денди-раздолбай - 1960-м: "из века постмодерна с безнадежной любовью" [рецензия тоже влюбленного]
«Агенты А.Н.К.Л.» (The Man from U.N.C.L.E., 2015) Гая Ричи
Это - рецензия влюбленного. Отзыв человека, который в кого-то или во что-то буквально только что безумно влюбился, и сейчас, жестикулируя и немного не в себе, рассказывает всем и каждому, как его пассия необыкновенно очаровательна: «лучше на свете нет, не было и не будет!». Потом, не исключено, такого «влюбленного» окатит холодный трезвый душ, и он решит - неизвестно, в который уже по счету раз - что все на свете иллюзия. Счастье, любовь, идеальная девушка и настоящее кино - в том числе. Поэтому я сам себе попытался сделать скидку на эмоциональную составляющую, и окатить себя по возможности ледяным дождем скептицизма и недоверия… Не получилось. Последний Гай Ричи - все равно прекрасен. Но, я напомню, это - отзыв влюбленного. А что с него взять?
Давайте посмотрим, что за бутофория в новой диораме Гая Ричи, какие картинки в его жанровом волшебном фонаре. «Элегантные и кинематографичные». Киношестидесятые. Рим «Сладкой жизни» Феллини и раннего, «глянцевого» кинематографа Антониони. Одри Хепберн в огромных очках - как в каком-то из ее фильмов, или на которой-то из ее бесчисленных фото того времени. «Шарада» с ней же Стэнли Донена - 1963 год (год истории в фильме Ричи). «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» - год 1969. Герои, в чем-то неуловимо похожие на Редфорда с Ньюманом из того же кино (хотя, конечно, в действительности - вообще говоря, нет). Шпионская «Зеркальная война» Пирсона - 1969 год? Нет, похоже не очень. Зато очень похоже на великий, без дураков, триллер 1965 года «Досье Ипкресс» Сиднея Джей Фьюри с Майклом Кейном: шпионы, двойные агенты, похищение ученых, английский стиль, невозмутимость героев и т.д. - если без спойлеров. Французские и итальянские комедии и пародии на шпионские ленты - да, очень. Британская эксцентрика, итальянский безупречный киностиль,
американская безбашенность. И, конечно, одноименный шпионский сериал 1964-1968 года, который, скорее всего, все равно никто из нас не видел, но нельзя же не упомянуть. И, безусловно, тогдашняя, ранняя бондиана. Хочется дурно пошутить в очередной раз в том же стиле: ретро-кино Ричи - коктейль из нужных ингредиентов: «взболтать, не смешивать». Только Ричи и смешал, и взболтал, и вообще, с какой стороны не посмотри, это натуральное кинематографическое пойло, портвейн «777» для зрителей, которых в природе существовать в принципе не должно. Люди с рафинированно-тонким вкусом на Ричи даже не пойдут, люди с полным его, вкуса, отсутствием - ни черта, наверное, не поймут: что это вообще было, кому и зачем этот ретро-коктейль понадобился? Это как зайти, играя в крутого парня, в неизвестный бар в чужом городе, улыбнуться незнакомке и заказать коктейль с интригующим названием «Пако Рабан с Кристианом Диором в спальной» (да, в этой ленте есть шутка про Рабана с Диором, но о ней все пишут, так я, пожалуй что, воздержусь), и потом на утро обнаружить себя в отеле за городом без гроша в кармане и с посланием незнакомки, оставленном помадой по зеркалу в ванной комнате: «Дурачок!»
«Агенты А.Н.К.Л.», «римейк» старого сериала, снятый известным и - когда-то - культовым британцем Гаем Ричи - выходит всего через неделю после хорошей «Миссии невыполнима» с Крузом, через несколько месяцев после неплохой пародии «Kingsman: Секретная служба» Мэтью Вона (обе - чистый, незамутненный постмодерн). За пару месяцев до очередного Бонда («Спектр» Сэма Мендеса), который уже угрожающе шевелит нам ушами. И при этом, в первые же 10-15 минут ричевской ленты тебе кажется, что ничего этого нет, и не было, и не будет. Настолько в «Агентах» Ричи нездешний воздух, не та атмосфера, не те цвета, и вообще неправильный мёд постмодерна, который дают неправильные кинопчёлы. Воздушный шар «Агентов» наполнен не гелием, а веселящим газом, от которого на самом деле тебе не смешно до хохота, а скорее хочется мило, умилительно улыбаться, посмеиваться в кулачки и жадно вглядываться в каждую сцену, ото всего отдыхая. И даже не годится слово «постмодерн» для вот этого легкого парящего воздушного шарика Гая Ричи про шестидесятые прежде всего и про кино шестидесятых, и леди и джентльменов элегантного десятилетия. И про флирт, и про именно тогда впервые обнаруженную авторами (с конца примерно 1950-х) восхитительную чувственность, от которой трещит наэлектризованная кинопленка, и комок от волнения стоит в горле: здесь, на мой взгляд, имеются две замечательные сексуальные сцены, одни из лучших в современном кино за последние года два точно. И ни в одной из сцен нет секса как такового, просто сближение полупьяной леди и трезвого джентльмена в духе какого-нибудь «Завтрака у Тиффани» (кажется, Ричи очень эту ленту любит). И шарящаяся под короткой юбочкой молодой немочки по имени Габи рука джентльмена - дабы только включить у нее на бедре «жучок».
