Архив Веры Чаплиной
Этот ЖЖ посвящен судьбе и творчеству автора книг «Кинули», «Мои воспитанники», «Питомцы зоопарка», «Случайные встречи»...
Здесь выкладываются материалы из личного архива писательницы - дневники, фотографии, кинокадры, диафильмы, документы, переписка, обложки и страницы старых книг. Для удобной навигации сделан тематический Путеводитель по ЖЖ «Архив Веры Чаплиной».
Авторы журнала: Марина (1958-2020), внучка Веры Васильевны, и Максим Тавьев, автор книги «Вера Чаплина и ее четвероногие друзья».
О Вере Чаплиной
Вера Чаплина с львенком Кинули. Май 1935
РГАЛИ фонд № 3460
Среди множества книг, написанных для детей, рассказы о животных занимают особое место, а порой и выходят за рамки детской литературы - потому, что даже самые простые истории о жизни животных могут одинаково сильно увлечь и ребенка и взрослого читателя. Впрочем, столь захватывающих произведений о «братьях наших меньших» создано не так уж и много. Писателей-анималистов (также как и анималистов-художников) мало вообще. Ведь помимо любви к четвероногим и литературных способностей авторам требуется не просто умение наблюдать, но основательное знание животных, их повадок и особенностей. А это - специфическое и очень конкретное знание, и приобретается оно, прежде всего, в постоянном личном общении со зверями.
Такое редкое сочетание литературного дара с уникальным собственным опытом изучения животных и профессиональной работой с ними было у Веры Васильевны Чаплиной, замечательной писательницы и человека непростой судьбы.
Несмотря на то, что имя Веры Чаплиной уже смолоду стало известно самой широкой публике, а «Четвероногие друзья», «Мои воспитанники» и «Питомцы зоопарка» только в нашей стране издавались более 100 раз и были переведены на 25 иностранных языков, ее творчество каким-то удивительным образом обошлось почти без внимания литературной критики. Она относилась к этому с достоинством, зная, что ее книги в магазинах не залеживаются, их читают и перечитывают, и в этом видела главную оценку своего труда. И хотя первые рассказы Чаплиной о питомцах Московского зоопарка появились в уже далеких 1930-х годах, и давно стали дедушками и бабушками их первые юные читатели, да и самой Веры Васильевны уже нет среди нас, - ее книги переиздаются вновь, и вновь они пользуются успехом.
«1972. Художник Георгий Никольский»
«2001. Художник Татьяна Макеева»
В чем же заключается неизменная привлекательность рассказов Чаплиной?
Ответы на этот вопрос давали сами читатели, от которых писательница получала множество писем. Вот строки одного из них: «…Большое значение имеет то, что все написанное не выдумка, а быль. И хотя Вы рассказываете необычайные вещи, они звучат естественно и убедительно…Я поняла, что секрет этого заключается в том, что Вы, в отличие от окружающих, понимаете животных. Оказывается, им свойственны такие знакомые каждому чувства, как - привязанность, тоска, дружба, а также страх, испуг и явные зачатки мышления. Никогда я не смогла бы разобраться в поступках зверей так просто…» [из письма Э. Горяиновой от 18 августа 1956 года].
««Четвероногие друзья» (на испанском языке). Международная книга. М.,1958. Художник Д.Горлов»
Но, быть может, дело здесь не столько в авторе, сколько в самой теме этих рассказов? Разве не могут стать сами по себе притягательными истории о питомцах зоопарка для нас, оторванных от природы жителей городских квартир?
Вероятно, в этом есть какая-то доля истины. И все же было бы наивно предполагать, что достаточно лишь найти необычную тему и даже вроде бы готовую историю, чтобы создать об этом произведение художественное. О природе, о животных пробуют писать многие биологи, натуралисты. Их заметки и очерки появляются в печати и нередко вызывают любопытство читателей. Но, как правило, интерес к этим публикациям носит чисто информативный, познавательный характер и этим исчерпывается. А рассказы Чаплиной можно перечитывать много раз. Уже хорошо зная сюжет, всякий раз увлекаешься то ли живым, убедительным языком, то ли каким-то другим, трудноопределимым для пересказа содержанием, которое, почему-то не перестает волновать. Возможно, об этом писал Вере Чаплиной весьма почтенного возраста читатель, академик А.Ф.Иоффе: «Примите мою сердечную благодарность за присылку Вашей чудесной книжки, которая вновь доставила мне большую радость. Вы сумели так рассказать о своих друзьях, что они становятся нашими друзьями - научаешься смотреть на них иными глазами. Мало кому удается создать такие живые образы людей, как Ваши четвероногие…» [из письма от 26 февраля 1957 года].
К этому стоит добавить, что произведения настоящего художника, будь то живописец, музыкант или писатель, передают нам мироощущение автора, а порой отражают его собственную личность, судьбу. В полной мере это относится и к рассказам Чаплиной, чье творчество во многом автобиографично. Это касается не только сборника «Мои воспитанники», где писательница в большинстве случаев сама выступает в качестве действующего лица. В других историях из жизни Московского зоопарка ее присутствие ощущается где-то рядом, причем и читателя Вера Васильевна делает соучастником событий, как-то сразу втягивая в развитие той или иной ситуации, увлекая его картинами происходящего, как будто каждая история разворачивается перед его собственными глазами… Но прежде эти истории увидела сама Вера Чаплина.
«Вера Чаплина с львицей Кинули и шотландской овчаркой Пери в комнате коммунальной квартиры. Москва, Большая Дмитровка. Весна 1936»
Какой она была?
Обстоятельной автобиографии Вера Васильевна не оставила, сохранилось лишь несколько набросков и отдельные дневниковые записи разных лет. Да и в жизни она больше рассказывала не о себе, а о своих питомцах. О детстве писательница говорила неохотно, предпочитая вспоминать лишь то время, когда поступила в кружок юных биологов зоопарка…
А ведь детство начиналось вполне безоблачно. Вера родилась 24 апреля 1908 года в потомственной дворянской семье. Годом раньше родился брат Вася, годом позже - сестра Валя.
«Вера Чаплина (в центре) с братом Васей и сестрой Валей. Москва, 1913 (?)»
Семья жила (судя по всему достаточно состоятельно) в самом центре Москвы, на Большой Дмитровке, в собственном доме деда, известного инженера-теплотехника профессора Владимира Михайловича Чаплина.
«В.М.Чаплин, профессор Московского высшего технического училища. Москва, 1899»
РГАЛИ фонд № 3460
Его дочь Лидия, закончившая Московскую консерваторию, была широко образованной и эмансипированной женщиной: даже имея троих детей, она считала для себя необходимым трудиться и не замыкаться в домашней обстановке. Ее муж, Василий Михайлович Кутырин, продолжая затянувшееся обучение на юридическом факультете Московского университета, по-видимому, в большей степени отдавался не будущей профессии, а самым разнообразным увлечениям - от занятий в авиационной школе до тенниса, охоты и альпинизма. Непослушная Вера была его любимицей, он чаще говорил именно с ней, но это общение носило эпизодический, случайный характер. Вообще, дети в доме были во многом предоставлены сами себе, хотя с ними и занимались гувернантки. Положение ухудшилось после фактического распада семьи в 1916 году, который окончательно позволил каждому из родителей сосредоточиться на собственных интересах. Шла война, жизнь стала более трудной и менее предсказуемой. Но в 1917 году всей прежней жизни вдруг и разом пришел конец. Революционные события, стремительно обрушившие мир целой страны, безжалостно оторвали прошлое от будущего и в этой семье.
Неизвестные обстоятельства заносят Лидию Владимировну в далекий Ташкент, где она служит культработником в одной из частей Красной Армии и куда в 1918 году увозит из Москвы детей - как ей, возможно, казалось - в новый мир, но на самом деле в полную неизвестность. Она берет в свою семью инвалида казака, изувеченного войной, не замечая, что тот в ее отсутствие жестоко избивает нагайкой 10-летнюю Веру, у которой уже тогда был сильный, независимый характер. Наверное, другой перетерпел бы насилие, приспособился, но Вера не покорилась и убежала из дома.
