Особенности русской национальной демократии. 2 В поисках власти что всласть (начало).
Настоящая глава не является подробным и исчерпывающим описанием всех особенностей, которые можно заметить в истории взаимоотношений между русским народом и государственной властью. Хотя сама по себе история этих взаимоотношений и занимательна, и поучительна. Она похожа на сериал о жизни супругов, поженившихся без любви, абсолютно равнодушных друг к другу и изменявших друг другу при первой же возможности. Как известно, история появления российской государственности связана с установлением варяжской «крыши» над русским Новгородом. Но князю Олегу с его дружиной сразу же захотелось переехать их этого русского ганзейского города куда-нибудь, где потеплее. То есть столица новоиспеченного русского государства тут же была перенесена из России на территорию нынешней Украины. Преемник Олега князь Игорь был своими «верноподданными» привязан к березам и разодран на куски. Князь Святослав положил жизнь на то, чтобы перенести столицу и государство еще дальше от России - на территорию нынешней Болгарии. Проект не удался… В этом «сериале» «верхи» начали и почти неизменно продолжали выступать в роли мужа, которому судьба определила быть в браке с нелюбимой русской женой и мечтать о византийских, немецких, датских принцессах. И поныне можно заметить: у всех руководителей даже и современной России гораздо лучше получается с политикой внешней, чем внутренней.
Но и «жена», то есть Россия с ее народом, в нашем сериале отнюдь не похожа на верную Пенелопу. В своем полном равнодушии к «супругу» она временами еще и умудрялась задеть его в самое больное место. Например, объявить его как супруга … незаконным. Ведь все эти лжедмитрии и пугачевы - это русское изобретение, это целый ИНСТИТУТ самозванства как способ полного подрыва какой-либо легитимности власти. А была ли в мире за последние два века профессия более опасная, чем русский царь? С начала девятнадцатого века в России было шестеро царей, из коих ПОЛОВИНА убиты своими «верноподданными» в связи с исполнением профессиональных царских обязанностей. Сегодняшнее выражение «группа риска» так и просится на язык, когда слышишь слова «царь» или «самодержец всея Руси». И те из шести «самодержцев», которые не были убиты, - все они стали объектами всевозможных оскорблений и издевательств. При этом меня всегда поражало одно обстоятельство: степень уничижений ВОЗРАСТАЕТ в зависимости от того, идет ли речь об оценках широких народных масс или же так называемого «образованного общества», стоявшего подчас совсем близко к власти. В этой связи очень показательны оценки Александра Первого. Как известно, при нем слава русского оружия достигла невиданного блеска, престиж России в Европе поднялся на заоблачные высоты. Конечно, произошло это не БЛАГОДАРЯ Александру Первому. Но и сказать, что это случилось ВОПРЕКИ ему, тоже нельзя. Вообще изучение Александра Первого как личности может показать только одно: на его примере сама история как бы решила попробовать себя в качестве драматурга и сочинить такую драму, которая призвана затмить фантазии Шекспира. И вот после смерти этого человека, имя которого представляет Россию в одной из великих глав всемирной истории, народ сочинил для него как бы эпитафию:
«Всю жизнь в дороге - умер в Таганроге!»
Чего в этой «эпитафии» больше? Презрения? Издевки? Нарочитой дурашливости? Просто глупости? Или какой-то неизвестной философской глубины? Мое мнение: в изречении этом есть понемногу всего, а больше всего - игнорирования.
Но если необразованный народ реагировал так, то можно было бы ожидать, что так называемое «просвещенное» российское общество хотя бы из желания поддержать рейтинг России перед Европой хотя бы попытается ИСПОЛЬЗОВАТЬ сложную и драматичную судьбу умершего, дабы показать: наш исторический герой не хуже, а даже лучше ваших наполеонов! Но вот как сие образованное общество подытожило эту судьбу пером выпускника престижного, закрытого, ЦАРСКОсельского лицея - пером Александра Пушкина:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Кстати, цитируя эти строки, я постоянно сталкиваюсь с тем, что мои слушатели почему-то относят их к …Михаилу Горбачеву. То есть та же самая закономерность национального характера продолжает свое действие.
Если продолжать разговор о царях, которые не были убиты, то можно заметить, что и двое «оставшихся» (то есть пока нами не упомянутых) оказались объектами самых издевательских оценок именно со стороны просвещенной российской публики. Николай Первый получил устойчивое прозвище «Палкин», а по поводу памятника на коне Александру Третьему петербургская публика сразу же стала зубоскалить: «одно животное на другом»!
