть, либо нет, а мастерством, которым можно овладеть, будучи настроенным на прислушивании к собственному ревери.
В общении с определенными людьми, особенно с теми, чьи личностные качества ближе к пограничным состояниям, то есть с теми, чей внутренний мир менее организован, менее сдержан, менее собран, менее качественно защищен, настройка терапевта на собственное ревери является оптимальным ключом к пониманию того, где и как находится человек.
Некоторые люди похожи на книги. Они приходят и рассказывают нам свою историю, и мы понимаем ее словесное значение. Иногда - буквально, иногда - прислушиваясь к подтексту, к мотивам, к аллегориям, к метафорам. Текст сам по себе собран и простроен, если повезет - обработан и отредактирован, осталось найти его подоплеку, глубинный смысл, главные и вторичные линии, тайный или явный замысел автора. В таких случаях терапевт исполняет функцию интерпретатора текста, иногда - литературного критика, иногда - редактора и корректора. Терапвет использует свое понимание, и предлагает прочтение клиенту.
Но существуют люди, которые похожи на музыку. Они существуют как музыкальное произведение, которое не поймешь, если вам попытаются объяснить его смысл и посыл, то, как она работает. Сольфеджио не поможет, как не поможет полка психоаналитических теорий.
Понять музыкальное произведение возможно только прочувствовав его, даже не осознавая, а просто отдаваясь тому, как оно отзывается в нас. Музыка вызывает в нас размытые чувства, туманные образы, неопределенные и незафиксированные состояния: неожиданную грусть, горькую печаль, шемящую тоску, восторг радости, ощущение полноты жизни или прилив надежды, и эти состояния сменяют друг друга волнами, из минора в мажор, из пиано в форте, из аллегро в анданте. Музыка отзывается в нас через наши личные грусти, печали, мечты и фантазии, но они пробуждаются из взаимодействия между нами и звуками, и даже не звуками, а сменой их, течением звучания.
Музыка порождает в нас наиболее чистое ревери, с которым стоит познакомиться поближе, если угодно побыть тем, кто делает нас звучать.
Слишком часто мы ошибочно спешим признать человека - музыку за человека - книгу. В этом нет ничего удивительного, ибо для нашего душевного спокойствия гораздо удобнее находиться рядом с людьми -книгами. Люди-книги, невротичные люди, ответственны за то, что и как делают нам чувствовать, ибо они умеют структурировать свое эмоциональное переживание, говорить о нем, содержать его в себе, и в них нет ни потребности ни надобности коммуникатировать вне сферы слов. Музыкальные люди, довербальные люди, не могут владеть своими эмоциями, ибо часто эмоции владеют ими. А эмоции эти настолько мощны, что начинают овладевать и теми, кто рядом с ними. Через ревери.
Музыкальные люди, пограничные люди, самые трудные, но самые искренние клиенты. Они не лгут никогда, потому что не умеют лгать, хоть очень стараются. Они будут пытаться лгать вам, увиливать, зарываться в слова, исполнять заранее подготовленную роль, и при этом, чаще даже не подозревая, станут атаковать вас призрачной армией неведомо откуда взявшихся эмоций, импульсов и образов. Они могут твердить вам в течении получаса, что у них все отлично, что жизнь прекрасна, что все начинает устраиваться как нельзя лучше, улыбаться и шутить, но если вы прислушаетесь к своему ревери, и поймете, что за эти полчаса вы нервно ерзаете на стуле, у вас болит голова, вы вспоминаете о больной прабабушке и у вас рождается смертельная ассоциация, будьте уверены, что словам не стоит доверять, только музыке.
Подобное состояние довольно просто опознать. Продолжая использовать музыкальную метафору, можно сказать, что люди эти подобны исполнителям опереточного либретто, наложенного на оперный мотив. Иногда наоборот. В любом случае, ваше ревери распознает диссонанс, и сообщит вам об этом, если вы настроены слышать себя, а не певца.
Правило таково: верьте мотиву, не верьте либретто.
Обо всем этом можно много теоретизировать и читать, приподнимая скептическую бровь, и презрительно кривясь, поражаясь бесстыжей эзотеричности психологии, которая возомнила себя наукой.
Но случается и так, что жизнь становится лучшим учителем, супервизором и науч.руком в одном лице Она преподносит вам лабораторию, в которой вам предстоит осознать значимость, верность, а затем и действенность вашего ревери, использованного в межличностных целях. Вы начнете тренироваться узнавать ваше ревери, проверять его, сверять, понимать, как оно работает, и переносить это мастерство в ремесло.
Лаборатория эта состоит из троих в одной комнате. Трое равных, трое терапевтов, трое более-менее осознающих себя людей, которые периодически меняются ролями, бывая то музыкальным исполнителем, то воспринимающим слушателем. Зависит от того, кто на данный момент оказывается в фокусе внимания, в фокусе работы группы.