О дальнейших событиях сведений практически нет. Известно, что девочка попала в детский дом, что впоследствии мать разыскала ее, но Вера вернулась в семью только тогда, когда тот человек умер. Это было время голода. Лидия Владимировна с детьми переезжала с места на место в поисках работы и возможности прокормиться. Какое-то время жили на Украине. И лишь в 1923 году, после пятилетних скитаний семья вернулась в Москву, в свой прежний дом, который теперь наполнился чужими людьми, превратившись в советскую коммунальную квартиру.
«Вера Чаплина со своей собакой Тобиком (?). Москва, 1924»
Вере было уже пятнадцать. Благополучная и какая-то совершенно иная жизнь первых детских лет давно стала чем-то далеким и нереальным - тем, о чем нельзя было говорить ни с соседями, ни с друзьями, и что предпочитали просто не вспоминать. Но и недавняя суровая и жестокая полоса жизни отступала в прошлое. Впрочем, у Веры Чаплиной был еще свой, внутренний мир, который, с тех пор как она себя помнила, был наполнен птенцами, щенками, черепахами и разными другими животными. Позже она вспоминала: «Мама никогда не возражала против моих четвероногих и крылатых поселенцев, и я этим широко пользовалась… В моем маленьком уголке для игрушек находили себе приют самые разнообразные малыши. В кукольной кроватке пищали выпавшие из гнезда птенцы, а в больших и маленьких ящичках копошились притащенные кем-то мышата, ежата, котята… За всеми своими питомцами я тщательно ухаживала: кормила их, выносила на прогулки… Скоро они становились взрослыми, но долго у меня не задерживались. Птиц я выпускала на свободу, мыши разбегались сами, а остальных разбирали знакомые. Но мой уголок пустовал недолго, проходило немного времени, и он опять пополнялся новыми питомцами…».
И в тяжелые годы, когда семья жила очень бедно, и даже в детском доме Вера ухитрялась держать разных животных, которых приходилось не только чем-то кормить, но и защищать. Она была очень худая, маленького роста, но когда кто-нибудь пытался обидеть ее питомцев, дралась так отчаянно с самыми здоровенными мальчишками, что с ней предпочитали не связываться и считали «бешенной». А воспитатели говорили:
- Чаплина? Эта точно кончит каторгой!
Но любовь к зверям, взаимное общение, постоянные и, как правило, успешные попытки их приручить отвлекали от тоски, вечного ощущения голода и помогли маленькой девочке «с характером» остаться человеком - не дали озлобиться, стать жестокой.
Однажды она спасла и выходила щенка, которого кто-то выбросил в сточную яму. Тузик (так назвали дворняжку) вскоре стал любимцем всей семьи и особенно привязался к своей спасительнице. Когда наступил голод, дети делились с ним всем, что удавалось поесть самим. Но еды было мало, и Тузик так исхудал, что можно было пересчитать все его кости. «Голодный и худой он продолжал охранять дом, в котором мы жили, и, уходя на работу, мама спокойно оставляла нас под охраной Тузика, - вспоминала Вера Васильевна. - Нам казалось, что мы никогда в жизни не расстанемся с Тузиком. Мы считали его членом семьи, поверяя ему свои радости, горе». Но расстаться с ним все же пришлось. Смелый и неподкупный сторож приглянулся заезжему торговцу, и тот предложил взять собаку к себе и хорошо кормить. Как детям хотелось, чтобы Тузик поправился! И как тяжело было сделать этот выбор: «Я никогда не забуду, как Тузик смотрел на нас, как его тащили. Он даже не взял хлеб, которым его манили, и эти кусочки так и остались лежать дорожкой через весь двор…».
В своей жизни Вера Чаплина много раз пережила острое, гораздо более тяжелое, чем боль, чувство утраты. Но трагические события не смогли разрушить жизнеутверждающее начало ее характера. Напротив, они усилили его.
После возвращения в Москву у Веры появились новые питомцы: две белки, лисенок, собака. И чуть ли не с первых дней она стала ходить в зоопарк. «…Целые дни пропадала я там, часами простаивала у клеток. Особенно мне нравились волки. Одного из них я даже пыталась приручить и поражалась, как это у меня ловко получается. Потом уже узнала, что выбранный мною зверь был давно ручным. И вот когда я в очередной раз «приручала своего волка», ко мне подошел незнакомый человек.
- Любишь животных? - спросил он.
Я смущенно кивнула.
- А хочешь изучать их? Приходи к нам, - и он дал мне записку в кружок юных биологов зоопарка…». Незнакомцем оказался Петр Александрович Мантейфель, руководитель только что основанного КЮБЗа [Кружок юных биологов зоопарка был создан осенью 1924 года]. Известный ученый и натуралист-практик, он был еще и замечательным педагогом. «Дядя Петя», как звали его все юннаты, помог определиться в жизни многим подросткам, порой очень трудным, с которыми он возился как с собственными детьми. Встреча с Мантейфелем стала и для Веры настоящей жизненной удачей. Он был столь яркой, незаурядной личностью, что рядом с ним как-то сами собой раздвигались границы обыденности и появлялось ощущение значительности всего происходящего, в котором твое личное, многим непонятное увлечение животными становилось частью общего, большого дела. «Мне кажется, что жизнь началась с того дня, как я поступила в зоопарк…» - так вспоминала об этом повороте своей судьбы писательница Вера Чаплина.
«П.А.Мантейфель. Москва, 1954»
РГАЛИ фонд № 3460
В то время Московский зоопарк восстанавливался после разрухи. Изменялось и отношение к его обитателям. «На содержащихся в вольерах животных стали смотреть как на объекты научного исследования, а не как на диковинные создания для развлечения публики, - писала одна из учениц Мантейфеля, доктор биологических наук Т.П.Евгеньева. - Ребята чувствовали себя ответственными за все, что происходит вокруг. Дядя Петя привлекал кюбзовцев в науку именно тем, что ничего специально детского никогда не затевал - дело было всегда настоящее, взрослое. Кюбзовцы стали в зоопарке ощутимой силой - они привозили из выездов на природу корма, помогали служителям чистить клетки, кормили животных, тщательно убирали территорию…Живое практическое дело и теоретическая учеба шли параллельно» [Т.П.Евгеньева «Племя кюбзовцев», М.1984 г].
Занимаясь в КЮБЗе, Вера Чаплина получила возможность гораздо ближе узнать обитателей зоопарка, которых раньше видела лишь издали. Особенно ее привлекали те звери, что неохотно шли на контакт, имели строптивый нрав и поэтому не вызывали расположения большинства юннатов. В каждом из них от природы наблюдательная девушка умела распознать не только едва заметные оттенки настроения, но и какие-то индивидуальные черты характера, которые помогали ей понять логику поведения будущего четвероногого друга, найти с ним может быть и не скорый, но зато прочный контакт.
Что толкало будущую писательницу к зверям со сложным, необычным характером? Возможно, и ощущение собственной индивидуальности. Но скорее всего, подмечая их задатки, она просто понимала, что именно из этих, «трудных», и выйдет настоящий толк.
Больше всего Вера Чаплина ценила способность зверя стать другом. За всю жизнь у нее было немало таких друзей. Одним из первых и самых любимых стал волк Арго. Правда, поначалу нужно было заслужить право заниматься с ним. А это оказалось делом непростым. Прежде, чем разрешить новой юннатке воспитывать волчонка, дядя Петя велел принести школьные тетрадки. Похвастаться Вере было нечем: кляксы, пятна, дыры от усердной работы ластиком. «Он только перелистнул их, укоризненно поглядел на меня и сказал: «Тебе надо воспитывать терпение. Без него с животными работать нельзя. А тетради надо переписать». Конечно же я всё переписала и кажется получила первую свою пятерку. Тогда мне дали волчонка…».
