Lost boys
Книга с сентиментально-старомодным названием "Фаншетта, или Сад надежды" рассказывает историю пятнадцатилетней девочки, в одиночку заботящейся о младшем брате в романтичных трущобах Монмартра. Фаншетта зарабатывает на жизнь удивительным ремеслом - она продает мыльные пузыри, в переливчатой дымке которых разноцветный Париж уплывает под самые облака. Время от времени Фаншетту приглашают позировать художники, и скоро ее тонкое личико и изящная фигурка становятся символом Монмартра, самой его душой.
"- Славная фея пузырей, я дарю тебе Париж! - произнес он. - Теперь тебе придется обойти его вдоль и поперек, как королева обходит свои владения…
Фаншетта улыбнулась… Целые поколения людей воздвигали Париж для нее и для всех, кто его любит. На минуту девочке и в самом деле показалось, что весь город принадлежит ей.
- Иногда я думаю, что у каждого из нас есть свое счастье, что оно бродит где-то на одной из пяти тысяч парижских улиц. Мы можем мимо него пройти, не заметив, отбросив его ногой, как мячик… Или, может быть, оно неуловимо, как мыльный пузырь?"
Фаншетта и ее братишка живут в заброшенном домике посреди большого и изрядно запущенного сада. Там есть еще несколько ветхих домов, ждущих сноса, но пока населенных разномастными обитателями, а полуразрушенный особняк захватила компания малолетних оборвышей - "тех, кого не любят, кого бьют, к кому придираются, кто часто бывает голоден и всегда во всем виноват". Шестеро мальчишек - угрюмый Танк, рыжий Головешка, робкий Красивые-Листья, плутоватый весельчак Нерон и неразлучные двойняшки Пьер и Поль - сплотились, чтобы противостоять миру, который их отверг. У каждого из мальчишек есть родители, но настоящее тепло и заботу они находят у этой хрупкой девочки и платят ей ответной преданностью. Они становятся ее друзьями, верными защитниками и просто детьми, нуждающимися в доме и любви.
Это маленькая парижская баллада, нежная и немного печальная. Взлетает цепочка радужных пузырьков, звучит песенка о юной парижанке, а лоза Монмартра исправно заполняет бутылки вином - наполовину туристический аттракцион, наполовину плод отчаянного местного патриотизма.
Повесть пусть и не блещет глубинами, но трогает сердечностью и любовно выписанными городскими пейзажами. Хочется взять ее с собой и кружить с нею по улочкам Монмартра, которого парижане называют попросту "Холм". Милая и очень французская книга.
С легким английским акцентом.
Перечитаем еще раз:
"...каждый день Танк читал в глазах кого-нибудь, что он плохой, испорченный, пропащий человек и не имеет права есть их хлеб, потому что способен на… И Танк сеял панику, Танк всем вокруг внушал страх. А, в сущности, ему так хотелось, чтобы к нему хорошо относились…
Достаточно было поглядеть на огненную гриву Головешки, чтобы понять, что этот мальчик с претензией на образованность - единственный обладатель школьного аттестата! - был обречён на такое прозвище с той самой минуты, как избавился от классической клички «Рыжик».
Красивые-Листья, самый робкого из шестерых , кто краснел, как барышня, когда его слишком внимательно разглядывали. Бедняга Красивые-Листья находил себя безобразным - и он не ошибался.
Нерон ни в чём не был похож на своих товарищей. Ведь его вывезли из Италии вместе с целой вереницей сестёр и братьев, которые все увидели свет где-то между Сорренто и Неаполем... Он отлично показывал фокусы, умел невероятно изгибаться во все стороны, играл на аккордеоне.
Пьер и Поль, которых все называли «Парой», потому что никто никогда их не видел порознь, почти каждый вечер убегали к своим друзьям, чтобы спастись от тяжёлого кулака землекопа.
<...>
Фаншетта, держа керосиновую лампу в руке, решилась приоткрыть ставни.
Действительно, вся банда марсиан с Монмартра выстроилась перед ее домиком. Каждый из них, за исключением Танка, держал в руке пакет. При появлении Фаншетты на секунду воцарилось молчание..."
