Никонов Г.В. Воспоминания о 1-м Камышловском полку. Письмо 5-е.
Письмо 2-е
Челябинск-Вокзал 4.2.34
Никонов Г.В.
Свердловск - Ветлугину Г.Г.
Письмо пятое
Воспоминания о 1м Камышловском полку.
Смерть командира полка Швельниса, разведчика-анчутинца матроса Кости Упорова (Динушкова - брата Прошки) и Серка Анчутинова.
Ноябрь м-ц 18 г.
Из Кушвы командир Черных из полка был отозван. Командование перешло к его помощнику т. Швельнису.
Из Кушвы пехота была узкоколейкой направлена до станции Журавлики для занятия Кыновского завода, а мы, Анчутинцы, туда были направлены пешими по тракту - вершиной Урала, по границе между Азией и Европой. Помню, наставлены каменные памятники-пирамиды с этими надписями. От Серебрянского завода Чусовую мы пересекали бродом - вожаки были местные.
После первого, а может второго, я забыл, занятия Кына мы были посланы преследовать отступающего противника на юго-восток в сторону Мягкого Кына. Обоз противника отходил под прикрытием небольшого конного отряда. Перед деревней Мягкий Кын мы его догнали и обстреляли. В Мягком Кыну противник, подстёгнутый нами, не остановился, и мы поехали преследовать его дальше. Через 5 км дер. Пески. Выехали мы к ней из соснового бора, на расстоянии ½ км. Дорога от опушки бора, где мы остановились, и до деревни - между перемен.
Послали дозоров - Илюху Кропотухина и Костю Упорова, и Анчутин наказал, что в рову перед деревней нужно Вам спешиться и уже пешими войти в первые дома деревушки, чтоб расспросить о противнике. [98] На этот раз Никандрыч ошибся, отдав такой приказ. Приказание это он, конечно, отдал командирам отделений - мне как командиру 1го отделения и Прошке Упорову, команд. 3 отделения.
Упоров этот приказ выполнил буквально, как его получил, и послал верхом брата из своего отделения Костю, а я из своего отделения послал Илюху Кропотухина, наказав ему со своей стороны, чтоб он лошадь свою оставил между переменами за кладью и дальше шёл бы пеший. Противник, человек 5-6, спешились и лежали у первых халуп. Как только увидали наших 2 дозоров, открыли огонь, не допустив их до рва перед самой деревней, и Костю ранили смертельно в живот.
Пуля брюшину прорвала - стенули живот мы Косте ремнём, но кишки всё равно выехали, и он кончился. Илюха же сам остался, как пеший, сохранен, и лишь шальная пуля ранила привязанную у клади лошадь в голову, но он и её привел с собой ради седла.
Трошку и Митьку Упоровых Анчутин отправил как братьев Кости обратно в Мягкий Кын приготовить похороны, а сами мы спешились на опушке и выбили из Песков противника и поехали ещё дальше за ним. Нам охота было достичь обоз.
Через 7 км от Песков опять какая-то деревня я лесу - домов 10. И мы, не доезжая до неё сажен 300-200, были обстреляны прямо в лесу, и тут ранило Серка Ачутина - пуля прошла всю лошадь почти, ударила в левое плечоу и вышла в правой ляжке около хвоста, и крови только было несколько капель - лошадь была жирная. У Екимушки Коростелёва пуля пробила седло, а у меня папаху (мы дозорами ехали).
Стало смеркаться, и мы воротились в Мягкий Кын хоронить Костю. [98об]
На обратной дороге, не доезжая Песков, Серко у Анчутина захрапел и пошёл только шагом, а потом вскоре и совсем не пошёл. Расседлал его Анчутин и заплакал. Этот Серко из д. Речкаловой из под Ирбита - реквизирован у кулака, и хороша была лошадь! Анчутин накрыл его байковым одеялом, седло его взял Екимушко, а самого его посадил на лошадь к себе я.