И все же научиться аккуратно писать оказалось легче, чем стать терпеливой воспитательницей: «Я убирала клетку, часами говорила с Арго, но прошло очень много дней, прежде чем он боязливо принял из моих рук первый кусочек мяса». Общение и ласка стали приносить свои плоды - волчонок постепенно привыкал к человеку. Правда, он еще не нуждался в нем, а скорее терпел его присутствие. Перемена произошла неожиданно. Веры не было в зоопарке около двух недель, а когда она пришла, Арго бросился к ней «и так ласкался, словно был ручной всю жизнь». То, что подготовили постоянное внимание и забота, довершила разлука. Значит, волчонок успел привязаться к своей воспитательнице и во время ее затянувшегося отсутствия испытал чувство одиночества, затосковал. Зато теперь ее возвращению Арго радовался как преданный друг. А как была счастлива Вера! Как она гордилась своим питомцем!
«Вера Чаплина с волком Арго. Московский зоопарк, 1927»
Эта дружба продолжалась много лет. И даже когда волков переселили на Остров зверей, где они стали жить стаей, Арго не забыл того, кто его приручил. Вера без опаски заходила на площадку с волками, потому что «угрюмый и сильный Арго» никого к ней не подпускал. Однако с неприрученными зверями никогда нельзя терять осторожность. Трудно сказать, что произошло, но однажды волки напали на девушку. Верный Арго защищал ее - один против всех - с такой яростью, что стая отступила. На нем почти не осталось живого места, Вере тоже сильно досталось, но она была спасена.
Арго прожил в зоопарке до глубокой старости, а Вера Чаплина написала о нем один из своих лучших рассказов и всегда считала, что волк может стать настоящим другом человека.
«Вера Чаплина с волком Арго. Московский зоопарк, вторая половина 1930-х»
Фото с сайта Московского зоопарка
С середины 1920-х годов Московский зоопарк стал активно развиваться: строится Новая территория, расширяется коллекция редких животных, а научная и просветительская работа становится главным делом его сотрудников. В то время еще не хватало знающих зоологию экскурсоводов, и П.А.Мантейфель предложил допустить к проведению экскурсий по зоопарку наиболее подготовленных кюбзовцев. Вот что вспоминала об этом профессор Елена Дмитриевна Ильина (а в те годы просто Лёля, подруга Веры Чаплиной): «Чтобы получить разрешение на эту работу, надо было сдать строгий экзамен. Мы изучали всех представленных в зоопарке животных - их биологию, особенности…Нередко ведешь экскурсию и вдруг среди экскурсантов замечаешь дядю Петю, который, представляясь посторонним, начинает задавать «ехидные» вопросы. Если экскурсовод сбивался, нервничал, дядя Петя уходил, но потом, иногда очень длительное время он беззлобно подтрунивал над неудачным выражением, допущенной ошибкой. Все это мобилизовывало, заставляло работать над собой. И не случайно кюбзовцы считались одними из лучших экскурсоводов» [«Юный натуралист» №3 1982 с.37-38].
В 1925-27 годах этой работой занималась и юннатка Чаплина. Она уже могла многое рассказать о жизни обитателей зоопарка, различала «лица» и знала характеры большинства из них. Но одно дело обсуждать проблемы зверей со своими товарищами, которые всё понимают с полуслова. Здесь же, на экскурсиях ее слушали незнакомые и совершенно разные люди: учащиеся, рабочие, красноармейцы. Среди них были взрослые и дети, знатоки животных и те, кто видел редких зверей и птиц впервые.
Как доходчиво и интересно рассказать им о питомцах зоопарка? Вряд ли Вера Чаплина предполагала тогда, что попытки ответить на этот вопрос приведут ее в будущем к литературному творчеству. Догадывался ли о подобной перспективе Мантейфель? Трудно сказать. Но он, как никто другой, в эти годы развивал заложенные в ней от природы способности и укреплял требовательность к себе - главное качество профессионала.
То, как реагировала на ее экскурсии публика, замечания Мантейфеля и его собственные примеры ясной и образной речи - все это было для Чаплиной интересно и важно. У нее уже стал проявляться дар рассказчика, работа с животными давала разнообразный и содержательный материал. До писательского ремесла оставалось, казалось бы, немногое, но самое существенное и трудное - найти точную форму, обрести свой стиль. Впрочем, эти цели станут главными позже. А тогда юннатка Чаплина просто пыталась увлечь экскурсантов чудесным миром зоопарка и открыть им возможность общения не только с его экзотическими питомцами, но и с теми зверями и птицами, что живут неподалеку - в обычных лесах и полях, в городских дворах и квартирах.
В кюбзовские годы она начинает записывать свои наблюдения за животными. И хотя большинство этих записей не сохранилось, по оставшимся видно, что в будущем (порой через десятки лет) они пригодились писательнице для создания многих рассказов, таких как «Раджи», «Догадливый лев», «Домовой в зоопарке». Из этого и даже более раннего времени берет свое начало и рассказ «Хитрые вороны». С детства присматриваясь к поведению зверей и птиц, Вера сталкивалась с неожиданными примерами их сообразительности. Еще в Ташкенте она проводила целые дни в наблюдениях за ловкими действиями черных ворон, которые безошибочно находили на деревьях самые спелые грецкие орехи, приспособились раскалывать их в своеобразных «кузницах» и оригинально запрятывали… Теперь, занимаясь в КЮБЗе, она уже как натуралист подробно записывает этот случай, который и послужил сюжетом для рассказа, опубликованного почти пятьдесят лет спустя.
Надо сказать, что Вере Чаплиной было интересно не только наблюдать и приручать, но и обучать своих питомцев. Поначалу, как для многих детей, это было развлечением, игрой в «домашний цирк». Однако тяга к забавному, эксцентричному (которая не пропала и потом) уже тогда не могла заслонить серьезного отношения Веры к своим воспитанникам, каждый из которых становился для нее не игрушкой, а товарищем, другом. Этому способствовали и работа в зоопарке, и приручение Арго. А в 1925 году, не прекращая занятий в КЮБЗе, 17-летняя девушка вступает в Центральную секцию служебного собаководства: у нее появился еще один питомец, доберман-пинчер Реди.
Трудно сказать почему, но эту молодую породистую собаку привезли в лабораторию для использования в научных целях. В тот день здесь же проходили занятия кюбзовцев. Вера Чаплина сидела за столом и что-то рассматривала в микроскоп, когда в помещение втащили упирающегося добермана. Неожиданно он сорвался с привязи и стал бросаться на пытавшихся поймать его людей, которые после нескольких неудачных попыток в нерешительности отступили.
Через какое-то время агрессивный пес немного успокоился и, не спуская глаз со своих преследователей, затаился под столом, за которым продолжала сидеть Вера. При малейшем приближении какого-либо из сотрудников он угрожающе скалился, и никто так и не рискнул испробовать на себе острые клыки добермана. Зато спокойствие сидящей рядом девушки вызвало его доверие и, видимо, подсказало, что она на его стороне. Действительно, боевой, неукротимый нрав собаки сразу понравился Вере, и когда в конце концов было решено, что пес с таким характером не подойдет для научных экспериментов, она упросила сотрудников лаборатории отдать его ей.
«Вера Чаплина с доберман-пинчером Реди. Москва, 1927»
РГАЛИ фонд № 3460
Так у Веры Чаплиной появился доберман, которого она назвала Реди. Ей давно хотелось воспитать настоящую служебную собаку, и Реди оправдал ее самые лучшие ожидания. Она занималась с ним изо дня в день, отрабатывала до совершенства все приемы, которые показывали инструкторы. Но и пес оказался на редкость способным, восприимчивым учеником. И что самое важное, он был абсолютно предан своей хозяйке, которую сам и выбрал. На Реди можно было всегда положиться: сохранив присущие ему самостоятельность и агрессивность, он приобрел строгую служебную выучку и стал неизменным помощником и защитником Веры в ее походах и дальних поездках. Так летом 1927 года она отправилась с подругой-кюбзовкой на юг, и во многом именно присутствие Реди позволило девушкам осуществить длительное и довольно рискованное самостоятельное путешествие, во время которого они по поручению Мантейфеля собирали «для пополнения Московского зоопарка в районе Кавказского Черноморского побережья некоторых животных и изучали биологию некоторых представителей фауны» [из удостоверения, выданного Вере Чаплиной Московским зоопарком 27 июня 1927 года].
