Воспоминания о С-25. Часть 2-я
Вернуться к предыдущей части
Глава 2. Что такое полк С-25
1. Несколько слов об истории нашего полка
Полк, в котором я служил, 633 зенитно-ракетный полк (в/ч 61978) располагался на первом кольце - теперь это автодорога А-107. Наш полк был образован 14 марта 1953 года, во время моей службы мы отмечали 20-летие полка. По этому случаю готовилась специальная наглядная агитация, отражавшая историю части, в подготовке материалов которой мне удалось участвовать. В связи с этим я имел доступ к некоторым архивным материалам полка, кроме того, у нас были офицеры, служившие в части с момента ее создания. На само празднование были приглашены уже уволившиеся офицеры - ветераны полка. Именно на основе полученной тогда информации я могу судить, как мне кажется, о строительстве комплексов. Кроме того, совсем недавно выяснилось, что моя мать, работая в начале 50-х годов в Подольском энергорайоне Мосэнерго, принимала участие в пусконаладочных работах на подстанциях, строившихся для обеспечения электроснабжения полков С-25. Возможно, и той, что питала нашу часть.
Все полки С-25 строились, что называется, по типовым проектам и состояли из четырех объектов: РТЦ (его еще называют ЦРН), стартового дивизиона - у нас он назывался выгоном, в Интернете можно встретить название «елочка» или «решетка», жилого городка и электроподстанции 35/6kV. Подстанции формально относились к Мосэнерго, но строились одновременно с другими объектами полков, теми же силами, и первоначально служили исключительно для электроснабжения этих полков. Во всех полках комплекса состав объектов был одинаков, некоторые отличия были лишь в архитектуре, если к ним применимо это слово. Особенно большие отличия по сравнению с дивизионом нашей части я наблюдал в паре полков второго кольца, которые мне удалось посетить во время службы. Жилые городки - это, пожалуй, единственные объекты, которые отличались друг от друга, хотя первоначально, как я понимаю, они тоже строились по одному проекту. Позже они могли быть значительно перестроены. Более подробно об объектах полков я расскажу ниже.
Строительство объектов первого кольца было начато в конце 1950 года, велось оно силами заключенных и, по словам одного из офицеров нашего полка, участвовавшего и в строительстве, с привлечением немецких военнопленных - специалистов-строителей. На первом этапе строились казармы, в которых до окончания строительства проживали заключенные. Это подтверждается тем, что даже во время моей службы часть жилого городка со стороны казарм была обнесена забором высотой порядка пяти метров, на углах которого были видны остатки вышек - почти как на зонах. К сожалению, мне не удалось тогда выяснить, где жили заключенные до постройки казарм. Возможно, это были какие-то другие сооружения, следов от которых ко времени моей службы не осталось. Параллельно велось строительство жилых городков, автодорог, электроподстанций и линий электропередач 35 kV. Строительство самих комплексов, по словам того же офицера, началось несколько позже. Возможно, это было связано с отсутствием на момент начала строительства необходимой документации. По его же словам, строительство объектов второго кольца было начато несколько позже, хотя в литературе указывается, что оба кольца строились одновременно. Косвенно, более позднее строительство полков второго кольца подтверждается тем, что часть их дивизионов выстроена не в полном объеме (сокращено число взводов), в то время как все полки первого кольца имели стандартную конфигурацию, а также то, что оборудование, установленное на дивизионах второго кольца, имеет более поздние даты выпуска. Также на это указывает и то, что до начала 1953 года вводились в строй только электроподстанции первого кольца.
Первые офицеры, судя по их воспоминаниям, стали прибывать в часть в начале 1952 года, когда на объектах еще велись строительные работы. К началу марта 1953 года полк был полностью развернут, строительные работы завершены, велся монтаж оборудования и его наладка. В этих работах принимал участие и личный состав части. 14 марта 1953 года полку был присвоен номер и вручено полковое Знамя - этот день и считается днем рождения части.
Боевое дежурство в полку, по воспоминаниям офицеров, началось осенью 1953 или 1954 года - здесь они разошлись во мнениях, кроме того, это никак не согласуется с данными, приводимыми в литературе, где временем принятия комплекса на вооружение называется май 1955 год. Тем не менее, в описи документов дежурного взвода первое упоминание о журнале передачи дежурств ПУС датировано, как я помню, 1 января 1954 года. К сожалению, к той части архива полка, где, по моему мнению, мог находиться этот журнал, а также приказы о заступлении на боевое дежурство, меня тогда не допустили. До окончания моей службы полк постоянно находился на боевом дежурстве за исключением периодов стрельб на полигоне.
Что касается штатной структуры полка, то, как я помню, она подразделялась на штаб, РТЦ, дивизион, автовзвод, комендантский взвод и хозяйственный взвод. В состав штаба входили: командир полка, начальник штаба и его заместитель, заместители командира полка (замполит, зампотех), и начальники (секретной части, строевой части, КЭЧ, начфин и начмед), главный энергетик, парторг и комсорг части, а также начальник первого отдела (гэбист-особист). У начальников частей штаба было еще какое-то количество подчиненных, в число которых входили как офицеры и сверхсрочники, так и срочники и вольнонаемные, но их должностей я уже не помню.
Структуру РТЦ нам приводили только в рамках курса молодого бойца, поэтому она в памяти не отложилась, помню только то, что офицеров было там чуть ли не больше, чем солдат.
Дивизион подразделялся на штаб, две батареи и ППР. Штаб дивизиона состоял из командира дивизиона, начальника штаба дивизиона, зампотеха, замполита и писаря. О составе ППР у меня, к сожалению, тоже не осталось воспоминаний. Что касается батарей, то это, пожалуй, единственное, что очень хорошо помню. Итак, каждая батарея состояла из командования (командир батареи, зампотех и замполит), старшины батареи, писаря (каптерщика) и пяти стартовых взводов. Во главе каждого стартового взвода был командир (офицер) и его заместитель (старший сержант), которым подчинялись электрик взвода (рядовой) и два отделения, состоявшие из командира отделения (сержант) и двух расчетов по три человека в каждом. Каждый расчет состоял из старшего номера (ефрейтора) и двух номеров (рядовых). Реально в батарее было по четыре взвода, пятый, хоть формально и существовал, но состоял из всяких подсобных сил: свинарей, строителей и прочей челяди, которую нельзя было показывать в штатном расписании. В боевое же время штатный состав стартовых взводов должен был быть доукомплектован до полного состава, т.е. до трех расчетов в каждом отделении за счет призыва военнослужащих из запаса.
Что касается остальных отдельных взводов полка, то их предназначение следует из их названий. В комендантский взвод входили писари штаба, секретчики и контролеры КПП. В состав хозяйственного взвода входили повара, кочегары котельной, электрик городка и другие военнослужащие, обеспечивавшие жизнедеятельность городка.
2. Объекты полков комплекса С-25.
2.1. Жилой городок.
Как я уже говорил выше, все объекты полков комплекса строились по стандартным проектам. Это касается и жилых городков, однако, со временем каждый из них в той или иной степени подвергался перестройкам - какие-то здания сносились, какие-то строились. Здесь я постараюсь описать жилой городок нашего полка таким, как я его запомнил, тем более, что описания жилых городков я нигде не встречал.
