Левинсон: двоемыслие в России расширяет свою сферу
Мне уже доводилось публиковать размышления Алексея Левинсона руководителя отдела социокультурных исследований «Левада-центра». Тогда анализируя события прежде всенго вокруг Украины ит их психологичсеские основания, Левигнсон высказал мысль о том, что в сознании россиян, включая политических лидеров, сформировалось своеобразное двоемыслие: россияне одновременно и знаю о том, что нарушают правила, и не знают об этом, и разделяют ценности Запада - и не разделяют их.
Сегодня я предлагаю своим читателям новую статью Левинсона во многом посвященную той же теме - развитие двоемыслия в орвелловском смысле в российском сознании.
Статья дается в некотором сокращении, некоторые места в тексте выделены мной жирным курсивом
По опросам «Левада-центра», Путин - человек года, Крым - наш, и мы этому очень рады, не боимся кризиса, ненавидим Америку, а не Украину и сами хотим смотреть Дмитрия Киселева и другие центральные каналы. Социолог Алексей Левинсон объясняет, как это возможно.
Вы считаете, что Олимпиада предопределила события на Украине?
Да, безусловно, присоединение Крыма связано с триумфальным проведением Олимпиады. Могу предположить, что политические организаторы Олимпиады именно этот эффект имели в виду - и они его получили. Надо признать успех того политического замысла, который был у руководства страны и, видимо, персонально у Путина. А на волне этого успеха мы поднялись к успеху еще более оглушительному: «Крымнаш». Правда, здесь радовались только мы одни. Мир не рукоплескал нашим исполнителям в камуфляже.
Если перейти к следующей большой теме, событиям на Украине, то было бы интересно проговорить, как именно удалось создать этот образ врага. Это произошло на уровне политических технологий и пропаганды или здесь есть что-то более глубинное и симптоматичное?
Тут нужно различить две вещи. Гораздо большее значение, чем негативное определение украинской стороны, имело другое. Может показаться, что все эти события ограничиваются Украиной и кризисом в этой стране, но для массового сознания главную роль играет не региональный масштаб процессов, а глобальный. Присоединение Крыма получило такую горячую поддержку россиян, прежде всего, потому, что они в этом видели возвращение России к роли великой мировой державы - и это самое главное.
Перекличка с Олимпиадой заключается в том, что присоединение Крыма, как считается, произошло бескровно и в этом смысле тоже напоминает спортивную победу. Есть победитель, есть побежденный, но никто не пострадал каким-то роковым образом. И снова скажу: главное для россиян, что Россия одержала победу над США. Победа над Украиной как над слабым региональным партнером особо никого не вдохновляет. Точно так же, как победа над Грузией в 2008 году, когда рейтинг Путина впервые достиг 88%, не была победой над Грузией. Весь негативный потенциал в глазах общественности связан с США, которым приписывается агрессивность, желание уничтожить Россию - и предела воображения нет.
Политические фигуры на телеэкране теперь могут безнаказанно говорить что угодно про Америку и Украину. Так, в общем, и у публики рождаются ужасные конспирологические версии. Но массовый характер имеют не они, а простое представление о враге, который вечно хочет нам вреда и хочет нас уничтожить или захватить. Люди не особо заботятся о стройности этой картины. Враг обладает бесконечным количеством возможных конфигураций. Ведь слово «враг» раньше было эвфемизмом дьявола. Дьявол бесконечно отрицателен и многолик.
Откуда взялась эта антифашистская риторика?
Что касается определения, которое приписали противнику на Украине, - для него взято худшее из самых худших слов, которые используется на политическом поле. Это самое сильное политическое ругательство. Показательно, что и там ведь стороны друг друга называют фашистами.
Чтобы оправдать идею защиты русскоязычного населения в восточной части Украины, нужно показать, что они могут пострадать от очень страшного и отвратительного субъекта. Соответственно, украинской стороне приписывают и нацизм, и бандеровщину. Ничтоже сумняшеся, приправляют это антисемитизмом. То есть в игру вводят самые сильные средства.
