Ко вчерашнему 210-летию со дня рождения Тютчева (не успел))

[vbulahtin]

"...Если среди всех прочих есть истина, вполне очевидная и удостоверяемая суровым опытом последних лет, то она несомненно такова: нам было строго доказано, что нельзя чересчур долго и безусловно стеснять и угнетать умы без значительного ущерба для всего общественного организма.
Кажется, всякое ослабление и заметное умаление умственной жизни в обществе неизбежно оборачивается усилением материальных аппетитов и корыстно эгоистических инстинктов. Даже сама Власть не может длительно избегать неудобств подобного образа правления. Вокруг сферы ее пребывания образуется пустыня, огромная умственная пустота. И правящая мысль, не находя вне себя ни контроля, ни указания, ни какой-либо точки опоры, в конце концов приходит в смущение и изнемогает под собственным бременем еще до того, как она падет по роковому стечению событий.
Можно утверждать, что теперь в России господствуют два, почти всегда тесно связанных друг с другом, чувства: раздражение и отвращение к неутихающим злоупотреблениям и священная вера в чистые, открытые и благосклонные намерения Государя.
Часто жалуются на дух непокорности и строптивости, отличающий людей нового поколения. В таком обвинении есть значительное недоразумение. Вполне очевидно, что ни в какую другую эпоху столько энергичных умов не оставалось не у дел, тяготясь навязанным им бездействием. Но эти же самые умы, среди коих рекрутируются противники Власти, весьма часто расположены к союзу с ней, как только она изъявит готовность возглавить их и привлечь их к своей активной и решительной деятельности.
…несмотря на настигающие нас недуги и калечащие пороки, в наших душах еще сохраняются (нельзя не повторять это неустанно) сокровища разумной доброй воли и самоотверженного деятельного духа, которые только и ожидают сочувствующего руководства, способного их принять и признать.

Прежде всего необходимо рассмотреть положение страны в настоящее время, когда она озабочена весьма тягостными, но законными духовными интересами, находится между прошлым, богатым поучительными уроками (это так), и вместе с тем обескураживающими опытами и чреватым проблемами будущим.
...следовало бы во взгляде на нашу страну решиться признать то, что родители, видящие вырастающих на их глазах детей, с таким трудом осознают: наступает зрелый возраст, когда мысль тоже взрослеет и требует к себе соответствующего отношения. А для завоевания нравственного влияния на достигшие зрелости умы, без чего нельзя помышлять о возможности руководить ими, следовало бы прежде всего вселить в них уверенность, что по всем значительным вопросам, заботящим и волнующим сейчас страну, в высших сферах Власти имеются если и не совсем готовые решения, то, по крайней мере, твердые убеждения и целостное воззрение, связное во всех своих частях и последовательное.
...следовало бы всем - и обществу, и правительству - постоянно говорить и повторять, что судьбу России можно сравнить с севшим на мель кораблем, который никакими усилиями команды нельзя сдвинуть с места, и только приливная волна народной жизни способна снять его с мели и пустить вплавь.
...первым условием успеха при желании убедить людей является умение привлечь внимание слушателей к собственным словам, то, разумеется, для успеха этой спасительной пропаганды необходимо не только не стеснять свободу прений, но, напротив, делать их настолько серьезными и открытыми, насколько позволяют складывающиеся в стране обстоятельства.
Ибо надо ли в тысячный раз настаивать на факте, очевидность которого бросается в глаза: в наши дни везде, где свободы прений нет в достаточной мере, нельзя, совсем невозможно достичь чего-либо ни в нравственном, ни в умственном отношении.
…теперь, чтобы оставить наконец в стороне общие соображения и ближе коснуться нынешнего положения дел, позвольте мне, дорогой князь, сказать вам со всей откровенностью сугубо конфиденциального письма, что до тех пор, пока наше правительство существенно не изменит всего склада своих привычных мыслей на отношение к нему печати, так сказать не порвет с ним, у нас невозможно предпринять ничего серьезного и действительно полезного с надеждой на какой-то успех; и ожидание приобрести влияние на умы с помощью таким образом управляемой печати всегда оставалось бы лишь заблуждением.
...
Невозможно, чтобы правительство всерьез не озаботилось бы явлением, возникшим несколько лет назад и приобретающим такие масштабы, значение и последствия которых ныне никто не смог бы предвидеть. Вы понимаете, дорогой князь, что я разумею учреждение русских изданий за границей вне всякого контроля нашего правительства. Факт этот, бесспорно, важен, очень важен и заслуживает самого пристального внимания. Бесполезно пытаться скрывать растущий успех сей литературной пропаганды. Нам известно, что сейчас Россия наводнена изданиями такого рода, их жадно ищут, они с необыкновенной легкостью переходят из рук в руки."
Ноябрь, 1857