Почти все жилые городки полков комплекса, за редким исключением, строились на удалении от уже существующих населенных пунктов, обычно в лесу, и являлись экстерриториальными образованиями, подчинявшимися только соответствующим воинским квартирно-эксплуатационным частям. Первоначально все они обносились забором, защищавшим от проникновения на их территорию посторонних лиц. Со временем, правда, эта ограда ветшала и, на примере нашего городка, могу сказать, что большому счету уже не выполняла своих функций, особенно со стороны т.н. гражданского городка. Правда, со стороны казарм во время моей службы еще оставался глухой забор высотой порядка пяти метров, по верху которого была натянута колючая проволока, на углах которого виднелись остатки полуразвалившихся вышек. Возможно, этот забор еще оставался со времени строительства городка.
Большинство городков назывались именами писателей либо других выдающихся деятелей, однако, ни на одной карте их не было. Название почтового отделения, которое было в каждом таком городке, тоже не совпадало с его официальным названием. Это создавало большие трудности, например, в случае, если родители хотели посетить своих чад, проходивших службу в этих воинских частях, поскольку даже райисполкомах, зачастую, не могли сказать, где находится тот или иной военный городок. Тем не менее, каждый такой городок имел хорошую автобусную связь если не с Москвой, то с ближайшей железнодорожной станцией либо с райцентром. До нашего городка автобус ходил от метро «Калужская» (позже, по моему, от «Теплого стана») через каждые час-два.
Как и любой военный городок, наш городок начинался с КПП, где несли круглосуточную службу солдаты-контролеры из комендантского взвода. Ко времени прибытия рейсового автобуса туда обычно подходил и дежурный по части. Пропускной режим был довольно строгий: не смотря на то, что в части все друг друга знали, контролеры всегда требовали предъявления пропуска, за исключением случаев, когда подразделения выходили строем, но и в этом случае в журнале дежурства делалась запись о наименовании подразделения и количестве человек в строю. Позади дежурного помещения в КПП находилась небольшая комната свиданий, где приезжавшие родственники и знакомые могли встретиться с военнослужащими. Проход посторонних на территорию части осуществлялся только на основании специального пропуска, выписывавшегося командиром части или одним из его заместителей. Все эти строгости действовали только на КПП. Реально же на территорию городка можно было пройти свободно со стороны жилых домов офицерского состава - этими проходами пользовались как жители нашего городка, так и жители окрестных деревень, особенно мальчишки.
От ворот КПП шла прямая дорога, делившая, по сути, жилой городок на две части: справа от нее оставались строения, относившиеся непосредственно к воинской части, слева - жилой городок офицерского состава, мы его называли гражданским городком.
Сразу за воротами КПП справа располагалось караульное помещение, совмещенное с гауптвахтой. Караульное помещение внешне напоминало небольшой особнячок. Внутри находилось несколько помещений: комната отдыха бодрствующей смены - это было, пожалуй, самое большое помещение, комната начальника караула, комната отдыха, сушилка, туалет и две камеры гауптвахты. В комнате начальника караула стояла обычная койка и маленький стол с телефоном, туда же была выведена сигнализация. Реально сигнализацией был оборудован лишь склад оружия, все остальные точки (пост у Знамени части, КПП и несколько точек у складов) были оборудованы кнопками. В комнате отдыха стояли деревянные топчаны, окна были постоянно закрыты ставнями. Камеры представляли собой узкие помещения, к стенам которых были привинчены деревянные топчаны, напоминавшие полки плацкартных вагонов. Днем они поднимались и запирались на замок. Разговаривать с арестованными, а тем более выпускать их из камер, за исключением случаев вывода их на работы, было строжайше запрещено, однако эти запреты, в общем-то, не выполнялись. Да и случаев помещения на гауптвахту были единицы. В конце моей службы всех провинившихся стали отправлять на гарнизонную гауптвахту, находившуюся на 45-м километре Калужского шоссе, где охрану несли морские пехотинцы, обычно участвовавшие в парадах на Красной площади. По словам побывавших там, это было сущим адом - за неделю ребята там теряли до пяти килограммов веса и напрочь снашивали сапоги.
За караульным помещением вправо отходила дорога, которая вела к запасным воротам автопарка и к т.н. хозяйственному двору. Вдоль этой дороги справа было здание котельной, в котором располагались также баня и прачечная, далее вдоль нее по обеим сторонам были различные склады, в основном представлявшие собой сколоченные из досок деревянные пакгаузы. Вдали хозяйственного двора находились свинарник и телятник - места «ссылки» провинившихся военнослужащих, а также теплицы - предмет гордости одного из прапорщиков.
Пройдя далее по главной дороге, попадали на перекресток, вправо уходила дорога в автопарк, влево - в жилой городок. По пути в автопарк слева был вход в почтовое отделение, занимавшее небольшое помещение в торце здания штаба, далее располагался плац, за ним - казарма РТЦ, в левом крыле которой находилась библиотека. Справа от этой дороги также располагались склады, далее, не доходя автопарка - офицерская столовая, которая также выполняла функции солдатской чайной. Это здание, по всей видимости, было построено значительно позже, поскольку внешне напоминало «стекляшку». Позади нее был капитальный, красного кирпича, склад вооружения, где хранилось стрелковое оружие.
Далее по главной дороге справа находилось здание штаба, а напротив него, слева - хоккейная коробка, в летнее время на ней оборудовали волейбольную площадку. С обеих сторон дороги вдоль штаба росли красивые высокие лиственницы, однако, когда я посетил часть в 1976 году, оказалось, что по приказу нового командира части полковника Иванова, они все были спилены, остались лишь пни.
За штабом главная дорога упиралась в спортивный городок, включавший в себя и футбольное поле, налево шла вторая дорога в жилой городок, справа от нее, за футбольным полем было большое здание клуба; направо - к солдатской столовой, располагавшейся напротив плаца. Позади столовой, тылом к футбольному полю, стояла казарма второй батарей, напротив нее - наша казарма - первой батареи.
Все казармы и здание штаба были деревянные, сложенные из бруса и оштукатурены. Вход в казармах располагался в середине здания и был оформлен как открытая веранда, входные двери были двустворчатые, вторую створку открывали обычно при объявлении тревоги. От входной двери шел небольшой коридор, прямо напротив которого располагалась тумбочка дневального и телефон, сверху - звонок громкого боя, оповещавший о тревоге. Вправо и влево отходил довольно широкий коридор, где обычно проводилась проверка личного состава, покрытый кафельной плиткой. В концах этого коридора располагались жилые помещения. В нашей казарме и казарме РТЦ было только по одному жилому помещению - в правом конце коридора, в левом конце коридора у нас был спортивный зал, а в казарме РТЦ - глухая стена, за ней была библиотека. В казарме второй батареи справа было жилое помещение второй батареи, слева - хозяйственных взводов. По бокам коридора со стороны входа были учебные классы и ленинская комната, с противоположной стороны - каптерка, бытовая комната, умывальник с туалетом, оружейная комната. В нашей казарме еще две комнаты были отведены штабу дивизиона. Здание штаба имело почти такую же планировку за исключением того, что там отсутствовали жилые помещения, коридоры были значительно уже и покрыты линолеумом, по сторонам коридоров располагались кабинеты. Сразу слева у входа располагалось помещение дежурного, отделявшееся от коридора большим окном, прямо напротив входа стояло Знамя полка, охранявшееся караульным.
Позади нашей казармы, в углу, располагался небольшой чистенький деревянный домик, где находился лазарет. Между лазаретом и автопарком, позади казарм, были оборудованы полосы препятствий.