«Новый сладостный стиль» бережно вынут из кинематографа 1960-х и аккуратно перенесен чудесной машиной времени в эпоху жесточайшего «чёрного» постмодерна. И так, что последний в том самом новом сладостном стиле растворяется без остатка. А потому что, видимо, «дольче вита» и антониониевский саркастичный киногламур - слишком сильные составляющие, высокоградусные. Эстетическая концентрированная кислота. Нельзя сказать с уверенностью, что Гай Ричи точно справился, не «налажал» нигде. Есть, по меньшей мере, три-четыре не смешные шутки (да и то не факт, что наш дубляж опять не дал маху…), и некоторая деланность в каких-то частностях. Но целое! - целое работает совершенным образом, собранный из деталек полувековой давности шестидесятнический автоматон жужжит и тикает как старые, но дорогие сердцу часы. Вот как когда-то дуэтом, если кто еще помнит, выступили Тарантино с Родригесом со своим «Грайндхаусом», оммажем кинобэшкам 1970-х. Ричи выступил с чем-то подобным, только, как на мой вкус, гораздо изящнее и тоньше. Хотя не исключено, что все дело в тонких и изящных, как запястье Одри Хепберн, 1960-х. Золотая была киноэпоха. И Ричи - на своем мнении я все-таки не настаиваю, каждому, как известно, свое - станцевал на экране сюжетом, стилем, цветами, героями, нарядами, декорациями, мультиэкранами, монтажем, подачей (и гениальным саундтреком!) - золотой этой эпохе оммаж.
Показательно, что изначально «Агентов» собирался ставить главный специалист нулевых по дендистским криминальным комедиям с дамами и джентльменами, где изящество и остроумие значило по сюжету больше, чем, собственно, сам сюжет - Стивен Содерберг (про его «Друзей Оушена» тут вспоминаешь периодически). Содерберг когда-то был блестящим кино-барменом с поразительной способностью «смешивать и не взбалтывать» для получения прекрасных кинококтейлей. Ричи же изначально склонялся к хулиганистой разновидности дендизма - такой с виду джентльмен, но с ярко выраженным акцентом кокни. Если Содерберга можно представить студентом киношколы, гуляющим по Бродвею в модном пальто, то Ричи походил на раздолбая, свысока на все поплевывающего - но слишком при этом одаренного для раздолбая. И, честно говоря, было сложно представить, что, во-первых, ему достанет вкуса шестидесятые по-настоящему прочувствовать - во всем их великолепии вперемешку с бесподобной порой безвкусицей. Даже собственное его признание, что он решил податься в кино после того, как ребенком посмотрел «Бутча Кэссиди и Сандэнса Кида», вряд ли могло обнадежить. И, во-вторых, что он сможет в этом своем коктейле смешать несмешиваемое: кинематограф «высокого штиля» с второсортными, как будто, и легковесными развлекательными лентами, и не наделать при этом глупостей. В итоге же, если продолжить алкогольную метафору, его кино «пьешь» маленькими глотками, радуясь знакомому вкусу «той эпохи», улыбаясь и покачивая ногой за столиком, и кивая одобрительно головой, а потом тебя сшибает с ног, и через пару часов ты, благодарно улыбаясь, слушаешь, как соседка или сосед по столику чушь прекрасную несут. Про каких-то нацистов в Италии, про ядерную бомбу, про КГБ и британскую разведку. А от подробностей истории вообще голова начинает кружиться: грузовик на воде, чего-чего?! На сцене - старательно бью себя по рукам, чтобы не наспойлерить - когда один из героев, отрубаясь, заранее подкладывает под голову подушки, а рядом с ним кошечкой располагается типа вроде как «фам фаталь» - искры из глаз сыпятся как раз у тебя, у зрителя. И с той вышеупомянутой лучшей секс-сценой без секса в комнате отеля - почти как с Парижем: увидеть ее и умереть.