В «России и зеркале Герберта Хана» я подчеркиваю: история - это прошлая жизнь ВСЕХ живших и живущих ныне людей. Своим острием эта формулировка направлена против господствующей тенденции изображать историю и политику как совокупность интриг где-то «наверху». Но справедливо и другое: если ВСЕХ, то и «верхов» тоже. Тем более что мы ведем речь о национальной психологии, то есть об особенностях психического склада, которые являются ОБЩИМИ и для крепостного, и для помещика, и для интеллигента, и для безграмотного. Так вот: тенденция к игнорированию власти проявляется в российских «верхах» еще более отчетливо, чем в основной массе народа. Здесь эта тенденция весьма часто доходит до явного стремления обругать, унизить и даже оклеветать. Причем больше всего достается царедворцам, которые были честными, неподкупными, успешно вели дела, были верными своим руководителям и народу. Над могилами именно таких в России свершается настоящая свистопляска. Так, образцово честный служака Аракчеев, он же автор исключительно радикального проекта освобождения крестьян от крепостной зависимости, он же человек, отказавшийся принять донос на декабристов - стал символом грубости, солдафонства, реакции и крепостничества. Зато идеолог военных поселений Сперанский, видевший в реакционном Союзе Трех Императоров «проявление преизбытствующей христовой благодати», заслуживший тем самым высокую должность руководителя суда над декабристами и положивший все для вынесения приговора просто изуверского (пятерых ЧЕТВЕРТОВАТЬ, двадцать пять повесить! - такой приговор даже Николаю «Палкину» показался чрезмерно жестоким) - этот самый Сперанский получил от «просвещенной» публики венок демократа и либерала, его именем называют сегодня юридические вузы. Руководитель советского атомного проекта, инициатор различных мер по досрочному освобождению заключенных, исключительно успешный руководитель разведорганов Берия имеет поныне посмертный статус головореза, садиста и сексуального маньяка. Причем еще раз обратим внимание на то, что в создании подобных «имиджей», в свистопляске на могилах усердствует именно «просвещенная» публика. Чем это объяснить?
Рискну высказать такую гипотезу: поле русского национального характера столь всепроникающее, что престиж так называемого «простого», «связанного с землей» человека исключительно силен. На этом фоне тот же общественный престиж руководителя и чиновника исчезающе мал. Поэтому русский человек начинает неадекватно вести себя, когда утрачивает право называться вот этим самым «простым» человеком, когда он оказывается «наверху», когда он «оторван от земли». Игнорирование «верхов», характерное для «низов» русского народа, превращается «наверху» в форменное издевательство по сути над собой. Самый свежий пример: не успели в России одного из видных чиновников, а именно первого вице-премьера, выбрать еще и президентом, как он тут же стал рвать рубаху на груди: «главная»(!) «экономическая»(!) проблема России - «в инертности ЧИНОВНИКОВ»(!). Вот как проняло! И ведь не найдется рядом человека, который бы сказал: «Вы, Дмитрий Анатольевич, успокойтесь! Ведь еще не нагрешили - а уже каетесь. Это у русских чиновников инертность?! Да они реформы проводят, как блины пекут! Уж если где и есть проблема с инертностью чиновников - так это не у нас, а в Германии, об этом каждый немец скажет! А у нас проблема скорее в том, что очень уж легки наши чиновники на подъем. У нас их хлебом не корми - дай только реформу придумать и "осуществить"».