Та часть жилого городка, где жили офицеры, начиналась тоже сразу за КПП. Напротив караульного помещения, один за другим стояли два т.н. ДОСа (дома офицерского состава) - двухэтажные каменные дома по два подъезда в каждом, по-моему, на восемь квартир каждый. В первом из них проживали старшие офицеры, включая командира части, во втором располагалось офицерское общежитие и коммунальные квартиры. Позади ДОСов был пруд, оборудованный купальней, за прудом - магазин Военторга.
Между двух дорог, за хоккейной площадкой, и позади клуба располагались щитовые, т.н. «финские», домики на два входа каждый - там проживала основная масса офицеров и прапорщиков. По большей части одна семья занимала полдома, однако, в нескольких домиках семьям отводилось лишь по комнате. Эти домики были с печным отоплением и без удобств - туалеты были на улице. Уже тогда они были полностью амортизированы, во многих из них полы проваливались и текли крыши - нас часто направляли туда для проведения срочного ремонта, который выполнялся с использованием подручных средств.
Позади футбольного поля, в лесу, метрах в ста от забора, находилось стрельбище. Для прохода туда в заборе имелась дверь. В начале моей службы она запиралась на висячий замок, ключ от которого был у дежурного по полку. Позже замок куда-то исчез и проход туда был свободный. Стрельбище было вытянуто вдоль забора в направлении на север, на дальнем его краю был сравнительно высокий бруствер, поверх которого было навалено еще порядка двух метров бревен. Тем не менее, однажды, когда туда привезли стрелять стойбатовцев, пули на излете попадали точно на дежурные взвода дивизиона. На самом стрельбище были хорошо оборудованные стрелковые позиции, установлены около десяти различных электромеханических мишеней.
2.2. РТЦ
Об РТЦ, или как его еще называют, ЦРН, и в литературе, и в Интернете, написано довольно много. Поэтому остановлюсь только на некоторых моментах, которые, на мой взгляд, остались неосвещенными. Скажу сразу, что на РТЦ я был всего пару раз, в связи с чем лишь кратко опишу то, что осталось в памяти.
Комплекс сооружений РТЦ располагался ближе всего к кольцевой дороге, хотя и не был с нее виден. До жилого городка от него было чуть более двух километров. По периметру он был окружен забором из колючей проволоки, был ли он оборудован сигнализацией наподобие тому, что было в дивизионе, сказать не могу. На въезде на территорию РТЦ находился КПП, дорога от которого вела к входу в чуть заглубленный большой бункер, являвшийся главным объектом комплекса. Рядом с ним находилось топливохранилище - две закопанные в землю цистерны, вмещавшие несколько тонн солярки, - для питания дизельной электростанции и резервуар с водой, использовавшейся для охлаждения оборудования. Справа, чуть в стороне, располагалась казарма дежурной смены, за ней - здание радиотехнических мастерских и склада. Кроме того, на территории было несколько вышек, на которых несли службу наряды из состава дежурной смены.
Внешне бункер РТЦ казался не особенно большим, поражали скорее антенны, находившиеся, если смотреть с дороги, слева от него. До этого я был хорошо знаком с различными типами РЛС, однако такие антенны я встретил впервые, в начале для меня был даже не понятен принцип их работы. Внутри бункер РТЦ был очень даже впечатляющим, особенно помещение командного пункта полка с планшетом боевой обстановки. Кроме этого в бункере находился центральный узел связи полка, аккумуляторная, распредустройство 6kV, дизельная электростанция и целый ряд других помещений.
Распредустройство было расположено в отдельном помещении, за металлической дверью, запиравшейся на замок и опечатывавшейся печатью. Оно состояло из шести ячеек, отделявшихся друг от друга металлической сеткой и закрывавшихся дверьми, все ячейки соединялись между собой 6kV алюминиевыми шинами. В первые две ячейки подводились фидеры от подстанции 35/6kV Мосэнерго (основной и резервный), от двух следующих питание подавалось на дивизион, в пятой был установлен трансформатор 6 kV/230V 320kVA , питавший оборудование РТЦ, из последней ячейки отходил фидер, питавший жилой городок.
В дизельной электростанции, которая тоже находилась в отдельном пемещении, было установлено три (если не четыре - точно уже не помню) танковых дизеля с генераторами, по-моему, по 200kVA каждый. Генераторы запускались автоматически при пропадании питающего напряжения от сети Мосэнерго, а также вручную при объявлении тревоги - в этом случае они находились в т.н. горячем резерве.
Отдельно хочется обратить внимание на грубую, на мой взгляд, ошибку, часто встречающуюся в Интернете и, к сожалению, кое-где в литературе: будто на комплексе С-25 наведение ракет на цели осуществлялось с использованием вычислительных машин (указываются ЭВМ БЭСМ и даже БЭСМ-6). Должен огорчить этих авторов - в то время вычислительная техника в современном ее понимании (цифровые ЭВМ) находилась еще в зачаточном состоянии. ЭВМ БЭСМ была действительно создана в 1952 году, но существовала в единственном экземпляре, поэтому, никак не могла быть использована в комплексе С-25. Первоначально, как нам рассказывали, для наведения ракет использовались т.н. «синусно-косинусные машины» на базе сельсинов - с ними я был уже знаком по другим РЛС. В дальнейшем, ввиду их инерционности, они были заменены электронными счетно-решающими приборами, работавшими на радиолампах. На мой взгляд, эти приборы представляли собой скорее аналоговые вычислительные машины, поскольку цифровая вычислительная техника в то время находилась в зачаточном состоянии. Их основной задачей была выработка т.н. сигналов рассогласования по азимуту и углу места между целью и наводимой ракетой - чем больше разность в соответствующих отсчетах - тем больше уровень сигнала, передававшегося на борт ракеты для управления соответствующими рулями. Таких приборов было 20 - по одному на каждую сопровождаемую цель.
2.3. Стартовый дивизион
Дивизион располагался километрах в трех от жилого городка, если идти по дороге, однако от одного КПП до другого через лес была протоптана тропа, сокращавшая это расстояние почти вдвое. Официально пользоваться этой тропой было запрещено, но, не смотря на все запреты, офицеры, да и мы тоже, пользовались ею, когда на КПП городка не было никого из старших офицеров.
Со стороны подъездной дороги дивизион выглядел как обычная территория воинской части: глухой забор, поверх которого была натянута колючая проволока, КПП и железные ворота со звездами. Забор был только со стороны подъездной дороги, вся же территория дивизиона была окружена ограждением из колючей проволоки, представлявшей собой охранную систему, о которой расскажу несколько ниже. Лес вдоль ее наружной стороны был вырублен метров на десять, создавая хорошо просматриваемую зону. С внутренней ее стороны проходили т.н. вывозные дороги, отделявшиеся от нее довольно глубокими кюветами. Трава вдоль ограды выкашивалась, чтобы избежать ложных срабатываний охранной сигнализации. Первоначально дивизион окружали еще два ряда колючей проволоки, находившиеся друг от друга на расстоянии порядка двадцати метров, однако ко времени моей службы они уже почти сгнили, тем не менее, кое-где в лесу еще встречались проржавевшие предупреждающие таблички: «Запретная зона! Стреляют!». Перед КПП у дороги находился небольшой железобетонный ДОТ.