К нашему приезду в М[ягкий] К[ын] гроб Кости уже был сделан, и мы приступили к красным похоронам. Население местное, человек 60, пришли смотреть, как хоронят без попа и кто плакать будет, когда одни мужики хоронят. Помню, в пятистенном новеньком дому лежит в гробу Костя. Красная наволочка вместо флага. Мы спели "Вы жертвою пали" и вынесли Костю. Не помню, где его только похоронили - в Кыновском Заводе или тут же.
Илюха Кропотухин своего Савраска вместе с Упоровыми ребятами довёл до самого Мягкого Кына и свёл за речку в поскотину, и там стрелил в него. Он отлежался и ночью ещё пришёл в крови к квартире, где был Илюха. Илюха тоже плакал, и второй раз стрелять его не пошел, а ходил Журавлев Ф.В.
В Кыну оставили Лесновско-Выборский полк, который пришел из Лысьвы. Командир полка был Захаров, который в последствии был комбригом и убит разъездом казаков под Голышмановской уже в 1919 году.
Наш полк два раза брал Кын. Второй раз брали - был уже снег, но ещё не холодно. А первый раз занимали Кын поголу.
Из Кына мы возвратились обратно в Кушву и пошли на Выю. Было уже холодно и достаточно снегу. Обоз переведён был на полозья.
Опишу последний бой на ст. Выя. [99]
Прежде немного хроники.
Из Тагила мы сначала были посланы в Верх. Туринский Завод, т.к. противник двигался паралельно ж.д. трактом из Салдинских Заводов на Колчедан - Тёплая Гора - Кушва и второй тракт бором из Салды на В-Туру через Александровские углевыжигательные печи. Колчедан и Печи к нашему приходу в В-Туру были заняты сторожевыми заставами противника, а местный отряд В-Туринского завода и Кушвинцы кричали, что противник вот-вот уже будет бить их в В.Туре и Кушвинцев на Тёплой Горе. Бригада наша полк, видимо, и поставила сразу в В-Туру. А со стороны же Верхотурья - Выя противник себя ещё не показывал. Поэтому, когда мы, стоя в В-Туре, угнали сторожевые заставы противника с Колчедана и Печей, нас бросили на Кын, потому что там Лысвенцы боялись подхода белых по той ж.д. ветке Кын - Лычьва - Калино, а отдав Калино, нам отрезан был бы путь на Пермь.
В следующий раз опишу бои на прииске Серного Колчедана и на углевыж. печах. Тогда ещё командовал полком Черных, и к тому времени Гришу Жукова заменил Мухин - помнишь его с трубкой два. Потом он был помкомполка и по строевой части уже иного поздней. [99об]
Выя
Командовал полком Швельнис. Помощник у него Некрасов. Снег, холодно. Штаб тыловой в деревне Сосновках, километров за 7 от Выя. Оперативный штаб в Александровском заводе в домах не далеко от тюрьмы.
Хоз-часть на колёсах в вагонах. Туда же в последствии и перешёл Швельнис. Пехота расположилась в Алекс. посёлке - в вагонах и в домиках на станции.
Нас послали в разведку, потому что с противником ещё соприкосновения не имели. Эвакуированные Верхотурцы в Кушве перед нашим отправлением на Выю говорили, что мы эвакуировались благополучно. Нас не беспокоили. У нас в разведке были 7 человек местных ребят ещё из В-Туры, они место знали.
За 15 вёрст от ст. Выи, трактом на Верхотурье мы наткнулись у полевых ворот перед какой- то деревней на заставу. Спешились, завели перестрелку и узнали, что это именно застава человек 10-15, но застава с боевыми винтовками, и в заставе 3 верховых лошади увидали с армейскими сёдлами. Значит, эта застава уже от армейцов, а не просто от местных мужиков, те обычно ведь с дробовиками.
После перестрелки мы убежали с шумом к отведённым коням и с шумом же погнали обратно. Дорога лесом - трущобой.