Теперь немного по-другому:
"Первым проходит Болтун. Он вполне отважный парень, только ужасно невезучий... Следом идет Кончик, самый веселый и жизнерадостный, а за ним - Малышка. Ему кажется, что он хорошо помнит то время, когда он еще не потерялся, и поэтому поглядывает на всех сверху вниз. Четвертым шагает Кудряш. Он такой отчаянный озорник и так часто несет наказание за свое озорство, что, когда Питер требует: «Пусть встанет тот, кто это натворил», - Кудряш тут же вскакивает, не задумываясь над тем, кто виноват на самом деле. Дальше идут Двойняшки. Их бессмысленно описывать потому что обязательно окажется, что говоришь не про того, а про другого.
<...>
Дверь открылась, и на пороге показалась Венди. Они как по команде сняли шапки.
Венди смотрела на них удивленно."
Строчки из разных книг плавно перетекают друг в друга:
"Через несколько минут все шесть марсиан, и вдобавок Хромой на руках у Красивых-Листьев, сидели верхом на ящиках Фаншетты. Девочка разожгла керосиновую печку, стараясь как можно меньше дымить, и выкрутила побольше фитиль лампы - ей очень хотелось хорошо разглядеть бездомных детей, которых она должна была завоевать. Наконец-то она их видела вблизи…
Танк посмотрел Фаншетте прямо в глаза. Смеется она над ними или…
И тогда Фаншетта в первый раз заговорила с ним.
- Видишь, Танк… я вас всех уже давно знаю, - ласково сказала она. - Мне даже кажется, я ждала вас…
- Тетенька Венди, будь нашей мамой!
- Да!- сказала Венди и просияла. - Я бы очень хотела. Только я не знаю, справлюсь ли я. Я ведь еще только девочка.
- Это неважно - сказал Питер, как будто он прекрасно разбирался в мамах. - Нам нужно, чтобы ты была как мама. И все.
- По-моему, как раз я такая и есть, - сказала Венди.
- Такая, такая, - закричали все, - мы сразу это поняли!"
Питер Пэн родился из веселой игры мальчиков Дэвис и грустной сказки "Белая птичка". В "Белой птичке" есть несколько вставных глав о малыше, который сбежал из детской в Кенсингтонский сад - вскоре эти главы выпустили отдельным изданием. Кенсингтонский сад, описанный Джеймсом Барри едва ли не до каждой дорожки, предстал волшебным зеленым островом посреди большого города. Иллюстрации точно воспроизводили его карту и виды.
"Питер Пэн в Кенсингтонском саду" читался как романтический путеводитель по любимому лондонскому уголку, и главным героем там был Кенсингтонский сад. Самому Питеру Пэну Барри воздал должное в пьесе "Питер Пэн: мальчик, который не хотел расти", позднее переработанной в повесть - о вечном мальчике и маленькой женщине, и эта книга могла быть исповедью, но никогда не была детской сказкой.
Дети получили адаптированный вариант - для них в 1915 году Мэй Байрон с разрешения Барри подготовила сокращенную редакцию книги с привычным нам названием "Питер Пэн и Венди".
Жани Сен-Марку взяла у Барри основные мотивы: "зеленое логово", потерянные мальчишки и девочка, которая дарит им чувство дома. В "Фаншетте" есть даже своя своенравная Дин-Динь - девочка по имени Милое-Сердечко:
"...она вовсе не собиралась делить с Фаншеттой покровительство банды. Пусть марсиане часто были к ней и суровы и насмешливы, - все-таки это подобие дружбы было единственным источником тепла для Милого-Сердечка. Ее приучили ничем не делиться."
"Вы думаете, Динь-Динь исполнилась благодарности к Венди за то, что она за нее заступилась? Да ничего подобного! Эти феи очень странные существа. Ей никогда еще так не хотелось ущипнуть Венди, как в этот момент."
Книга Сен-Марку вышла в 1955 году в популярной серии для подростков "Bibliotheque Rouge et Or". "Всем детям, которых любят дома, которые не знают ни страха, ни голода, ни холода, чтобы они могли понять, что значит быть одиноким, испуганным и голодным. И всем несчастным детям, которые жаждут надежды," - гласило предисловие.
