Загадка "Последнего танго в Париже"
Меня загадка этого фильма терзает много лет. И смерть Марии Шнайдер,исполнительницы главной женской роли в фильме, побудила к очередному просмотру, который я и так повторяю почти каждый год.
Простой сюжет - Пол потерял любимую жену, впал в депрессию, попытался выйти из неё при помощи сексуальной интрижки, переросшей в пылающую, запредельную страсть. И в тот момент, когда обрёл новую любовь в пустом мире, был убит взбалмошной девчонкой, испугавшейся ответственности за серьёзный оборот их связи. Ничего нового - любовь и смерть - сюжет старый, как мир. И рассказан он просто, последовательно, без пространственно-временных аббераций, без ретроспекций, почти без ассоциативного монтажа, если не считать избыточно, но нарочито метафоричного эпизода с тонущим спасательным кругом.
Чем же тогда завораживает этот фильм? Какое волшебство заставляет, затаив дыхание, смотреть на экран, возвращаться вновь и вновь к выученной наизусть ленте? Почему поколения киноведов последовательно включают этот фильм в число величайших шедевров мирового кино вот уже почти сорок лет?! Почему подкатывает ком под горло при каждом вступлении знакомой мелодии саксофона Гато Барбьери?
Популярность "Последнего танго..." ясна. Кучка идиотов в СССР и Италии, объявивших порнографией фильм с несколькими эротическими эпизодами, занимающими около 10 минут в более, чем двухчасовой проекции, хорошо сработала на рекламу фильма. Но ведь не в этом же дело, мало ли какое кино не принимали государственные и клерикальные дегенераты? Владельцы видеомагнитофонов в СССР 80-х годов рисковали сесть даже за "Крёстного отца", где вообще лишь на две секунды мелькает обнажённая женская грудь, а уж простеньких и вполне подчас невинных фильмов, раздавших своим прокатчикам нешуточные сроки, просто не перечесть.
Да, все чувства в "Последнем танго..." возведены в абсолют и доведены до предела. Одиночество до космического, страсть - до полного беспамятства и самозабвения, трагедия утраты - до ярости и депрессии (этот приём потом повторила Кира Муратова в своём "Астеническом синдроме"; впрочем, "Последнее танго..." давно уже растащили на приёмы и цитаты), страх ответственности - до убийства...
Да, фильм срежиссирован, снят и смонтирован настолько филигранно и виртуозно, что диву даёшься - это на пределе возможностей профессионалов - для Витторио Стораро эта работа тоже оказалась непревзойдённой, хотя в его кинобиографии потом случился шедевр Копполы "Апокалипсис сегодня" и ещё несколько незаурядных фильмов; и чарующая тема саксофона Гато Барбьери, точно попадающего в ритм движения камеры, ритм шагов персонажей и их страстей...
И всё же, всё же... Что-то ещё неуловимое есть в гениальной работе Бернардо Бертолуччи, ведь ни он, ни великий Марлон Брандо, оба прожившие блистательные кинобиографии, перешагнуть, превысить планку этого фильма не смогли - некуда было, на недосягаемой высоте планка оказалась. А для Марии Шнайдер эта работа оказалась роковой - сыграть в двадцать лет в таком шедевре - это мало кому удаётся пережить без потерь.
Загадочность этого шедевра подтверждена и необычно малым числом рецензий при огромном количестве упоминаний фильма. Вот это неуловимое что-то мешает анализировать, а заставляет лишь восхищаться, не находя более превосходных степеней для выражения чувств, которые вызывает фильм.
Сергей Довлатов как-то признался Андрею Арьеву, что когда он читает рассказы Сэллинджера, у него от счастья делаются судороги. Наверное, эта метафора более всего подходит к восприятию шедевра Бертолуччи.
Может, это и есть признак высшего достижения в искусстве? Если это так - Бертолуччи удалось пробить купол, за которым неведомое, что удаётся лишь избранным художникам, которым и обязано искусство самим фактом своего существования.