Километров через 5 первое отделение [100] спешилось и засело в сторону в лес, за поворотом дороги. Остальная команда спешилась дальше за ½ км, коней далее в тыл - в сторону, и ждём.
Так мы делали часто. Вызовем за собой погоню и ждём её в ловушку. Удалось и на этот раз. Мы увидали - едут осторожно на 5 лошадях с винтовками, кто в штатской, а кто и в военной одежде. По приказу Анчутина первая засада должна была пропускать противника, если он не осторожно поедет далее наших следов в сторону. Но ехали опытные, видимо, ребята. Как только передний увидал наши следы по снегу в сторону, он тот час же воротился обратно. Мы дали залп, кого-то ранили, но никого не взяли в плен и не убили.
По ж.д. ходила пешая разведка, говорили, что тоже видели заставу и только.
На этом успокоился Швельнис. Держали заставы. Заставы половину грелись в избушках ж.д. или у огня.
И рано утром застава доносит, что противник наступает по тракту. Швельнис повёл сам лично батальон 3-й россеком, чтоб ударить во фланг наступающему. Со Швельнисом от разведки был я с 1-м отделением.
Россеком, снегом глубоким шли с километр-полтора, зашли в сопки и рано открыли огонь, не пропустили противника, и он конечно перестроился, и перестрелка завязалась лоб в лоб. Швельнис потребовал подкрепление, [100об] приказал Некрасову послать к нам ещё 2 роты. С приказом я послал [Лейка].
Подкрепление не знаю, кто вёл. Оно, не дойдя до нас, открыло огонь во фланг нам же. Швельнис послал узнать, что за чепуха. Я должен был поехать обратно нашей дорогой и потом уже к этим 2 ротам - "нашей подмоге", с тылу чтоб к ним заехать, а то ведь убьют. Глубоко снег, лесом лошадь идет только шагом. Стал я подъезжать к нашим стрелкам по своим, слышу, уже "ура" кричат, там, где я оставил Швельниса. И от этой нашей "поддержки" 2-х рот мне попал Гаврил Коростелёв - бежит и кричит, что наши отступают. В это время открылась стрельба и на линии ж.д.
Возвращаясь, я уже увидел - Швельниса ведут раненого, а баталион в беспорядке идёт лесом на переезд. У переезда Некрасов отбил, которые наступали по линии. Швельниса увели в вагон, а я уехал к Анчутину со своим отделением. Роты, которые ходили, вымокли, их Некрасов разместил в дома, а кто не ходили, остались в заставах. Но противник-то не ушёл совсем от Выи. Ему далеко надо уходить в тёплые места, поэтому он через 2-3 часа послал небольшой кулак в обход со стороны Кушвы и шутя заняли наши составы хоз-части. Убежали наши и со станции, и с переезда.
Когда поднялась стрельба [101] у вагонов, да ещё в тылу раздалось "Ура", ну, все, конечно, бежать. Швельнис не мог сам пойти из вагона, а вынести его не кому было. Некрасов, приняв командование полком, растерялся. Я как сейчас помню, гоняет на розвальнях каких-то, в своей барчатке и бобровой шапке. Ординарец Швельниса выбежал и говорит, что когда я сказал ему, что белые взяли станцию, он вынял браунинг и выстрелил себе в ухо.
На Вые в вагонах остались в плену: Плишкин Владимир Иванов, Статин Иван, кажется, и ещё кто. Все они благополучно вернулись в Ирбитский.
Вот так погиб комсомолец Швельнис, немного время командовавший 1-м Камыш. полком. Полк под его командованием брал два раза Кыновской Завод.
После боя под Выей в Кушву более не заходили уже. Бригадой командовал в то время Ф. Акулов.
Никонов
На Вые попали в плен:
В.И. Плишкин
В.Ф. Думнов
Ив. Сем. Панов (расстрелян белыми)
И.М. Шаров
Китайцы
И ещё другие (Н.П. Панов) [101об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.207.Л.98-101об.