Я очутилась в подобной группе четыре месяца назад, и эти четыре месяца оказались гораздо плодотворнее, чем четыре года практики, в плане работы с ревери и с контр-перeносом. Не уверена, что Ференци был прав, предлагая обоюдный анализ как терапевтический метод, но как метод обучения психотерапии нет ничего ценнее.
Когда находишься в кабинете с клиентом, редко используешь самораскрытие, как способ проверить, верно ли то, что ощущаешь рядом с клиентом, чье оно, кому принадлежит, и нужно ли оно тому, кто просит о помощи. Остается только гадать, надеясь на собственное наитие, но всегда остается огромная доля неизвестности в уравнении.
Когда работаешь в группе равных, можно проверять, рисковать, раскрываясь, и, таким образом, уравнение можно решить.
Можно сказать: "Я чувствую, что у меня колотится сердце, но это никак не связано с тем, о чем мы сейчас говорим. Что со мной?".
И можно получить ответ: "Я чувствую сильную тревогу, потому что не успела подготовиться к важной встрече. Боюсь ее провалить".
Можно сказать: "Я чувствую, что меня атакуют, критикуют, что меня ненавидят, что я должна покинуть эту комнату немедленно, иначе опасность. Но ты только что с улыбкой подарил мне
новогоднюю открытку. Я схожу с ума?".
И можно получить ответ: "Меня только что обвинили в некомпетентности, моя самооценка в опасности, мое чувство профессионализма под угрозой. Это мое".
Неизвестные обретают числительную величину.
Мне довелось совершить собственное научное открытие, познать его на собственной практике: в случаях длительной интенсивной интимной связи, собственное ревери оказывается зеркальным отражением ревери другого.
То, что чувствую я при встрече с другим человеком имеет значение не только для меня, но и для другого.
Когда я понимаю, что мой внезапный страх является реакцией на музыку, которая рождается из присутствия другого человека, который не переносит собственную панику, и обязан ее разделить. Я могу рассказать этому человеку о том, что я чувствую, и таким образом вернуть ему себя. Сделав это, я успокоюсь, и сама вернусь в себя. Мы узнали источник музыки, и таким образом мелодия, звучащая в общем пространстве, станет тише. После я могу обезвредить этот страх, рассказав о том, как я понимаю источник музыки, и почему этот страх беспочвен. Если я достаточно хорошо знаю человека напротив, я знаю, что укрощает его страх, что высвобождает его.
Это и есть этапы психотерапевтического вмешательства с музыкальными личностями.
1. Услышать собственный отклик на музыку.
2. Распознать его, настоять на нем перед самой собой, отстоять его перед напором рационализаций, которые твердят о том, что это твое, что на самом деле ничего не происходит, что тебе мерещится, что так не бывает.
3. Повернуть фокус внимания вовне, поверить (если невозможно проверить), что у тебя не галлюцинации, что музыка звучит. Иногда, если мы хорошо знакомы с виз-а-ви, достаточно засечь морщину на лбу, чтобы получить вещественное доказательство основательности ревери. Но часто так случается, что мы раньше чувствуем, а потом осознаем физический стимул, который вызвал чувство. Натренированное ревери, с которым созданны доверительные отношения, не требует вещественных доказательств своей значимости.
4. Вернуть фокус внимания в себя, чтобы понять, что именно рождается внутри от музыки.
5. Придать смысл а потом и слова, той туманной картине, которая распахнулась перед внутренним взором.
6. Рассказать о ней, но не говоря о себе, а говоря о пространстве, о третьем между нами: "Мне кажется, что сейчас в комнате появилась тяжесть, которую очень трудно вынести. Так ли это? Как ты думаешь, почему так?".
7. В идеале получить ответ: "Да, я тоже это почувствовала. Мне трудно здесь сейчас находиться". В неидеале, довериться собственному шестому чувству.
8. И сделать интерпретацию. Например: "Мне кажется, что здесь сейчас так тяжко, потому что мы подошли к теме, о которой мы не любим говорить. Я знаю почему, ты не любишь говорить о ней, но на самом деле, это не так сложно, как ты думаешь. Я скажу за тебя. Можно? Ты чувствуешь, что тебя ударили дубиной по голове, и тебе стыдно за свою слабость. Так ли это? А теперь я скажу тебе, что те кто, тебя ударил, на самом деле просто искал кого-то, на ком выпустить свою злость. Это никак не связно с тем, что они думают о тебе. Я могу сказать это, потому что я вижу со стороны, что происходит, а ты не можешь сейчас это увидеть, потому что слишком задета".
Если благодаря вовремя опознанному ревери интерпретация окажется действенной, человек напротив не должен будет вам об этом сообщать, ведь вы безошибочно услышите, как поменяется музыка в комнате.
Реквием плавно перетечет в финскую польку.