В немецкоязычной публикации «Русские: разговор с волшебным зеркалом Герберта Хаана» я попытался сказать об этом феномене самоиздевательства российских «верхов» следующим образом:
«И раз уж мы порешили говорить об истории ВСЕХ людей, то обязаны принять во внимание и русских «лендлордов», которых вышвырнули из страны. Они что, были глупее своих «коллег» в Европе? - Никоим образом! В большинстве своем они были высоко образованы и могли мыслить и действовать ничуть не хуже своих западноевропейских «коллег». Но им нечего было противопоставить одному оружию народа. Я бы это «оружие» назвал гравитационным полем народного характера. Это гравитационное поле и поныне пронизывает все и вся в России. Знатоки русской литературы очень хорошо осведомлены об образе «лишнего человека», то есть об образе высокообразованного представителя господствующего класса, потерявшего цель жизни. Весьма поверхностной была бы здесь аналогия с гетевским «юным Вертером». В русском случае речь идет о богатых представителях господствующего класса, которые могли быть весьма успешными в общественной жизни, и богиня любви была к ним более чем благосклонна. Онегин считается в этом литературном ряду одним из первых персонажей, а Обломов одним из последних. Хотя пережитки таких персонажей (ставшие уже совсем комичными, болтливыми и совсем «лишними») мы встретим и в «Вишневом саде» у Чехова. В связи с такими вот «лишними людьми» мы вправе вспомнить и о некоторых образах из «Идиота» и «Братьев Карамазовых» Достоевского. И если мы в состоянии не только «анализировать» русскую литературу, но используем метод синтеза и здесь, то мы внезапно увидим тот же самый таинственный знак, который представал перед нами в народной былине. А если мы еще и последуем совету волшебного зеркала и попытаемся УВИДЕТЬ этот явившийся нам знак …УШАМИ, то нам станет внятной очень тихая, но постоянная речь: «Оторванного от земли поразит болезненное разочарование Онегина и немощь Обломова! Не сможет такой поднять ни маленького мешочка земли, ни даже самого себя, как это стало с Обломовым! Разум будет отнят у него, как у князя Мышкина! Ужасные мысли непрестанно будут входить в такого, как в Ивана Карамазова, и в итоге он свою душу дьяволу … даже не продаст, а отдаст задаром! Велик грех оторванности от земли! Страшна за него кара!»
Гравитационное поле русского национального характера поражало русский господствующий класс бессилием. За сто лет до своего изгнания из страны представители этого класса сами себя называли «лишними людьми»!»
Какое отношение это имеет к той русской интеллигенции, которая увлеченно сочиняет и читает всевозможные комиксы, «ужастики» и просто сплетни про Ленина, Сталина, Берию…, Ельцина…? Я считаю, что самое прямое. Ведь в глубине души каждый в России знает: подобные комиксы, «ужастики» и сплетни не биографичны, а АВТОбиографичны. То есть они практически не соотносятся с реальными историческими персонажами, а отражают внутренний мир авторов подобных сочинений. По сути подобные сочинения говорят только об одном: если бы авторы этих сочинений оказались оторваны от земли и вознесены над «простым» человеком в такой же степени, как реальные исторические лица, то они (то есть АВТОРЫ сочинений) стали бы такими вот садистами и подлецами, о чем сии авторы нас заблаговременно и предупреждают.
Я предвижу два возражения. Первое: стоит ли искать столь глубокие национальные корни, когда речь идет просто о писаках, которые ловят конъюнктуру? Однако ведь конюъюнктура-то формируется при прямом участии национального характера, иначе кто бы всех этих «детей Арбата» стал бы читать? Второе возражение состоит в том, что и у других народов можно найти примеры отрицательных оценок вождей. Конечно, можно! Особенно если речь и впрямь идет о весьма сомнительных и проблемных вождях. Например, о Наполеоне. Но мне запомнилась могила Наполеона в Париже. Там все устроено так, что на могилу невозможно посмотреть, не поднявшись над ней по лестнице. А на самой смотровой площадке специальный барьер вынуждает еще и … поклониться, так как иначе могила не видна. Смотри на прошлое с высоты своего времени, но поклонившись! - как бы требует от нас этот мемориальный комплекс. Так у французов. У нас - иначе.
Из десятков и сотен историй «сериала» о русских и власти я хотел бы обратить внимание на три. В них уже совершенно точно то, чего не было до того у других народов. Речь, во-первых, пойдет о совершенно уникальной организации власти по ПРОИЗВОДСТВЕННЫМ округам, то есть о Советах в их изначальном виде. Далее придется поднять и такую тяжелую и запутанную тему, как репрессивный аппарат и репрессии в социалистическом государстве. Третий уникальный момент - совершенно особая роль компартии, то есть переход ГОСУДАРСТВЕННЫХ функций к ОБЩЕСТВЕННОЙ организации. Но было бы ханжеством и невежеством писать об этих хотя и уникальных, но все же НАДСТРОЕЧНЫХ явлениях, не сказав самого главного. В чем причина столь холодных отношений между народом России и его государством?
Ответ на первый взгляд тавтологичен: причина этих холодных отношений - в ХОЛОДЕ!
Содержательность такого ответа, пожалуй, понятна только тем, кто читал Андрея Паршева. Я хотел бы в очередной раз напомнить об этом выдающемся российском геоисторике и о его книге «Почему Россия не Америка?». Кстати, насколько мне известно, сам Андрей Викторович никогда себя геоисториком не называл. Хотя, конечно, он стоит в одном ряду с Аристотелем, Монтескье, Ратцелем, Пирреном, Элсуортом Хантингтоном…, отличаясь от них разве что еще большей глубиной проникновения в тему, а также публицистической заостренностью, доступностью и понятностью стиля. Однажды я встречался с А.В.Паршевым. Под впечатлением от его книги я тогда добровольно взял на себя роль организатора дискуссии с ним в некоммерческой организации «Союз предприятий г.Москвы». Запомнилось внимание, с которым Андрей Викторович относился к критическим замечаниям. К сожалению, в памяти осталась еще и вздорность и просто глупость большинства тех самых критических замечаний. Я сам тоже в ходе той дискуссии ничего умного не сказал. Но по крайней мере использовал свое право ведущего и прервал поток «критики» фразой: «Давайте согласимся, что вопросы сложные - и без бутылки в них не разберешься». С этим согласились все, так как необходимые для познания бутылки уже были приготовлены. Я тогда пребывал в наивном убеждении, что в Москве вот-вот появится настоящая научная школа общественных наук. Ведь нам и нашим ученым в каком-то смысле повезло: мы только что видели ИСТОРИЮ в момент излома. И я полагал, что нашим ученым есть что сказать людям в этой связи. Поэтому носился даже с проектом организации «Клуба ученых» при «Союзе предприятий г.Москвы». Понятно, что сие благое намерение если и востребовано, то только в том потустороннем ремстройтресте, который мостит благими намерениями дорогу в ад. Тем ценнее тот факт, что посреди конъюнктурщины, шаманства, невежества, ханжества и глупости в России все же появлялись и работы подлинно научные, явившиеся развитием науки об обществе. Книга «Почему Россия не Америка» - из их числа. Очень сомневаюсь, что А.В.Паршев и его научная система взглядов будут востребованы при решении вдруг поставленной «задачи» насчет так называемой «концепции» не то развития, не то стабильности России. Сама постановка вопроса исключает участие в этой затее настоящих ученых. Ведь они тут же и спросят: так развитие нужно, или стабильность? Ведь нельзя же и рыбку съесть, и (поудобнее) сесть!
Рассказывая все это, я вполне сознательно жертвую краткостью и даже последовательностью изложения. По двум причинам. Во-первых, за драматизмом исторического действа нельзя все же терять чувства юмора и не слышать того хохота, которым весьма часто смеется сама история. Ведь все мы участники одновременно и драмы, и комедии. Представьте себе водителя, который добросовестно «отпахал» целых две смены и в конце концов, передавая руль напарнику, изрек: «А теперь надо узнать, куда мы едем!» А чем в принципе от такой вот ситуации отличается нынешний призыв «разработать концепцию развития России» при ОКОНЧАНИИ аж второго срока пребывания Путина на посту президента страны? Но сия комедия превращается далее в настоящую фантасмагорию. Водитель, принимающий смену, говорит: «Теперь мы НЕ ПОЕДЕМ БЫСТРЕЕ!». А чем от такой вот фантасмагории отличаются призывы к стабильности и к развитию ОДНОВРЕМЕННО? И ведь наверняка найдутся люди, которые соответствующую «концепцию» разработают! Они уже принялись за дело с видом автослесаря, соединившего газ с тормозом и теперь взирающего на руль и колеса, полагая, что МАРШРУТ сокрыт именно в этих частях автомобиля. То есть абсурдность ситуации все усиливается.