Письмо 6-е
Челябинск-Вокзал 4.2.34
Никонов Г.В.
Свердловск - Ветлугину Г.Г.
Письмо пятое
Воспоминания о 1м Камышловском полку.
Смерть командира полка Швельниса, разведчика-анчутинца матроса Кости Упорова (Динушкова - брата Прошки) и Серка Анчутинова.
Ноябрь м-ц 18 г.
Из Кушвы командир Черных из полка был отозван. Командование перешло к его помощнику т. Швельнису.
Из Кушвы пехота была узкоколейкой направлена до станции Журавлики для занятия Кыновского завода, а мы, Анчутинцы, туда были направлены пешими по тракту - вершиной Урала, по границе между Азией и Европой. Помню, наставлены каменные памятники-пирамиды с этими надписями. От Серебрянского завода Чусовую мы пересекали бродом - вожаки были местные.
После первого, а может второго, я забыл, занятия Кына мы были посланы преследовать отступающего противника на юго-восток в сторону Мягкого Кына. Обоз противника отходил под прикрытием небольшого конного отряда. Перед деревней Мягкий Кын мы его догнали и обстреляли. В Мягком Кыну противник, подстёгнутый нами, не остановился, и мы поехали преследовать его дальше. Через 5 км дер. Пески. Выехали мы к ней из соснового бора, на расстоянии ½ км. Дорога от опушки бора, где мы остановились, и до деревни - между перемен.
Послали дозоров - Илюху Кропотухина и Костю Упорова, и Анчутин наказал, что в рову перед деревней нужно Вам спешиться и уже пешими войти в первые дома деревушки, чтоб расспросить о противнике. [98] На этот раз Никандрыч ошибся, отдав такой приказ. Приказание это он, конечно, отдал командирам отделений - мне как командиру 1го отделения и Прошке Упорову, команд. 3 отделения.
Упоров этот приказ выполнил буквально, как его получил, и послал верхом брата из своего отделения Костю, а я из своего отделения послал Илюху Кропотухина, наказав ему со своей стороны, чтоб он лошадь свою оставил между переменами за кладью и дальше шёл бы пеший. Противник, человек 5-6, спешились и лежали у первых халуп. Как только увидали наших 2 дозоров, открыли огонь, не допустив их до рва перед самой деревней, и Костю ранили смертельно в живот.
Пуля брюшину прорвала - стенули живот мы Косте ремнём, но кишки всё равно выехали, и он кончился. Илюха же сам остался, как пеший, сохранен, и лишь шальная пуля ранила привязанную у клади лошадь в голову, но он и её привел с собой ради седла.
Трошку и Митьку Упоровых Анчутин отправил как братьев Кости обратно в Мягкий Кын приготовить похороны, а сами мы спешились на опушке и выбили из Песков противника и поехали ещё дальше за ним. Нам охота было достичь обоз.
Через 7 км от Песков опять какая-то деревня я лесу - домов 10. И мы, не доезжая до неё сажен 300-200, были обстреляны прямо в лесу, и тут ранило Серка Ачутина - пуля прошла всю лошадь почти, ударила в левое плечоу и вышла в правой ляжке около хвоста, и крови только было несколько капель - лошадь была жирная. У Екимушки Коростелёва пуля пробила седло, а у меня папаху (мы дозорами ехали).
Стало смеркаться, и мы воротились в Мягкий Кын хоронить Костю. [98об]
На обратной дороге, не доезжая Песков, Серко у Анчутина захрапел и пошёл только шагом, а потом вскоре и совсем не пошёл. Расседлал его Анчутин и заплакал. Этот Серко из д. Речкаловой из под Ирбита - реквизирован у кулака, и хороша была лошадь! Анчутин накрыл его байковым одеялом, седло его взял Екимушко, а самого его посадил на лошадь к себе я.