Напоминает шизофрению.
С появлением темы «великой державы» состоялся перенос мысленной агрессии с внутреннего объекта на внешний. Теперь все самое - насилие, захват и прочее - стали приписывать Америке. На самом деле люди и в этом случае понимали, что США не угрожают России. Даже из тех, кто заводил речь о третьей мировой, не думает, что к нам прилетят американские бомбардировщики или ракеты. В этой игре - пугать самих себя и дразнить американцев - до определенного момента сохранялась приятная безнаказанность. Но теперь появились санкции, которые существенным образом осложнили картину.
Санкции - это не война, это наказание как способ коммуникации. Чтобы не вступать в эту коммуникацию, отрицают их логику. Санкции у нас считаются не результатом действий России. (Эта связь и в данном случае изначально ясна публике, но она отрицается, как очень многое сейчас отрицается в реальности). Санкции преподносятся как неспровоцированная агрессия с их стороны. Почему Запад ввел санкции? Просто потому, что они там на Западе всегда плохо относились к нам. Они долго ждали - и воспользовались нашими действиями на Украине как поводом.
В целом, есть ощущение сумасшествия. Параноидальные конспирологические теории. Очереди и паника в магазинах. Некоторые наблюдают всплеск интереса к экстрасенсам. Другие предрекают появление финансовых пирамид. И вообще все это напоминает девяностые.
Мы стараемся не переходить на язык психиатрии. «Россия сошла с ума», «это шизофрения» - все эти диагнозы вообще не дают возможности что-то дальше понимать. Мы пользуемся некоторыми приемами аналитической психологии - например, когда говорим о переносе, - но это потому, что они позволяют как-то описывать механику процесса. Что касается интереса самой публики к паранормальным явлениям, то это признак того, что саму ситуацию общественное сознание стало воспринимать как ненормальную, чрезвычайную.
Какова роль телевидения и пропаганды во всей этой ситуации?
Есть люди, которые убеждены, что телевидение сделало всю эту историю с Украиной. По их логике, если спилить Останкинскую башню, то люди перестанут поддерживать Путина. Мы такой эксперимент поставить не можем, но я им не верю. Во-первых, я думаю, что отрывать массмедиа от общества и считать, что это нечто, что влияет на нас извне, как излучение из космоса, - это методологически неправильно. Внутри телевизора такие же люди, как и все зрители, находящиеся по эту сторону экрана.
Кстати, так же неправильно считать власть чем-то отдельным и внешним по отношению к обществу. И в Кремле, и на Охотном Ряду, и в любой из администраций - те же мы. Не выйдет спастись мыслью, что мы-то хорошие, это вот они там такие… Во-вторых, мы знаем, что люди сами - сами! - выбирают телевизор как источник информации. На каждом телевизоре ведь есть кнопка выключения, возьми да выключи - ан нет!
Телевидение, говорят, монопольно, но одинаковые новости показывают только на четырех каналах - на других каналах можно смотреть спорт или зверей в джунглях, но люди не уходят туда. Это точно вопрос выбора. Подавляющее большинство тех, кто пользуется интернетом, тоже в качестве источника информации о событиях на Украине используют телевидение. Разделение, которое обсуждали социологи - мол, у нас есть телестрана и интернет-страна - в сегодняшней ситуации скорее дезориентирует, чем помогает. Общество празднует отказ от различий. Это тоталитаризм, но не в смысле политическом, режим еще до этого не дошел, а в смысле социокультурном. Думаю, это дело временное, но шлейф будет длинным.
Как вы это объясняете? Почему люди выбирают телевидение?
Войну на востоке Украины называют гибридной войной. Если говорить не о том, что происходит на поле боя, а на поле политическом, то она есть, но ее же и и нет.
Военные есть, войск нет, вооружение прибавляется, но поставок его нет и т. д.