В том же 1927 году в жизни Веры Чаплиной произошло одно очень важное событие. Зимой она училась кататься на коньках, и как-то однажды на катке случайно выехала на спортивную дорожку. А по ней в это самое время летел на новеньких беговых коньках студент Московского энергетического техникума Александр Михайлов. В последний момент заметив перед собой замеревшую фигуру, он отчаянным усилием свернул в сторону, с грохотом врезался в бортик ледовой площадки и сломал конек. Придя в себя после удара, он в ярости догнал попытавшуюся улизнуть девушку и… с первого взгляда влюбился в нее.
Весной 1928 года в день рождения Веры они поженились, а еще через год у них родился сын Толя. Так довольно стремительно юность уступила место совсем взрослой жизни. И в зоопарке начальная, кюбзовская пора сменилась для Веры Чаплиной самостоятельной работой - служителем при животных. В 1930 году ей поручают работу с молодняком. Это еще не та, совместная площадка молодняка, которую она организует при поддержке Мантейфеля в 1933 году. Но уже тогда, наблюдая за удивительной схожестью поведения детенышей совершенно разных зверей, она увлекается идеей эксперимента по их совместному проживанию и приучению друг к другу, идеей общего «детского сада» для маленьких питомцев зоопарка.
Работа с молодняком была ответственной и очень интересной. Выкармливание и ухаживание за многочисленными зверятами сопровождались воспитанием и дрессировкой некоторых из них. Елена Румянцева, дружившая с Верой еще с КЮБЗа, позднее вспоминала, что в 1930 году в зоопарке родились львята. Манька, самая ручная из них (кстати, будущая мать Кинули), шла ко всем на руки, но Вера решила заниматься с более злым - Пацаном. И через несколько месяцев достигла таких успехов, что Пацана пригласили сниматься в кино. Съемки прошли удачно, Вера все время находилась рядом со львенком и лишь иногда незаметно придерживала его, чтобы он не мог добраться до артистов [Е.Г.Румянцева: «Мои знакомые», М., 1935 г., с.77-80].
«Вера Чаплина с львятами Пацаном и Манькой. Московский зоопарк, 1930»
Надо сказать, что это была уже не первая ее встреча с кино. В начале 1929 года ей предложили работать дублером в трюковых съемках езды на оленях. Для них с Шурой это было трудное время. Он заканчивал техникум и мог подрабатывать только ночами. Ожидая пополнения семьи, Вера также искала любую возможность приработка и воспользовалась предложенной работой, во время которой получила сильную травму, едва не стоившую жизни ей и ее будущему сыну.
Первенец вообще дался Вере Чаплиной очень нелегко. За сложными родами через полтора года последовала его тяжелая и долгая болезнь, из-за которой в январе 1931 года ей пришлось уйти из зоопарка. Именно об этой ситуации идет речь в трагической концовке рассказа о Лоське. Судьба все же пощадила ее ребенка, но, казалось, решила испытать Веру во всем: уход с любимой работы и смерть так привязавшегося к ней Лоськи довершились в конце 1931 года гибелью ее верного Реди.
«Осенью мы получили от Шуриных родителей письмо. Они писали, что им нужно съездить в город, но что кругом «пошаливают», крадут скотину, и просили прислать им Реди. Отвезла я его сама. Сама посадила на цепь, объяснила, как с ним обращаться и уехала в Москву. Уехала с каким-то неясным чувством боли… Оставшись в знакомом ему месте, среди знакомых ему людей Реди не скучал. Умная собака привыкла к моим отлучкам и терпеливо ждала возвращения…». Но не напрасно боялись покинуть деревню родители мужа: в ту же ночь, когда они отправились в город, их кормилицу-корову попытались увести воры, и Реди ценой своей жизни не дал им этого сделать, выполнив свою последнюю службу.
После таких потерь чувство опустошенности подчас целиком овладевает человеком, но сильный характер Веры Чаплиной и любовь к животным не позволили ей уступить обстоятельствам, даже столь жестоким. Осенью 1932 года она возвращается в зоопарк, хотя непосредственный контакт со зверями возобновляется не сразу. Поначалу работает экскурсоводом, с неплохим окладом. Но вот что она вскоре пишет об этой ситуации: «…Говорят, хорошо, но мне не нравится, так как делать нечего, а деньги получать задаром как-то неприятно». Она чувствует, что ей нужно самой заниматься с животными, и вскоре втягивается в любимую работу.
Молодость - время смелых начинаний. В 25 лет Вера Чаплина становится одним из новаторов Московского зоопарка. Она навсегда останется в его истории как инициатор и руководитель созданной в 1933 году площадки, где «не только воспитывался здоровый и крепкий молодняк, но и было сделано так, чтобы разные животные мирно уживались друг с другом». Этот эксперимент вызвал небывалый интерес зрителей, и площадка молодняка на многие годы стала одной из «визитных карточек» Московского зоопарка.
Тогда же в журнале «Юный натуралист» появились первые небольшие рассказы Веры Чаплиной, и (редкий случай!) сразу после этих публикаций издательство «Детгиз» заключает с ней договор на книгу о площадке молодняка.
Но особенно важной удачей для Веры стало знакомство с профессиональным писателем Всеволодом Лебедевым, которого, как и П.А.Мантейфеля впоследствии она называла своим учителем. Через несколько лет, уже самостоятельно работая над следующей книгой, она вспоминала о его уроках: «Начинающий автор не замечает своих ошибок. Для этого надо много опыта и умения писать. Я этого не имела и недостаток критики ощущала очень сильно… Лебедев терпеливо, не показывая прямо на ошибку, наталкивал меня на нее. Например, описывая площадку, я подробно указывала, где находится какое дерево, пень, какая росла трава. Тогда В.Л. попросил меня описать обыкновенный стул. Сделать я этого не смогла. «А если посадить человека, - спросил он, - и по тому, как он, облокотившись, сел, дать форму стула?..». Это было так просто, что мне даже показалось странным, как я не догадалась раньше. Сразу увидела свою ошибку и, описывая площадку, придала ей форму и вид поведением зверей».
«Вера Чаплина на площадке молодняка. Московский зоопарк, середина 1930-х»
Дарвиновский музей
Овладение писательским ремеслом давалось Чаплиной нелегко. Множество раз Лебедев возвращал ей написанные фрагменты для переделки. Порой, уходя после очередного критического разбора, девушка с такой силой хлопала дверью, что он уже не надеялся на ее возвращение. Но Вера брала себя в руки и, в очередной раз переделывая текст, находила более точные, выразительные и, как правило, более простые слова. Писать приходилось урывками. Работа в зоопарке часто затягивалась допоздна, а дома - 5 человек в комнате, шум, гам, радио… Вера надевала наушники, пыталась сосредоточиться, но домашние требовали внимания и вообще несерьезно относились к ее новому делу. Закончить книгу удалось на военизированных курсах служебного собаководства, куда Чаплину откомандировали весной 1934 года. Впрочем, и там писать приходилось по ночам, при свете фонарика. Но вот рукопись сдана, и «Малыши с зеленой площадки» в 1935 году были опубликованы. Первая книга имела успех, но сама писательница оценила ее критически, существенно переработав этот текст для нового сборника рассказов, а в последующие издания не включала его вовсе. Литературное творчество, также как и работа со зверями, оказалось для Веры Чаплиной не просто увлечением, а настоящим, серьезным делом. Оно также не терпело к себе поверхностного отношения, требовало желания, настойчивости и чутья...