Перечислять те подарки, которые Гай Ричи радостно заворачивает один в другой, перевязывая ленточкой, можно до изнеможения. Поднимайте бокал в воздух и на взгляд определяйте, если кому-то нечего делать, откуда какие слои. Превосходный саундтрек, которым нагло и виртуозно (в т.ч. от противного к отдельным сценам, «играя в наоборот») прострочена эта бархатная шестидесятническая киноткань: от итальянской попсы того времени и соула Роберты Флак до Нины Симоне и рокнрольных гитарных соло - большинство треков сочинил, кстати, современный композитор Дэниел Пэмбертон. Очки-велосипеды, до боли знакомые «луки» Одри Хепберн, короткие юбки и силуэты Твигги, дурашливость киношного Сан-Тропе. Околополитические триллер-аллюзии вокруг берлинской Стены (1963 год, напоминаю, по сюжету). Стартуя именно отсюда, с берлинских, вполне стандартных, шпионских страстей Ричи довольно быстро находит нужную и только свою ноту, взмывая в небо над Берлином, вдохновенно бредя наяву, и прокидывая своих персонажей, как игрушечных солдатиков, через Стену. Ричи, в принципе, шел на риск, оперируя аж тремя главными героями, и нахлобучивая их маски на, вообще говоря, мало известных широкой публике актеров. Из гаджетов, традиционных для современной шпионской окрошки с блокбастерных грядок, какая-то смехотворная «ботва». Спецэффекты - в том смысле, в каком эти эффекты понимаются здесь и сейчас - почти отсутствуют. Два «типа-Бонда»: американский плейбой-вор (привет «Поймать вора» Хичкоку, что ли?) из ЦРУ по имени Наполеон Соло и русский КГБ-шник Илья Курякин. Наполеон Курякина кличет Большевиком, Курякин зовет янки - Ковбоем. Одна на двоих немецкая девушка-механик, условная Гаечка по кличке Габи (Алисия Викандер). У обоих джентльменов-бондов нарочито старомодные «мордочки», диалоги ироничные-самоироничные, поведение диаметрально различное, но, как в той рекламе, «все-таки они вместе». Пока первый соблазняет каждую вторую попадающуюся ему на пути мадемуазель, второй, кажется, просто-напросто девственник, шарахающийся от излишне развязного поведения Гаечки/Габи (и это так мило!).
Предельно ностальгический оммаж возможно величайшему десятилетию XX века (не только в смысле эстетики, кино, но и в смысле этики, социальных движений, и теплой политической «ламповой» оттепели) с наивными «аморе» Пеппино, стилевыми «косплеями» Одри, цветовыми пастельными решениями - что самое поразительное (особенно если вспомнить первые фильмы Ричи) - не оставляет ощущения современной именно игры в «великое прошлое». Потому что все выше перечисленные аллюзии, пасхальные яйца и презенты не толкаются за кулисами, оттаптывая ножки неопытными балеринами, а живут своей жизнью. Как если бы в огромный аквариум запустили самых разных рыбок самых ослепительных и безумных расцветок из золотой эпохи киноперелома XX века, и те не пожрали друг друга, а начали плескаться и играться 100 с лишним минут. Не кино, а, честное слово, аттракцион в аквапарке, казалось бы, да? Нет, именно кино. Кино чистой воды, в которой Ричи и сам, как рыба в воде, плещется, кувыркаясь, радуясь жизни - радуя зрителей. Золотое шпионское криминальное чтиво.
Если продолжить сравнение с «Грайндхаусом», то Гаю Ричи всегда был ближе не структурный модернизм Тарантино, а голая пьяная любовь к понравившемуся стилю. Школьная, я бы даже сказал, тинейджеровская, юношеская - увидеть по телевизору кино про двух ковбоев, и захотеть в подражание снять точно такое же. То есть, Ричи по большому счету неверно сравнивают с Квентином - он больше похож на автора пародии «Факультет», ныне совершенно таковой уже не выглядящей: на «Факультете» патина времени, «как будто на самом деле». Можно еще вспомнить, к слову, База Лурмана с его «Великим Гэтсби», версией XXI века джазовой эпохи 1920-х - вы его вспомните, наверняка, и просто так: авторы «Агентов» выдернули оттуда «фам фаталистую» актрису Элизабет Дебеки, которая здесь порочной, но очень умной кошечкой неслышно ходит туда-сюда в пространстве кадра.