Сознание, которое в нашей публике сформировалась по поводу этих событий, тоже можно так назвать. Важно, что люди в своей массе - как и дипломаты, как и главные политики - знают, что в этой ситуации правда, а что - нет. Но правда - это секрет, она только в глубине души, она как заглушаемое подозрение. И люди соглашаются, прямо-таки хотят не только говорить, но и думать об этих делах так, как говорят политики - то есть подспудно зная, как оно все на самом деле.
Это очень важный и новый феномен. Ключевой момент здесь то, что люди говорят неправду себе.
На первый взгляд, эта неправда по форме имеет адресатом какого-то внешнего субъекта - США или Украину. Но люди же не идиоты, они же не думают, что Обама смотрит Первый канал. И они точно так же знают, что украинцы, которые смотрят Первый канал, не могут поверить, что это правда.
Люди ведь могут взглянуть на происходящее их глазами - душе это трудно, но сознанию доступно. В нем эта чужая точки зрения тоже присутствует. Получается, что настоящим адресатом того, что говорится с наших экранов и повторяется рядовыми людьми, является не внешний американец или украинец, а тот, которого они имеют внутри себя.
Эта ему надо повторять и повторять, что Америка хочет поработить Россию, что жидобандеровцы захватили власть в Украине и так далее. Будучи сказано однажды, это нуждается в непрерывном подтверждении. Именно для этого людям потребно телевидение трех каналов. И если это прекратить, то могут начаться процессы размагничивания всей этой конструкции. Не нужно ожидать последствий бурного характера, но конструкция начнет оседать.
Можно ли ожидать того, что экономические трудности приведут людей в чувство? И они перестанут так слепо поддерживать руководство страны.
Есть значительное количество социологов, которые ожидают, что в результате событий экономического характера последуют события политического характера. Я не включаю себя в число тех, кто этого ждет.
Люди понимают, что цены растут и жить станет сложней. Но на этом фоне продолжают сохраняться высокие оценки деятельности Путина. Сохраняется бравада, характерная для чрезвычайных ситуаций. В конце концов, что такое самоотверженность и готовность переносить тяготы во имя какой-то идеи? По-моему, это типичная реакция общества на чрезвычайные обстоятельства. Тогда обычная иерархия приоритетов оказывается перевернутой. Нетипично здесь лишь то, что чрезвычайные обстоятельства мы создали себе сами.
Вот тут отмечен ключевой момент - по крайней мере мне он кажется ключевым. Кому лгут россияне? Американцам, европейцам, украинцам?
Да, отчасти всем этим категориям: соцопросы, подтверждают, что и в Украине, и в ряде европейских стран, не говоря уж о США и Израиле, часть населения внемлет российской пропаганде, пусть и не в полном объеме.
Но вот мне замечательным кажется тезис Левинсона о том, что главной мишенью является удушение внутреннего критика внутри россиян. Ну не могла же целая нация одномоментно лишиться способности к критике суждения. Значит во-первых, она эту способность сама и сознательно подавила, во-вторых, это подавление нуждается в регулярном подтверждении, башни должны работать ежедневно и непрерывно, иначе начнется трезвление.
Судите сами - ну как-то можно поверить в ужасы на Донбассе и вообще в Украине, эти хохлы на все способны. Но вот поверить в то, что санкции не имеют отношение к поведению России, - вот в это поверить может только законченный идиот. Потому что противоречие фактам получается ужасающее.
Но люди не идиоты. Конечно им очень нравится такая версия - "мы ни в чем не виноваты, это все злобные они". Но ее нужно вырастить и все время подкармливать - иначе реальность начнет вылазить наружу.
И еще одно я хотел бы отметить - само по себе ухудшение качества жизни не приведет к разочарованию в Путине, скорее оно даст даже обратный эффект. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить эпоху Сталина - никогда его популярность не достигала таких высот, как во времена самых жутких испытаний, которым вождь подверг страну - притом что их тяжесть во многом была следствием его же действий.
