Давным-давно, или Сога, которые не братья (1)
Сегодня мы начнём рассказ о пьесе «Горы Имо и Сэ, или Наставления женщинам о семейной жизни» 妹背山婦女庭訓 «Имосэяма онна тэйкин» (сочинения пяти авторов, главным из которых был, безусловно, Тикамацу Хандзи 近松半二, 1725-1783 или 1786, последний из великих авторов дзёрури). Впервые поставлена в кукольном театре в начале 1771 года в Осаке, переделана для Кабуки через два месяца в Киото. Когда японцы познакомились с Шекспиром, они охотно стали говорить: «Это пьеса про наших Ромео и Джульетту!» Грустная история о влюблённых из враждующих семей в «Горах Имо и Сэ» правда присутствует, но куда примечательнее параллели с «Королём Лиром» - причём, насколько мы знаем, это единственная пьеса Кабуки (по крайней мере, токугавского времени), в которой на сцене появляется и действует священная особа государя! Пьеса длинная, в Кабуки довольно редко её ставят целиком, да и в этом случае используют разные изводы разных сцен; мы попытаемся пересказать наиболее внятный вариант, в сомнительных случаях опираясь на кукольную пьесу.
1. Влюблённые и заговорщики
Действие пьесы происходит в глубокой древности - в VII веке; в некоторых постановках это подчёркивается повышенной бородатостью мужских персонажей. Вообще действующих лиц в этой истории много, так что первая сцена посвящена чему-то вроде их парада - зрителей знакомят с главными героями. А уже потом идёт собственно действие.
Пьеса во многом - о чудесах, так что неудивительно, что и начинается она в местах священных: «парад» проходит в государевом дворце, а следующая сцена - близ святилища Касуга в Нара. Здесь прогуливается в сосновой роще молодой чиновник Коганосукэ, сын могущественного вельможи Дайхандзи-но Киёсуми; вообще-то он вышел поохотиться на птиц (с духовой трубкой), но быстро утомился, заслушался птичьим пением и присел отдохнуть на предусмотрительно прихваченный с собою табурет. И надо же так сложиться, что в эту же рощу отправилась погулять барышня Хинадори, писаная красавица, дочка госпожи Садаки, вдовы не менее знатного вельможи Дадзая, в сопровождении пары служанок Когику и Кикё:. Увидев Коганосукэ (тоже, разумеется, красавца), девушка влюбляется в него с первого взгляда. Сообщить об этом вслух ей стыдно, сообщить шёпотом - лучше, но для этого надо подойти к кавалеру вплотную, а это тоже ах как неудобно! Выручает одна из служанок: просит у молодого охотника его духовую трубку, и вот через неё барышня нашёптывает прекрасному незнакомцу слова привета и приязни. Очень успешно - он тоже немедленно проникается к ней искренним и пылким чувством. Прежде они никогда не виделись, хотя усадьбы их родителей стоят друг напротив друга на противоположных берегах реки Ёсино.
Молодые люди уже заключили друг друга в объятия - а за ними подглядывает Миякоси Гэмба, приспешник ещё одного вельможи, злодея Сога-но Эмидзи. Эмидзи замышляет государственный переворот, и его сподвижники всячески тому содействуют. Гэмба сам давно положил глаз на барышню Хинадори, и представшее зрелище ему неприятно - но он знает (и сообщает публике), что взаимная страсть молодых людей едва ли придёт к благополучному завершению - ведь между их семьями давно тянется родовая распря из-за спорных земель. К тому же такое нескромное поведение совершенно не подобает начинающему чиновнику, и Гэмба с удовольствием доложит об этом по начальству; дело может кончиться отставкой Коганосукэ и ослаблением дома Дайхандзи. Вмешивается та же расторопная служанка Когику: «Да вы только послушайте, сударь, о чём эти двое шепчутся!» - и протягивает негодяю духовую трубку, чтобы лучше слышать. Едва Гэмба прикладывает к уху один конец трубки, не зная, что та заряжена, как служанка дует в другой конец, и маленькая стрелка для охоты на птиц вонзается в доносчика. Этого, конечно, недостаточно, чтобы его убить - но пока Гэмба пытается выдернуть из уха стрелку, Хинадори со служанками успевают убежать.
Вот вся компания: слева злокозненный Гэмба, в середине молодой охотник, а справа - девушки, причём Когику держит духовую трубку. Гравюра к одной из первых постановок.
Коганосукэ не успевает понять, что происходит, как появляется придворный с важными новостями. Он сообщает, что придворная дама Унэмэ, дочь благородного советника Фудзивары-но Каматари и фаворитка государя, внезапно бежала из дворца. Юноша ошеломлён: эта дама к нему хорошо относилась и обещала своё покровительство. Гэмба, избавившийся наконец от стрелки, решает, что эти вести заслуживают внимания господина Эмидзи, и поспешно отправляется к нему.
И зря, потому что тут же в роще появляется сама дама Унэмэ. Она рассказывает, что коварный интриган Эмидзи, рассчитывая женить государя на собственной дочери Татибане, строит козни, чтобы оклеветать Фудзивару-но Каматари и вывести его из состава правительства. Едва прослышав об этом, преданная дочь, никого не предупредив, отправилась на поиски отца. К тому же она боится за собственную жизнь - как бы беспощадный Эмидзи не взялся расчищать дорогу своей дочери самым решительным образом. Вообще-то Коганосукэ следовало бы почтительно, но настойчиво проводить даму обратно во дворец, но он - сторонник советника Каматари и тоже обеспокоен; в итоге Унэмэ переодевается в его охотничий наряд, и они вместе отправляются на поиски её отца, или хотя бы Канавы Горо: Имакуни, его ближайшего сподвижника-богатыря.
Коганосукэ в исполнении Итимуры Удзаэмона XV, 1930
Следующая сцена происходит в усадьбе злого сановника Сога-но Эмидзи - новых роскошных палатах, превосходящих великолепием дворец самого государя (кстати, не так давно археологи нашли руины палат Сога). Советник Эмидзи пригласил к себе молодого Коганосукэ, чтобы расспросить его: правдивы ли слухи, будто дама Унэмэ утопилась в пруду Сарусава? Коганосукэ охотно подтверждает этот слух и не краснеет; более того, он изъявляет готовность быть полезным господину советнику всем, чем сможет. Эмидзи доволен, но ему хотелось бы заполучить на свою сторону не только юношу, но и его куда более влиятельного отца, Дайхандзи. «Никак невозможно, - отвечает Коганосукэ, - мой отец всем сердцем предан государю и никогда не согласится служить кому-либо ещё!» Эти слова приводят буйного Эмидзи в бешенство, он приказывает своим приближённым - Гэмбе и Ято:дзи - схватить Коганосукэ как заложника, но юноше удаётся ускользнуть.
В этот недобрый час к Эмидзи подходит Мэдо, супруга его сына Ируки; эта честная, но наивная женщина начинает уговаривать свекра отказаться от попытки свержения государя. «Откуда ты вообще об этом узнала?» - удивляется Эмидзи. «Я нашла в твоих бумагах список заговорщиков и их клятвы в верности тебе, скреплённые печатями и подписями», - простодушно говорит Мэдо. «Изволь вернуть немедленно!» - «Нипочём!» - заявляет женщина и сжигает бумаги на огне светильника. Эмидзи известен своим невоздержанным нравом и, конечно, такой наглости в собственном доме стерпеть не сможет - он выхватывает меч и вонзает его в невестку.
Советник не знает, что в это время под дверями у него стоят посланцы государя - Дайхандзи, отец Коганосукэ, и Юкинуси, отец Мэдо. Услышав про заговор и увидев гибель несчастной, они с оружием в руках врываются в покой: «Ты сам разоблачил себя! Теперь у тебя есть один выход - покончить с собою!» Припёртый в угол Эмидзи пронзает себя мечом - и почти одновременно с ним Юкинуси падает со стрелою в груди. Её выпустил Сога-но Ирука, сын Эмидзи - с луком в руках и новой стрелою на тетиве.
Гравюра к премьере.
Держа Дайхандзи на прицеле, Ирука заявляет: «Очень любезно было с вашей стороны избавить меня от батюшки - его невоздержность и неосторожность, несомненно, могли сорвать весь заговор. Да и государь из меня выйдет лучше, чем из отца. Что до тебя, Дайхандзи, то теперь уже у тебя есть только один выход - принести мне клятву верности». Дайхандзи вынужден уступить. Сога-но Ирука переоблачается из домашнего платья в роскошный придворный наряд и отправляется во дворец - он собирается наложить руку на священные сокровища государя - здесь это Меч, Зерцало и Печать. Ирука уверен в успехе - некогда перед его зачатием супруга Сога-но Эмидзи приняла чудесное зелье, приготовленное из крови священного белого оленя. Это было великим нечестием, зато теперь Ирука неуязвим для оружия и ему во всём сопутствует удача!
Сога-но Ирука. Тоже Итимура Удзаэмон, но уже XVII
(Иногда ставится другой, не менее ужасный извод этой сцены: после истории со списком заговорщиков Ирука начинает решительное объяснение с отцом - но упрекает его не в убийстве своей жены, а в том, что Эмидзи едва не стал причиной провала заговора. Он пытается заставить отца постричься в монахи, но Эмидзи предпочитает покончить с собою.)
Дайхандзи и Коганосукэ на гравюре Сюнкосая Хокусю:
2. Белая лань с чёрными копытами
Начинается второе действие. Перед нами - зрелище немыслимое в других пьесах Кабуки: государь собственной персоной! Он несчастен сразу по двум причинам: во-первых, в этой истории государь Тэнти (или Тэндзи) слеп; во-вторых, он в отчаянии из-за вестей о самоубийстве его возлюбленной дамы Унэмэ. Государь горько скорбит, блуждая возле пруда Сарусава, в котором Унэмэ якобы утопилась. Молодой воин, Фудзивара-но Танкай, сын советника Каматари, тронут горем государя и встревожен: не дело слепому бродить у самой воды, да ещё в такое неспокойное время! Он берётся обеспечить безопасность государя. И тут является очередной вестник из дворца со страшными вестями: Сога-но Эмидзи покончил с собой, но его сын захватил дворец, завладел священными сокровищами и объявил себя правителем страны - «ибо слепец не может царствовать». Сам Тэнти выслушивает новость почти бесстрастно - ничто уже не может усугубить его горя; Танкай со всей почтительностью спешит увести его в безопасное место - то есть подальше от дворца, в горы.
А в горах скрывается уже не один отверженный. Например, охотник Сибароку в прошлом был воином на службе у Фудзивара и звался тогда Гэндзё: Таро: Тосицуна. Вышло так, что он вызвал заслуженный гнев своего господина, бежал и скрылся от позора в глуши, где и промышляет с тех пор дичь; с ним - его жена Окидзи и двое сыновей, Сансаку и Сигимацу. Но он не оставил надежды вернуться на службу или хотя бы искупить вину. И последние события дают ему надежду: он узнал, что в столице Сога-но Ирука строит козни против государей и рода Фудзивара. А от горных отшельников он прослышал, как можно переломить удачу Ирука: для этого надо превозмочь подобное подобным, изготовить новое чудесное зелье. Для создания этого снадобья нужно смешать кровь священной белой лани с чёрными копытами, обитающей на горе Цудзура, с кровью обуянной ревностью женщины. Такой женщины у Сибароку нет (его собственная жена благонравна и не ревнива), но для спасения страны и господ Фудзивара он решается на святотатство и отправляется на охоту за белой ланью. И ему удаётся сразить редкую добычу.
Сложилось так, что именно в его хижине ищут укрытия от непогоды Фудзивара-но Танкай и несчастный государь. Жена Сибароку с изумлением видит, как два незнакомца в богатых одеяниях заходят к ним в дом, причём один говорит другому: «Ну вот, государь мой, мы и добрались до дворца!» Смущённый хозяин почтительно провожает его за занавес, в дальнюю половину хижины. На самом же деле охотник так нищ, что ему даже нечем расплатиться за рис - а тут как раз очень некстати явился рисоторговец, требуя уплаты долга, и Окидзи стоит немалого труда убедить его, что мужа нет дома, а сама она деньгами не распоряжается. Рисоторговец, прекрасно понимающий, что никаких денег у его должников и нет, начинает приставать к женщине, убеждая её расплатиться натурой. Тут внезапно появляется из-за занавеса сам Сибароку и гневно заявляет: «Как ты смеешь соблазнять мою жену! За такое бесчестье я вправе убить тебя на месте или сдать властям!» Рисоторговец, перепуганный донельзя, вынужден не только простить охотнику долг, но и дать отступного, лишь бы убраться подобру-поздорову.
Тем временем слепой государь, убеждённый, что пребывает в собственном дворце, велит Танкаю позвать придворных музыкантов - пусть сыграют! В некоторых изводах пьесы Сибароку и его старший сын Сансаку спешат лично исполнить перед ним приветственный придворный танец «Мандзай» - «Десять тысяч лет Государю!». В других постановках охотник, понимая, что ни музыкантов, ни инструментов взять негде, начинает изображать придворного шута и потешает государя забавными стихами. Так или иначе, тот убеждается, что благополучно вернулся во дворец (или по крайней мере делает вид, что убедился), несколько успокаивается и опять удаляется в заднюю половину хижины - почивать.
Но тревоги этого дня ещё не подошли к концу. Сибароку хоть и живёт в горной хижине, но приписан к одной из местных деревень, и вот, уже вечером, является гонец от сельского старосты. Храм Ко:фукудзи, покровитель священных оленей Нара, объявил в розыск по всей округе убийцу лани; всякий, кто что-то знает об этом злодеянии, должен немедленно сообщить в храм! Старший сын, Сансаку, помогавший отцу и знающий, от чьей руки пала лань, пишет письмо и вручает младшему брату: «беги в храм с этой бумагой!» В письме он от лица самого Сигимацу (который на самом деле читать не умеет) доносит, что святотатство совершил не кто иной, как Сансаку, сын Сибароку. Так почтительный сын надеется отвести беду от отца.
Среди ночи Сансаку несёт стражу перед дверьми хижины. Опасения его оправдываются: появляются люди Сога-но Ирука, посланные по следу государя и Танкая. Они захватывают Сансаку в заложники и грозят убить Сибароку со всей семьёй, если тот не выдаст им беглецов. Охотник обещает рассказать им всю правду при свидетелях - в доме у сельского старосты. Воины отпускают парня и уходят в деревню вместе с охотником. Танкай собирается немедленно бежать вместе с государем, но Окудзи успокаивает его: «Уж кто-кто, а мой муж вас не выдаст!»
Тем временем возвращается Сигимацу, а с ним - мирской блюститель из храма Ко:фукудзи, чтобы схватить Сансаку за убийство лани. Юноша сознаётся в святотатстве и добровольно соглашается отправиться в храм, чтобы там его во искупление греха похоронили заживо. Пока Сигимацу убивается - «Что же я наделал!», возвращается сам охотник и рассказывает жене, что он не только не выдал государя, но и сбил ищеек Сога со следа. «И заложников брать у меня бессмысленно! Я скорее своими руками сына родного убью, чем предам государя!» - восклицает он, показывает, как он это сделает - и действительно убивает Сигимацу. В одних изводах пьесы - в подтверждение своих слов, в других мальчик сам подстраивает свою гибель, ибо считает себя виноватым в страшном конце брата.
Но нашествие посетителей в горную хижину ещё не окончено. Появляется советник Фудзивара-но Каматари со своей дочерью Унэмэ - она вовсе не умерла, а только инсценировала самоубийство, чтобы скрыться от Сога. А затем появляется и Сансаку, тоже уцелевший. Его действительно живьём зарыли в землю, но, будучи невиновным, он чудесным образом не умер и, таким образом, оказался оправдан перед людьми, буддами и богами. «Больше того, - торжественно объявляет Каматари, - когда этого парня закапывали, в яме обнаружились спрятанные близ храма коварными Сога государевы Печать и Зерцало!» Фудзивара почтительно преподносит сокровища государю - и едва тот обращает к себе Зерцало, как к нему возвращается зрение. Государь счастлив видеть, наконец, воочию свою возлюбленную; верный Сибароку восстановлен на службе у Фудзивара; но сами отец и сын Фудзивара понимают, что до успеха ещё далеко: столица в руках Сога-но Ирука, а он очень силён.
Сибароку кланяется господину. В руках у Каматари - в мешочке на подставке - упакованное зеркало. Гравюра Тоёкуни Первого.
(Продолжение будет)