Ф.И.Тютчев. Переписка. О текущем:
"...робкие проявления либерализма, которые позволило себе наше правительство, привели только к тому, что усилили зуд административного произвола.

Какое жалкое нравственное бессилие в правительстве, при всей его благонамеренности, - какое безобразие в этом так называемом общественном мнении, а в молодом поколении что за бессмущающаяся пошлость!
Я сейчас прочитал в словаре Даля слово брык, и вот как он его определяет: беготня скота, когда в знойное оводное время, задравши хвост, мятется туда и сюда и ревет… Итак, скажем с буквальною точностью: брык нашего молодого поколения
… по-моему, необходимо, не боясь никаких нареканий, ни заподозреваний, от имени России налечь всею силою вашего праведного омерзения на этих выродков человеческой мысли, которыми все более и более наполняется земля Русская, как каким-то газом, выведенным на Божий свет животворной теплотой полицейского начала.

Не раз в наших беседах, в Москве, говорили мы о пагубном направлении нашего Министерства народного просвещения - до того пагубном, что оно вменяет в обязанность всякому благонамеренному русскому противодействовать ему всеми силами.

Мы видим теперь в России, как все элементы, или нерусские по происхождению, или антирусские по направлению, чуя какую-то им общую беду, силятся совокупиться в одно целое, в одну разнородную, но кой-как сплоченную массу.
Совершившаяся уже коалиция всех антирусских в России направлений есть факт очевидный, осязательный. … противники поняли, что успех сделался несравненно труднее и что им необходимо действовать соединенными силами. Вот каким образом в состав этой коалиции вошли, вопреки своей разнородности, и польская шляхта, и остзейские бароны, и петерб<ургские> нигилисты, штатные и заштатные. Их связывает одно - отрицательное начало, т. е. врожденная или привитая враждебность ко всему русскому… Но и в этом составе, и в этом объеме они очень все-таки чувствуют, что все их усилия останутся тщетными, пока верховная русская власть не будет на их стороне… Вот где теперь завязка всего дела… что́ в этой русской в<ерховной> власти одержит решительный перевес - то ли, что составляет его сущность, его душу, или наносное, пришлое, привитое; словом сказ<ать>, кто одолеет в представителе этой верх<овной> власти: русский ли царь или петербургский чиновник?

Не подлежит сомнению, что противная сторона для достижения своей заветной цели, употребит всевозможные усилия, - что она не преминет при каждом случае воспользоваться каждым увлечением, каждым недоразумением, каждой слабостию.
- До сих пор мы еще ничего не знаем здесь о судьбе нового устава о печати, внесенного в Г<осударственный> совет. Ничего хорошего я по этому делу - не предвижу. У большинства наших законодателей нет в отношении к печати, к русской печати, ни одного здравого, светлого, своевременного, своеместного понятия, все одни глупые страхи и невежественные предположения. Весь этот вопрос о печати поставлен у нас криво и косо, и я убежден, что для его удачного разрешения следовало бы предоставить его не правительству, а земству."