К нашему приезду в М[ягкий] К[ын] гроб Кости уже был сделан, и мы приступили к красным похоронам. Население местное, человек 60, пришли смотреть, как хоронят без попа и кто плакать будет, когда одни мужики хоронят. Помню, в пятистенном новеньком дому лежит в гробу Костя. Красная наволочка вместо флага. Мы спели "Вы жертвою пали" и вынесли Костю. Не помню, где его только похоронили - в Кыновском Заводе или тут же.
Илюха Кропотухин своего Савраска вместе с Упоровыми ребятами довёл до самого Мягкого Кына и свёл за речку в поскотину, и там стрелил в него. Он отлежался и ночью ещё пришёл в крови к квартире, где был Илюха. Илюха тоже плакал, и второй раз стрелять его не пошел, а ходил Журавлев Ф.В.
В Кыну оставили Лесновско-Выборский полк, который пришел из Лысьвы. Командир полка был Захаров, который в последствии был комбригом и убит разъездом казаков под Голышмановской уже в 1919 году.
Наш полк два раза брал Кын. Второй раз брали - был уже снег, но ещё не холодно. А первый раз занимали Кын поголу.
Из Кына мы возвратились обратно в Кушву и пошли на Выю. Было уже холодно и достаточно снегу. Обоз переведён был на полозья.
Опишу последний бой на ст. Выя. [99]
Прежде немного хроники.
Из Тагила мы сначала были посланы в Верх. Туринский Завод, т.к. противник двигался паралельно ж.д. трактом из Салдинских Заводов на Колчедан - Тёплая Гора - Кушва и второй тракт бором из Салды на В-Туру через Александровские углевыжигательные печи. Колчедан и Печи к нашему приходу в В-Туру были заняты сторожевыми заставами противника, а местный отряд В-Туринского завода и Кушвинцы кричали, что противник вот-вот уже будет бить их в В.Туре и Кушвинцев на Тёплой Горе. Бригада наша полк, видимо, и поставила сразу в В-Туру. А со стороны же Верхотурья - Выя противник себя ещё не показывал. Поэтому, когда мы, стоя в В-Туре, угнали сторожевые заставы противника с Колчедана и Печей, нас бросили на Кын, потому что там Лысвенцы боялись подхода белых по той ж.д. ветке Кын - Лычьва - Калино, а отдав Калино, нам отрезан был бы путь на Пермь.
В следующий раз опишу бои на прииске Серного Колчедана и на углевыж. печах. Тогда ещё командовал полком Черных, и к тому времени Гришу Жукова заменил Мухин - помнишь его с трубкой два. Потом он был помкомполка и по строевой части уже иного поздней. [99об]
Выя
Командовал полком Швельнис. Помощник у него Некрасов. Снег, холодно. Штаб тыловой в деревне Сосновках, километров за 7 от Выя. Оперативный штаб в Александровском заводе в домах не далеко от тюрьмы.
Хоз-часть на колёсах в вагонах. Туда же в последствии и перешёл Швельнис. Пехота расположилась в Алекс. посёлке - в вагонах и в домиках на станции.
Нас послали в разведку, потому что с противником ещё соприкосновения не имели. Эвакуированные Верхотурцы в Кушве перед нашим отправлением на Выю говорили, что мы эвакуировались благополучно. Нас не беспокоили. У нас в разведке были 7 человек местных ребят ещё из В-Туры, они место знали.
За 15 вёрст от ст. Выи, трактом на Верхотурье мы наткнулись у полевых ворот перед какой- то деревней на заставу. Спешились, завели перестрелку и узнали, что это именно застава человек 10-15, но застава с боевыми винтовками, и в заставе 3 верховых лошади увидали с армейскими сёдлами. Значит, эта застава уже от армейцов, а не просто от местных мужиков, те обычно ведь с дробовиками.
После перестрелки мы убежали с шумом к отведённым коням и с шумом же погнали обратно. Дорога лесом - трущобой.