Если исходить из опыта сталинизма, то ухудшение жизни не разрушит доверие к Путину даже и за длительный период, по крайней мере для масс. Но вполне может ее разрушить у элит.
И, похоже, что Путин это понимает
Сегодня я предлагаю своим читателям новую статью Левинсона во многом посвященную той же теме - развитие двоемыслия в орвелловском смысле в российском сознании.
Статья дается в некотором сокращении, некоторые места в тексте выделены мной жирным курсивом
По опросам «Левада-центра», Путин - человек года, Крым - наш, и мы этому очень рады, не боимся кризиса, ненавидим Америку, а не Украину и сами хотим смотреть Дмитрия Киселева и другие центральные каналы. Социолог Алексей Левинсон объясняет, как это возможно.
Вы считаете, что Олимпиада предопределила события на Украине?
Да, безусловно, присоединение Крыма связано с триумфальным проведением Олимпиады. Могу предположить, что политические организаторы Олимпиады именно этот эффект имели в виду - и они его получили. Надо признать успех того политического замысла, который был у руководства страны и, видимо, персонально у Путина. А на волне этого успеха мы поднялись к успеху еще более оглушительному: «Крымнаш». Правда, здесь радовались только мы одни. Мир не рукоплескал нашим исполнителям в камуфляже.
Если перейти к следующей большой теме, событиям на Украине, то было бы интересно проговорить, как именно удалось создать этот образ врага. Это произошло на уровне политических технологий и пропаганды или здесь есть что-то более глубинное и симптоматичное?
Тут нужно различить две вещи. Гораздо большее значение, чем негативное определение украинской стороны, имело другое. Может показаться, что все эти события ограничиваются Украиной и кризисом в этой стране, но для массового сознания главную роль играет не региональный масштаб процессов, а глобальный. Присоединение Крыма получило такую горячую поддержку россиян, прежде всего, потому, что они в этом видели возвращение России к роли великой мировой державы - и это самое главное.
Перекличка с Олимпиадой заключается в том, что присоединение Крыма, как считается, произошло бескровно и в этом смысле тоже напоминает спортивную победу. Есть победитель, есть побежденный, но никто не пострадал каким-то роковым образом. И снова скажу: главное для россиян, что Россия одержала победу над США. Победа над Украиной как над слабым региональным партнером особо никого не вдохновляет. Точно так же, как победа над Грузией в 2008 году, когда рейтинг Путина впервые достиг 88%, не была победой над Грузией. Весь негативный потенциал в глазах общественности связан с США, которым приписывается агрессивность, желание уничтожить Россию - и предела воображения нет.
Политические фигуры на телеэкране теперь могут безнаказанно говорить что угодно про Америку и Украину. Так, в общем, и у публики рождаются ужасные конспирологические версии. Но массовый характер имеют не они, а простое представление о враге, который вечно хочет нам вреда и хочет нас уничтожить или захватить. Люди не особо заботятся о стройности этой картины. Враг обладает бесконечным количеством возможных конфигураций. Ведь слово «враг» раньше было эвфемизмом дьявола. Дьявол бесконечно отрицателен и многолик.
Откуда взялась эта антифашистская риторика?
Что касается определения, которое приписали противнику на Украине, - для него взято худшее из самых худших слов, которые используется на политическом поле. Это самое сильное политическое ругательство. Показательно, что и там ведь стороны друг друга называют фашистами.
Чтобы оправдать идею защиты русскоязычного населения в восточной части Украины, нужно показать, что они могут пострадать от очень страшного и отвратительного субъекта. Соответственно, украинской стороне приписывают и нацизм, и бандеровщину. Ничтоже сумняшеся, приправляют это антисемитизмом. То есть в игру вводят самые сильные средства.
Напоминает шизофрению.