Во-вторых, я жертвую краткостью и последовательностью потому, что и данный материал имеет все ту же сверхзадачу, что и все остальные мои Интернет-публикации. Эта сверхзадача состоит в том, чтобы показать закономерности исторического действа, решающую роль в нем и решающую ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за него так называемого «простого» человека. Если бы я останавливался только на первой части, на «решающей роли», то работал бы себе в резонанс все с той же частотой русского национального характера, который интуитивно ставит «простого» человека неизмеримо выше любого чиновника. Но я еще и про решающую ответственность говорю - а вот это уже русскому против шерсти. У него всегда вожди и чиновники виноваты. И потому подай ему побольше похабщины о вождях и чиновниках. Но я не нахожу истины в искусственном возвеличивании «простого» человека за счет обливания грязью больших начальников, я пытаюсь отнестись к этой психологической установке не интуитивно, а осознанно - и нахожу ее верной, соответствующей самой истории, законам исторического действа. Как минимум, роль (и ответственность!) «простого» человека не меньше, чем у президента, генсека, полководца и так далее. Весьма часто она даже более весома и значительна. Что дает мне основание так говорить? Во-первых, русская культура и русская идеология, о которых мы еще поговорим. Во-вторых, Я ВИДЕЛ ИСТОРИЮ В МОМЕНТ ИЗЛОМА И УЧАСТВОВАЛ В НЕЙ! И потому свидетельствую: госпожа Новодворская сыграла в истории роль более важную, чем Горбачев. Хотя бы потому, что госпожа Новодворская была свободна в выборе своей позиции, в своих речах и поступках, а у Горбачева такой свободы не было. И потому Новодворская, а не Горбачев определяла судьбу страны. Мы втроем в Новгороде, свободные в своих действиях, смогли воздействовать на историю, а советский премьер Рыжков в нее - в историю - влип. Об этом - в рассказе «Как мы втроем вершили историю». Но и те люди, которые были далеки от участия в агитации, в митингах, в заговорах, в интригах и так далее - каждый из них тоже воздействовал на историю в степени не меньшей, чем Горбачев или Рыжков. Среди интеллигенции вот этот «каждый» по своей воле подписывался либо на «Огонек», либо на «Молодую гвардию». Достаточно было вот этому «каждому» найти «Молодую гвардию» интереснее «Огонька» - и Горбачев с Рыжковым исполняли бы совсем иной репертуар, и история пошла бы совсем иным путем. Историческое действо - как молния, как изломанная линия прохождения энергии. С одной стороны, все зигзаги этой ломаной линии требуют объяснения. С другой стороны, сама по себе вот эта ломаная линия молнии заняла собой ничтожно малую часть пространства. А теоретически молния могла ударить в ЛЮБОЙ точке пространства. Почему она этого не сделала? Может ли человек НАПРАВИТЬ молнию исторического действа? На этот вопрос я отвечаю, описывая попытки как успешные, так и неуспешные. В случае с «клубом ученых» речь идет о попытке безуспешной. А ведь если бы тогда собрался в описанном «клубе» хотя бы десяток настоящих ученых - уверяю Вас, весь мир знал бы теперь не только о «Римском клубе», но и о «Московском клубе», и чиновникам любого ранга было бы сегодня невозможно профанировать слова о развитии. Но так не случилось. Почему? Не хватило бутылок? Но, во-первых, их тогда оказалось даже слишком много, так что один из участников дискуссии даже подарил потом таксисту свой мандат депутата Госдумы РФ. Во-вторых, я не был единственно возможным центром для подобного Клуба. До настоящего времени есть множество мест, организаций, печатных изданий, вокруг которых Клуб мог бы появиться. Клуб не появляется по ряду причин. О главной я скажу позднее. А есть еще и такая причина, как особенности русского национального характера. Ведь объяснение происходивших на наших глазах исторических переломов не мыслимо без разработки и использования методов геоистории. Но методология геоистории в принципе сводится к выявлению таких ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЙ, которые я бы назвал эвристическими. Речь идет о противопоставлении географических и исторических условий, порождающем новое знание о противопоставляемых объектах. Но русский человек даже по самой направленности своего русского языка не любит противопоставлений, избегает их. Этот феномен русской национальной психологии выявлен Гербертом Хааном. О нем можно почитать здесь же на сайте в главах «Иной» человек в России», «Как русские «сомневаются». У русских эвристические противопоставления геоисторического характера происходят случайно, их значимость как правило не доходит до сознания. Например, в энциклопедии Брокгауза и Евфрона при описании России материал как бы сам собой ведет к эвристическому противопоставлению. Оказавшись перед необходимостью сравнительной характеристики собственно России и «польских губерний» Российской империи, авторы статьи добросовестно излагают: "Общее распределение земли по угодьям для Евр. Р. (сведений для Азиатск. Р. нет) таково: пашни в Евр. Р. 106666 тысяч десятин (26%), в Польше -5902 т. (53%), лугов и выгонов в Европ. Р. 64806 т. д. (16%), в Польше -2076 т. д. (19%), лесов в Европ. Р. 157617 т. д. (39%), в Польше -2505 т. д. (23%), неудобн. земли в Европ. Р. 77808 т. д. (19%), в Польше -604 т. д. (5%)." То есть доля пахотной земли в польских угодьях вдвое больше, а неудобий в четыре раза меньше, чем в европейской России. Уже одного только этого достаточно, чтобы задуматься над вопросами: может быть, не все, что хорошо для Польши, хорошо и для России? Может быть, кое-что, очень нужное и приятное для Польши, обернется для России вредом и неприятностями? (продолжение главы)