Виктор Ерофеев у Гордона
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и ругань)
предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме
предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Последняя передача Гордона «Гордон Кихот» наделала меньше шума, чем предыдущие. Привыкли. Я из них не смотрела только передачу с Мавроди, но из остальных антигероев теперь могу отметить приличное поведение только у М.Задорнова, остальные ведут себя, как торговки на рынке. Основные аргументы: «Сам дурак» и «Я завтра просплюсь и буду трезвый, а ты всегда будешь кривоногая», а также «Я человек успешный, а вы неудачники и мне завидуете».
В последней передаче на бой был вызван писатель Виктор Ерофеев. Основная претензия Гордона к нему, что ранее Ерофеев очень ругал советских писателей и был диссидентом от литературы, а теперь сам стал вести себя также, как и они.
На мой взгляд, претензия странная. Всякому хочется устроиться так, как устроился дядя. Ерофеев хорошо знал быт секретарей Союза писателей, который был вполне похож на быт его родительской семьи и, конечно, он ничего не имел против такой жизни. Почет, уважение, премии, приглашения на всякие передачи и зарубежные конференции, достойное материальное положение, которое не может поколебать никакая инфляция. Что еще нужно? Теперь и он всего этого достиг. Не стыдно перед папой, который было думал, что сын его не сумеет устроиться, перед детьми. В 1990 Ерофеев опубликовал в «Литературной газете» статью Поминки по советской литературе, где писал о том, что «советская литература есть порождение соцреалистической концепции, помноженной на слабость человеческой личности писателя, мечтающего о куске хлеба, славе и статус-кво с властями, помазанниками если не божества, то вселенской идеи». Советскую литературу послесталинского периода Ерофеев разделил на официозную, деревенскую и либеральную, причем «деревенская и либеральная литература, каждая по-своему, обуреваема гиперморализмом». Здесь Ерофеев обвиняет советских писателей в двух мало связанных между собой вещах: в мечтах о куске хлеба и сотрудничестве с властью и в гиперморализме. Вероятно, это следовало понимать в том смысле, что моральный человек не может сотрудничать с властью ради куска хлеба. Но сам Ерофеев никогда не говорил о себе, как о моралисте. Аморальный человек вполне может этим заниматься, что он и делает. Так что претензии Гордона не по адресу, тем более, что судьба В.Ерофеева сложилась достаточно сложно, и могла бы сложиться еще хуже, если бы не счастливый случай с альманахом «Метрополь». Все дело в том, что одновременно в советской литературе существовало два В.Ерофеева, причем один из них был писателем Венедиктом Ерофеевым, а второй литературным критиком Виктором Ерофеевым. До сих пор путаница сохраняется. Стоит начать искать «В.Ерофеев», как попадаешь на «Москва-Петушки», а многие так и уверены, что это один человек. Много горя принес бедному Виктору Ерофееву однофамилец: ему постоянно приходилось начинать свои выступления с того, что он не писал «Москва-Петушки», после чего часть аудитории сразу теряла к нему интерес и уже не хотела слушать о его героическом участии в альманахе «Метрополь», за которое его исключили из Союза писателей (гораздо интереснее, за что его туда приняли, за несколько литературоведческих статей? И это в то время, как авторы, издавшие уже не одну приличную книгу, не могли стать членами СП.) и о том, что его роман «Русская красавица» переведен на 20 языков. Ну, не читал у нас никто ни того, ни другого. Между тем Ерофеев невероятно гордится «Русской красавицей» и обычно представляется как «автор романа «Русская красавица») Это очень трогательно, потому что он, похоже, серьезно считает эту вполне беспомощную вещь шедевром. На передаче Гордона он поминал ее через слово и даже договорился до того, что ему диктовал этот роман сам Господь. До Ерофеева известен только один такой случай: это Магомед с Кораном. Вот, не прошло и тысячи лет, как опять случилось Откровение. По-моему, это богохульство, так как Господь явно не мог диктовать такую халтуру, но что с Ерофеева взять.
Между тем, вещь была очень конъюнктурная. События в романе излагаются от первого лица. Проститутка Ирина Тараканова рассказывет о своей жизни. Она по долгу службы встречалась с разными мужчинами, и все были довольны, но однажды ее любовником стал престарелый партократ, который умер в момент зачатия Ириной ребенка. Ирина очень опасалась, что родит монстра, и покончила с собой. Написано на первый взгляд бойко, но быстро утомляет, потому что слишком однообразно. Нет героев, нет характеров, нет ситуаций, нет интриги - одна голая схема: Россия - слабая женщина, которая не хочет более производить монстров от мертвой коммунистической идеи. Мысль эта - о насилии партократов над Россией, обличенная в изящную эротическую форму, очень понравилась на Западе. Это был 1980 год - самый разгар холодной войны. Поэтому роман и переводили, сейчас бы его никто даже в руки бы не взял.
Что до литературоведческих работ В.Ерофеева, его культурологических эссе, то они вполне прилично написаны. Видно, что автор эрудирован, умен, у него хороший стиль, другое дело, что такие вещи не пользуются большим спросам, да и Ерофеев здесь один из многих, т.к. вполне традиционен и предсказуем. В передаче «Апокриф», идущей по «Культуре» с 1998 года В.Ерофеев демонстрирует хороший вкус, терпимость к чужому мнению. Он также не упускает случая немного пофрондировать, подписать какое-нибудь протестное письмо и пр. Но последнее время ему явно стало скучно: передача с Гордоном - второй за последний месяц случай, когда ему удалось привлечь к себе внимание. Вначале он устроил шоу из отказа принимать участие в «Последнем герое», хотя уже подписал контракт. Сейчас же он постарался обхамить как можно больше выступавших против него людей. Даме-критикессе он сказал, что она слишком толстая, Гордона обвинил во вмешательстве в свою личную жизнь, из-за чего последний оправдывался до конца передачи, актера Назарова (которого в стране узнают гораздо больше людей, чем Ерофеева) спросил, кто он такой. Не знаю, с чем это связано: может быть, возраст (он с 1949 года), может быть его утомила заочная борьба с покойным Венедиктом Ерофеевым (Вот, кстати, прекрасный пример того, что даже очень плохой писатель - все равно пророк. Разве вся эта история с почившим однофамильцем не напоминает борьбу героини «Русской красавицы» с мертвым любовником?) В любом случае, он вел себя как старая истеричная баба, что вряд ли улучшит его имидж. Исчезновение чувства юмора - это плохой симптом. Позиция «Как вы смеете что-то возражать великому русскому писателю, автору романа «Русская красавица», переведенного на 20 языков ( он любит сообщать точную цифру) просто смехотворна.