О русском (и в частности московском) дворянстве, принимающем политические решения
"Этим господам страх хочется играть в английские лорды. Надо предполагать, что они когда-то овладели Россиею, ну хоть при Вильгельме Завоевателе, жаль только, что мы совершенно забыли про это обстоятельство. - Все это ребячество, непонимание, ограниченность. Дело-то в том, что ни в каком случае вы из русского дворянства не выкроите английской аристократии*. - Но могло бы очень случиться, при известных условиях, что в нем разовьется нечто вроде шляхетского начала. - Нечего себя обманывать. Это начало было всегда ему присуще, и там, где обстоятельства ему потворствовали, оно заглушило в нем - и как заглушило - начало народное, чему свидетельством служит западная Россия.
…Теперь же всякое представительство будет ложь, колоссальный пуф, нечто вроде польских мистификаций, а это, конечно, не распутает нашей петерб<ургской> путаницы.

Недоразумение, непонимание вопроса - не в одних правительств<енных> лицах, но в самой общественной среде. Я третьего дня обедал у князя Горчакова. Нас было человек девять - людей, считающихся весьма образованными и либеральными. И что же? Из них изо всех один только понимал как следует, что всякое вмешательство власти в дело мысли не разрешает, а затягивает узел, что будто бы пораженное ею ложное учение - тотчас же, под ее ударами - изменяет, т<ак> с<казать>, свою сущность и вместо своего специфического содержания приобретает вес, силу и достоинство угнетенной мысли. - Но еще раз - этого им не скоро понять, так как даже и их учители в Западной Европе* не могли еще этого совершенно в толк взять…
Нас опять и по этому вопросу привела к абсурду наша нелепая бестолковая подражательность. - Я тогда еще им старался выяснить, что пересадка на нашу почву франц<узской> системы предостережений составит колоссальную нелепость*. - Во Франц<ии> это мера чисто полицейск<ая>, выработанная обстоятельствами для прикрытия личности теперь господствующей партии от слишком рьяного напора соперничествующих партий. Тут есть смысл и толк, как во всяком деле необходимости…
Между тем как у нас, с первых же пор, эта система предостережений присвоила себе безграничную юрисдикцию по всем вопросам - и решает, как ей угодно … И все эти нравственные чудовищности и вопиющие нелепости проявляются у нас с таким милым, детским простодушием.

- Почему эти жалкие посредственности, самые худшие, самые отсталые из всего класса ученики, эти люди, стоящие настолько ниже даже нашего общего, кстати очень невысокого уровня, - почему эти выродки находятся и удерживаются во главе страны? почему сила обстоятельств не позволяет нам их свалить? - это страшная проблема, и разрешение ее, истинное и в полной мере разумное, боюсь, лежит за пределами наших самых пространных рассуждений. - Есть одно несомненное обстоятельство, которое до сих пор еще недостаточно исследовано… Оно заключается в том, что паразитические элементы органически присущи Святой Руси… это нечто такое в организме, что существует за его счет, но при этом живет своей собственной жизнью, логической, последовательной и, так сказать, нормальной в своем пагубно разрушительном действии… И это происходит не вследствие недоразумения, невежества, глупости, неправильного понимания или суждения. Корень этого явления глубже, и пока еще неизвестно, докуда он доходит…