Сразу за воротами справа был бункер командного пункта дивизиона - несколько заглубленный и состоявший где-то из трех-четырех помещений, включая узел связи дивизиона. Наверху у него располагался железобетонный наблюдательный пункт, предназначавшийся для наблюдения за воздушной обстановкой, подвозом ракет и их стартами. Далее находилось здание ППР, похожее на гараж, в котором стояли топливозаправщики, водообмывщик (его еще называли «самовар», поскольку он мог нагревать перевозимую воду), компрессор и дежурные тягачи. В боевой обстановке в нем должна была производиться подготовка ракет перед их отправкой на позиции - проверка их оборудования и установка радиовзрывателей. В правой части здания в отдельном помещении находилась подстанция 6 kV , состоявшая из трех ячеек - в первую из них подходил кабель 6 kV из РТЦ, из второй отходил кабель на распредустройство шестого взвода, в третьей был установлен трансформатор 30 kVA, питавший ППР и командный пункт дивизиона. Позади здания ППР располагалась казарма ППР. Перед зданием ППР, сразу за КПП была сравнительно большая площадка приемки ракет.
Прямо от ворот шла центральная дорога длиной порядка полутора километров, делившая дивизион пополам - слева были позиции первой батареи, справа - второй. По этой дороге производилась доставка ракет на стартовые позиции. От нее на каждую батарею отходило по одиннадцать дорог. Первые, если смотреть от КПП, были выходы вывозных дорог - по ним с позиций должны были возвращаться тягачи, остальные десять - «каналы» - вели непосредственно к стартовым позициям и выходили на вывозные дороги, проходившие по периметру дивизиона. У каждой из тех дорог, что вели к позициям, стояли указатели, обозначавшие номер канала, состоявшего их двух цифр, например, 13 - 21. Первая, как я предполагаю, была условным номером полка, вторая - указывала номер канала. Если смотреть со стороны КПП, налево уходили дороги с номерами 11, 21, 12, 22, 13, 23, 14, 24, 15 и 25; направо - 41, 31, 42, 32, 43, 33, 44, 34, 45, 35. По все видимости, первое число здесь означает номер канала управления РТЦ. На каждой из этих дорог находилось по три стартовых позиции, нумерация позиций начиналась со стороны главной дороги. Канальные дороги попарно относилась к одному взводу, между ними, на уровне вторых позиций, находился бункер управления взвода, к которому от каждой их дорог взвода вели асфальтированные дорожки.
На вывозной дороге второй батареи, недалеко от ППР, располагались заправочные площадки ракет, где их при необходимости заправляли топливом и окислителем. Каждая из них представляла собой эстакаду высотой чуть больше метра - чтобы был удобный доступ к заправочным горловинам ракеты, находившейся на ТЗМ. Сверху был оборудован навес для защиты от осадков. Площадки для заправки топливом и окислителем были разнесены друг от друга метров на двадцать. Рядом с каждой из площадок, ближе к лесу, в землю были врыты по две емкости (цистерны), где хранились запасы каждого из компонентов. Как я помню, одна из них содержала учебный компонент, которым пользовались на тренировках, другая - боевой - эти емкости были всегда опечатаны. Вообще-то, как нам говорили, ракеты должны были приходить с базы уже в заправленном состоянии, поскольку, как я помню, запасов, хранившихся на дивизионе, могло хватить для заправки лишь нескольких бортов. Тем не менее, все стартовые расчеты постоянно проводили тренировки по заправке ракет.
В середине дивизиона, слева от центральной дороги, была казарма дежурных взводов, где во время несения дежурства жил личный состав - по одному взводу от каждой батареи, включая офицеров - командиров взводов. Казарма, в отличие от тех, что были в городке, была кирпичной, и строилась, по-видимому, значительно позже основных объектов дивизиона силами военнослужащих, поскольку качество ее строительства было значительно хуже. Вход в казарму был со стороны дороги посередине здания, на входе была небольшая застекленная веранда. За входной дверью был небольшой коридор, где стоял дневальный, сразу за входной дверью справа была дверь в бытовку, в ней слева была дверь в каптерку. В коридоре слева была дверь в жилое помещение дежурных офицеров - небольшую комнату, где помещались две койки и стол, прямо была дверь в жилое помещение личного состава, занимавшее основную площадь казармы. В правом углу его была дверь в столовую, соединявшуюся окном с раздаткой, вход в которую был с правого торца здания. В раздатке стоял металлический раздаточный стол, ванна посудомойки и электроплита, служившая для подогрева пищи и воды для мытья посуды. В середине правой стены жилого помещения был проход в умывальное помещение, вверху его была дверка в сушилку. Часть жилого помещения справа была огорожена металлической решеткой - там располагалась оружейная комната. В левом дальнем углу жилого помещения была дверь в Ленинскую комнату. Окна Ленинской и офицерской комнат, а также бытовки и столовой, выходили на дорогу. Казарма отапливалась водяным котлом, топившимся углем, вход в кочегарку был с правого торца здания рядом со входом в раздатку. Особого тепла котел, правда, не давал ввиду неправильной конструкции отопительной системы, хотя угля на отопление не жалели, - зимой температура в казарме редко поднималась выше десяти-двенадцати градусов. На чердаке казармы был установлен металлический бак для воды, объемом, наверно, 2 - 3 кубометра, воду привозили из городка на водообмывщике, справа от входа в казарму была выведена специальная труба, использовавшаяся для заполнения этого бака. Туалет («типа сортир») находился на некотором отдалении позади казармы. Сзади казармы располагался и хорошо оборудованный спортивный городок, включавший в себя волейбольную и футбольную площадки.
Пищу для дежурных взводов привозили тоже из городка на машинах, обычно на хлабовозке, в термосах, для офицеров - отдельно. В холодное время перед раздачей ее приходилось зачастую разогревать на плите. Почта также доставлялась этими же машинами. Почему-то к машинам, привозившим пищу, прикрепилось название «самолет», о его прибытии на дивизион дежурный по КПП всегда сообщал по телефону.
У дальней дороги десятого взвода (с номером 35) было здание химсклада, где хранились дезактивационные реактивы на случай ликвидации аварийных проливов топлива и окислителя. В этом же здании, в другом помещении, хранился ЗИП дивизиона. Насколько я помню, для ПУСов ЗИПа на дивизионе не было за исключением лампочек и прочей мелочи. При необходимости все ремонтные работы на ПУСах выполняли представители завода-изготовителя.
Каждый из взводов дивизиона, а их в стандартной конфигурации было десять, включал в себя бункер управления, две дороги (канала) и шесть стартовых позиций - по три на каждой дороге. Вокруг бункеров были выкопаны дренажные канавы, кроме того, рядом с каждым из бункеров были небольшие пруды - по всей видимости, за счет выемки земли, шедшей на засыпку бункеров. Купаться в них было нельзя из-за их заболоченности, однако в них водилась рыба, а на берегах некоторых из них селились утки. Также рядом с бункерами были оборудованы туалеты. Внешне все взвода дивизиона были одинаковыми, однако, в каждом полку был один взвод, с позиций которого можно было запускать ракеты с ядерной боеголовкой - у нас это был пятый взвод, на котором как раз мне и пришлось служить. Он отличался от других оборудованием, хотя эти отличия и внешне были малозаметны - несколько иначе выглядел ПУС, установленный в бункере, и кабель-мачты стартовых позиций были несколько другие. Сейчас уже не помню, можно ли было с него запускать обычные ракеты или нет, но на полигоне он был единственным взводом, с которого не выполнялись боевые пуски.