Любопытно, что в том же году и в той же серии вышла известная у нас повесть Поля Берна "Лошадь без головы" - и тоже о детях бедняков! Возможно, это был некий социальный заказ: Сен-Марку была признанным автором повестей "для девочек", острые темы для нее не характерны. К слову, работа для "Bibliotheque Rouge et Or" принесла Жани Сен-Марку и Полю Берна не только писательские дивиденды: через пару лет после выхода книг о парижских сорванцах они стали мужем и женой. Оба достаточно успешно продолжили литературную карьеру, хотя как писатель Берна был сильнее и ярче. Любопытствующие могут углубиться в сравнение обоих авторов во французской статье.
Как бы то ни было, у Сен-Марку была и есть своя преданная аудитория. Французкие читатели, вернее читательницы, обычно отмечают общую светлую интонацию ее книг, прекрасный язык и выразительные описания. Лирические зарисовки парижских уголков - едва ли не бо́льшая часть очарования "Фаншетты", а уж монмартрские главы вообще могут служить неплохим туристическим буклетом. Не удивлюсь, если поводом к написанию повести стало открытие в 1954 году Музея Монмартра.
"Музей истории Монмартра", который должен был раскрыть свои двери в двухстах метрах от улицы Норвен, был чем-то вроде музея Гревен. С помощью картин, диаграмм и восковых фигур там рассказывалось туристам о прошлом живописного Холма, когда виноградники покрывали его склоны, о временах деревянных мельниц и монашек, кузин красивой Габриэль д’Эстрэ, о той эпохе, когда здесь прогуливался добрый король Анри, разглядывая столицу, которую собирался завоевать, и о веке ресторанов - «Черного кота», «Кролика Жиля», известных всему Парижу… Не забыли и знаменитых художников каждого поколения: Ренуара, Тулуз-Лотрека, Утрилло, Пикассо - всех, кто посещал Бато-Лавуар, и даже ту мастерскую, в которой Фаншетта позировала Антуану Берлиу."
И, конечно, художник Франсиск Пульбо. С него и начинается Монмартр "Фаншетты".
"- Видишь, это идут маленькие пульбо?! - И Даниэль Мартэн указала Фаншетте на юных граждан Монмартра.
- Их всех так зовут? - удивленно спросила Фаншетта. - Все до одного Пульбо?
- Ну да, все.
- Какая большая семья! - с изумлением сказала девочка, насчитавшая до сорока детей.
Адвокат Мартэн начала было объяснять Фаншетте, что в большую семью пульбо входит все молодое население 18-го района Парижа, потому что художник Пульбо, рисовавший детей Монмартра, оставил им свое имя в наследство..."
Проживший на Монмартре почти всю жизнь, Пульбо прославился рисунками местных маленьких оборвышей - до конца 1940-х между улицей Лепик и авеню Жюно существовал большой квартал бедных домов, настоящие трущобы, населенные бедняками, апашами, нищими художниками. Пульбо сделал множество зарисовок, акварелей и открыток с изображениями гаменов Монмартра - дерзких, несчастных и жизнелюбивых. Рисунки Пульбо пользовались большой популярностью, и имя художника стало нарицательным для уличных мальчишек, "вырастающих на Монмартре, как трава между камнями мостовой".
Сам бездетный, Пульбо отдал много сил, чтобы как-то улучшить жизнь своих названных детей. В 1922 году он организовал для них рождественский праздник с елкой и подарками, ставший затем ежегодным. Специальные благотворительные представления для детей из нуждающихся семей устраивали в Мулен-Руж и, благодаря дружбе Пульбо со знаменитыми клоунами братьями Фрателлини, в цирке Медрано.
В 1923 году Пульбо открыл на Монмартре детский диспансер, а несколькими годами позже он подарил всему Монмартру "Fête des Vendanges" - праздник сбора винограда.
"Словно ферма где-нибудь в Борделэ Монмартр позволяет себе роскошь иметь собственный виноградник - последний из тех, что покрывали когда-то все его склоны. Он называется «виноградником Габриэллы».
Чтобы торжественно отметить день сбора винограда, в Париже каждый год устраивается большое праздничное шествие. Впереди идут музыканты, за ними - сборщицы винограда, одетые по моде 900-х годов - в шуршащих платьях с осиными талиями; на головах у них фальшивые шиньоны, выложенные в форме ручек от кувшинов, - прическа, пленявшая когда-то наших бабушек. В авангарде шагает отряд девчонок и мальчишек, оборванных, курносых, хитроглазых. Они лихо открывают шествие грохотом барабанов."