Хочется еще, во-первых, обратить внимание на самое необычное (опять же, если вспомнить, кто стоял за пультом - автор «Карт, денег и двух стволов»). Это кино «на длинных волнах». Тот поверхностный боекомплект знакомых и мгновенно считываемых аллюзий - вообще не суть и не обязательное свидетельство победы режиссера, решившего преподнести султану 1960-х знакомый ему суповой набор. Но вот умудриться переключиться с современных киноскоростей «экшена» на «те самые скорости», в которых игрались шпионские триллеры, детективы, боевики и комедии середины XX века, это, на мой взгляд, высший пилотаж, который Гай Ричи как раз и продемонстрировал. Любой, даже слабо знакомый с кинематографом 1960-х, способен отличить современный блокбастер от «нафталинового». Зритель с настроенным кино-радиопередатчиком на «короткие волны», не исключено что будет во время просмотра «Агентов» испытывать нетерпение и даже неловкость. Пресловутая «динамичность» - весьма субъективное понятие, зависящее от эпохи и возраста реципиента - как и чувство юмора, скажем, Оскара Уайльда или Ивлина Во, вряд ли совпадет с чувством юмора гуру современной британской, а тем более, американской киноэксцентрики. Другие времена - другие голоса, другие комнаты. Так вот, в «Агентах» - ритм шестидесятнического кино. Порой даже кажется, отдельные сцены - несколько передержаны, но это возникающее чувство неловкости, оно нарочное, я считаю, потому что при просмотре "из XXI века" советских кинокомедий ли, американской приключенческой классики - возникает похожее чувство. У них - там - были другие скорости, другие скоростные передачи, другое восприятие времени, если угодно. Это было кино «на длинных волнах», и потому вот просто так перенести тот воздушный шарик из 1965 года в год 2015-й практически невозможно. Помните знаменитую сцену из «Завтрака у Тиффани», где опьяневшая, но все такая же сногсшибательная Холли Голайтли говорит, прогоняя героя: «Отсюда до двери ровно четыре секунды - я даю тебе две»? Вот Ричи, всегда дававший две, на этот раз - выдерживает те условные четыре секунды. И потом со знанием дела хлопает дверью.
Во-вторых, и, наверное, в-главных. Это до чрезвычайности гедонистическое кино, дарящее обыкновенное счастье - пусть и на какие-то пару часов или дней по просмотру. Возможно, все дело в воздухе все-таки очень счастливых, как не крути, 1960-х, в знакомых образах, в щекочущей фривольности и той самой киноэксцентрике, которую ни с чем не спутаешь - даже с безумными лентами «от винта» 1980-х. Но даже если это и так, шестидесятнический веселящий газ перенес в свой воздушный шарик практически без потерь именно Гай Ричи. Не разухабисто поставивший вечер сельской самодеятельности на нужную тему, а передавший и краски, и ритм, и пульсацию вен десятилетия, когда, казалось, все человечество по обе стороны железного занавеса сумасбродно порешило начать свою жизнь и историю с нуля. И, как бы, понятно, что влюбленный в кино или десятилетие может нести что угодно - встречая в ответ недоверчивое покачивание головой. И понятно, что любая рецензия субъективна, а исповедь человека, испытавшего «чистое беспримесное синефильское наслаждение» - всегда сомнительна по объективным причинам. Кому-то, наверняка, не понравится лента Ричи, кого-то выбешивают сами 1960-е. Объект любого безнадежно влюбленного - слишком не от мира сего вещь-в-себе, о котором/которой можно рассказать и «наврать с три короба», да только любой услышавший может взглянуть на тобой любимую, и заметить, что это всего лишь girl-next-door, обыкновенная, какую легко встретить по соседству - «и даже совсем не красавица». Но, как известно, идеального кино не существует в природе, как не существует идеальной женщины и мужчины, и идеального прошлого (хотя каждому кажется в ностальгическом опьянении, что уж его-то прошлое - драгоценно!). Важнее другое: даже если на какой-то момент тебе кажется, что ты посмотрел только что самый потрясающий фильм года, а потом, месяц спустя, понимаешь, что «на самом деле» нет (или влюбился без памяти, потом, годы спустя разлюбил - например) - дорогого стоит как раз не момент твоего разочарования, а тот наивный счастливый момент, когда ты все-таки был в этом твердо уверен. Иными словами, когда ты был искренне и, возможно, отчасти немного по-глупому - счастлив. Между прочим, шестидесятые во многом тоже именно про это: про «карпе дием», лови момент, дорогой! И будь хотя бы сегодня вечером счастлив - даже если назавтра будет болеть голова.