Читать дальше
Глава 2. Что такое полк С-25
1. Несколько слов об истории нашего полка
Полк, в котором я служил, 633 зенитно-ракетный полк (в/ч 61978) располагался на первом кольце - теперь это автодорога А-107. Наш полк был образован 14 марта 1953 года, во время моей службы мы отмечали 20-летие полка. По этому случаю готовилась специальная наглядная агитация, отражавшая историю части, в подготовке материалов которой мне удалось участвовать. В связи с этим я имел доступ к некоторым архивным материалам полка, кроме того, у нас были офицеры, служившие в части с момента ее создания. На само празднование были приглашены уже уволившиеся офицеры - ветераны полка. Именно на основе полученной тогда информации я могу судить, как мне кажется, о строительстве комплексов. Кроме того, совсем недавно выяснилось, что моя мать, работая в начале 50-х годов в Подольском энергорайоне Мосэнерго, принимала участие в пусконаладочных работах на подстанциях, строившихся для обеспечения электроснабжения полков С-25. Возможно, и той, что питала нашу часть.
Все полки С-25 строились, что называется, по типовым проектам и состояли из четырех объектов: РТЦ (его еще называют ЦРН), стартового дивизиона - у нас он назывался выгоном, в Интернете можно встретить название «елочка» или «решетка», жилого городка и электроподстанции 35/6kV. Подстанции формально относились к Мосэнерго, но строились одновременно с другими объектами полков, теми же силами, и первоначально служили исключительно для электроснабжения этих полков. Во всех полках комплекса состав объектов был одинаков, некоторые отличия были лишь в архитектуре, если к ним применимо это слово. Особенно большие отличия по сравнению с дивизионом нашей части я наблюдал в паре полков второго кольца, которые мне удалось посетить во время службы. Жилые городки - это, пожалуй, единственные объекты, которые отличались друг от друга, хотя первоначально, как я понимаю, они тоже строились по одному проекту. Позже они могли быть значительно перестроены. Более подробно об объектах полков я расскажу ниже.
Строительство объектов первого кольца было начато в конце 1950 года, велось оно силами заключенных и, по словам одного из офицеров нашего полка, участвовавшего и в строительстве, с привлечением немецких военнопленных - специалистов-строителей. На первом этапе строились казармы, в которых до окончания строительства проживали заключенные. Это подтверждается тем, что даже во время моей службы часть жилого городка со стороны казарм была обнесена забором высотой порядка пяти метров, на углах которого были видны остатки вышек - почти как на зонах. К сожалению, мне не удалось тогда выяснить, где жили заключенные до постройки казарм. Возможно, это были какие-то другие сооружения, следов от которых ко времени моей службы не осталось. Параллельно велось строительство жилых городков, автодорог, электроподстанций и линий электропередач 35 kV. Строительство самих комплексов, по словам того же офицера, началось несколько позже. Возможно, это было связано с отсутствием на момент начала строительства необходимой документации. По его же словам, строительство объектов второго кольца было начато несколько позже, хотя в литературе указывается, что оба кольца строились одновременно. Косвенно, более позднее строительство полков второго кольца подтверждается тем, что часть их дивизионов выстроена не в полном объеме (сокращено число взводов), в то время как все полки первого кольца имели стандартную конфигурацию, а также то, что оборудование, установленное на дивизионах второго кольца, имеет более поздние даты выпуска. Также на это указывает и то, что до начала 1953 года вводились в строй только электроподстанции первого кольца.
Первые офицеры, судя по их воспоминаниям, стали прибывать в часть в начале 1952 года, когда на объектах еще велись строительные работы. К началу марта 1953 года полк был полностью развернут, строительные работы завершены, велся монтаж оборудования и его наладка. В этих работах принимал участие и личный состав части. 14 марта 1953 года полку был присвоен номер и вручено полковое Знамя - этот день и считается днем рождения части.
Боевое дежурство в полку, по воспоминаниям офицеров, началось осенью 1953 или 1954 года - здесь они разошлись во мнениях, кроме того, это никак не согласуется с данными, приводимыми в литературе, где временем принятия комплекса на вооружение называется май 1955 год. Тем не менее, в описи документов дежурного взвода первое упоминание о журнале передачи дежурств ПУС датировано, как я помню, 1 января 1954 года. К сожалению, к той части архива полка, где, по моему мнению, мог находиться этот журнал, а также приказы о заступлении на боевое дежурство, меня тогда не допустили. До окончания моей службы полк постоянно находился на боевом дежурстве за исключением периодов стрельб на полигоне.
Что касается штатной структуры полка, то, как я помню, она подразделялась на штаб, РТЦ, дивизион, автовзвод, комендантский взвод и хозяйственный взвод. В состав штаба входили: командир полка, начальник штаба и его заместитель, заместители командира полка (замполит, зампотех), и начальники (секретной части, строевой части, КЭЧ, начфин и начмед), главный энергетик, парторг и комсорг части, а также начальник первого отдела (гэбист-особист). У начальников частей штаба было еще какое-то количество подчиненных, в число которых входили как офицеры и сверхсрочники, так и срочники и вольнонаемные, но их должностей я уже не помню.
Структуру РТЦ нам приводили только в рамках курса молодого бойца, поэтому она в памяти не отложилась, помню только то, что офицеров было там чуть ли не больше, чем солдат.
Дивизион подразделялся на штаб, две батареи и ППР. Штаб дивизиона состоял из командира дивизиона, начальника штаба дивизиона, зампотеха, замполита и писаря. О составе ППР у меня, к сожалению, тоже не осталось воспоминаний. Что касается батарей, то это, пожалуй, единственное, что очень хорошо помню. Итак, каждая батарея состояла из командования (командир батареи, зампотех и замполит), старшины батареи, писаря (каптерщика) и пяти стартовых взводов. Во главе каждого стартового взвода был командир (офицер) и его заместитель (старший сержант), которым подчинялись электрик взвода (рядовой) и два отделения, состоявшие из командира отделения (сержант) и двух расчетов по три человека в каждом. Каждый расчет состоял из старшего номера (ефрейтора) и двух номеров (рядовых). Реально в батарее было по четыре взвода, пятый, хоть формально и существовал, но состоял из всяких подсобных сил: свинарей, строителей и прочей челяди, которую нельзя было показывать в штатном расписании. В боевое же время штатный состав стартовых взводов должен был быть доукомплектован до полного состава, т.е. до трех расчетов в каждом отделении за счет призыва военнослужащих из запаса.
Что касается остальных отдельных взводов полка, то их предназначение следует из их названий. В комендантский взвод входили писари штаба, секретчики и контролеры КПП. В состав хозяйственного взвода входили повара, кочегары котельной, электрик городка и другие военнослужащие, обеспечивавшие жизнедеятельность городка.
2. Объекты полков комплекса С-25.
2.1. Жилой городок.
Как я уже говорил выше, все объекты полков комплекса строились по стандартным проектам. Это касается и жилых городков, однако, со временем каждый из них в той или иной степени подвергался перестройкам - какие-то здания сносились, какие-то строились. Здесь я постараюсь описать жилой городок нашего полка таким, как я его запомнил, тем более, что описания жилых городков я нигде не встречал.