Пытаясь спасти самобытность и очарование "деревни Монмартр" от стремительной коммерческой застройки, Пульбо предложил разбить на пустыре, где некогда находился кабачок "Сад прекрасной Габриель", небольшой общественный виноградник. Власти пошли навстречу, и в 1934 году виноградник на между улицами Сен-Венсан и де Соль дал первый урожай. С тех пор в каждый год октябре Монмартр устраивает веселый праздник сбора винограда с парадами, угощениями, фейерверками и маленькими барабанщиками-пульбо, а выручка от продажи вина идёт на социальные нужды округа.
Франсиск Пульбо умер в 1946 году. В его честь на кладбище Монмартра установлен бронзовый бюст, а короткий проход между площадью Кальвер и улицей Норвен получил его имя. Похоже, что и повесть Сен-Марку, по крайней мере отчасти, была данью памяти Пульбо.
Одной из самых значительных работ Франсиска Пульбо были иллюстрации к роману Леона Фрапье "Детский сад". Это история девушки из разорившейся респектабельной семьи, которая находит свое призвание в заботе о малышах с бедной рабочей окраины. Ненужные, нелюбимые, заброшенные дети идут в открытый для них детский сад, потому что там есть человек, которому они небезразличны.
Заключительные строки "Фаншетты" звучат почти в унисон с "Детским садом":
"Парижский муниципалитет постановил выстроить в саду Норвен городок для детей. В этом городке все беспризорные пульбо, вырастающие на Монмартре, как трава между камнями мостовой, найдут себе убежище и помощь. Понимаешь? Все фаншетты, все бишу, все марсиане, которым так часто недоставало поддержки и крова."
Наивный, романтический финал.
Джеймс Барри закончил свою сказку сухой иронией:
"Всех мальчишек вскоре устроили в школу, и ровно через неделю они подумали, какие они ослы, что не остались на острове. Но было уже поздно, и вскоре они освоились и сделались обыкновенными людьми, как я, или вы, или какой-нибудь Дженкинс-младший."
А что же сад Фаншетты? Был ли он на самом деле?
И да, и нет.
Но это уже другая история.
"- Славная фея пузырей, я дарю тебе Париж! - произнес он. - Теперь тебе придется обойти его вдоль и поперек, как королева обходит свои владения…
Фаншетта улыбнулась… Целые поколения людей воздвигали Париж для нее и для всех, кто его любит. На минуту девочке и в самом деле показалось, что весь город принадлежит ей.
- Иногда я думаю, что у каждого из нас есть свое счастье, что оно бродит где-то на одной из пяти тысяч парижских улиц. Мы можем мимо него пройти, не заметив, отбросив его ногой, как мячик… Или, может быть, оно неуловимо, как мыльный пузырь?"
Фаншетта и ее братишка живут в заброшенном домике посреди большого и изрядно запущенного сада. Там есть еще несколько ветхих домов, ждущих сноса, но пока населенных разномастными обитателями, а полуразрушенный особняк захватила компания малолетних оборвышей - "тех, кого не любят, кого бьют, к кому придираются, кто часто бывает голоден и всегда во всем виноват". Шестеро мальчишек - угрюмый Танк, рыжий Головешка, робкий Красивые-Листья, плутоватый весельчак Нерон и неразлучные двойняшки Пьер и Поль - сплотились, чтобы противостоять миру, который их отверг. У каждого из мальчишек есть родители, но настоящее тепло и заботу они находят у этой хрупкой девочки и платят ей ответной преданностью. Они становятся ее друзьями, верными защитниками и просто детьми, нуждающимися в доме и любви.
Это маленькая парижская баллада, нежная и немного печальная. Взлетает цепочка радужных пузырьков, звучит песенка о юной парижанке, а лоза Монмартра исправно заполняет бутылки вином - наполовину туристический аттракцион, наполовину плод отчаянного местного патриотизма.
