Книга «Марина Цветаева - Борис Бессарабов. Дневники Ольги Бессарабовой» Ч2
продолжение. Начало http://uborshizzza.livejournal.com/2744256.html
В середине февраля 1921 г. меня включили в инспекцию жел<езно>дор<ожных> войск по IV отделу ЦУПВОСО при Р. В.С.Р. для проверки и инструктажа по политической> части ж<елезно>д<орожных> войск, дислоцированных на западе.
В дорогу я получил от Марины Цветаевой письмо, помеченное так: «31 русское января 1921 года».
Марина Цветаева - Евгению Ланну.
18-горусск<ого>января 1921 г. <31 января н.ст.> 18 л<ет>. - Коммунист. - Без сапог. - Ненавидит евреев. - В последнюю минуту, когда белые подступали к Воронежу, записался в партию. - Недавно с Крымского фронта. - Отпускал офицеров по глазам.
Сейчас живет в душной - полупоповской полуинтеллигентской к<онтр>-р<еволюционной> семье (семействе!) рубит дрова, таскает воду, передвигает 50 пуд<овые> несгораемые шкафы, по воскресениям чистит Алгиевы конюшни (это он называет «воскресником»), с утра до вечера выслушивает громы и змеиный шип на сов<етскую> власть - слушает, опустив глаза (чудесные! Зхлетнего мальчика, к<отор>ый еще не совсем проснулся) - исполнив работу по своей «коммуне» (всё его терминология!) идет делать то же самое к кн. Ш-ским - выслушивает то же - к Скрябиным - где не выслушивает, но ежедневно распиливает и колет дрова на 4 печки и плиту, - к Зайцевым и т.д. - до поздней ночи, не считая хлопот по выручению из трудных положений знакомых и знакомых-знакомых.
- Слывет дураком. - Богатырь. - Малиновый - во всю щеку - румянец - вся кровь взыграла! - вихрь неистовых - вся кровь завилась! - волос, большие блестящие как бусы черные глаза, <не дописано>
Косая сажень в плечах, пара - до нельзя! - моей Царь-Девице.
Необычайная - чисто 18 летняя - серьезность всего существа. - Книги читает по пять раз, доискиваясь в них СМЫСЛА, о к<отор>ом легкомысленно забыл автор, чтит искусство, за стих Тютчева
«Нет, своего к тебе пристрастья Я скрыть не в силах, мать-земля!»
в огонь и воду пойдет, любимое - для души - чтение: сказки и былины. Обожает елку, церков<ные> службы, ярмарки, радуется, что еще есть на Руси «хорошие попы, стойкие» (сам в Бога не верит!)
Себя искренно и огорченно считает скверным, мучается каждой чужой обидой, неустанно себя испытывает, - всё слишком легко! - нужно труднее! - а трудностей нет, - берет на себя все грехи сов<етской> власти, каждую смерть, каждую гибель, каждую неудачу совершенно чужого человека, помогает каждому с улицы, - вещей никаких - всё роздал и всё раскрали! - ходит в холщевой рубахе с оторванным воротом - из всех вещей любит только свою шинель, - в ней и спит, на ногах гэтры и полотняные туфли без подошв: - так скоро хожу, что не замечаю - с благоговением произносит слово «товарищ», и - главное! - детская беспомощная, тоскливая исступленная любовь к только что умершей матери.
Наша встреча. - Мы с Т<атьяной> Ф<едоровной> у одних ее друзей. Входит высокий красноармеец. Малиновый пожар румянца. Представляется и - в упор:
- «Я коммунист-большевик. Можно мне слушать Ваши стихи?» - «А Вы любите стихи? - Пожалуйста» - «Я читал Ваши стихи о Москве. Я Вас сразу полюбил за них. Я давно хотел Вас ви-деть, но мне здесь сказали, что Вы мне и руки не подадите.» - ? - «П<отому> ч<то> я - коммунист.» - «О, я воспитанный человек! Кроме того, «(невинно) к<оммунис>т - ведь тоже человек?» - Пауза. - «А о каких стихах о Москве Вы говорите?» - «О тех, что в Вес<еннем> Сал<оне> Поэтов, - кремлевские бока.» Я: - «Гм...» - Пауза. - «А что Вы в них любите?» - «Москву».
Он: - «Как мне Вас звать? Здесь Вас все зовут Марина...» - Кто-то: «Когда с человеком мало знакомы, его зовут по имени и отчеству.» Я, с захолонувшим сердцем - насильно: - «Отчество - это самооборона, ограда от фамильярности. - Зовите меня как Вам удобнее - приятнее...»
Он: - Марина - это такое хорошее имя - настоящее - не надо отчества...
Пошел меня провожать. Расстались - Ланн, похвалите - у моего дома. На следующий день у С<кря>биных читала ему Царь-Девицу. Слушал, развалясь у печки, как медведь. Провожал. - «Мне жалко Царевича, - зачем он всё спал?» - «А мачеху?» - «Нет, мачеха дурная женщина».
- У подъезда - Ланн, хвалите! - расстались.