Почти все жилые городки полков комплекса, за редким исключением, строились на удалении от уже существующих населенных пунктов, обычно в лесу, и являлись экстерриториальными образованиями, подчинявшимися только соответствующим воинским квартирно-эксплуатационным частям. Первоначально все они обносились забором, защищавшим от проникновения на их территорию посторонних лиц. Со временем, правда, эта ограда ветшала и, на примере нашего городка, могу сказать, что большому счету уже не выполняла своих функций, особенно со стороны т.н. гражданского городка. Правда, со стороны казарм во время моей службы еще оставался глухой забор высотой порядка пяти метров, по верху которого была натянута колючая проволока, на углах которого виднелись остатки полуразвалившихся вышек. Возможно, этот забор еще оставался со времени строительства городка.
Большинство городков назывались именами писателей либо других выдающихся деятелей, однако, ни на одной карте их не было. Название почтового отделения, которое было в каждом таком городке, тоже не совпадало с его официальным названием. Это создавало большие трудности, например, в случае, если родители хотели посетить своих чад, проходивших службу в этих воинских частях, поскольку даже райисполкомах, зачастую, не могли сказать, где находится тот или иной военный городок. Тем не менее, каждый такой городок имел хорошую автобусную связь если не с Москвой, то с ближайшей железнодорожной станцией либо с райцентром. До нашего городка автобус ходил от метро «Калужская» (позже, по моему, от «Теплого стана») через каждые час-два.
Как и любой военный городок, наш городок начинался с КПП, где несли круглосуточную службу солдаты-контролеры из комендантского взвода. Ко времени прибытия рейсового автобуса туда обычно подходил и дежурный по части. Пропускной режим был довольно строгий: не смотря на то, что в части все друг друга знали, контролеры всегда требовали предъявления пропуска, за исключением случаев, когда подразделения выходили строем, но и в этом случае в журнале дежурства делалась запись о наименовании подразделения и количестве человек в строю. Позади дежурного помещения в КПП находилась небольшая комната свиданий, где приезжавшие родственники и знакомые могли встретиться с военнослужащими. Проход посторонних на территорию части осуществлялся только на основании специального пропуска, выписывавшегося командиром части или одним из его заместителей. Все эти строгости действовали только на КПП. Реально же на территорию городка можно было пройти свободно со стороны жилых домов офицерского состава - этими проходами пользовались как жители нашего городка, так и жители окрестных деревень, особенно мальчишки.
От ворот КПП шла прямая дорога, делившая, по сути, жилой городок на две части: справа от нее оставались строения, относившиеся непосредственно к воинской части, слева - жилой городок офицерского состава, мы его называли гражданским городком.
Сразу за воротами КПП справа располагалось караульное помещение, совмещенное с гауптвахтой. Караульное помещение внешне напоминало небольшой особнячок. Внутри находилось несколько помещений: комната отдыха бодрствующей смены - это было, пожалуй, самое большое помещение, комната начальника караула, комната отдыха, сушилка, туалет и две камеры гауптвахты. В комнате начальника караула стояла обычная койка и маленький стол с телефоном, туда же была выведена сигнализация. Реально сигнализацией был оборудован лишь склад оружия, все остальные точки (пост у Знамени части, КПП и несколько точек у складов) были оборудованы кнопками. В комнате отдыха стояли деревянные топчаны, окна были постоянно закрыты ставнями. Камеры представляли собой узкие помещения, к стенам которых были привинчены деревянные топчаны, напоминавшие полки плацкартных вагонов. Днем они поднимались и запирались на замок. Разговаривать с арестованными, а тем более выпускать их из камер, за исключением случаев вывода их на работы, было строжайше запрещено, однако эти запреты, в общем-то, не выполнялись. Да и случаев помещения на гауптвахту были единицы. В конце моей службы всех провинившихся стали отправлять на гарнизонную гауптвахту, находившуюся на 45-м километре Калужского шоссе, где охрану несли морские пехотинцы, обычно участвовавшие в парадах на Красной площади. По словам побывавших там, это было сущим адом - за неделю ребята там теряли до пяти килограммов веса и напрочь снашивали сапоги.
За караульным помещением вправо отходила дорога, которая вела к запасным воротам автопарка и к т.н. хозяйственному двору. Вдоль этой дороги справа было здание котельной, в котором располагались также баня и прачечная, далее вдоль нее по обеим сторонам были различные склады, в основном представлявшие собой сколоченные из досок деревянные пакгаузы. Вдали хозяйственного двора находились свинарник и телятник - места «ссылки» провинившихся военнослужащих, а также теплицы - предмет гордости одного из прапорщиков.
Пройдя далее по главной дороге, попадали на перекресток, вправо уходила дорога в автопарк, влево - в жилой городок. По пути в автопарк слева был вход в почтовое отделение, занимавшее небольшое помещение в торце здания штаба, далее располагался плац, за ним - казарма РТЦ, в левом крыле которой находилась библиотека. Справа от этой дороги также располагались склады, далее, не доходя автопарка - офицерская столовая, которая также выполняла функции солдатской чайной. Это здание, по всей видимости, было построено значительно позже, поскольку внешне напоминало «стекляшку». Позади нее был капитальный, красного кирпича, склад вооружения, где хранилось стрелковое оружие.
Далее по главной дороге справа находилось здание штаба, а напротив него, слева - хоккейная коробка, в летнее время на ней оборудовали волейбольную площадку. С обеих сторон дороги вдоль штаба росли красивые высокие лиственницы, однако, когда я посетил часть в 1976 году, оказалось, что по приказу нового командира части полковника Иванова, они все были спилены, остались лишь пни.
За штабом главная дорога упиралась в спортивный городок, включавший в себя и футбольное поле, налево шла вторая дорога в жилой городок, справа от нее, за футбольным полем было большое здание клуба; направо - к солдатской столовой, располагавшейся напротив плаца. Позади столовой, тылом к футбольному полю, стояла казарма второй батарей, напротив нее - наша казарма - первой батареи.
Все казармы и здание штаба были деревянные, сложенные из бруса и оштукатурены. Вход в казармах располагался в середине здания и был оформлен как открытая веранда, входные двери были двустворчатые, вторую створку открывали обычно при объявлении тревоги. От входной двери шел небольшой коридор, прямо напротив которого располагалась тумбочка дневального и телефон, сверху - звонок громкого боя, оповещавший о тревоге. Вправо и влево отходил довольно широкий коридор, где обычно проводилась проверка личного состава, покрытый кафельной плиткой. В концах этого коридора располагались жилые помещения. В нашей казарме и казарме РТЦ было только по одному жилому помещению - в правом конце коридора, в левом конце коридора у нас был спортивный зал, а в казарме РТЦ - глухая стена, за ней была библиотека. В казарме второй батареи справа было жилое помещение второй батареи, слева - хозяйственных взводов. По бокам коридора со стороны входа были учебные классы и ленинская комната, с противоположной стороны - каптерка, бытовая комната, умывальник с туалетом, оружейная комната. В нашей казарме еще две комнаты были отведены штабу дивизиона. Здание штаба имело почти такую же планировку за исключением того, что там отсутствовали жилые помещения, коридоры были значительно уже и покрыты линолеумом, по сторонам коридоров располагались кабинеты. Сразу слева у входа располагалось помещение дежурного, отделявшееся от коридора большим окном, прямо напротив входа стояло Знамя полка, охранявшееся караульным.
Позади нашей казармы, в углу, располагался небольшой чистенький деревянный домик, где находился лазарет. Между лазаретом и автопарком, позади казарм, были оборудованы полосы препятствий.