Продолжение здесь: http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/1108.html
Максим Тавьев (2008)
.
Здесь выкладываются материалы из личного архива писательницы - дневники, фотографии, кинокадры, диафильмы, документы, переписка, обложки и страницы старых книг. Для удобной навигации сделан тематический Путеводитель по ЖЖ «Архив Веры Чаплиной».
Авторы журнала: Марина (1958-2020), внучка Веры Васильевны, и Максим Тавьев, автор книги «Вера Чаплина и ее четвероногие друзья».
О Вере Чаплиной
Вера Чаплина с львенком Кинули. Май 1935
РГАЛИ фонд № 3460
Среди множества книг, написанных для детей, рассказы о животных занимают особое место, а порой и выходят за рамки детской литературы - потому, что даже самые простые истории о жизни животных могут одинаково сильно увлечь и ребенка и взрослого читателя. Впрочем, столь захватывающих произведений о «братьях наших меньших» создано не так уж и много. Писателей-анималистов (также как и анималистов-художников) мало вообще. Ведь помимо любви к четвероногим и литературных способностей авторам требуется не просто умение наблюдать, но основательное знание животных, их повадок и особенностей. А это - специфическое и очень конкретное знание, и приобретается оно, прежде всего, в постоянном личном общении со зверями.
Такое редкое сочетание литературного дара с уникальным собственным опытом изучения животных и профессиональной работой с ними было у Веры Васильевны Чаплиной, замечательной писательницы и человека непростой судьбы.
Несмотря на то, что имя Веры Чаплиной уже смолоду стало известно самой широкой публике, а «Четвероногие друзья», «Мои воспитанники» и «Питомцы зоопарка» только в нашей стране издавались более 100 раз и были переведены на 25 иностранных языков, ее творчество каким-то удивительным образом обошлось почти без внимания литературной критики. Она относилась к этому с достоинством, зная, что ее книги в магазинах не залеживаются, их читают и перечитывают, и в этом видела главную оценку своего труда. И хотя первые рассказы Чаплиной о питомцах Московского зоопарка появились в уже далеких 1930-х годах, и давно стали дедушками и бабушками их первые юные читатели, да и самой Веры Васильевны уже нет среди нас, - ее книги переиздаются вновь, и вновь они пользуются успехом.
«1972. Художник Георгий Никольский»
«2001. Художник Татьяна Макеева»
В чем же заключается неизменная привлекательность рассказов Чаплиной?
Ответы на этот вопрос давали сами читатели, от которых писательница получала множество писем. Вот строки одного из них: «…Большое значение имеет то, что все написанное не выдумка, а быль. И хотя Вы рассказываете необычайные вещи, они звучат естественно и убедительно…Я поняла, что секрет этого заключается в том, что Вы, в отличие от окружающих, понимаете животных. Оказывается, им свойственны такие знакомые каждому чувства, как - привязанность, тоска, дружба, а также страх, испуг и явные зачатки мышления. Никогда я не смогла бы разобраться в поступках зверей так просто…» [из письма Э. Горяиновой от 18 августа 1956 года].
««Четвероногие друзья» (на испанском языке). Международная книга. М.,1958. Художник Д.Горлов»
Но, быть может, дело здесь не столько в авторе, сколько в самой теме этих рассказов? Разве не могут стать сами по себе притягательными истории о питомцах зоопарка для нас, оторванных от природы жителей городских квартир?
Вероятно, в этом есть какая-то доля истины. И все же было бы наивно предполагать, что достаточно лишь найти необычную тему и даже вроде бы готовую историю, чтобы создать об этом произведение художественное. О природе, о животных пробуют писать многие биологи, натуралисты. Их заметки и очерки появляются в печати и нередко вызывают любопытство читателей. Но, как правило, интерес к этим публикациям носит чисто информативный, познавательный характер и этим исчерпывается. А рассказы Чаплиной можно перечитывать много раз. Уже хорошо зная сюжет, всякий раз увлекаешься то ли живым, убедительным языком, то ли каким-то другим, трудноопределимым для пересказа содержанием, которое, почему-то не перестает волновать. Возможно, об этом писал Вере Чаплиной весьма почтенного возраста читатель, академик А.Ф.Иоффе: «Примите мою сердечную благодарность за присылку Вашей чудесной книжки, которая вновь доставила мне большую радость. Вы сумели так рассказать о своих друзьях, что они становятся нашими друзьями - научаешься смотреть на них иными глазами. Мало кому удается создать такие живые образы людей, как Ваши четвероногие…» [из письма от 26 февраля 1957 года].
К этому стоит добавить, что произведения настоящего художника, будь то живописец, музыкант или писатель, передают нам мироощущение автора, а порой отражают его собственную личность, судьбу. В полной мере это относится и к рассказам Чаплиной, чье творчество во многом автобиографично. Это касается не только сборника «Мои воспитанники», где писательница в большинстве случаев сама выступает в качестве действующего лица. В других историях из жизни Московского зоопарка ее присутствие ощущается где-то рядом, причем и читателя Вера Васильевна делает соучастником событий, как-то сразу втягивая в развитие той или иной ситуации, увлекая его картинами происходящего, как будто каждая история разворачивается перед его собственными глазами… Но прежде эти истории увидела сама Вера Чаплина.
«Вера Чаплина с львицей Кинули и шотландской овчаркой Пери в комнате коммунальной квартиры. Москва, Большая Дмитровка. Весна 1936»
Какой она была?
Обстоятельной автобиографии Вера Васильевна не оставила, сохранилось лишь несколько набросков и отдельные дневниковые записи разных лет. Да и в жизни она больше рассказывала не о себе, а о своих питомцах. О детстве писательница говорила неохотно, предпочитая вспоминать лишь то время, когда поступила в кружок юных биологов зоопарка…
А ведь детство начиналось вполне безоблачно. Вера родилась 24 апреля 1908 года в потомственной дворянской семье. Годом раньше родился брат Вася, годом позже - сестра Валя.
«Вера Чаплина (в центре) с братом Васей и сестрой Валей. Москва, 1913 (?)»
Семья жила (судя по всему достаточно состоятельно) в самом центре Москвы, на Большой Дмитровке, в собственном доме деда, известного инженера-теплотехника профессора Владимира Михайловича Чаплина.
«В.М.Чаплин, профессор Московского высшего технического училища. Москва, 1899»
РГАЛИ фонд № 3460
Его дочь Лидия, закончившая Московскую консерваторию, была широко образованной и эмансипированной женщиной: даже имея троих детей, она считала для себя необходимым трудиться и не замыкаться в домашней обстановке. Ее муж, Василий Михайлович Кутырин, продолжая затянувшееся обучение на юридическом факультете Московского университета, по-видимому, в большей степени отдавался не будущей профессии, а самым разнообразным увлечениям - от занятий в авиационной школе до тенниса, охоты и альпинизма. Непослушная Вера была его любимицей, он чаще говорил именно с ней, но это общение носило эпизодический, случайный характер. Вообще, дети в доме были во многом предоставлены сами себе, хотя с ними и занимались гувернантки. Положение ухудшилось после фактического распада семьи в 1916 году, который окончательно позволил каждому из родителей сосредоточиться на собственных интересах. Шла война, жизнь стала более трудной и менее предсказуемой. Но в 1917 году всей прежней жизни вдруг и разом пришел конец. Революционные события, стремительно обрушившие мир целой страны, безжалостно оторвали прошлое от будущего и в этой семье.
Неизвестные обстоятельства заносят Лидию Владимировну в далекий Ташкент, где она служит культработником в одной из частей Красной Армии и куда в 1918 году увозит из Москвы детей - как ей, возможно, казалось - в новый мир, но на самом деле в полную неизвестность. Она берет в свою семью инвалида казака, изувеченного войной, не замечая, что тот в ее отсутствие жестоко избивает нагайкой 10-летнюю Веру, у которой уже тогда был сильный, независимый характер. Наверное, другой перетерпел бы насилие, приспособился, но Вера не покорилась и убежала из дома.