С появлением темы «великой державы» состоялся перенос мысленной агрессии с внутреннего объекта на внешний. Теперь все самое - насилие, захват и прочее - стали приписывать Америке. На самом деле люди и в этом случае понимали, что США не угрожают России. Даже из тех, кто заводил речь о третьей мировой, не думает, что к нам прилетят американские бомбардировщики или ракеты. В этой игре - пугать самих себя и дразнить американцев - до определенного момента сохранялась приятная безнаказанность. Но теперь появились санкции, которые существенным образом осложнили картину.
Санкции - это не война, это наказание как способ коммуникации. Чтобы не вступать в эту коммуникацию, отрицают их логику. Санкции у нас считаются не результатом действий России. (Эта связь и в данном случае изначально ясна публике, но она отрицается, как очень многое сейчас отрицается в реальности). Санкции преподносятся как неспровоцированная агрессия с их стороны. Почему Запад ввел санкции? Просто потому, что они там на Западе всегда плохо относились к нам. Они долго ждали - и воспользовались нашими действиями на Украине как поводом.
В целом, есть ощущение сумасшествия. Параноидальные конспирологические теории. Очереди и паника в магазинах. Некоторые наблюдают всплеск интереса к экстрасенсам. Другие предрекают появление финансовых пирамид. И вообще все это напоминает девяностые.
Мы стараемся не переходить на язык психиатрии. «Россия сошла с ума», «это шизофрения» - все эти диагнозы вообще не дают возможности что-то дальше понимать. Мы пользуемся некоторыми приемами аналитической психологии - например, когда говорим о переносе, - но это потому, что они позволяют как-то описывать механику процесса. Что касается интереса самой публики к паранормальным явлениям, то это признак того, что саму ситуацию общественное сознание стало воспринимать как ненормальную, чрезвычайную.
Какова роль телевидения и пропаганды во всей этой ситуации?
Есть люди, которые убеждены, что телевидение сделало всю эту историю с Украиной. По их логике, если спилить Останкинскую башню, то люди перестанут поддерживать Путина. Мы такой эксперимент поставить не можем, но я им не верю. Во-первых, я думаю, что отрывать массмедиа от общества и считать, что это нечто, что влияет на нас извне, как излучение из космоса, - это методологически неправильно. Внутри телевизора такие же люди, как и все зрители, находящиеся по эту сторону экрана.
Кстати, так же неправильно считать власть чем-то отдельным и внешним по отношению к обществу. И в Кремле, и на Охотном Ряду, и в любой из администраций - те же мы. Не выйдет спастись мыслью, что мы-то хорошие, это вот они там такие… Во-вторых, мы знаем, что люди сами - сами! - выбирают телевизор как источник информации. На каждом телевизоре ведь есть кнопка выключения, возьми да выключи - ан нет!
Телевидение, говорят, монопольно, но одинаковые новости показывают только на четырех каналах - на других каналах можно смотреть спорт или зверей в джунглях, но люди не уходят туда. Это точно вопрос выбора. Подавляющее большинство тех, кто пользуется интернетом, тоже в качестве источника информации о событиях на Украине используют телевидение. Разделение, которое обсуждали социологи - мол, у нас есть телестрана и интернет-страна - в сегодняшней ситуации скорее дезориентирует, чем помогает. Общество празднует отказ от различий. Это тоталитаризм, но не в смысле политическом, режим еще до этого не дошел, а в смысле социокультурном. Думаю, это дело временное, но шлейф будет длинным.
Как вы это объясняете? Почему люди выбирают телевидение?
Войну на востоке Украины называют гибридной войной. Если говорить не о том, что происходит на поле боя, а на поле политическом, то она есть, но ее же и и нет.
Военные есть, войск нет, вооружение прибавляется, но поставок его нет и т. д.
Сознание, которое в нашей публике сформировалась по поводу этих событий, тоже можно так назвать. Важно, что люди в своей массе - как и дипломаты, как и главные политики - знают, что в этой ситуации правда, а что - нет. Но правда - это секрет, она только в глубине души, она как заглушаемое подозрение. И люди соглашаются, прямо-таки хотят не только говорить, но и думать об этих делах так, как говорят политики - то есть подспудно зная, как оно все на самом деле.