Повесть пусть и не блещет глубинами, но трогает сердечностью и любовно выписанными городскими пейзажами. Хочется взять ее с собой и кружить с нею по улочкам Монмартра, которого парижане называют попросту "Холм". Милая и очень французская книга.
С легким английским акцентом.
Перечитаем еще раз:
"...каждый день Танк читал в глазах кого-нибудь, что он плохой, испорченный, пропащий человек и не имеет права есть их хлеб, потому что способен на… И Танк сеял панику, Танк всем вокруг внушал страх. А, в сущности, ему так хотелось, чтобы к нему хорошо относились…
Достаточно было поглядеть на огненную гриву Головешки, чтобы понять, что этот мальчик с претензией на образованность - единственный обладатель школьного аттестата! - был обречён на такое прозвище с той самой минуты, как избавился от классической клички «Рыжик».
Красивые-Листья, самый робкого из шестерых , кто краснел, как барышня, когда его слишком внимательно разглядывали. Бедняга Красивые-Листья находил себя безобразным - и он не ошибался.
Нерон ни в чём не был похож на своих товарищей. Ведь его вывезли из Италии вместе с целой вереницей сестёр и братьев, которые все увидели свет где-то между Сорренто и Неаполем... Он отлично показывал фокусы, умел невероятно изгибаться во все стороны, играл на аккордеоне.
Пьер и Поль, которых все называли «Парой», потому что никто никогда их не видел порознь, почти каждый вечер убегали к своим друзьям, чтобы спастись от тяжёлого кулака землекопа.
<...>
Фаншетта, держа керосиновую лампу в руке, решилась приоткрыть ставни.
Действительно, вся банда марсиан с Монмартра выстроилась перед ее домиком. Каждый из них, за исключением Танка, держал в руке пакет. При появлении Фаншетты на секунду воцарилось молчание..."
Теперь немного по-другому:
"Первым проходит Болтун. Он вполне отважный парень, только ужасно невезучий... Следом идет Кончик, самый веселый и жизнерадостный, а за ним - Малышка. Ему кажется, что он хорошо помнит то время, когда он еще не потерялся, и поэтому поглядывает на всех сверху вниз. Четвертым шагает Кудряш. Он такой отчаянный озорник и так часто несет наказание за свое озорство, что, когда Питер требует: «Пусть встанет тот, кто это натворил», - Кудряш тут же вскакивает, не задумываясь над тем, кто виноват на самом деле. Дальше идут Двойняшки. Их бессмысленно описывать потому что обязательно окажется, что говоришь не про того, а про другого.
<...>
Дверь открылась, и на пороге показалась Венди. Они как по команде сняли шапки.
Венди смотрела на них удивленно."
Строчки из разных книг плавно перетекают друг в друга:
"Через несколько минут все шесть марсиан, и вдобавок Хромой на руках у Красивых-Листьев, сидели верхом на ящиках Фаншетты. Девочка разожгла керосиновую печку, стараясь как можно меньше дымить, и выкрутила побольше фитиль лампы - ей очень хотелось хорошо разглядеть бездомных детей, которых она должна была завоевать. Наконец-то она их видела вблизи…
Танк посмотрел Фаншетте прямо в глаза. Смеется она над ними или…
И тогда Фаншетта в первый раз заговорила с ним.
- Видишь, Танк… я вас всех уже давно знаю, - ласково сказала она. - Мне даже кажется, я ждала вас…
- Тетенька Венди, будь нашей мамой!
- Да!- сказала Венди и просияла. - Я бы очень хотела. Только я не знаю, справлюсь ли я. Я ведь еще только девочка.
- Это неважно - сказал Питер, как будто он прекрасно разбирался в мамах. - Нам нужно, чтобы ты была как мама. И все.
- По-моему, как раз я такая и есть, - сказала Венди.
- Такая, такая, - закричали все, - мы сразу это поняли!"
Питер Пэн родился из веселой игры мальчиков Дэвис и грустной сказки "Белая птичка". В "Белой птичке" есть несколько вставных глав о малыше, который сбежал из детской в Кенсингтонский сад - вскоре эти главы выпустили отдельным изданием. Кенсингтонский сад, описанный Джеймсом Барри едва ли не до каждой дорожки, предстал волшебным зеленым островом посреди большого города. Иллюстрации точно воспроизводили его карту и виды.