О дальнейших событиях сведений практически нет. Известно, что девочка попала в детский дом, что впоследствии мать разыскала ее, но Вера вернулась в семью только тогда, когда тот человек умер. Это было время голода. Лидия Владимировна с детьми переезжала с места на место в поисках работы и возможности прокормиться. Какое-то время жили на Украине. И лишь в 1923 году, после пятилетних скитаний семья вернулась в Москву, в свой прежний дом, который теперь наполнился чужими людьми, превратившись в советскую коммунальную квартиру.
«Вера Чаплина со своей собакой Тобиком (?). Москва, 1924»
Вере было уже пятнадцать. Благополучная и какая-то совершенно иная жизнь первых детских лет давно стала чем-то далеким и нереальным - тем, о чем нельзя было говорить ни с соседями, ни с друзьями, и что предпочитали просто не вспоминать. Но и недавняя суровая и жестокая полоса жизни отступала в прошлое. Впрочем, у Веры Чаплиной был еще свой, внутренний мир, который, с тех пор как она себя помнила, был наполнен птенцами, щенками, черепахами и разными другими животными. Позже она вспоминала: «Мама никогда не возражала против моих четвероногих и крылатых поселенцев, и я этим широко пользовалась… В моем маленьком уголке для игрушек находили себе приют самые разнообразные малыши. В кукольной кроватке пищали выпавшие из гнезда птенцы, а в больших и маленьких ящичках копошились притащенные кем-то мышата, ежата, котята… За всеми своими питомцами я тщательно ухаживала: кормила их, выносила на прогулки… Скоро они становились взрослыми, но долго у меня не задерживались. Птиц я выпускала на свободу, мыши разбегались сами, а остальных разбирали знакомые. Но мой уголок пустовал недолго, проходило немного времени, и он опять пополнялся новыми питомцами…».
И в тяжелые годы, когда семья жила очень бедно, и даже в детском доме Вера ухитрялась держать разных животных, которых приходилось не только чем-то кормить, но и защищать. Она была очень худая, маленького роста, но когда кто-нибудь пытался обидеть ее питомцев, дралась так отчаянно с самыми здоровенными мальчишками, что с ней предпочитали не связываться и считали «бешенной». А воспитатели говорили:
- Чаплина? Эта точно кончит каторгой!
Но любовь к зверям, взаимное общение, постоянные и, как правило, успешные попытки их приручить отвлекали от тоски, вечного ощущения голода и помогли маленькой девочке «с характером» остаться человеком - не дали озлобиться, стать жестокой.
Однажды она спасла и выходила щенка, которого кто-то выбросил в сточную яму. Тузик (так назвали дворняжку) вскоре стал любимцем всей семьи и особенно привязался к своей спасительнице. Когда наступил голод, дети делились с ним всем, что удавалось поесть самим. Но еды было мало, и Тузик так исхудал, что можно было пересчитать все его кости. «Голодный и худой он продолжал охранять дом, в котором мы жили, и, уходя на работу, мама спокойно оставляла нас под охраной Тузика, - вспоминала Вера Васильевна. - Нам казалось, что мы никогда в жизни не расстанемся с Тузиком. Мы считали его членом семьи, поверяя ему свои радости, горе». Но расстаться с ним все же пришлось. Смелый и неподкупный сторож приглянулся заезжему торговцу, и тот предложил взять собаку к себе и хорошо кормить. Как детям хотелось, чтобы Тузик поправился! И как тяжело было сделать этот выбор: «Я никогда не забуду, как Тузик смотрел на нас, как его тащили. Он даже не взял хлеб, которым его манили, и эти кусочки так и остались лежать дорожкой через весь двор…».
В своей жизни Вера Чаплина много раз пережила острое, гораздо более тяжелое, чем боль, чувство утраты. Но трагические события не смогли разрушить жизнеутверждающее начало ее характера. Напротив, они усилили его.
После возвращения в Москву у Веры появились новые питомцы: две белки, лисенок, собака. И чуть ли не с первых дней она стала ходить в зоопарк. «…Целые дни пропадала я там, часами простаивала у клеток. Особенно мне нравились волки. Одного из них я даже пыталась приручить и поражалась, как это у меня ловко получается. Потом уже узнала, что выбранный мною зверь был давно ручным. И вот когда я в очередной раз «приручала своего волка», ко мне подошел незнакомый человек.
- Любишь животных? - спросил он.
Я смущенно кивнула.
- А хочешь изучать их? Приходи к нам, - и он дал мне записку в кружок юных биологов зоопарка…». Незнакомцем оказался Петр Александрович Мантейфель, руководитель только что основанного КЮБЗа [Кружок юных биологов зоопарка был создан осенью 1924 года]. Известный ученый и натуралист-практик, он был еще и замечательным педагогом. «Дядя Петя», как звали его все юннаты, помог определиться в жизни многим подросткам, порой очень трудным, с которыми он возился как с собственными детьми. Встреча с Мантейфелем стала и для Веры настоящей жизненной удачей. Он был столь яркой, незаурядной личностью, что рядом с ним как-то сами собой раздвигались границы обыденности и появлялось ощущение значительности всего происходящего, в котором твое личное, многим непонятное увлечение животными становилось частью общего, большого дела. «Мне кажется, что жизнь началась с того дня, как я поступила в зоопарк…» - так вспоминала об этом повороте своей судьбы писательница Вера Чаплина.
«П.А.Мантейфель. Москва, 1954»
РГАЛИ фонд № 3460
В то время Московский зоопарк восстанавливался после разрухи. Изменялось и отношение к его обитателям. «На содержащихся в вольерах животных стали смотреть как на объекты научного исследования, а не как на диковинные создания для развлечения публики, - писала одна из учениц Мантейфеля, доктор биологических наук Т.П.Евгеньева. - Ребята чувствовали себя ответственными за все, что происходит вокруг. Дядя Петя привлекал кюбзовцев в науку именно тем, что ничего специально детского никогда не затевал - дело было всегда настоящее, взрослое. Кюбзовцы стали в зоопарке ощутимой силой - они привозили из выездов на природу корма, помогали служителям чистить клетки, кормили животных, тщательно убирали территорию…Живое практическое дело и теоретическая учеба шли параллельно» [Т.П.Евгеньева «Племя кюбзовцев», М.1984 г].
Занимаясь в КЮБЗе, Вера Чаплина получила возможность гораздо ближе узнать обитателей зоопарка, которых раньше видела лишь издали. Особенно ее привлекали те звери, что неохотно шли на контакт, имели строптивый нрав и поэтому не вызывали расположения большинства юннатов. В каждом из них от природы наблюдательная девушка умела распознать не только едва заметные оттенки настроения, но и какие-то индивидуальные черты характера, которые помогали ей понять логику поведения будущего четвероногого друга, найти с ним может быть и не скорый, но зато прочный контакт.
Что толкало будущую писательницу к зверям со сложным, необычным характером? Возможно, и ощущение собственной индивидуальности. Но скорее всего, подмечая их задатки, она просто понимала, что именно из этих, «трудных», и выйдет настоящий толк.
Больше всего Вера Чаплина ценила способность зверя стать другом. За всю жизнь у нее было немало таких друзей. Одним из первых и самых любимых стал волк Арго. Правда, поначалу нужно было заслужить право заниматься с ним. А это оказалось делом непростым. Прежде, чем разрешить новой юннатке воспитывать волчонка, дядя Петя велел принести школьные тетрадки. Похвастаться Вере было нечем: кляксы, пятна, дыры от усердной работы ластиком. «Он только перелистнул их, укоризненно поглядел на меня и сказал: «Тебе надо воспитывать терпение. Без него с животными работать нельзя. А тетради надо переписать». Конечно же я всё переписала и кажется получила первую свою пятерку. Тогда мне дали волчонка…».