Это очень важный и новый феномен. Ключевой момент здесь то, что люди говорят неправду себе.
На первый взгляд, эта неправда по форме имеет адресатом какого-то внешнего субъекта - США или Украину. Но люди же не идиоты, они же не думают, что Обама смотрит Первый канал. И они точно так же знают, что украинцы, которые смотрят Первый канал, не могут поверить, что это правда.
Люди ведь могут взглянуть на происходящее их глазами - душе это трудно, но сознанию доступно. В нем эта чужая точки зрения тоже присутствует. Получается, что настоящим адресатом того, что говорится с наших экранов и повторяется рядовыми людьми, является не внешний американец или украинец, а тот, которого они имеют внутри себя.
Эта ему надо повторять и повторять, что Америка хочет поработить Россию, что жидобандеровцы захватили власть в Украине и так далее. Будучи сказано однажды, это нуждается в непрерывном подтверждении. Именно для этого людям потребно телевидение трех каналов. И если это прекратить, то могут начаться процессы размагничивания всей этой конструкции. Не нужно ожидать последствий бурного характера, но конструкция начнет оседать.
Можно ли ожидать того, что экономические трудности приведут людей в чувство? И они перестанут так слепо поддерживать руководство страны.
Есть значительное количество социологов, которые ожидают, что в результате событий экономического характера последуют события политического характера. Я не включаю себя в число тех, кто этого ждет.
Люди понимают, что цены растут и жить станет сложней. Но на этом фоне продолжают сохраняться высокие оценки деятельности Путина. Сохраняется бравада, характерная для чрезвычайных ситуаций. В конце концов, что такое самоотверженность и готовность переносить тяготы во имя какой-то идеи? По-моему, это типичная реакция общества на чрезвычайные обстоятельства. Тогда обычная иерархия приоритетов оказывается перевернутой. Нетипично здесь лишь то, что чрезвычайные обстоятельства мы создали себе сами.
Вот тут отмечен ключевой момент - по крайней мере мне он кажется ключевым. Кому лгут россияне? Американцам, европейцам, украинцам?
Да, отчасти всем этим категориям: соцопросы, подтверждают, что и в Украине, и в ряде европейских стран, не говоря уж о США и Израиле, часть населения внемлет российской пропаганде, пусть и не в полном объеме.
Но вот мне замечательным кажется тезис Левинсона о том, что главной мишенью является удушение внутреннего критика внутри россиян. Ну не могла же целая нация одномоментно лишиться способности к критике суждения. Значит во-первых, она эту способность сама и сознательно подавила, во-вторых, это подавление нуждается в регулярном подтверждении, башни должны работать ежедневно и непрерывно, иначе начнется трезвление.
Судите сами - ну как-то можно поверить в ужасы на Донбассе и вообще в Украине, эти хохлы на все способны. Но вот поверить в то, что санкции не имеют отношение к поведению России, - вот в это поверить может только законченный идиот. Потому что противоречие фактам получается ужасающее.
Но люди не идиоты. Конечно им очень нравится такая версия - "мы ни в чем не виноваты, это все злобные они". Но ее нужно вырастить и все время подкармливать - иначе реальность начнет вылазить наружу.
И еще одно я хотел бы отметить - само по себе ухудшение качества жизни не приведет к разочарованию в Путине, скорее оно даст даже обратный эффект. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить эпоху Сталина - никогда его популярность не достигала таких высот, как во времена самых жутких испытаний, которым вождь подверг страну - притом что их тяжесть во многом была следствием его же действий.
Если исходить из опыта сталинизма, то ухудшение жизни не разрушит доверие к Путину даже и за длительный период, по крайней мере для масс. Но вполне может ее разрушить у элит.
И, похоже, что Путин это понимает