Многозначительная Россия - 64: Как Питера Гринуэя в его собственный контекст опустили
Не я первый в жж обращаю внимание на совершенно феерическое интервью с Питером Гринуэем, напечатанное на минувшей неделе в "Газета.ru". Но не могу, хотя и с опозданием, пройти мимо - все-таки все мои постоянные темы тут сошлись - современная журналистика, кино и - по касательной - даже Англия в лице ее национального достояния, проживающего, впрочем, в основном в Голландии. Итак, корреспондент звонит знаменитому режиссеру и после достаточно невинного начала с просьбой "прокомментировать ситуацию с Московским кинофестивалем" (тот отвечает, что отказался от председательства в жюри ввиду занятости) вдруг задает такой нетривиальный вопрос:
- Кстати, что вы думаете обо всех этих кинофестивалях? Нужно ли председателю жюри быть живым человеком? Может мертвый режиссер стать председателем жюри?
Интересно, какого ответа он ожидал. Получил - такой:
- Эээ… Вы спрашиваете меня, должен ли он быть живым человеком? Я не могу себе представить мертвеца в жюри… Ваш вопрос очевидно абсурден...
Последующее общение заставило режиссера поинтересоваться:
- А вы вообще кто? Кинокритик?
Ответ следует совершенно замечательный:
- Нет. Я музыкальный критик, критик порнографии и умею говорить по-английски.
- Вы сказали «критик порнографии?»
- Да. Мы стараемся ввести элементы порнографии в журналистику, увеличить пространство допустимого в медиа, раздразнить читателя.
- Понимаю.
Да, так и слышишь это самое озадаченное "I see..." - вероятно, тут до классика дошло, с кем ему подфартило беседовать. Как ни странно, разговор продолжался. Понадобился уже откровенно хамский вопрос о "русском кино", чтобы Гринуэй, наконец, взорвался:
- Кстати, а вы знаете каких-нибудь русских режиссеров, актеров, хоть кого-нибудь?
- Ваше русское кино больше не путешествует по миру. Вы делаете кино, потребляемое строго в пределах России, четкое указание на то, что интернациональный потенциал кино больше не с вами и уж точно не с нами.
- Понимаю…
- Вот вы говорите, что вы понимаете, а что вы понимаете? Ваши глупые и типично журналистские вопросы релевантны к западным практикам, но не релевантны к тому, что происходит в вашей стране. Они звучат очень по-журналистски, очень предубежденно и очень скучно. Вы слабый мыслитель. Вам нужно думать гораздо серьезнее...
После чего счел за благо свернуть разговор:
Слушайте, мой телефон звонит, мне нужно бежать и делать новые вещи, оставляю вас с вашими вопросами, до свидания…
Впрочем, тут интересно не появление в печати такого интервью (мало ли сейчас в журналистике крутых юношей, самовыражающихся за счет знаменитостей). Но тут - спасибо жж! - есть возможность заглянуть в творческую лабораторию этого "критика". Вот в этом совершенно замечательном в диалоге с недоумевающим alexbogd автор любезно прояснил (и я бы сказал, теоретически обосновал) принципы своей работы.
Короче. Вопрос про мертвых директоров кинофестивалей придумал не я, но он прекрасен. Он ставит человека в его собственный контекст, выводит на разговор о смерти кинематографа (обожаю людей, которые хоронят кинематограф), сбивает с толку и выводит в конфронтацию. Собственно, есть разные способы интервью. Можно подмахивать человеку, в нужный момент как следует ему польстить, а потом заманить в такую ситуацию, когда он даже на неудобные вопросы будет тебе отвечать. Можно разговаривать с человеком на равных и говорить о всяких интересных тонкостях - но это самая сложная ситуация, потому что нужно чтобы и интервьюер, и читатель одинакого любили N и в нем разбирались, а это история особая, характерная скорее для специальных журналов. И можно человека по-бы(ст)рому спровоцировать, чтобы он начал говорить (и делать) глупости. ПО телефону это проще всего - 3,14 не дадуд.
... Собственно суть нашей несостоявшейся дискуссии состоит лишь в одном: можно ли давить на интервьюируемого? Можно ли его провоцировать? Можно ли ему хамить? Нужно ли его любить? Моя позиция проста: хамить нельзя. То есть нельзя сказать ему: "ты тупой урод". Но я ведь этого и не сказал, и даже не подумал, и даже иносказательно не сказал... на слове "порнокритик" он реально обрадовался... Мне по интонации показалось. Но это было бы логично: гринуэевские принципы в порнографии соблюдаются. Отказ от нарратива, абсурдность происходящего, фулл фронтал. Ну и мне почему-то показалось, что идея сознательного сращивания СМИ с порнографией ему должна была понравиться.
Т.е. это был отнюдь не выпендреж со стороны не знакомого с азами своей профессии беспримерного наглеца (как по простоте душевной подумал было такой наивный читатель, как я). Это, оказывается, был с его стороны тщательно продуманный художественный проект, помещавший мэтра "в его собственный контекст". Для чего использовались не чуждые, по его мнению, этому мэтру приемы провокации. Что ж: поставленная цель "сбивания с толку" несомненно была достигнута. К сожалению, незадачливый классик оказался не в состоянии поддержать на должном (т.е. заданном его продвинутым интервьюером) уровне концептуальнцую игру. Возможно - хотя, конечно, это очень странно! - он, будучи, очевидно, неканоническим во многих отношениях художником, тем не менее в жизни ничем не напоминает своих монстрообразных персонажей, не разговаривает цитатами из своих сценариев и вообще живет в мире, отличном от воссоздаваемого в его фильмах. И не склонен с бухты-барахты подыгрывать первому встречному, тем более, представляющему издание, о котором он наверняка никогда не слыхивал.
Кстати, в интервью Гринуэй выражается на каком-то странном русском языке. Очень сомневаюсь, что все эти "релевантны к западным практикам", "наше воображение неограниченно в возможности получать новые восхищения" и "нужно бежать и делать новые вещи" - адекватный перевод его английской речи. Остается предположить, что либо автор не силен в английском, либо сделал перевод задней левой ногой, либо намеренно заставил не оценившего его достоинств собеседника звучать по-русски неадекватно. Если верно последнее, то это, очевидно, маленькая месть за "слабого мыслителя" (если в оригинале было "weak thinker", то я бы перевел это не столь буквально-выспренно. Хотя, возможно, и более обидно).
Осталось добавить, что этот замечательный автор (у себя в жж он прикалывается: " Лично Питер Гринвей назвал меня дураком" - я для себя называю эту черту неизменного собой довольства, сдобренную, впрочем, иронией для своих, "синдром Кашина") уже фигурировал в моем журнале - в трехмесячной давности постинге "корреспонденты Газеты.ru рекламируют Лондон". Там он наводил мосты с Альбионом в таких выражениях:
"Говорят, до Тэтчер бездомных в Англии не было, однако пришла Железная леди, показала звериный оскал капитализма, подняла многократно цены на жилье - и теперь в переходе около станции метро «Марбл Арч» можно обнаружить человека, лежащего в кровати и читающего книжку при температуре 0 градусов."
Воистину, он конгениален любому материалу. И сам себе.
Многозначительная Россия
- Кстати, что вы думаете обо всех этих кинофестивалях? Нужно ли председателю жюри быть живым человеком? Может мертвый режиссер стать председателем жюри?
Интересно, какого ответа он ожидал. Получил - такой:
- Эээ… Вы спрашиваете меня, должен ли он быть живым человеком? Я не могу себе представить мертвеца в жюри… Ваш вопрос очевидно абсурден...
Последующее общение заставило режиссера поинтересоваться:
- А вы вообще кто? Кинокритик?
Ответ следует совершенно замечательный:
- Нет. Я музыкальный критик, критик порнографии и умею говорить по-английски.
- Вы сказали «критик порнографии?»
- Да. Мы стараемся ввести элементы порнографии в журналистику, увеличить пространство допустимого в медиа, раздразнить читателя.
- Понимаю.
Да, так и слышишь это самое озадаченное "I see..." - вероятно, тут до классика дошло, с кем ему подфартило беседовать. Как ни странно, разговор продолжался. Понадобился уже откровенно хамский вопрос о "русском кино", чтобы Гринуэй, наконец, взорвался:
- Кстати, а вы знаете каких-нибудь русских режиссеров, актеров, хоть кого-нибудь?
- Ваше русское кино больше не путешествует по миру. Вы делаете кино, потребляемое строго в пределах России, четкое указание на то, что интернациональный потенциал кино больше не с вами и уж точно не с нами.
- Понимаю…
- Вот вы говорите, что вы понимаете, а что вы понимаете? Ваши глупые и типично журналистские вопросы релевантны к западным практикам, но не релевантны к тому, что происходит в вашей стране. Они звучат очень по-журналистски, очень предубежденно и очень скучно. Вы слабый мыслитель. Вам нужно думать гораздо серьезнее...
