Рецензия (пересказ) на книгу Элен Фанштейн "Анна Ахматова" ч.6
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)
предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме
предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Оглавление проекта: http://uborshizzza.livejournal.com/359706.html
В 1922 году личная жизнь Ахматовой была довольно-таки запутана.Она жила у Лурье до его отъезда за границу, встречалась с М. Циммерманом, но при этом считалось, что она замужем за Шилейко, отношения с которым тоже сохранялись. Но с другой стороны, все эти мужчины были уже прошлое, ни с кем из них она не собиралась остаться навсегда. И вот на этом фоне она стала встречаться еще и с Николаем Пуниным (1888- 1953).
Пунин был искусствоведом, литературным критиком, писателем, одно время он считался видным представителем футуризма. Как и Шилейко он оказался связан с Гумилевым. Но если Шилейко был другом Гумилева, то с Пуниным они близки не были. За 3 года до казни Гумилева Пунин написал статью, в которой соглашался с тем , что его надо исключить из литературы, потому что он является представителем реакции. А в1921 году они вместе сидели в тюрьме. Там у Пунина отобрали книгу, которую он потом увидел у Гумилева, когда они встретились во дворе тюрьмы. Но Пунина выпустили по ходатайству Луначарского, а Гумилева спасти не успели.
Пунин был женат на Анне Аренс, родившей ему в 1921 году дочь Ирину. Аренс работала врачом и зарабатывала больше мужа. Он звал ее почему -то Галей, очень ценил, но всегда ей изменял. У него было очень много женщин, одной из них была и Лиля Брик. Но вот было , видимо, что-то в этом человеке, раз женщины его так любили и даже прощали измены. Мы знаем много о личной жизни Пунина потому, что он всю жизнь писал дневники. Эти дневники потом попали в США, но недавно были опубликованы и у нас. Конечно, вряд ли он был бы кому-то интересен сам по себе, хотя и был человеком незаурядным, но так как он много писал об Ахматовой, то не пропал для истории. Их роман развивался долго, вплоть до того момента, когда Шилейко вновь женился. После этого Ахматова переехала жить к Пунину. Это было в 1925 году. Это вновь был Фонтанный дом. Ахматова сняла у Пуниных комнату и исправно платила за нее. Это была странная семья. Хозяйство они вели общее. Анна Аренс работала, воспитывала дочь, занималась хозяйством. По хозяйству так же помогала (за плату) их соседка по коммунальной квартире Татьяна Смирнова, у которой было 2-е сыновей. Ахматова работала дома, Пунин тоже писал дома. Ахматова опекала дочь Пунина и соседских мальчиков. Потом одного из них убило в войну, она очень переживала и даже упомянула его в «Поэме без героя». В результате семья Пунина стала для Ахматовой родной. Она всю жизнь провела с Ириной Пуниной и с ее дочерью Анной Каминской (приходившейся Пунину внучкой). С Анной Аренс ее отношения не были дружескими, но они не ссорились. Пунин никогда не расходился полностью с первой женой. Они вместе обсуждали хозяйственные вопросы, воспитывали дочь, ездили отдыхать. А с Ахматовой Пунин то ссорился, то мирился. Их общие знакомые вспоминают, что он несколько третировал ее, называл «поэтом местного значения», а когда заходил разговор о ее творчестве, посылал ее чистить селедку (любимое воспоминание Надежды Мальденштам). При этом Пунин встречался с другими женщинами. Ахматова знала об этом, но молчала. Что-то мешало ей уйти от него. Может быть, даже такая семья была для нее лучше, чем одиночество?
От тебя я сердце скрыла,
Словно бросила в Неву...
Прирученной и бескрылой
Я в дому твоем живу.
Только ночью слышу скрипы.
Что там - в сумраках чужих?
Шереметьевские липы...
Перекличка домовых...
Осторожно подступает,
Как журчание воды,
К уху жарко приникает
Черный шепоток беды -
И бормочет, словно дело
Ей всю ночь возиться тут:
"Ты уюта захотела,
Знаешь, где он - твой уют?"
А вот это стихотворение очень обидело Пунина
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,-
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
В 1937 году Ахматова стала встречаться с другим мужчиной, с врачом Владимиром Гаршиным. В 1938 году у Пунина родилась внучка, и Ахматова предложила Аренс поменяться комнатами. Она переехала в маленькую комнату, а семейство Пуниных - в ее, большую. Но чужими людьми они не стали. В войну Ахматову эвакуировали в Ташкент, а Пунины остались в блокадном Ленинграде. Их вывезли по Дороге жизни, и они едва не провалились под лед. От голода и стресса Анна Аренс умерла. Пунин рассказал об этом Ахматовой, когда увидел ее в эвакуации. Она очень расстроилась, а он считал, что она притворяется, потому что, мол, сама сильно попортила ей жизнь. Как будто он принес жене мало горя! После войны они продолжали жить в одном доме, но у Пунина была другая женщина. Судьба Пунина также оказалась тесно связана с судьбой сына Ахматовой, Льва Гумилева. Их дважды вместе арестовывали. Первый раз в 1935 году. Для Льва это было в первый раз. Тогда их быстро выпустили благодаря письму Ахматовой Сталину, однако, каждый из них считал, что был арестован из-за другого. Лев был неблагонадежным из-за с расстрелянного отца, а Пунин при людях допустил неосторожное замечание про убийство Сталина (правда, он имел ввиду совсем другое, но ведь тогда хватались за любое слово). После этого Льва арестовывали еще один раз, в 1938 году, потом он был на фронте, и в 1949 году вновь арестовали вначале Пунина, в августе, а потом Льва, в ноябре. В 1953 году Пунин умер в лагере, а Лев сидел до 1956 года. На смерть Пунина Ахматова отозвалась стихотворением
И сердце то уже не отзовется
На голос мой, ликуя и скорбя.
Все кончено... И песнь моя несется
В пустую ночь, где больше нет тебя.
А вот дочь и внучка Пунина были с Ахматовой до самой ее смерти, и их отношения с нею полностью соответствовали отношениям самых близких родственников. Она не любила вспоминать об их браке, но, по-моему, ее отношение к его близким говорит о том, что она его очень любила. И еще это стихотворение, написанное почти в самом конце жизни.
Ночное посещение
Все ушли, и никто не вернулся.
Не на листопадовом асфальте,
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в Адажио Вивальди
Встретимся опять.
Снова станут свечи тускло-желты
И закляты сном,
Но смычок не спросит, как вошел ты
В мой полночный дом.
Протекут в немом смертельном стоне
Эти полчаса,
Прочитаешь на моей ладони
Те же чудеса.
И тогда тебя твоя тревога,
Ставшая судьбой,
Уведет от моего порога
В ледяной прибой.
10-13 сентября 1963
Комарово