Дэшилл Хэммет, «Дорога к дому»
Оригинал: Dashiell Hammett, “The Road Home”, 1922
Перевод: А. Бударов
- Ты ведь не такой дурак, чтобы отмахиваться от моего предложения! И почести, и награду получишь даже если вернёшься один - но с доказательствами моей смерти. А чтобы подтвердить свои слова, прихвати мои документы и вещи - они закопаны возле границы Юньнани. И не бойся, что я когда-нибудь появлюсь и всё испорчу.
Худощавый мужчина в выцветшем хаки страдальчески скривился и отвернулся от карих глаз собеседника, налитых кровью. За тиковым бортом джахаза речную гладь взломала бугристая морда маггера. Когда крокодил вновь ушёл под воду, Хейдждорн перевёл взгляд своих серых глаз обратно, на просителя, и заговорил устало, как человек, который раз за разом вынужден отвечать на одно и то же:
- Я не могу этого сделать, Барнс. Я уехал из Нью-Йорка два года назад, чтобы поймать тебя. Целых два года пришлось гоняться за тобой по этому проклятому краю - здесь и в Юньнани. Я дал обещание, что обязательно найду тебя, и сдержал слово. Господи! - выдохнул он с лёгким раздражением, - и после всего того, что мне пришлось за это время хлебнуть, парень, ты думаешь, я отступлюсь? Сейчас, когда дело уже сделано?
Смуглый мужчина в местной одежде улыбнулся масляной, льстивой улыбкой и взмахом руки отмёл слова своего преследователя.
- Я же не пытаюсь тебе всучить жалкую пару тысяч долларов! Я предлагаю чуть ли не самое богатое месторождение в Азии, залежь драгоценных камней! Её спрятал народ мранма, когда по стране рыскали британцы. Вернись туда со мной, и я покажу тебе рубины, сапфиры и топазы, которые тебя просто ослепят. Прошу только об одном: вернись со мной и взгляни на них. А если они тебе не понравятся, можешь забрать меня в Нью-Йорк.
Хейдждорн медленно покачал головой:
- Ты отправишься со мной в Нью-Йорк сразу. Может быть, сыскное дело - не самое прибыльное ремесло, но это всё, что я умею, а твои залежи драгоценностей - пустой звук. Не могу винить тебя за то, что ты пытаешься найти лазейку, но это тебе не поможет. Я всё равно тебя увезу.
Барнс уставился на детектива с отвращением:
- Непроходимый тупица! Из-за тебя мы упустим тысячи долларов! Чёрт!
Он оскорбительно, в местной манере, сплюнул за борт и отодвинулся на край бамбуковой циновки.
Хейдждорн бросил взгляд вперёд, мимо треугольного полотнища латинского паруса, намечая путь к Нью-Йорку. Ветер, переполненный миазмами, на удивление быстро мчал пятидесятифутовую лодку. Четыре дня, и можно будет подняться на пароход до Рангуна, оттуда добраться до Калькутты на другом пароходе, пересесть ещё на один - и вот он, Нью-Йорк. Домой спустя два года!
Да, два года в чужих краях в погоне за смутной тенью. Через Юньнань и Бирму, прочёсывая дикую местность с доскональной тщательностью, играя в прятки вдоль рек, между холмов и в джунглях, теряя беглеца из виду то на год, то на два месяца, то ещё на шесть… Но теперь - с триумфом домой! А ведь Бетти исполнилось уже лет пятнадцать - совсем взрослая стала.
Барнс подался вперёд, снова начиная уговоры, и сейчас в его голосе стали проскальзывать жалобные нотки:
- Скажи, Хейдждорн, почему ты такой бестолковый? Нет смысла терять все эти деньги из-за того, что произошло больше двух лет назад. Мне не хотелось убивать того парня. Сам знаешь, как это бывает. Я был жесток и глуп, пусть и не совсем безнадёжен. Так вышло, что я прибился к банде. Когда мы затевали налёт, это было для меня только лишь забавой. А потом, когда посыльный завопил, я был, кажется, так взвинчен, что мой револьвер выстрелил раньше, чем я успел подумать. Убивать того малого я не хотел, и ему не будет никакой пользы, если меня повесят. Курьерская компания не обеднела. Почему она так долго меня преследует? Я же старался жить тихо…
Тощий детектив ответил достаточно спокойно, но доброжелательность из его бесстрастного голоса испарилась:
- Да, знаю, это давняя история. Но я заметил синяки на бирманке, с которой ты жил. Ты нисколько не изменился. Перестань трепыхаться, Барнс, и смирись, наконец, - мы едем в Нью-Йорк.
- Вот паскудство!
Барнс медленно поднялся на ноги и сделал шаг назад:
- Мне пора!
Хейдждорн выхватил пистолет, но опоздал на долю секунды: пленник был уже за бортом и плыл к берегу. Детектив поднял с палубы винтовку и бросился к ограждению. Голова Барнса показалась на мгновение, но тут же скрылась, чтобы снова появиться футов на двадцать ближе к берегу. Мужчина, оставшийся в лодке, увидел выше по течению тупые бугристые носы трёх маггеров, которые ринулись беглецу наперехват. Хейдждорн прислонился к тиковому ограждению, чтобы обдумать ситуацию:
- Похоже, доставить его живым не получится. Но всё равно моя работа сделана. Когда он покажется снова, можно его застрелить. А можно оставить его маггерам…
Затем все размышления стёр внезапный, но вполне понятный инстинкт, заставляющий объединяться с представителями своего вида против других, враждебных видов. Детектив вскинул винтовку и окатил маггеров ливнем пуль.
Барнс выбрался на берег, и, не оглядываясь, махнул рукой поверх головы, а затем погрузился в джунгли.
Обернувшись к подошедшему бородатому владельцу джахаза, Хейдждорн сказал ему на ломаном бирманском:
- Высади меня на берегу - ю нга апау мие - и жди - тэйнь - пока я не приведу его обратно - ту югэ.
Капитан протестующе мотнул чёрной бородой из стороны в сторону:
- Махок! В здешних джунглях, сагиб, любой затеряется с лёгкостью. Двадцать человек отыскали бы его за неделю, за месяц, а вам может потребоваться пять лет. Я столько не выдержу.
Тощий белый мужчина закусил нижнюю губу и посмотрел вниз по течению реки - на дорогу к Нью-Йорку.
- Два года, - сказал он вслух самому себе. - Два года ушло на поиски, когда он не знал, что я иду по его следу. А теперь - вот чёрт! Может потребоваться пять лет. Что он там говорил о драгоценностях?
Детектив повернулся к лодочнику.
- Я иду за ним. Останься здесь на три часа, до полудня, - он указал на зенит, - нэ апома. Если к тому времени я не вернусь, то больше не жди, снимайся с якоря - малоту тэйнь, тва. Тхи?
Капитан кивнул:
- Хоке!
Он продержал джахаз на якоре пять часов. Когда тени деревьев с западного берега заползли в реку, капитан приказал поднять паруса, и тиковое судно скрылось за поворотом реки.