"Питер Пэн в Кенсингтонском саду" читался как романтический путеводитель по любимому лондонскому уголку, и главным героем там был Кенсингтонский сад. Самому Питеру Пэну Барри воздал должное в пьесе "Питер Пэн: мальчик, который не хотел расти", позднее переработанной в повесть - о вечном мальчике и маленькой женщине, и эта книга могла быть исповедью, но никогда не была детской сказкой.
Дети получили адаптированный вариант - для них в 1915 году Мэй Байрон с разрешения Барри подготовила сокращенную редакцию книги с привычным нам названием "Питер Пэн и Венди".
Жани Сен-Марку взяла у Барри основные мотивы: "зеленое логово", потерянные мальчишки и девочка, которая дарит им чувство дома. В "Фаншетте" есть даже своя своенравная Дин-Динь - девочка по имени Милое-Сердечко:
"...она вовсе не собиралась делить с Фаншеттой покровительство банды. Пусть марсиане часто были к ней и суровы и насмешливы, - все-таки это подобие дружбы было единственным источником тепла для Милого-Сердечка. Ее приучили ничем не делиться."
"Вы думаете, Динь-Динь исполнилась благодарности к Венди за то, что она за нее заступилась? Да ничего подобного! Эти феи очень странные существа. Ей никогда еще так не хотелось ущипнуть Венди, как в этот момент."
Книга Сен-Марку вышла в 1955 году в популярной серии для подростков "Bibliotheque Rouge et Or". "Всем детям, которых любят дома, которые не знают ни страха, ни голода, ни холода, чтобы они могли понять, что значит быть одиноким, испуганным и голодным. И всем несчастным детям, которые жаждут надежды," - гласило предисловие.
Любопытно, что в том же году и в той же серии вышла известная у нас повесть Поля Берна "Лошадь без головы" - и тоже о детях бедняков! Возможно, это был некий социальный заказ: Сен-Марку была признанным автором повестей "для девочек", острые темы для нее не характерны. К слову, работа для "Bibliotheque Rouge et Or" принесла Жани Сен-Марку и Полю Берна не только писательские дивиденды: через пару лет после выхода книг о парижских сорванцах они стали мужем и женой. Оба достаточно успешно продолжили литературную карьеру, хотя как писатель Берна был сильнее и ярче. Любопытствующие могут углубиться в сравнение обоих авторов во французской статье.
Как бы то ни было, у Сен-Марку была и есть своя преданная аудитория. Французкие читатели, вернее читательницы, обычно отмечают общую светлую интонацию ее книг, прекрасный язык и выразительные описания. Лирические зарисовки парижских уголков - едва ли не бо́льшая часть очарования "Фаншетты", а уж монмартрские главы вообще могут служить неплохим туристическим буклетом. Не удивлюсь, если поводом к написанию повести стало открытие в 1954 году Музея Монмартра.
"Музей истории Монмартра", который должен был раскрыть свои двери в двухстах метрах от улицы Норвен, был чем-то вроде музея Гревен. С помощью картин, диаграмм и восковых фигур там рассказывалось туристам о прошлом живописного Холма, когда виноградники покрывали его склоны, о временах деревянных мельниц и монашек, кузин красивой Габриэль д’Эстрэ, о той эпохе, когда здесь прогуливался добрый король Анри, разглядывая столицу, которую собирался завоевать, и о веке ресторанов - «Черного кота», «Кролика Жиля», известных всему Парижу… Не забыли и знаменитых художников каждого поколения: Ренуара, Тулуз-Лотрека, Утрилло, Пикассо - всех, кто посещал Бато-Лавуар, и даже ту мастерскую, в которой Фаншетта позировала Антуану Берлиу."
И, конечно, художник Франсиск Пульбо. С него и начинается Монмартр "Фаншетты".
"- Видишь, это идут маленькие пульбо?! - И Даниэль Мартэн указала Фаншетте на юных граждан Монмартра.
- Их всех так зовут? - удивленно спросила Фаншетта. - Все до одного Пульбо?
- Ну да, все.
- Какая большая семья! - с изумлением сказала девочка, насчитавшая до сорока детей.
