Молочные реки в кисельных берегах здесь никогда не текли. До революции и хлеба бывало не хватало, и сена из-за дождей не всегда удавалось запасти столько, сколько надо было для прокорма лошадей и коров, но в селах стояли стояли большие амбары (у нас их называли "магазеи") с общественным запасом зерна на случай, если хлеба не будет хватать, губернские власти помогали, и настоящего голода не было. То же самое и с продажей товаров - в сельских лавках было почти все, что крестьянину могло понадобиться. Чего не было, то выписывали из города. Нищета была, но не повальная, и причины нищеты были разные: болезнь или смерть главы семейства, пьянство, пожары, а в описываемое время нищета в той или иной степени коснулась почти всех.
Так и времена были жесткие, да и у Смирнова был взгляд со стороны, и он мог сравнивать с тем, что было раньше, а Абрамов до 1938 года видел одни пинежские села, и стал кое-то понимать только перед войной, когда учился в Ленинграде.
Да, но писать он стал позже, после войны. При Хрущёве выступал против лакировки положения дел на селе, но был вынужден признать ошибочность своей позиции. Так видимо, между лакировкой и жестью колебался всё время.
В этом смысле - да, письма Смирнова жестче. Он и сам это понимал, поэтому вернувшись в Архангельск некоторые места в письмах стер (письма были написаны простым карандашом).
Comments 14
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Так видимо, между лакировкой и жестью колебался всё время.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment