Мачеха
Сегодня - кабукинский вариант «Федры», на Еврипида, Сенеку и Расина не слишком похожий. Пьеса называется «Перекресток Гаппо: в провинции Сэццу» или (если по-другому читать) «(О)Цудзи, дочь Гаппо:, из Сэццу» (攝州合邦辻 , «Сэссю: Гаппо:-га-Цудзи»). Сэццу - это та провинция, где Осака, и сама пьеса изначально была написана для осакского кукольного театра в 1773 году (авторы - Суга Сэнсукэ и Ватакатэ Фуэми), а для Кабуки переделана в 1835 г. Имела скандальный успех и временами даже запрещалась «за безнравственность». Сейчас ставят в основном одну ударную сцену из середины этой истории; она не вполне понятна, если не учитывать предыстории героев..
Голова куклы Гаппо:
Гаппо: - пожилой самурай, после долгой и достойной службы ушедший в отставку и решивший уединиться в глуши, чтобы предаться молитвам и прочим благочестивым занятиям. Устроился он на хуторе у своей жены, Отоку. Сыновей у них нету, зато дочь, девятнадцатилетнюю Оцудзи, удалось очень удачно выдать замуж за человека знатного и могущественного. Теперь её величают уже не по-домашнему, а торжественно, как княгиню - Таматэ Годзэн. Муж гораздо старше её и уже один раз овдовел; у него есть наследник, сын от первого брака по имени Сюнтокумару, и ещё один сын, Дзиро:мару, незаконный, но признанный и принятый в семью. Отношения между братьями скверные: старший, но внебрачный сын, завидует младшему - законному наследнику и писаному красавцу, помолвленному с блистательной княжною Асакой.
Вскоре проходит ужасный слух, всполошивший всю округу (но не дошедший до сельского убежища старого Гаппо:). Рассказывают, что молодая мачеха влюбилась в собственного пасынка (и ровесника) Сюнтокумару; более того - терзаемая ревностью к его невесте, она опоила юношу страшной отравой. Как обычно в Кабуки, яд не смертелен, но Сюнтокумару тяжко заболел, почти ослеп и теперь чудовищно изуродован недугом.
Дзиро:мару злорадствует, а его брату не до смеха. Мачехи он боится как огня, прекрасно помня, кто поднёс ему чашу с ядом; кроме того, он считает нечестным, что теперь княжна будет вынуждена выйти замуж за уродливого калеку - а его отец не собирается расторгать выгодную помолвку. Юноша бежит из дома и скрывается среди паломников.
Княжна Асака, однако, не верит слухам и считает, что их распускают нарочно, чтобы расстроить её предстоящий брак. Она отправляет своего верного слугу Ирихэя на поиски пропавшего жениха, и через некоторое время он находит беднягу в паломничьем лагере. Слуга докладывает госпоже о том, какая участь постигла Сюнтокумару; княжна, тем не менее, не собирается отступаться от данного слова. Она сама отправляется в лагерь, видит обезображенного жениха, осматривает жалкие условия, в которых он живёт среди больных, калек и простолюдинов и настаивает, чтобы он вернулся домой: ей он по-прежнему мил, что бы с ним ни стряслось. Сюнтокомару возражает: дело в том, что он действительно дал обет обойти тридцать три храма и отказаться от этого не может, хотя продолжать паломничество у него сейчас нет сил. «Ладно, - соглашается княжна, - и впрямь не дело нарушать обет; но зачем тебе прозябать в таком жутком месте? Ты гораздо лучше сможешь отдохнут в доме каких-нибудь честных и благочестивых поселян!»
Пока молодые люди препираются, появляется Дзиро:мару с несколькими наёмниками. Он тоже проследил за братом и счёл, что сейчас самое подходящее время от него избавиться без свидетелей (калеки и мужики не в счёт). Встретить в лагере княжну оказывается для него пренеприятной неожиданностью. Он начинает убеждать девушку, что здесь ей не место, она отказывается покинуть жениха, Дзиро:мару уже подумывает о том, что придётся прикончить обоих… К счастью, Ирихэй сообразил, что дело нечисто, и успел сбегать за подмогой на ближайший хутор. Как и следовало ожидать, это оказалось убежище Гаппо:. Старый воин явился на защиту дамы, и трусливый Дзиро:мару счёл за лучшее убраться подобру-поздорову. А Гаппо:, оценив обстановку, радушно приглашает больного и его невесту остановиться у него в доме и набраться сил для дальнейшего паломничества.
Придя к гостеприимному старику, Сюнтокумару и княжна поведали ему свою печальную историю. Гаппо: потрясён чудовищным поведением дочери и немедленно отрекается от неё, невзирая на увещевания жены. Но не успевает он, отправив гостей отдыхать в другой комнате, довершить обряд отречения от ребёнка, как в двери вновь стучат. Это сама госпожа Таматэ Годзэн пришла навестить родителей.
Гаппо: смотрит на неё, стоя на пороге. «Батюшка, разве ты не узнаёшь свою дочь в этом богатом наряде?» - смеётся молодая госпожа. Гаппо: сурово заявляет: «Нет у меня больше дочери! Она мертва. А ты, не иначе, злой дух, принявший её обличье, чтобы искушать меня! Изыди!» Добрая Отоку начинает унимать его и зазывать дочку в дом, но Гаппо: обрывает её: «Молчи, женщина! Я обещаю, что если злодейка переступит мой порог, я зарублю её своей рукою!» - «Не знаю, чем ты так разгневан, отец, - отвечает Оцудзи, - но я принесла тебе важные новости, и они не таковы, чтобы сообщать их, стоя на виду у всех!» (Не то чтобы в своём сельском уединении старый воин был вовсе избавлен от любознательных соседей). Поколебавшись, Гаппо: разрешает жене впустить молодую женщину и даже обнять её, но сам с ней разговаривать не желает и держится от неё подальше, как от зачумлённой.
Итимура Удзаэмон XVII в роли Гаппо:. Гравюра Цуруя Ко:кэя
«Ах, дочка, - сетует Отоку, - про тебя тут такие ужасы нарассказывали! Но всё это, конечно, гнусная клевета?» - «А что за сплетни?» - невозмутимо спрашивает Таматэ Годзэн, и мать пересказывает ей все обвинения. К её ужасу, дочь кивает: «В основном это правда. Я действительно полюбила Сюнтокумару - он молод, благороден и во всех отношениях прекрасный молодой человек. И по возрасту подходит мне куда больше, чем его старик-отец, за которого вы меня пристроили. Я люблю его и не отступлюсь от своей страсти до самой смерти!» Гаппо: в ярости: «Так-то ты понимаешь семейный долг! Изменница, шлюха, кровосмесительница! Мерзость какая! Ты опозорила и меня, и мать, и своего мужа!» - «Ну, муж-то меня уже выгнал, - беззаботно сообщает Таматэ Годзэн, - что, на самом деле, даже кстати. Раз я с ним в разводе - то меня можно сосватать за Сюнтокумару; я, собственно, и пришла просить тебя устроить такое сватовство». Старик, оцепенев, выслушивает эти наглые речи, потом выхватывает меч - но Отоку повисает у него на руке: «Не убивай моё дитя - пусть ты от неё отрёкся, но я-то не отрекалась! Всё ещё можно исправить! Она удалится в монастырь, примет постриг и замолит свои грехи!» - «Ещё чего! - возражает Таматэ. - Уж скорее я в весёлый дом уйду. С моей красотой я стану такой знаменитой куртизанкой, что Сюнтокумару не сможет устоять - не в браке, так в блуде!»
Видя, что Гаппо: вновь заносит меч, мать пытается поскорее уволочь преступницу вон - и тут из задней комнаты появляется изуродованный Сюнтокумару, тяжело опираясь на плечо Асуки. «Погодите, - говорит он, - не надо кровопролития. Мачеха, взгляни на меня: я слеп, я безобразен, я искалечен зельем! Зачем я тебе такой? Отвернись с отвращением и предоставь меня моей горькой участи!» - «Дурачок, - говорит Оцудзи, подходя к пасынку и обнимая его, - недорого стоила бы моя страсть, если бы я только красоту твою любила. Ты мне нужен любой - и вот такой тоже; я буду любить тебя всю жизнь и заботиться о тебе, а твоя чванная княжна бросит тебя, как только найдёт приличный повод сделать это, не показывая отвращения». Тут уже и Асука не может смолчать: нет, это она любит своего жениха, как бы он ни выглядел, и от слова своего не отступит! Слово за слово - и, наконец, обе молодые женщины бросаются друг на друга и начинают драться (очень редкая сцена для Кабуки). Теперь уже ничто не может сдержать Гаппо: - он бросается на защиту гостьи и пронзает свою дочь клинком. Таматэ Годзэн падает, обливаясь кровью.
Гравюра Утагавы Тоёкуни III. Слева - Гаппо:, за спиною у него слуга Ирихэй; в середине - Таматэ Годзэн; слева - слепой (но не изуродованный в этой постановке) Сюнтокомару и княжна Асука
«Ну вот и всё, - говорит Оцудзи. - Выслушай меня, батюшка, напоследок. На самом деле я не нарушила ни супружеского долга, ни долга мачехи. Я узнала, что против моего пасынка, против наследника моего мужа, составлен заговор; Сюнтокумару хотят не просто отстранить от наследования - его хотят убить! Я притворилась влюблённой, чтобы вызвать гнев его отца и своего мужа, чтобы он отослал сына из дому, подальше от опасности. Этого сделать не удалось - мой благородный муж не желал верить ни сплетням, ни моему поведению. Тогда я напоила Сюнтокумару ядом, чтобы он от стыда перед невестой бежал - и таким образом ускользнул от убийц. Невеста последовала за ним, и это прекрасно, но ещё лучше, что теперь мой пасынок в безопасности».
На гравюрах Цуруя Ко:кэя - Гаппо: в исполнении Катаоки Нидзаэмона XIII и Оцудзи в исполнении Оноэ Байко: VII
- «Но как же так? - восклицает потрясённый Гаппо:. - Зачем всё это? Почему ты просто не сказала о заговоре своему мужу? Он защитил бы Сюнтокумару!» - «Я не могла этого сделать, - возражает Таматэ Годзэн. - Во главе заговорщиков - его брат, Дзиро:мару; если бы его козни вскрылись, у него не осталось бы другого выхода, кроме как покончить с собой. Но ведь и он мой пасынок - и долг мачехи велит мне спасать его, а не доводить до самоубийства». Пока присутствующие пытаются осмыслить сказанное ею, она добавляет слабеющим голосом: «Теперь главное: вы не знаете природы той отравы, которой я опоила Сюнтокумару, а я знаю. От этого зелья есть противоядие: чтобы исцелиться, он должен выпить крови женщины, родившейся с ним в один год, день и час из той же чаши, в которой ему была поднесена отрава. Вот эта чаша - и вот эта кровь: мы с моим пасынком родились одновременно, в год, день и час Тигра. Поспешите - противоядие должно быть выпито до того, как я испущу дух!»
Ошеломлённые Гаппо: и княжна просят прощения, даже слуга Ирихэй в растерянности, а Оцудзи, видя, что они мешкают, вонзает нож себе в горло, и кровь её брызжет в чашу, которую едва успевают подхватить. Сюнтокумару отпивает глоток, другой - и немедленно его слепота и увечье исчезают и он становится полностью здоров. Гаппо: обнимает свою дочь - под окровавленным верхним платьем на ней одеяние, исписанное благочестивыми словами «Слава будде Амида!» Гаппо: опускает мёртвое тело на пол и говорит: «Уже ночь; а к утру моя дочь уже возродится в Чистой земле».
Тоже гравюра Тоёкуни III
На этом обычно и заканчивают спектакль. Ещё добрая половина пьесы впереди, ещё предстоит разоблачить заговорщиков, а братьям - сойтись в бою, но главная героиня мертва, а сердце её отца и убийцы разбито, и всё дальнейшее уже не производит впечатления на зрителя после описанной сцены.