И все же научиться аккуратно писать оказалось легче, чем стать терпеливой воспитательницей: «Я убирала клетку, часами говорила с Арго, но прошло очень много дней, прежде чем он боязливо принял из моих рук первый кусочек мяса». Общение и ласка стали приносить свои плоды - волчонок постепенно привыкал к человеку. Правда, он еще не нуждался в нем, а скорее терпел его присутствие. Перемена произошла неожиданно. Веры не было в зоопарке около двух недель, а когда она пришла, Арго бросился к ней «и так ласкался, словно был ручной всю жизнь». То, что подготовили постоянное внимание и забота, довершила разлука. Значит, волчонок успел привязаться к своей воспитательнице и во время ее затянувшегося отсутствия испытал чувство одиночества, затосковал. Зато теперь ее возвращению Арго радовался как преданный друг. А как была счастлива Вера! Как она гордилась своим питомцем!
«Вера Чаплина с волком Арго. Московский зоопарк, 1927»
Эта дружба продолжалась много лет. И даже когда волков переселили на Остров зверей, где они стали жить стаей, Арго не забыл того, кто его приручил. Вера без опаски заходила на площадку с волками, потому что «угрюмый и сильный Арго» никого к ней не подпускал. Однако с неприрученными зверями никогда нельзя терять осторожность. Трудно сказать, что произошло, но однажды волки напали на девушку. Верный Арго защищал ее - один против всех - с такой яростью, что стая отступила. На нем почти не осталось живого места, Вере тоже сильно досталось, но она была спасена.
Арго прожил в зоопарке до глубокой старости, а Вера Чаплина написала о нем один из своих лучших рассказов и всегда считала, что волк может стать настоящим другом человека.
«Вера Чаплина с волком Арго. Московский зоопарк, вторая половина 1930-х»
Фото с сайта Московского зоопарка
С середины 1920-х годов Московский зоопарк стал активно развиваться: строится Новая территория, расширяется коллекция редких животных, а научная и просветительская работа становится главным делом его сотрудников. В то время еще не хватало знающих зоологию экскурсоводов, и П.А.Мантейфель предложил допустить к проведению экскурсий по зоопарку наиболее подготовленных кюбзовцев. Вот что вспоминала об этом профессор Елена Дмитриевна Ильина (а в те годы просто Лёля, подруга Веры Чаплиной): «Чтобы получить разрешение на эту работу, надо было сдать строгий экзамен. Мы изучали всех представленных в зоопарке животных - их биологию, особенности…Нередко ведешь экскурсию и вдруг среди экскурсантов замечаешь дядю Петю, который, представляясь посторонним, начинает задавать «ехидные» вопросы. Если экскурсовод сбивался, нервничал, дядя Петя уходил, но потом, иногда очень длительное время он беззлобно подтрунивал над неудачным выражением, допущенной ошибкой. Все это мобилизовывало, заставляло работать над собой. И не случайно кюбзовцы считались одними из лучших экскурсоводов» [«Юный натуралист» №3 1982 с.37-38].
В 1925-27 годах этой работой занималась и юннатка Чаплина. Она уже могла многое рассказать о жизни обитателей зоопарка, различала «лица» и знала характеры большинства из них. Но одно дело обсуждать проблемы зверей со своими товарищами, которые всё понимают с полуслова. Здесь же, на экскурсиях ее слушали незнакомые и совершенно разные люди: учащиеся, рабочие, красноармейцы. Среди них были взрослые и дети, знатоки животных и те, кто видел редких зверей и птиц впервые.
Как доходчиво и интересно рассказать им о питомцах зоопарка? Вряд ли Вера Чаплина предполагала тогда, что попытки ответить на этот вопрос приведут ее в будущем к литературному творчеству. Догадывался ли о подобной перспективе Мантейфель? Трудно сказать. Но он, как никто другой, в эти годы развивал заложенные в ней от природы способности и укреплял требовательность к себе - главное качество профессионала.
То, как реагировала на ее экскурсии публика, замечания Мантейфеля и его собственные примеры ясной и образной речи - все это было для Чаплиной интересно и важно. У нее уже стал проявляться дар рассказчика, работа с животными давала разнообразный и содержательный материал. До писательского ремесла оставалось, казалось бы, немногое, но самое существенное и трудное - найти точную форму, обрести свой стиль. Впрочем, эти цели станут главными позже. А тогда юннатка Чаплина просто пыталась увлечь экскурсантов чудесным миром зоопарка и открыть им возможность общения не только с его экзотическими питомцами, но и с теми зверями и птицами, что живут неподалеку - в обычных лесах и полях, в городских дворах и квартирах.
В кюбзовские годы она начинает записывать свои наблюдения за животными. И хотя большинство этих записей не сохранилось, по оставшимся видно, что в будущем (порой через десятки лет) они пригодились писательнице для создания многих рассказов, таких как «Раджи», «Догадливый лев», «Домовой в зоопарке». Из этого и даже более раннего времени берет свое начало и рассказ «Хитрые вороны». С детства присматриваясь к поведению зверей и птиц, Вера сталкивалась с неожиданными примерами их сообразительности. Еще в Ташкенте она проводила целые дни в наблюдениях за ловкими действиями черных ворон, которые безошибочно находили на деревьях самые спелые грецкие орехи, приспособились раскалывать их в своеобразных «кузницах» и оригинально запрятывали… Теперь, занимаясь в КЮБЗе, она уже как натуралист подробно записывает этот случай, который и послужил сюжетом для рассказа, опубликованного почти пятьдесят лет спустя.
Надо сказать, что Вере Чаплиной было интересно не только наблюдать и приручать, но и обучать своих питомцев. Поначалу, как для многих детей, это было развлечением, игрой в «домашний цирк». Однако тяга к забавному, эксцентричному (которая не пропала и потом) уже тогда не могла заслонить серьезного отношения Веры к своим воспитанникам, каждый из которых становился для нее не игрушкой, а товарищем, другом. Этому способствовали и работа в зоопарке, и приручение Арго. А в 1925 году, не прекращая занятий в КЮБЗе, 17-летняя девушка вступает в Центральную секцию служебного собаководства: у нее появился еще один питомец, доберман-пинчер Реди.
Трудно сказать почему, но эту молодую породистую собаку привезли в лабораторию для использования в научных целях. В тот день здесь же проходили занятия кюбзовцев. Вера Чаплина сидела за столом и что-то рассматривала в микроскоп, когда в помещение втащили упирающегося добермана. Неожиданно он сорвался с привязи и стал бросаться на пытавшихся поймать его людей, которые после нескольких неудачных попыток в нерешительности отступили.
Через какое-то время агрессивный пес немного успокоился и, не спуская глаз со своих преследователей, затаился под столом, за которым продолжала сидеть Вера. При малейшем приближении какого-либо из сотрудников он угрожающе скалился, и никто так и не рискнул испробовать на себе острые клыки добермана. Зато спокойствие сидящей рядом девушки вызвало его доверие и, видимо, подсказало, что она на его стороне. Действительно, боевой, неукротимый нрав собаки сразу понравился Вере, и когда в конце концов было решено, что пес с таким характером не подойдет для научных экспериментов, она упросила сотрудников лаборатории отдать его ей.
«Вера Чаплина с доберман-пинчером Реди. Москва, 1927»
РГАЛИ фонд № 3460
Так у Веры Чаплиной появился доберман, которого она назвала Реди. Ей давно хотелось воспитать настоящую служебную собаку, и Реди оправдал ее самые лучшие ожидания. Она занималась с ним изо дня в день, отрабатывала до совершенства все приемы, которые показывали инструкторы. Но и пес оказался на редкость способным, восприимчивым учеником. И что самое важное, он был абсолютно предан своей хозяйке, которую сам и выбрал. На Реди можно было всегда положиться: сохранив присущие ему самостоятельность и агрессивность, он приобрел строгую служебную выучку и стал неизменным помощником и защитником Веры в ее походах и дальних поездках. Так летом 1927 года она отправилась с подругой-кюбзовкой на юг, и во многом именно присутствие Реди позволило девушкам осуществить длительное и довольно рискованное самостоятельное путешествие, во время которого они по поручению Мантейфеля собирали «для пополнения Московского зоопарка в районе Кавказского Черноморского побережья некоторых животных и изучали биологию некоторых представителей фауны» [из удостоверения, выданного Вере Чаплиной Московским зоопарком 27 июня 1927 года].