На след<ующий> день (3я встреча - всё на людях!) кончала ему у меня Царь-Девицу. Слушал, по выражению Али, какЗхлет-ний мальчик, к<отор>ый верит, п<отому> ч<то> НЯНЯ САМА ВИДЕЛА. На этот раз - Ланн, не хвалите! - тоже расстались у подъезда, - только часов в 8 утра.
Ночь шла так: чтение - разговор о Ц<арь>-Д<евице> - разговор о нем - долгий. - Моя бесконечная осторожность - настороженность - чтобы не задеть, не обидеть: полное умолчание о горестях этих годов - его ужас перед моей квартирой - мое веселье в ответ - его желание рубить - мой отказ в ответ - предложение устроить в Крым - мой восторг в ответ.
Его рассказ о крымском походе - как отпускал офицеров (ничего не знал обо мне т.е. о С<ереж>е!) - как защищал женщин - бесхитростный, смущенный и восторженный рассказ! -лучший друг погиб на белом фронте. - Часа в два, усталая от непрерывного захлебывания, ложусь. - Через 5 мин. сплю. Раскрываю глаза. - Темно. - Кто-то, чуть дотрагиваясь до плеча: - «М<а-рина> И<вановна>! Я пойду» - «Борис!» - Спите, спите! - Я, спросонья: - «Борис, у Вас есть невеста?» Была, но потеряна по моей вине. - Рассказ. - Балерина, хорошенькая, «очень женственная - очен ь образован ная - очен ь глубокая... и такая - знаете - широ-о-окая!» - Слушаю и в темноте кусаю себе губы. - Знаю наперед. - И, конечно, знаю верно: у балерины, кроме мужа, еще муж, и еще (всё это чуть ли не благоговейным тоном), но Б<орис> ей нужен п<отому> ч<то> он ее не мучит. Служит ей 2 года (с 16-ти по 18 лет!) и в итоге видит, что ей нужны только его - ну... «некоторые материальные услуги...» Расстаются.
Потом - хождение по мукам: мальчик стал красавцем и к<оммуни>стом - поищите такого любовника! -
И вот - в вагоне - на фронте - здесь на службе - всё то же самое: только целоваться! А в это время умирает мать. -
Ланн! Я слушала и у меня сердце бешенствовало в груди от восторга и умиления. А он - не замечая, не понимая, вцепившись железными руками в железные свои кудри - тихо и глухо: - «Но я гордый, Мариночка, я никого не любил».
Курим. - Стесняется курить чужое. - «О, погодите, вот скоро я загоню шубу...»
Тогда Вы мне подарите сотню папирос 3го сорта?
Вам - 3го сорта?! -
Глаза, несмотря на полнейшую темноту, загораются так, что мне - в самом мозгу - светло.
- «Почему нет? Здесь же всё - 3го, кроме меня самой.»
.Кажется, опять сплю. - Робкий голос: - М<а-рина> И<вановна>, у Вас такие приятные волосы - легкие! - Да? - Пауза - и - смех! - Но какой! - Ради Бога, тише! Алю разбудите! - Что Вы так смеетесь? - «Я дурак!» - «Нет, Вы чудесный человек! Но - всё-таки?» - «Не могу сказать, М<арина> И<вановна>, слишком глупо!» - Я, невинно: - «Я знаю, Вам, наверное, хочется есть и Вы стесняетесь. Ради Бога - вот спички - там на столе хлеб, соль на полу у печки, - есть картофель.» И - уже увлекаясь: - «Ради Бога!» Он, серьезно: - «Это не то». Я, молниеносно: - «А! Тогда знаю! Только это безнадежно, - у нас всё замерзло. Вам придется прогуляться, - я не виновата, - советская Москва, дружочек!»
Он: - «Мне идти?» Я: - «Если Вам нужно». Он: - «Мне не нужно, м<ожет> б<ыть> Вам нужно?» Я, оскорбленно: - «Мне никогда не нужно.» Он: - «Что?» Я: - «Мне ничего не нужно - ни от кого - никогда.» - Пауза. - Он: «М<арина> И<вановна>, Вы меня простите, но я не совсем понял.» - «Я совсем не поняла.» - «Вы это о чем?» - «Я о том, что Вам что-то нужно - ну что-то, ну, в одно местечко пойти - и что Вы не знаете, где это - и смеетесь.»
Он, серьезно: - «Нет, М<арина> И<вановна>, мне этого не нужно, я не потому смеялся.» - «А почему?» - «Сказать?» -Немедленно! «Ну, словом (опять хохот) - я дурак, но мне вдруг ужжжасно захотелось погладить Вас по голове». Я, серьезно: «Это совсем не глупо, это очень естественно, гладьте, пожалуйста!»
Ланн! - Если бы медведь гладил стрекозу, - не было бы нежнее. - Лежу, не двигаясь.
Гладит долго. Наконец - я: «А теперь против шерсти - снизу вверх, - нет, с затылка, - обожаю!» - Так? - Нет, немножко ниже - так - чудесно! - Говорим почти громко. - Он гладит, я говорю ему о своем делении мира на два класса: брюха - и духа.
Говорю долго, ибо гладит - долго.
Часов пять, шестой.