Это - рецензия влюбленного. Отзыв человека, который в кого-то или во что-то буквально только что безумно влюбился, и сейчас, жестикулируя и немного не в себе, рассказывает всем и каждому, как его пассия необыкновенно очаровательна: «лучше на свете нет, не было и не будет!». Потом, не исключено, такого «влюбленного» окатит холодный трезвый душ, и он решит - неизвестно, в который уже по счету раз - что все на свете иллюзия. Счастье, любовь, идеальная девушка и настоящее кино - в том числе. Поэтому я сам себе попытался сделать скидку на эмоциональную составляющую, и окатить себя по возможности ледяным дождем скептицизма и недоверия… Не получилось. Последний Гай Ричи - все равно прекрасен. Но, я напомню, это - отзыв влюбленного. А что с него взять?
Давайте посмотрим, что за бутофория в новой диораме Гая Ричи, какие картинки в его жанровом волшебном фонаре. «Элегантные и кинематографичные». Киношестидесятые. Рим «Сладкой жизни» Феллини и раннего, «глянцевого» кинематографа Антониони. Одри Хепберн в огромных очках - как в каком-то из ее фильмов, или на которой-то из ее бесчисленных фото того времени. «Шарада» с ней же Стэнли Донена - 1963 год (год истории в фильме Ричи). «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» - год 1969. Герои, в чем-то неуловимо похожие на Редфорда с Ньюманом из того же кино (хотя, конечно, в действительности - вообще говоря, нет). Шпионская «Зеркальная война» Пирсона - 1969 год? Нет, похоже не очень. Зато очень похоже на великий, без дураков, триллер 1965 года «Досье Ипкресс» Сиднея Джей Фьюри с Майклом Кейном: шпионы, двойные агенты, похищение ученых, английский стиль, невозмутимость героев и т.д. - если без спойлеров. Французские и итальянские комедии и пародии на шпионские ленты - да, очень. Британская эксцентрика, итальянский безупречный киностиль,
американская безбашенность. И, конечно, одноименный шпионский сериал 1964-1968 года, который, скорее всего, все равно никто из нас не видел, но нельзя же не упомянуть. И, безусловно, тогдашняя, ранняя бондиана. Хочется дурно пошутить в очередной раз в том же стиле: ретро-кино Ричи - коктейль из нужных ингредиентов: «взболтать, не смешивать». Только Ричи и смешал, и взболтал, и вообще, с какой стороны не посмотри, это натуральное кинематографическое пойло, портвейн «777» для зрителей, которых в природе существовать в принципе не должно. Люди с рафинированно-тонким вкусом на Ричи даже не пойдут, люди с полным его, вкуса, отсутствием - ни черта, наверное, не поймут: что это вообще было, кому и зачем этот ретро-коктейль понадобился? Это как зайти, играя в крутого парня, в неизвестный бар в чужом городе, улыбнуться незнакомке и заказать коктейль с интригующим названием «Пако Рабан с Кристианом Диором в спальной» (да, в этой ленте есть шутка про Рабана с Диором, но о ней все пишут, так я, пожалуй что, воздержусь), и потом на утро обнаружить себя в отеле за городом без гроша в кармане и с посланием незнакомки, оставленном помадой по зеркалу в ванной комнате: «Дурачок!»
«Агенты А.Н.К.Л.», «римейк» старого сериала, снятый известным и - когда-то - культовым британцем Гаем Ричи - выходит всего через неделю после хорошей «Миссии невыполнима» с Крузом, через несколько месяцев после неплохой пародии «Kingsman: Секретная служба» Мэтью Вона (обе - чистый, незамутненный постмодерн). За пару месяцев до очередного Бонда («Спектр» Сэма Мендеса), который уже угрожающе шевелит нам ушами. И при этом, в первые же 10-15 минут ричевской ленты тебе кажется, что ничего этого нет, и не было, и не будет. Настолько в «Агентах» Ричи нездешний воздух, не та атмосфера, не те цвета, и вообще неправильный мёд постмодерна, который дают неправильные кинопчёлы. Воздушный шар «Агентов» наполнен не гелием, а веселящим газом, от которого на самом деле тебе не смешно до хохота, а скорее хочется мило, умилительно улыбаться, посмеиваться в кулачки и жадно вглядываться в каждую сцену, ото всего отдыхая. И даже не годится слово «постмодерн» для вот этого легкого парящего воздушного шарика Гая Ричи про шестидесятые прежде всего и про кино шестидесятых, и леди и джентльменов элегантного десятилетия. И про флирт, и про именно тогда впервые обнаруженную авторами (с конца примерно 1950-х) восхитительную чувственность, от которой трещит наэлектризованная кинопленка, и комок от волнения стоит в горле: здесь, на мой взгляд, имеются две замечательные сексуальные сцены, одни из лучших в современном кино за последние года два точно. И ни в одной из сцен нет секса как такового, просто сближение полупьяной леди и трезвого джентльмена в духе какого-нибудь «Завтрака у Тиффани» (кажется, Ричи очень эту ленту любит). И шарящаяся под короткой юбочкой молодой немочки по имени Габи рука джентльмена - дабы только включить у нее на бедре «жучок».