Только те, которые рассчитывали на скандал, чувствуют себя несколько озадаченными.
Что особенно порадовало всех здравопонимающих - это - при неизменности направления - для многих неожиданная безжелчность тона. В данных обстоятельствах - это сила.
И в самом деле - прежняя резкость тона была бы теперь сущим анахронизмом.
Мы имеем теперь полную возможность весь нам присущий оппозиционный элемент обратить с большою разумностию против наших настоящих, несомненных противников. Тут есть где расходиться полемическому задору и над чем вдоволь испробовать свою руку… И вот почему тон, усвоенный «Москвою», сказался всем вполне соответственным тому, чего так логично-настоятельно требует данная минута.
Да и как, при несколько трезвом, спокойном взгляде на окружающую среду, не убедиться, что у нас - в обществе ли, в правительстве ли - все, еще идущее наперекор национальному стремлению, есть не что иное, как недоразумение, несознательность, просто отсталость, что все наши Европейцы - вне всякой действительности и скоро очутятся в такой среде, что даже и в виде призраков им нельзя будет продолжать свое существование и они просто испарятся. Вот почему, чтобы придать им какое-либо серьезное действительное значение, надобно прибегать к самым фантастическим ухищрениям. - Я нисколько не отрицаю возможной их зловредности - и даже очень значительной, - но этой зловредности по неразумию следует противудействовать не катилинариями, даже не сарказмом, а спокойным, по возможности, и разумным разрешением дела.
Все это, я знаю, как оно ни кажется просто до пошлости в теории, требует на практике - особливо для некоторых натур - геройского самообладания и поистине христианского смиренномудрия.

Теперь происходит здесь какое-то прекуриозное перемещение. Вдруг самые высокопоставленные люди, т. е. самые приближенные к началу власти, оказываются несостоятельными, неправительственными, и пресса, эта анархическая пресса, во имя самых животрепещущих интересов общества, трактует этих облеченных властию консерваторов как глупых, опрометчивых мальчишек

Ибо пора признать - кризис, так давно назревавший, начался. Европа сейчас не просто на грани войны, но на грани войны гражданской, имеющей не только национальную, но и религиозную подоплеку. Сутью этой войны будет борьба развращенного христианства с более или менее антихристианским рационализмом. Однако борьба вооруженная, с пушечными залпами и кровопролитиями… Ее отголоски докатятся до нас через Польшу… , и рок этот есть не что иное, как ставший уже органическим раскол современного общества, разорванного надвое, на массы, находящиеся под влиянием церкви, и либеральное нерелигиозное меньшинство…

Это какой-то нелепый, безобразный сон, совершающийся наяву… Люди противуположных направлений пришли к одному и тому же убеждению, что все зло - от печати и что с нее-то и надобно начать. Имеется в виду <прийти к> какому-то цензурному уровню - без цензуры, но который - даже и при цензуре - никогда осуществиться не мог.
Положение, как вы видите, серьезное. При разъедающей Россию язве, при страшном финансовом расстройстве, накануне готовящегося в Европе светопреставления - вдруг, ни с того ни с сего, такой взрыв самоубийственных инстинктов и направлений. - Никакими словами нельзя передать овладевающего чувства. -
<Конец письма утрачен>... ну вот, на самом интересном месте!

И бонус - стихотворение
Man muß die Slaven an die Mauer drücken (Славян должно прижать к стене)
Они кричат, они грозятся:
«Вот к стенке мы славян прижмем!»
Ну, как бы им не оборваться
В задорном натиске своем!..
Да, стенка есть - стена большая, -
И вас не трудно к ней прижать.
Да польза-то для них какая?
Вот, вот что трудно угадать.
Ужасно та стена упруга,
Хоть и гранитная скала, -
Шестую часть земного круга
Она давно уж обошла…
Ее не раз и штурмовали -
Кой-где сорвали камня три,
Но напоследок отступали
С разбитым лбом богатыри…
Стоит она, как и стояла,
Твердыней смотрит боевой:
Она не то чтоб угрожала,
Но… каждый камень в ней живой.
Так пусть же бешеным напором
Теснят вас немцы и прижмут
К ее бойницам и затворам, -
Посмотрим, что́ они возьмут!
Как ни бесись вражда слепая,
Как ни грози вам буйство их, -
Не выдаст вас стена родная,
Не оттолкнет она своих.
Она расступится пред вами
И, как живой для вас оплот,
Меж вами станет и врагами
И к ним поближе подойдет.
16 мая 1867 г.