Я: - «Б<орис>, Вы наверное замерзли, - если хотите - сядьте ко мне.» - Вам будет неудобно. - Нет, нет, мне жалко Вас, садитесь. Только сначала возьмите себе картошки. - М<арина> И<вановна>, я совсем не хочу есть. - Тогда идите. - М<арина> И<вановна>, мне очень хочется сесть рядом с Вами, Вы такая славная, хорошая, но я боюсь, что я Вас стесню. - Ничуть.
Садится на краюшек. Я - ГАЛАНТНО - отодвигаюсь, врастаю в стену. - Молчание. -
- «М<арина> И<вановна>, у Вас такие ясные глаза - как хрусталь - и такие веселые! Мне очень нравится Ваша внешность».
Я, ребячливо: - «А теперь пойте мне колыбельную песню» - и - заглатывая уголек: - «Знаете, какую? - Вечер был - сверкали звезды - на дворе мороз трещал... Знаете?- Из детской хрестоматии...» (О Ланн, Ланн!)
- Я не знаю. - Ну другую, - ну хоть Интернационал - только с другими словами - или - знаете, Б<орис>, поцелуйте меня в глаз! - В этот! - Тянусь. - Он, радостно и громко: - Можно?! - Целует, как пьет, - очень нежно. - Теперь в другой! - Целует. - Теперь в третий! - Смеется. - Смеюсь.
Так, постепенно, как - помните в балладе Goethe: Halb zog sie inn, halb sank er hin...'
Целует легко-легко, сжимает так, что кости трещат. Я: - Б<орис>! Это меня ник чему не обязывает? - «Что именно?» - «То, что Вы меня целуете?» - «М<арина> И<вановна>. Что Вы!!! - А меня?» - «Т.е.?» - М<арина> И<вановна>, Вы непохожи на др<угих> женщин.» Я, невинно: «Да?» - «М<ари-иа> И<вановна>,я ведь всего этого не люблю.» -Я, в пафосе: «Б<орис>! А я - ненавижу!» - «Это совсем не то, - так грустно потом.» - Пауза. -
- «Б<орис>! Если бы Вам было Шлет...» - Ну? - Я бы Вам сказала: - «Б<орис>, Вам неудобно и наверное завидно, что я нежу. Но Вам - 16 л.?» - Он: - «Уже 18 л.!» - «Да, 18! Ну, так кот.» - «Вы это к чему?» - «Не понимаете?» Он, в отчаянии: - «М<арина> И<вановна>. Я настоящий дурак!» - «Так я скажу: если бы Вы были ребенок - мальчик - я бы просто на про-сто взяла Вас к себе - под крыло - и мы бы лежали и веселились - невинно!» - М<арина> И<вановна>, поверьте, я так этого хочу! - «Но Вы - взрослый!» - «М<арина> И<ванов-на>, я только ростом такой большой, даю Вам честное слово партийного...» - «Верю, - но - Поймите, Б<орис> Вы мне милы и дороги, мне бы не хотелось терять Вас, а кто знает, я почти уверена, что гораздо меньше буду Вас - что Вы гораздо менее будете мне близки - потом. И еще, Б<орис>, - мне надо ехать, всё это так сложно...»
Он - внезапно как совсем взрослый человек - из глубины: - «М<арина> И<вановна>, я очень собранный.»
(Собранный - сбитый - кабинет М<агеров>ского - Ланн!..)
Протягиваю руки.
Ланн, если Вы меня немножко помните, радуйтесь за меня! - Уж который вечер - юноша стоек - кости хрустят - губы легки - веселимся - болтаем вздор (совершенно не понимает шуток) - говорим о России - и всё как надо: ему и мне.
Иногда я, уставая от нежности:
- «Б<орис>! А может быть?» -
- «Нет, М<арина> И<вановна>! Мариночка! - Не надо! - Я так уважаю женщину - и в частности Вас - Вы квалифицированная женщина - я Вас крепко-крепко полюбил - Вы мне напоминаете мою мамочку - а главное - Вы скоро едете - и у Вас такая трудная жизнь - и Я хочу, чтобы Вы меня ХОРОШО помнили!».
Кто такой Евгений Ланн (1896-1958)? Переводил Диккенса, сам сочинял стихи. Более всего известен тем, что в 1958 году, после того, как у его жены и соавтора Кривцовой диагностировали рак, совершил попытку двойного самоубийства - отравил себя и жену морфием. Жена умерла, причем вскрытие показало, что рака у нее не было. А Ланн выжил, потому что был морфинистом. На него завели уголовное дело за убийство жены, но он все же умер. После этого в писательских кругах появился термин «выход Ланна», когда речь шла о самоубийстве как единственном выходе из сложившегося положения. С Цветаевой познакомился у Волошина.
Странно, что письмо писалось Ланну, а было отдано Борису. Как недобро она отзывается о семье Добровых: «полупоповской полуинтеллигентской». С чего это? И попов-то там никаких не было. Глава семьи - потомственный врач, его жена из купеческого семейства. А для Ольги Бессарабовой дом Добровых был святая святых.
продолжение следует
http://uborshizzza.livejournal.com/2746734.html
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и критика: литература)