«Новый сладостный стиль» бережно вынут из кинематографа 1960-х и аккуратно перенесен чудесной машиной времени в эпоху жесточайшего «чёрного» постмодерна. И так, что последний в том самом новом сладостном стиле растворяется без остатка. А потому что, видимо, «дольче вита» и антониониевский саркастичный киногламур - слишком сильные составляющие, высокоградусные. Эстетическая концентрированная кислота. Нельзя сказать с уверенностью, что Гай Ричи точно справился, не «налажал» нигде. Есть, по меньшей мере, три-четыре не смешные шутки (да и то не факт, что наш дубляж опять не дал маху…), и некоторая деланность в каких-то частностях. Но целое! - целое работает совершенным образом, собранный из деталек полувековой давности шестидесятнический автоматон жужжит и тикает как старые, но дорогие сердцу часы. Вот как когда-то дуэтом, если кто еще помнит, выступили Тарантино с Родригесом со своим «Грайндхаусом», оммажем кинобэшкам 1970-х. Ричи выступил с чем-то подобным, только, как на мой вкус, гораздо изящнее и тоньше. Хотя не исключено, что все дело в тонких и изящных, как запястье Одри Хепберн, 1960-х. Золотая была киноэпоха. И Ричи - на своем мнении я все-таки не настаиваю, каждому, как известно, свое - станцевал на экране сюжетом, стилем, цветами, героями, нарядами, декорациями, мультиэкранами, монтажем, подачей (и гениальным саундтреком!) - золотой этой эпохе оммаж.
Показательно, что изначально «Агентов» собирался ставить главный специалист нулевых по дендистским криминальным комедиям с дамами и джентльменами, где изящество и остроумие значило по сюжету больше, чем, собственно, сам сюжет - Стивен Содерберг (про его «Друзей Оушена» тут вспоминаешь периодически). Содерберг когда-то был блестящим кино-барменом с поразительной способностью «смешивать и не взбалтывать» для получения прекрасных кинококтейлей. Ричи же изначально склонялся к хулиганистой разновидности дендизма - такой с виду джентльмен, но с ярко выраженным акцентом кокни. Если Содерберга можно представить студентом киношколы, гуляющим по Бродвею в модном пальто, то Ричи походил на раздолбая, свысока на все поплевывающего - но слишком при этом одаренного для раздолбая. И, честно говоря, было сложно представить, что, во-первых, ему достанет вкуса шестидесятые по-настоящему прочувствовать - во всем их великолепии вперемешку с бесподобной порой безвкусицей. Даже собственное его признание, что он решил податься в кино после того, как ребенком посмотрел «Бутча Кэссиди и Сандэнса Кида», вряд ли могло обнадежить. И, во-вторых, что он сможет в этом своем коктейле смешать несмешиваемое: кинематограф «высокого штиля» с второсортными, как будто, и легковесными развлекательными лентами, и не наделать при этом глупостей. В итоге же, если продолжить алкогольную метафору, его кино «пьешь» маленькими глотками, радуясь знакомому вкусу «той эпохи», улыбаясь и покачивая ногой за столиком, и кивая одобрительно головой, а потом тебя сшибает с ног, и через пару часов ты, благодарно улыбаясь, слушаешь, как соседка или сосед по столику чушь прекрасную несут. Про каких-то нацистов в Италии, про ядерную бомбу, про КГБ и британскую разведку. А от подробностей истории вообще голова начинает кружиться: грузовик на воде, чего-чего?! На сцене - старательно бью себя по рукам, чтобы не наспойлерить - когда один из героев, отрубаясь, заранее подкладывает под голову подушки, а рядом с ним кошечкой располагается типа вроде как «фам фаталь» - искры из глаз сыпятся как раз у тебя, у зрителя. И с той вышеупомянутой лучшей секс-сценой без секса в комнате отеля - почти как с Парижем: увидеть ее и умереть.