Адвокат Мартэн начала было объяснять Фаншетте, что в большую семью пульбо входит все молодое население 18-го района Парижа, потому что художник Пульбо, рисовавший детей Монмартра, оставил им свое имя в наследство..."
Проживший на Монмартре почти всю жизнь, Пульбо прославился рисунками местных маленьких оборвышей - до конца 1940-х между улицей Лепик и авеню Жюно существовал большой квартал бедных домов, настоящие трущобы, населенные бедняками, апашами, нищими художниками. Пульбо сделал множество зарисовок, акварелей и открыток с изображениями гаменов Монмартра - дерзких, несчастных и жизнелюбивых. Рисунки Пульбо пользовались большой популярностью, и имя художника стало нарицательным для уличных мальчишек, "вырастающих на Монмартре, как трава между камнями мостовой".
Сам бездетный, Пульбо отдал много сил, чтобы как-то улучшить жизнь своих названных детей. В 1922 году он организовал для них рождественский праздник с елкой и подарками, ставший затем ежегодным. Специальные благотворительные представления для детей из нуждающихся семей устраивали в Мулен-Руж и, благодаря дружбе Пульбо со знаменитыми клоунами братьями Фрателлини, в цирке Медрано.
В 1923 году Пульбо открыл на Монмартре детский диспансер, а несколькими годами позже он подарил всему Монмартру "Fête des Vendanges" - праздник сбора винограда.
"Словно ферма где-нибудь в Борделэ Монмартр позволяет себе роскошь иметь собственный виноградник - последний из тех, что покрывали когда-то все его склоны. Он называется «виноградником Габриэллы».
Чтобы торжественно отметить день сбора винограда, в Париже каждый год устраивается большое праздничное шествие. Впереди идут музыканты, за ними - сборщицы винограда, одетые по моде 900-х годов - в шуршащих платьях с осиными талиями; на головах у них фальшивые шиньоны, выложенные в форме ручек от кувшинов, - прическа, пленявшая когда-то наших бабушек. В авангарде шагает отряд девчонок и мальчишек, оборванных, курносых, хитроглазых. Они лихо открывают шествие грохотом барабанов."
Пытаясь спасти самобытность и очарование "деревни Монмартр" от стремительной коммерческой застройки, Пульбо предложил разбить на пустыре, где некогда находился кабачок "Сад прекрасной Габриель", небольшой общественный виноградник. Власти пошли навстречу, и в 1934 году виноградник на между улицами Сен-Венсан и де Соль дал первый урожай. С тех пор в каждый год октябре Монмартр устраивает веселый праздник сбора винограда с парадами, угощениями, фейерверками и маленькими барабанщиками-пульбо, а выручка от продажи вина идёт на социальные нужды округа.
Франсиск Пульбо умер в 1946 году. В его честь на кладбище Монмартра установлен бронзовый бюст, а короткий проход между площадью Кальвер и улицей Норвен получил его имя. Похоже, что и повесть Сен-Марку, по крайней мере отчасти, была данью памяти Пульбо.
Одной из самых значительных работ Франсиска Пульбо были иллюстрации к роману Леона Фрапье "Детский сад". Это история девушки из разорившейся респектабельной семьи, которая находит свое призвание в заботе о малышах с бедной рабочей окраины. Ненужные, нелюбимые, заброшенные дети идут в открытый для них детский сад, потому что там есть человек, которому они небезразличны.
Заключительные строки "Фаншетты" звучат почти в унисон с "Детским садом":
"Парижский муниципалитет постановил выстроить в саду Норвен городок для детей. В этом городке все беспризорные пульбо, вырастающие на Монмартре, как трава между камнями мостовой, найдут себе убежище и помощь. Понимаешь? Все фаншетты, все бишу, все марсиане, которым так часто недоставало поддержки и крова."
Наивный, романтический финал.
Джеймс Барри закончил свою сказку сухой иронией:
"Всех мальчишек вскоре устроили в школу, и ровно через неделю они подумали, какие они ослы, что не остались на острове. Но было уже поздно, и вскоре они освоились и сделались обыкновенными людьми, как я, или вы, или какой-нибудь Дженкинс-младший."
А что же сад Фаншетты? Был ли он на самом деле?
И да, и нет.
Но это уже другая история.