После чего счел за благо свернуть разговор:
Слушайте, мой телефон звонит, мне нужно бежать и делать новые вещи, оставляю вас с вашими вопросами, до свидания…
Впрочем, тут интересно не появление в печати такого интервью (мало ли сейчас в журналистике крутых юношей, самовыражающихся за счет знаменитостей). Но тут - спасибо жж! - есть возможность заглянуть в творческую лабораторию этого "критика". Вот в этом совершенно замечательном в диалоге с недоумевающим alexbogd автор любезно прояснил (и я бы сказал, теоретически обосновал) принципы своей работы.
Короче. Вопрос про мертвых директоров кинофестивалей придумал не я, но он прекрасен. Он ставит человека в его собственный контекст, выводит на разговор о смерти кинематографа (обожаю людей, которые хоронят кинематограф), сбивает с толку и выводит в конфронтацию. Собственно, есть разные способы интервью. Можно подмахивать человеку, в нужный момент как следует ему польстить, а потом заманить в такую ситуацию, когда он даже на неудобные вопросы будет тебе отвечать. Можно разговаривать с человеком на равных и говорить о всяких интересных тонкостях - но это самая сложная ситуация, потому что нужно чтобы и интервьюер, и читатель одинакого любили N и в нем разбирались, а это история особая, характерная скорее для специальных журналов. И можно человека по-бы(ст)рому спровоцировать, чтобы он начал говорить (и делать) глупости. ПО телефону это проще всего - 3,14 не дадуд.
... Собственно суть нашей несостоявшейся дискуссии состоит лишь в одном: можно ли давить на интервьюируемого? Можно ли его провоцировать? Можно ли ему хамить? Нужно ли его любить? Моя позиция проста: хамить нельзя. То есть нельзя сказать ему: "ты тупой урод". Но я ведь этого и не сказал, и даже не подумал, и даже иносказательно не сказал... на слове "порнокритик" он реально обрадовался... Мне по интонации показалось. Но это было бы логично: гринуэевские принципы в порнографии соблюдаются. Отказ от нарратива, абсурдность происходящего, фулл фронтал. Ну и мне почему-то показалось, что идея сознательного сращивания СМИ с порнографией ему должна была понравиться.
Т.е. это был отнюдь не выпендреж со стороны не знакомого с азами своей профессии беспримерного наглеца (как по простоте душевной подумал было такой наивный читатель, как я). Это, оказывается, был с его стороны тщательно продуманный художественный проект, помещавший мэтра "в его собственный контекст". Для чего использовались не чуждые, по его мнению, этому мэтру приемы провокации. Что ж: поставленная цель "сбивания с толку" несомненно была достигнута. К сожалению, незадачливый классик оказался не в состоянии поддержать на должном (т.е. заданном его продвинутым интервьюером) уровне концептуальнцую игру. Возможно - хотя, конечно, это очень странно! - он, будучи, очевидно, неканоническим во многих отношениях художником, тем не менее в жизни ничем не напоминает своих монстрообразных персонажей, не разговаривает цитатами из своих сценариев и вообще живет в мире, отличном от воссоздаваемого в его фильмах. И не склонен с бухты-барахты подыгрывать первому встречному, тем более, представляющему издание, о котором он наверняка никогда не слыхивал.
Кстати, в интервью Гринуэй выражается на каком-то странном русском языке. Очень сомневаюсь, что все эти "релевантны к западным практикам", "наше воображение неограниченно в возможности получать новые восхищения" и "нужно бежать и делать новые вещи" - адекватный перевод его английской речи. Остается предположить, что либо автор не силен в английском, либо сделал перевод задней левой ногой, либо намеренно заставил не оценившего его достоинств собеседника звучать по-русски неадекватно. Если верно последнее, то это, очевидно, маленькая месть за "слабого мыслителя" (если в оригинале было "weak thinker", то я бы перевел это не столь буквально-выспренно. Хотя, возможно, и более обидно).
Осталось добавить, что этот замечательный автор (у себя в жж он прикалывается: " Лично Питер Гринвей назвал меня дураком" - я для себя называю эту черту неизменного собой довольства, сдобренную, впрочем, иронией для своих, "синдром Кашина") уже фигурировал в моем журнале - в трехмесячной давности постинге "корреспонденты Газеты.ru рекламируют Лондон". Там он наводил мосты с Альбионом в таких выражениях:
"Говорят, до Тэтчер бездомных в Англии не было, однако пришла Железная леди, показала звериный оскал капитализма, подняла многократно цены на жилье - и теперь в переходе около станции метро «Марбл Арч» можно обнаружить человека, лежащего в кровати и читающего книжку при температуре 0 градусов."
Воистину, он конгениален любому материалу. И сам себе.
Многозначительная Россия