Перечислять те подарки, которые Гай Ричи радостно заворачивает один в другой, перевязывая ленточкой, можно до изнеможения. Поднимайте бокал в воздух и на взгляд определяйте, если кому-то нечего делать, откуда какие слои. Превосходный саундтрек, которым нагло и виртуозно (в т.ч. от противного к отдельным сценам, «играя в наоборот») прострочена эта бархатная шестидесятническая киноткань: от итальянской попсы того времени и соула Роберты Флак до Нины Симоне и рокнрольных гитарных соло - большинство треков сочинил, кстати, современный композитор Дэниел Пэмбертон. Очки-велосипеды, до боли знакомые «луки» Одри Хепберн, короткие юбки и силуэты Твигги, дурашливость киношного Сан-Тропе. Околополитические триллер-аллюзии вокруг берлинской Стены (1963 год, напоминаю, по сюжету). Стартуя именно отсюда, с берлинских, вполне стандартных, шпионских страстей Ричи довольно быстро находит нужную и только свою ноту, взмывая в небо над Берлином, вдохновенно бредя наяву, и прокидывая своих персонажей, как игрушечных солдатиков, через Стену. Ричи, в принципе, шел на риск, оперируя аж тремя главными героями, и нахлобучивая их маски на, вообще говоря, мало известных широкой публике актеров. Из гаджетов, традиционных для современной шпионской окрошки с блокбастерных грядок, какая-то смехотворная «ботва». Спецэффекты - в том смысле, в каком эти эффекты понимаются здесь и сейчас - почти отсутствуют. Два «типа-Бонда»: американский плейбой-вор (привет «Поймать вора» Хичкоку, что ли?) из ЦРУ по имени Наполеон Соло и русский КГБ-шник Илья Курякин. Наполеон Курякина кличет Большевиком, Курякин зовет янки - Ковбоем. Одна на двоих немецкая девушка-механик, условная Гаечка по кличке Габи (Алисия Викандер). У обоих джентльменов-бондов нарочито старомодные «мордочки», диалоги ироничные-самоироничные, поведение диаметрально различное, но, как в той рекламе, «все-таки они вместе». Пока первый соблазняет каждую вторую попадающуюся ему на пути мадемуазель, второй, кажется, просто-напросто девственник, шарахающийся от излишне развязного поведения Гаечки/Габи (и это так мило!).
Предельно ностальгический оммаж возможно величайшему десятилетию XX века (не только в смысле эстетики, кино, но и в смысле этики, социальных движений, и теплой политической «ламповой» оттепели) с наивными «аморе» Пеппино, стилевыми «косплеями» Одри, цветовыми пастельными решениями - что самое поразительное (особенно если вспомнить первые фильмы Ричи) - не оставляет ощущения современной именно игры в «великое прошлое». Потому что все выше перечисленные аллюзии, пасхальные яйца и презенты не толкаются за кулисами, оттаптывая ножки неопытными балеринами, а живут своей жизнью. Как если бы в огромный аквариум запустили самых разных рыбок самых ослепительных и безумных расцветок из золотой эпохи киноперелома XX века, и те не пожрали друг друга, а начали плескаться и играться 100 с лишним минут. Не кино, а, честное слово, аттракцион в аквапарке, казалось бы, да? Нет, именно кино. Кино чистой воды, в которой Ричи и сам, как рыба в воде, плещется, кувыркаясь, радуясь жизни - радуя зрителей. Золотое шпионское криминальное чтиво.
Если продолжить сравнение с «Грайндхаусом», то Гаю Ричи всегда был ближе не структурный модернизм Тарантино, а голая пьяная любовь к понравившемуся стилю. Школьная, я бы даже сказал, тинейджеровская, юношеская - увидеть по телевизору кино про двух ковбоев, и захотеть в подражание снять точно такое же. То есть, Ричи по большому счету неверно сравнивают с Квентином - он больше похож на автора пародии «Факультет», ныне совершенно таковой уже не выглядящей: на «Факультете» патина времени, «как будто на самом деле». Можно еще вспомнить, к слову, База Лурмана с его «Великим Гэтсби», версией XXI века джазовой эпохи 1920-х - вы его вспомните, наверняка, и просто так: авторы «Агентов» выдернули оттуда «фам фаталистую» актрису Элизабет Дебеки, которая здесь порочной, но очень умной кошечкой неслышно ходит туда-сюда в пространстве кадра.