В том же 1927 году в жизни Веры Чаплиной произошло одно очень важное событие. Зимой она училась кататься на коньках, и как-то однажды на катке случайно выехала на спортивную дорожку. А по ней в это самое время летел на новеньких беговых коньках студент Московского энергетического техникума Александр Михайлов. В последний момент заметив перед собой замеревшую фигуру, он отчаянным усилием свернул в сторону, с грохотом врезался в бортик ледовой площадки и сломал конек. Придя в себя после удара, он в ярости догнал попытавшуюся улизнуть девушку и… с первого взгляда влюбился в нее.
Весной 1928 года в день рождения Веры они поженились, а еще через год у них родился сын Толя. Так довольно стремительно юность уступила место совсем взрослой жизни. И в зоопарке начальная, кюбзовская пора сменилась для Веры Чаплиной самостоятельной работой - служителем при животных. В 1930 году ей поручают работу с молодняком. Это еще не та, совместная площадка молодняка, которую она организует при поддержке Мантейфеля в 1933 году. Но уже тогда, наблюдая за удивительной схожестью поведения детенышей совершенно разных зверей, она увлекается идеей эксперимента по их совместному проживанию и приучению друг к другу, идеей общего «детского сада» для маленьких питомцев зоопарка.
Работа с молодняком была ответственной и очень интересной. Выкармливание и ухаживание за многочисленными зверятами сопровождались воспитанием и дрессировкой некоторых из них. Елена Румянцева, дружившая с Верой еще с КЮБЗа, позднее вспоминала, что в 1930 году в зоопарке родились львята. Манька, самая ручная из них (кстати, будущая мать Кинули), шла ко всем на руки, но Вера решила заниматься с более злым - Пацаном. И через несколько месяцев достигла таких успехов, что Пацана пригласили сниматься в кино. Съемки прошли удачно, Вера все время находилась рядом со львенком и лишь иногда незаметно придерживала его, чтобы он не мог добраться до артистов [Е.Г.Румянцева: «Мои знакомые», М., 1935 г., с.77-80].
«Вера Чаплина с львятами Пацаном и Манькой. Московский зоопарк, 1930»
Надо сказать, что это была уже не первая ее встреча с кино. В начале 1929 года ей предложили работать дублером в трюковых съемках езды на оленях. Для них с Шурой это было трудное время. Он заканчивал техникум и мог подрабатывать только ночами. Ожидая пополнения семьи, Вера также искала любую возможность приработка и воспользовалась предложенной работой, во время которой получила сильную травму, едва не стоившую жизни ей и ее будущему сыну.
Первенец вообще дался Вере Чаплиной очень нелегко. За сложными родами через полтора года последовала его тяжелая и долгая болезнь, из-за которой в январе 1931 года ей пришлось уйти из зоопарка. Именно об этой ситуации идет речь в трагической концовке рассказа о Лоське. Судьба все же пощадила ее ребенка, но, казалось, решила испытать Веру во всем: уход с любимой работы и смерть так привязавшегося к ней Лоськи довершились в конце 1931 года гибелью ее верного Реди.
«Осенью мы получили от Шуриных родителей письмо. Они писали, что им нужно съездить в город, но что кругом «пошаливают», крадут скотину, и просили прислать им Реди. Отвезла я его сама. Сама посадила на цепь, объяснила, как с ним обращаться и уехала в Москву. Уехала с каким-то неясным чувством боли… Оставшись в знакомом ему месте, среди знакомых ему людей Реди не скучал. Умная собака привыкла к моим отлучкам и терпеливо ждала возвращения…». Но не напрасно боялись покинуть деревню родители мужа: в ту же ночь, когда они отправились в город, их кормилицу-корову попытались увести воры, и Реди ценой своей жизни не дал им этого сделать, выполнив свою последнюю службу.
После таких потерь чувство опустошенности подчас целиком овладевает человеком, но сильный характер Веры Чаплиной и любовь к животным не позволили ей уступить обстоятельствам, даже столь жестоким. Осенью 1932 года она возвращается в зоопарк, хотя непосредственный контакт со зверями возобновляется не сразу. Поначалу работает экскурсоводом, с неплохим окладом. Но вот что она вскоре пишет об этой ситуации: «…Говорят, хорошо, но мне не нравится, так как делать нечего, а деньги получать задаром как-то неприятно». Она чувствует, что ей нужно самой заниматься с животными, и вскоре втягивается в любимую работу.
Молодость - время смелых начинаний. В 25 лет Вера Чаплина становится одним из новаторов Московского зоопарка. Она навсегда останется в его истории как инициатор и руководитель созданной в 1933 году площадки, где «не только воспитывался здоровый и крепкий молодняк, но и было сделано так, чтобы разные животные мирно уживались друг с другом». Этот эксперимент вызвал небывалый интерес зрителей, и площадка молодняка на многие годы стала одной из «визитных карточек» Московского зоопарка.
Тогда же в журнале «Юный натуралист» появились первые небольшие рассказы Веры Чаплиной, и (редкий случай!) сразу после этих публикаций издательство «Детгиз» заключает с ней договор на книгу о площадке молодняка.
Но особенно важной удачей для Веры стало знакомство с профессиональным писателем Всеволодом Лебедевым, которого, как и П.А.Мантейфеля впоследствии она называла своим учителем. Через несколько лет, уже самостоятельно работая над следующей книгой, она вспоминала о его уроках: «Начинающий автор не замечает своих ошибок. Для этого надо много опыта и умения писать. Я этого не имела и недостаток критики ощущала очень сильно… Лебедев терпеливо, не показывая прямо на ошибку, наталкивал меня на нее. Например, описывая площадку, я подробно указывала, где находится какое дерево, пень, какая росла трава. Тогда В.Л. попросил меня описать обыкновенный стул. Сделать я этого не смогла. «А если посадить человека, - спросил он, - и по тому, как он, облокотившись, сел, дать форму стула?..». Это было так просто, что мне даже показалось странным, как я не догадалась раньше. Сразу увидела свою ошибку и, описывая площадку, придала ей форму и вид поведением зверей».
«Вера Чаплина на площадке молодняка. Московский зоопарк, середина 1930-х»
Дарвиновский музей
Овладение писательским ремеслом давалось Чаплиной нелегко. Множество раз Лебедев возвращал ей написанные фрагменты для переделки. Порой, уходя после очередного критического разбора, девушка с такой силой хлопала дверью, что он уже не надеялся на ее возвращение. Но Вера брала себя в руки и, в очередной раз переделывая текст, находила более точные, выразительные и, как правило, более простые слова. Писать приходилось урывками. Работа в зоопарке часто затягивалась допоздна, а дома - 5 человек в комнате, шум, гам, радио… Вера надевала наушники, пыталась сосредоточиться, но домашние требовали внимания и вообще несерьезно относились к ее новому делу. Закончить книгу удалось на военизированных курсах служебного собаководства, куда Чаплину откомандировали весной 1934 года. Впрочем, и там писать приходилось по ночам, при свете фонарика. Но вот рукопись сдана, и «Малыши с зеленой площадки» в 1935 году были опубликованы. Первая книга имела успех, но сама писательница оценила ее критически, существенно переработав этот текст для нового сборника рассказов, а в последующие издания не включала его вовсе. Литературное творчество, также как и работа со зверями, оказалось для Веры Чаплиной не просто увлечением, а настоящим, серьезным делом. Оно также не терпело к себе поверхностного отношения, требовало желания, настойчивости и чутья...
Продолжение здесь: http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/1108.html
Максим Тавьев (2008)
.