Километров через 5 первое отделение [100] спешилось и засело в сторону в лес, за поворотом дороги. Остальная команда спешилась дальше за ½ км, коней далее в тыл - в сторону, и ждём.
Так мы делали часто. Вызовем за собой погоню и ждём её в ловушку. Удалось и на этот раз. Мы увидали - едут осторожно на 5 лошадях с винтовками, кто в штатской, а кто и в военной одежде. По приказу Анчутина первая засада должна была пропускать противника, если он не осторожно поедет далее наших следов в сторону. Но ехали опытные, видимо, ребята. Как только передний увидал наши следы по снегу в сторону, он тот час же воротился обратно. Мы дали залп, кого-то ранили, но никого не взяли в плен и не убили.
По ж.д. ходила пешая разведка, говорили, что тоже видели заставу и только.
На этом успокоился Швельнис. Держали заставы. Заставы половину грелись в избушках ж.д. или у огня.
И рано утром застава доносит, что противник наступает по тракту. Швельнис повёл сам лично батальон 3-й россеком, чтоб ударить во фланг наступающему. Со Швельнисом от разведки был я с 1-м отделением.
Россеком, снегом глубоким шли с километр-полтора, зашли в сопки и рано открыли огонь, не пропустили противника, и он конечно перестроился, и перестрелка завязалась лоб в лоб. Швельнис потребовал подкрепление, [100об] приказал Некрасову послать к нам ещё 2 роты. С приказом я послал [Лейка].
Подкрепление не знаю, кто вёл. Оно, не дойдя до нас, открыло огонь во фланг нам же. Швельнис послал узнать, что за чепуха. Я должен был поехать обратно нашей дорогой и потом уже к этим 2 ротам - "нашей подмоге", с тылу чтоб к ним заехать, а то ведь убьют. Глубоко снег, лесом лошадь идет только шагом. Стал я подъезжать к нашим стрелкам по своим, слышу, уже "ура" кричат, там, где я оставил Швельниса. И от этой нашей "поддержки" 2-х рот мне попал Гаврил Коростелёв - бежит и кричит, что наши отступают. В это время открылась стрельба и на линии ж.д.
Возвращаясь, я уже увидел - Швельниса ведут раненого, а баталион в беспорядке идёт лесом на переезд. У переезда Некрасов отбил, которые наступали по линии. Швельниса увели в вагон, а я уехал к Анчутину со своим отделением. Роты, которые ходили, вымокли, их Некрасов разместил в дома, а кто не ходили, остались в заставах. Но противник-то не ушёл совсем от Выи. Ему далеко надо уходить в тёплые места, поэтому он через 2-3 часа послал небольшой кулак в обход со стороны Кушвы и шутя заняли наши составы хоз-части. Убежали наши и со станции, и с переезда.
Когда поднялась стрельба [101] у вагонов, да ещё в тылу раздалось "Ура", ну, все, конечно, бежать. Швельнис не мог сам пойти из вагона, а вынести его не кому было. Некрасов, приняв командование полком, растерялся. Я как сейчас помню, гоняет на розвальнях каких-то, в своей барчатке и бобровой шапке. Ординарец Швельниса выбежал и говорит, что когда я сказал ему, что белые взяли станцию, он вынял браунинг и выстрелил себе в ухо.
На Вые в вагонах остались в плену: Плишкин Владимир Иванов, Статин Иван, кажется, и ещё кто. Все они благополучно вернулись в Ирбитский.
Вот так погиб комсомолец Швельнис, немного время командовавший 1-м Камыш. полком. Полк под его командованием брал два раза Кыновской Завод.
После боя под Выей в Кушву более не заходили уже. Бригадой командовал в то время Ф. Акулов.
Никонов
На Вые попали в плен:
В.И. Плишкин
В.Ф. Думнов
Ив. Сем. Панов (расстрелян белыми)
И.М. Шаров
Китайцы
И ещё другие (Н.П. Панов) [101об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.207.Л.98-101об.
Письмо 6-е