Хочется еще, во-первых, обратить внимание на самое необычное (опять же, если вспомнить, кто стоял за пультом - автор «Карт, денег и двух стволов»). Это кино «на длинных волнах». Тот поверхностный боекомплект знакомых и мгновенно считываемых аллюзий - вообще не суть и не обязательное свидетельство победы режиссера, решившего преподнести султану 1960-х знакомый ему суповой набор. Но вот умудриться переключиться с современных киноскоростей «экшена» на «те самые скорости», в которых игрались шпионские триллеры, детективы, боевики и комедии середины XX века, это, на мой взгляд, высший пилотаж, который Гай Ричи как раз и продемонстрировал. Любой, даже слабо знакомый с кинематографом 1960-х, способен отличить современный блокбастер от «нафталинового». Зритель с настроенным кино-радиопередатчиком на «короткие волны», не исключено что будет во время просмотра «Агентов» испытывать нетерпение и даже неловкость. Пресловутая «динамичность» - весьма субъективное понятие, зависящее от эпохи и возраста реципиента - как и чувство юмора, скажем, Оскара Уайльда или Ивлина Во, вряд ли совпадет с чувством юмора гуру современной британской, а тем более, американской киноэксцентрики. Другие времена - другие голоса, другие комнаты. Так вот, в «Агентах» - ритм шестидесятнического кино. Порой даже кажется, отдельные сцены - несколько передержаны, но это возникающее чувство неловкости, оно нарочное, я считаю, потому что при просмотре "из XXI века" советских кинокомедий ли, американской приключенческой классики - возникает похожее чувство. У них - там - были другие скорости, другие скоростные передачи, другое восприятие времени, если угодно. Это было кино «на длинных волнах», и потому вот просто так перенести тот воздушный шарик из 1965 года в год 2015-й практически невозможно. Помните знаменитую сцену из «Завтрака у Тиффани», где опьяневшая, но все такая же сногсшибательная Холли Голайтли говорит, прогоняя героя: «Отсюда до двери ровно четыре секунды - я даю тебе две»? Вот Ричи, всегда дававший две, на этот раз - выдерживает те условные четыре секунды. И потом со знанием дела хлопает дверью.
Во-вторых, и, наверное, в-главных. Это до чрезвычайности гедонистическое кино, дарящее обыкновенное счастье - пусть и на какие-то пару часов или дней по просмотру. Возможно, все дело в воздухе все-таки очень счастливых, как не крути, 1960-х, в знакомых образах, в щекочущей фривольности и той самой киноэксцентрике, которую ни с чем не спутаешь - даже с безумными лентами «от винта» 1980-х. Но даже если это и так, шестидесятнический веселящий газ перенес в свой воздушный шарик практически без потерь именно Гай Ричи. Не разухабисто поставивший вечер сельской самодеятельности на нужную тему, а передавший и краски, и ритм, и пульсацию вен десятилетия, когда, казалось, все человечество по обе стороны железного занавеса сумасбродно порешило начать свою жизнь и историю с нуля. И, как бы, понятно, что влюбленный в кино или десятилетие может нести что угодно - встречая в ответ недоверчивое покачивание головой. И понятно, что любая рецензия субъективна, а исповедь человека, испытавшего «чистое беспримесное синефильское наслаждение» - всегда сомнительна по объективным причинам. Кому-то, наверняка, не понравится лента Ричи, кого-то выбешивают сами 1960-е. Объект любого безнадежно влюбленного - слишком не от мира сего вещь-в-себе, о котором/которой можно рассказать и «наврать с три короба», да только любой услышавший может взглянуть на тобой любимую, и заметить, что это всего лишь girl-next-door, обыкновенная, какую легко встретить по соседству - «и даже совсем не красавица». Но, как известно, идеального кино не существует в природе, как не существует идеальной женщины и мужчины, и идеального прошлого (хотя каждому кажется в ностальгическом опьянении, что уж его-то прошлое - драгоценно!). Важнее другое: даже если на какой-то момент тебе кажется, что ты посмотрел только что самый потрясающий фильм года, а потом, месяц спустя, понимаешь, что «на самом деле» нет (или влюбился без памяти, потом, годы спустя разлюбил - например) - дорогого стоит как раз не момент твоего разочарования, а тот наивный счастливый момент, когда ты все-таки был в этом твердо уверен. Иными словами, когда ты был искренне и, возможно, отчасти немного по-глупому - счастлив. Между прочим, шестидесятые во многом тоже именно про это: про «карпе дием», лови момент, дорогой! И будь хотя бы сегодня вечером счастлив - даже если назавтра будет болеть голова.