Та часть жилого городка, где жили офицеры, начиналась тоже сразу за КПП. Напротив караульного помещения, один за другим стояли два т.н. ДОСа (дома офицерского состава) - двухэтажные каменные дома по два подъезда в каждом, по-моему, на восемь квартир каждый. В первом из них проживали старшие офицеры, включая командира части, во втором располагалось офицерское общежитие и коммунальные квартиры. Позади ДОСов был пруд, оборудованный купальней, за прудом - магазин Военторга.
Между двух дорог, за хоккейной площадкой, и позади клуба располагались щитовые, т.н. «финские», домики на два входа каждый - там проживала основная масса офицеров и прапорщиков. По большей части одна семья занимала полдома, однако, в нескольких домиках семьям отводилось лишь по комнате. Эти домики были с печным отоплением и без удобств - туалеты были на улице. Уже тогда они были полностью амортизированы, во многих из них полы проваливались и текли крыши - нас часто направляли туда для проведения срочного ремонта, который выполнялся с использованием подручных средств.
Позади футбольного поля, в лесу, метрах в ста от забора, находилось стрельбище. Для прохода туда в заборе имелась дверь. В начале моей службы она запиралась на висячий замок, ключ от которого был у дежурного по полку. Позже замок куда-то исчез и проход туда был свободный. Стрельбище было вытянуто вдоль забора в направлении на север, на дальнем его краю был сравнительно высокий бруствер, поверх которого было навалено еще порядка двух метров бревен. Тем не менее, однажды, когда туда привезли стрелять стойбатовцев, пули на излете попадали точно на дежурные взвода дивизиона. На самом стрельбище были хорошо оборудованные стрелковые позиции, установлены около десяти различных электромеханических мишеней.
2.2. РТЦ
Об РТЦ, или как его еще называют, ЦРН, и в литературе, и в Интернете, написано довольно много. Поэтому остановлюсь только на некоторых моментах, которые, на мой взгляд, остались неосвещенными. Скажу сразу, что на РТЦ я был всего пару раз, в связи с чем лишь кратко опишу то, что осталось в памяти.
Комплекс сооружений РТЦ располагался ближе всего к кольцевой дороге, хотя и не был с нее виден. До жилого городка от него было чуть более двух километров. По периметру он был окружен забором из колючей проволоки, был ли он оборудован сигнализацией наподобие тому, что было в дивизионе, сказать не могу. На въезде на территорию РТЦ находился КПП, дорога от которого вела к входу в чуть заглубленный большой бункер, являвшийся главным объектом комплекса. Рядом с ним находилось топливохранилище - две закопанные в землю цистерны, вмещавшие несколько тонн солярки, - для питания дизельной электростанции и резервуар с водой, использовавшейся для охлаждения оборудования. Справа, чуть в стороне, располагалась казарма дежурной смены, за ней - здание радиотехнических мастерских и склада. Кроме того, на территории было несколько вышек, на которых несли службу наряды из состава дежурной смены.
Внешне бункер РТЦ казался не особенно большим, поражали скорее антенны, находившиеся, если смотреть с дороги, слева от него. До этого я был хорошо знаком с различными типами РЛС, однако такие антенны я встретил впервые, в начале для меня был даже не понятен принцип их работы. Внутри бункер РТЦ был очень даже впечатляющим, особенно помещение командного пункта полка с планшетом боевой обстановки. Кроме этого в бункере находился центральный узел связи полка, аккумуляторная, распредустройство 6kV, дизельная электростанция и целый ряд других помещений.
Распредустройство было расположено в отдельном помещении, за металлической дверью, запиравшейся на замок и опечатывавшейся печатью. Оно состояло из шести ячеек, отделявшихся друг от друга металлической сеткой и закрывавшихся дверьми, все ячейки соединялись между собой 6kV алюминиевыми шинами. В первые две ячейки подводились фидеры от подстанции 35/6kV Мосэнерго (основной и резервный), от двух следующих питание подавалось на дивизион, в пятой был установлен трансформатор 6 kV/230V 320kVA , питавший оборудование РТЦ, из последней ячейки отходил фидер, питавший жилой городок.
В дизельной электростанции, которая тоже находилась в отдельном пемещении, было установлено три (если не четыре - точно уже не помню) танковых дизеля с генераторами, по-моему, по 200kVA каждый. Генераторы запускались автоматически при пропадании питающего напряжения от сети Мосэнерго, а также вручную при объявлении тревоги - в этом случае они находились в т.н. горячем резерве.
Отдельно хочется обратить внимание на грубую, на мой взгляд, ошибку, часто встречающуюся в Интернете и, к сожалению, кое-где в литературе: будто на комплексе С-25 наведение ракет на цели осуществлялось с использованием вычислительных машин (указываются ЭВМ БЭСМ и даже БЭСМ-6). Должен огорчить этих авторов - в то время вычислительная техника в современном ее понимании (цифровые ЭВМ) находилась еще в зачаточном состоянии. ЭВМ БЭСМ была действительно создана в 1952 году, но существовала в единственном экземпляре, поэтому, никак не могла быть использована в комплексе С-25. Первоначально, как нам рассказывали, для наведения ракет использовались т.н. «синусно-косинусные машины» на базе сельсинов - с ними я был уже знаком по другим РЛС. В дальнейшем, ввиду их инерционности, они были заменены электронными счетно-решающими приборами, работавшими на радиолампах. На мой взгляд, эти приборы представляли собой скорее аналоговые вычислительные машины, поскольку цифровая вычислительная техника в то время находилась в зачаточном состоянии. Их основной задачей была выработка т.н. сигналов рассогласования по азимуту и углу места между целью и наводимой ракетой - чем больше разность в соответствующих отсчетах - тем больше уровень сигнала, передававшегося на борт ракеты для управления соответствующими рулями. Таких приборов было 20 - по одному на каждую сопровождаемую цель.
2.3. Стартовый дивизион
Дивизион располагался километрах в трех от жилого городка, если идти по дороге, однако от одного КПП до другого через лес была протоптана тропа, сокращавшая это расстояние почти вдвое. Официально пользоваться этой тропой было запрещено, но, не смотря на все запреты, офицеры, да и мы тоже, пользовались ею, когда на КПП городка не было никого из старших офицеров.
Со стороны подъездной дороги дивизион выглядел как обычная территория воинской части: глухой забор, поверх которого была натянута колючая проволока, КПП и железные ворота со звездами. Забор был только со стороны подъездной дороги, вся же территория дивизиона была окружена ограждением из колючей проволоки, представлявшей собой охранную систему, о которой расскажу несколько ниже. Лес вдоль ее наружной стороны был вырублен метров на десять, создавая хорошо просматриваемую зону. С внутренней ее стороны проходили т.н. вывозные дороги, отделявшиеся от нее довольно глубокими кюветами. Трава вдоль ограды выкашивалась, чтобы избежать ложных срабатываний охранной сигнализации. Первоначально дивизион окружали еще два ряда колючей проволоки, находившиеся друг от друга на расстоянии порядка двадцати метров, однако ко времени моей службы они уже почти сгнили, тем не менее, кое-где в лесу еще встречались проржавевшие предупреждающие таблички: «Запретная зона! Стреляют!». Перед КПП у дороги находился небольшой железобетонный ДОТ.
Сразу за воротами справа был бункер командного пункта дивизиона - несколько заглубленный и состоявший где-то из трех-четырех помещений, включая узел связи дивизиона. Наверху у него располагался железобетонный наблюдательный пункт, предназначавшийся для наблюдения за воздушной обстановкой, подвозом ракет и их стартами. Далее находилось здание ППР, похожее на гараж, в котором стояли топливозаправщики, водообмывщик (его еще называли «самовар», поскольку он мог нагревать перевозимую воду), компрессор и дежурные тягачи. В боевой обстановке в нем должна была производиться подготовка ракет перед их отправкой на позиции - проверка их оборудования и установка радиовзрывателей. В правой части здания в отдельном помещении находилась подстанция 6 kV , состоявшая из трех ячеек - в первую из них подходил кабель 6 kV из РТЦ, из второй отходил кабель на распредустройство шестого взвода, в третьей был установлен трансформатор 30 kVA, питавший ППР и командный пункт дивизиона. Позади здания ППР располагалась казарма ППР. Перед зданием ППР, сразу за КПП была сравнительно большая площадка приемки ракет.
Прямо от ворот шла центральная дорога длиной порядка полутора километров, делившая дивизион пополам - слева были позиции первой батареи, справа - второй. По этой дороге производилась доставка ракет на стартовые позиции. От нее на каждую батарею отходило по одиннадцать дорог. Первые, если смотреть от КПП, были выходы вывозных дорог - по ним с позиций должны были возвращаться тягачи, остальные десять - «каналы» - вели непосредственно к стартовым позициям и выходили на вывозные дороги, проходившие по периметру дивизиона. У каждой из тех дорог, что вели к позициям, стояли указатели, обозначавшие номер канала, состоявшего их двух цифр, например, 13 - 21. Первая, как я предполагаю, была условным номером полка, вторая - указывала номер канала. Если смотреть со стороны КПП, налево уходили дороги с номерами 11, 21, 12, 22, 13, 23, 14, 24, 15 и 25; направо - 41, 31, 42, 32, 43, 33, 44, 34, 45, 35. По все видимости, первое число здесь означает номер канала управления РТЦ. На каждой из этих дорог находилось по три стартовых позиции, нумерация позиций начиналась со стороны главной дороги. Канальные дороги попарно относилась к одному взводу, между ними, на уровне вторых позиций, находился бункер управления взвода, к которому от каждой их дорог взвода вели асфальтированные дорожки.
На вывозной дороге второй батареи, недалеко от ППР, располагались заправочные площадки ракет, где их при необходимости заправляли топливом и окислителем. Каждая из них представляла собой эстакаду высотой чуть больше метра - чтобы был удобный доступ к заправочным горловинам ракеты, находившейся на ТЗМ. Сверху был оборудован навес для защиты от осадков. Площадки для заправки топливом и окислителем были разнесены друг от друга метров на двадцать. Рядом с каждой из площадок, ближе к лесу, в землю были врыты по две емкости (цистерны), где хранились запасы каждого из компонентов. Как я помню, одна из них содержала учебный компонент, которым пользовались на тренировках, другая - боевой - эти емкости были всегда опечатаны. Вообще-то, как нам говорили, ракеты должны были приходить с базы уже в заправленном состоянии, поскольку, как я помню, запасов, хранившихся на дивизионе, могло хватить для заправки лишь нескольких бортов. Тем не менее, все стартовые расчеты постоянно проводили тренировки по заправке ракет.
В середине дивизиона, слева от центральной дороги, была казарма дежурных взводов, где во время несения дежурства жил личный состав - по одному взводу от каждой батареи, включая офицеров - командиров взводов. Казарма, в отличие от тех, что были в городке, была кирпичной, и строилась, по-видимому, значительно позже основных объектов дивизиона силами военнослужащих, поскольку качество ее строительства было значительно хуже. Вход в казарму был со стороны дороги посередине здания, на входе была небольшая застекленная веранда. За входной дверью был небольшой коридор, где стоял дневальный, сразу за входной дверью справа была дверь в бытовку, в ней слева была дверь в каптерку. В коридоре слева была дверь в жилое помещение дежурных офицеров - небольшую комнату, где помещались две койки и стол, прямо была дверь в жилое помещение личного состава, занимавшее основную площадь казармы. В правом углу его была дверь в столовую, соединявшуюся окном с раздаткой, вход в которую был с правого торца здания. В раздатке стоял металлический раздаточный стол, ванна посудомойки и электроплита, служившая для подогрева пищи и воды для мытья посуды. В середине правой стены жилого помещения был проход в умывальное помещение, вверху его была дверка в сушилку. Часть жилого помещения справа была огорожена металлической решеткой - там располагалась оружейная комната. В левом дальнем углу жилого помещения была дверь в Ленинскую комнату. Окна Ленинской и офицерской комнат, а также бытовки и столовой, выходили на дорогу. Казарма отапливалась водяным котлом, топившимся углем, вход в кочегарку был с правого торца здания рядом со входом в раздатку. Особого тепла котел, правда, не давал ввиду неправильной конструкции отопительной системы, хотя угля на отопление не жалели, - зимой температура в казарме редко поднималась выше десяти-двенадцати градусов. На чердаке казармы был установлен металлический бак для воды, объемом, наверно, 2 - 3 кубометра, воду привозили из городка на водообмывщике, справа от входа в казарму была выведена специальная труба, использовавшаяся для заполнения этого бака. Туалет («типа сортир») находился на некотором отдалении позади казармы. Сзади казармы располагался и хорошо оборудованный спортивный городок, включавший в себя волейбольную и футбольную площадки.
Пищу для дежурных взводов привозили тоже из городка на машинах, обычно на хлабовозке, в термосах, для офицеров - отдельно. В холодное время перед раздачей ее приходилось зачастую разогревать на плите. Почта также доставлялась этими же машинами. Почему-то к машинам, привозившим пищу, прикрепилось название «самолет», о его прибытии на дивизион дежурный по КПП всегда сообщал по телефону.
У дальней дороги десятого взвода (с номером 35) было здание химсклада, где хранились дезактивационные реактивы на случай ликвидации аварийных проливов топлива и окислителя. В этом же здании, в другом помещении, хранился ЗИП дивизиона. Насколько я помню, для ПУСов ЗИПа на дивизионе не было за исключением лампочек и прочей мелочи. При необходимости все ремонтные работы на ПУСах выполняли представители завода-изготовителя.
Каждый из взводов дивизиона, а их в стандартной конфигурации было десять, включал в себя бункер управления, две дороги (канала) и шесть стартовых позиций - по три на каждой дороге. Вокруг бункеров были выкопаны дренажные канавы, кроме того, рядом с каждым из бункеров были небольшие пруды - по всей видимости, за счет выемки земли, шедшей на засыпку бункеров. Купаться в них было нельзя из-за их заболоченности, однако в них водилась рыба, а на берегах некоторых из них селились утки. Также рядом с бункерами были оборудованы туалеты. Внешне все взвода дивизиона были одинаковыми, однако, в каждом полку был один взвод, с позиций которого можно было запускать ракеты с ядерной боеголовкой - у нас это был пятый взвод, на котором как раз мне и пришлось служить. Он отличался от других оборудованием, хотя эти отличия и внешне были малозаметны - несколько иначе выглядел ПУС, установленный в бункере, и кабель-мачты стартовых позиций были несколько другие. Сейчас уже не помню, можно ли было с него запускать обычные ракеты или нет, но на полигоне он был единственным взводом, с которого не выполнялись боевые пуски.
Читать дальше