Как аргонавты в старину...
"Как аргонавты в старину,
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Руном" (с)
Сеанс 3 июля 2016.
Лаборатория исследователей.
Уже во время входа в погружение пошло ощущение быстрого полета через полупрозрачный туннель, на одном из поворотов явственно проступил огромный ночной город, много цветов и огней, башни, сложные прозрачные конические и кристаллические конструкции. Обнаружила себя (традиционно) лежащей в высокой траве и смотрящей на облака в дневном свете. Но когда встала и огляделась, оказалось, что город никуда не делся, виднеется неподалеку и тропинка к нему. Посмотрела на руки, они были измененные, но человеческой формы, просвечивающиеся насквозь, только контуры угадывались, и цветные сполохи иногда пробегали. На вопрос могу ли уплотниться, легко поменяла состояние и руки стали как в реальной жизни, такие же свои.
Отправились изучать город. Передвижение трудностей не составляло, в принципе, оно происходило силой мысли, достаточно подумать о том, где тебе нужно оказаться. То есть, тропинка не понадобилась. В городе вокруг собралась целая толпа самых разнообразных по форме существ, некоторые произвольно меняли эту форму, но большинство (почти все) были полу- или совсем прозрачные с угадываемыми контурами и цветными вспышками внутри, или вообще - плазмоидами. Я из всех была самая «плотная» что ли. И эта плотность как раз и вызвала такой интерес - спрашивали, зачем понадобилось так сильно сгущаться, и не лучше ли вернуться в удобное и привычное просвечивающееся состояние. Общение происходит не на словах, информация как бы идет изнутри, объемными пакетами, которые можно либо просто поверхностно считать, либо, при желании вопрошающего, достаточно подробно распаковать. Вернулась в прозрачность. На вопрос, что за город, пришел ответ «Сон» или «Сонм». На вопрос, есть ли в городе семья, пришел странный ответ, что могу попробовать их поискать, но гораздо важнее то, что я здесь работала раньше, в каком-то исследовательском центре. Что-то изучала или синтезировала, создавала.
Переместились в этот научный центр, он огромный, много оборудования сложного назначения, прозрачные лаборатории, совершенно непонятные динамические конструкции, геометрия нарушает обычные законы, но при этом все очень гармонично и симметрично, соблюдена решетчатая структура, через многомерность просматриваются платоновы тела и золотые сечения, синергия фантазии и математики, одним словом. Здание организовано по принципу цветка, где каждый лепесток - отдельный корпус, все они связаны несколькими галереями по окружности, а в центре - своего рода банк данных (библиотека), устроенный на манер высотной башни. Все стеллажи центральной башни заполнены книгами, точнее, модулями в форме книг, сложными энергоинформационными устройствами, к которым просто подключаешься, взяв в руки или даже на расстоянии, запросив нужный сектор знаний.
Весь этот лабораторный центр занимается изучением пропорции тьмы и света в эволюционных процессах, как аспектов одного и того же. Природой, а главное, условностью, категорий добро и зло, их взаимопроникновением друг в друга. Вопросами свободы воли, отделенности и связи с Источником, основами дуальности, проблемами наследования исходных параметров и вмешательства случая, поиском наиболее оптимальных алгоритмов развития систем, составленных из разных комбинаций сознания, материи и энергии. Все эти и многие другие факторы берутся за основу для составления экспериментальных моделей и изучения их жизненного потенциала. То есть, очень утрированно, берется столько-то частей света, столько - тьмы, добавляется определенный процент воли, памяти о своем происхождении и т.д. Задача - найти идеальный баланс.
Весь город - это своего рода алхимическая силиконовая долина вселенского масштаба. Тут нет определенной цивилизации или расы, работают группами и поодиночке, команды собираются из представителей самых разных частей света. В основном все жители выбирают форму прозрачного энергетического сгустка, поскольку это красиво и очень удобно, очертания или произвольные, или такие, как были в исходном теле. Но все это вообще не имеет значения на том уровне развития, который представляет большинство работающих тут ученых, многие из них вообще никогда не спускались в плотные низшие миры. Вся планета не принадлежит к какой либо звездной системе, по крайней мере, в обычном понимании. Она выведена в обособленную зону, типа оффшора, в котором нет ни временных, ни экологических, ни законодательных, ни территориальных, ни ресурсных, ни каких либо других ограничений творчеству. Собственно, она представляет собой один огромный наукоград и несколько сотен исследовательских полигонов, вся остальная территория отведена для жизни и отдыха сотрудников и их семей, каждый формирует свое рекреационное пространство на собственный вкус, оно очень пластично и легко трансформируется.
Условие только одно - все исследовательские проекты проводятся в специально созданных лабораторных условиях, не на живых осознанных организмах или реальных сообществах, тем более - мирах. Ставить опыты на биологическом материале, наделенном сознанием, запрещено. К услугам ученых - оборудование, которое позволяет с детальной точностью воссоздать любые самые сложные и масштабные эксперименты, но они все равно остаются лишь симуляторами. Только после того, как будет собрана исчерпывающая статистика, учтены все варианты и возможные отклонения в десятках поколений, можно подавать проект на комиссию по практическому внедрению. При этом чаще всего проекты возвращаются, на что-то вроде этической или иной смысловой доработки.
Кого-то из главных управляющих городом позвать не удалось, пришел ответ, что они очень заняты и нет смысла отвлекать их по пустякам. Руководство лаборатории, где ранее работала, также не вызвалось на контакт, «нечего из праздного любопытства дергать». Дали понять, что на данном этапе все интересующие вопросы можно задать библиотекарю, тем более, что он будет рад пообщаться.
Библиотекарь внешне выглядит так же, как и все жители, разве что в его структуре меньше прозрачности, а больше плазмы, форму меняет время от времени, но чаще это просто динамический плазмоид.
Очень дружелюбный. Назвался Схим. Сказал, что хорошо помнит, когда работала здесь раньше, звали меня тогда Тау (или Туэ, или Тиу, или Туа, как то так..). Занималась в лаборатории тем, что искала формулу. Идеальную формулу. Создавала различные условия в смоделированных мирах, запускала в них разные пропорции света, тьмы, воли, любви и пр. и изучала, как это работает. Исследование было успешным, получены хорошие результаты, но чем дальше и лучше продвигался проект, тем большего приближения к истине хотелось. Увлеклась.
Искусственно созданные лабораторные модели, при всей их реалистичности, перестали устраивать, поскольку считала, что при всем совершенстве они недостаточно отражали действительные процессы и не позволяли до конца учесть вариантность развития всех факторов. Синтетические модели не позволяли проследить все причины и следствия. Не хватало правдивых естественных условий. Придумала свой способ. С помощью библиотечных архивов (отсюда и дружба с библиотекарем) находила миры, которые полностью подходили под ту или иную выведенную формулу, и отправлялась их исследовать непосредственно изнутри, внедрялась в них сама. Таким образом, не нарушалось главное условие работы в этом научном центре, но эксперименты из искусственно созданных симуляторов переносились в настоящие полевые условия. Это был вообще другой уровень изучения, работа закипела.
Миров бесчисленное множество и, покопавшись в списках, можно всегда найти композицию, которая полностью отвечает критериям той или иной научной задачи. При этом, понятно, что такие путешествия далеко не так безопасны для исследователя, как искусственные модели, синтезированные в инкубаторе, высоки риски того, что можно запутаться. Погруженность в ситуацию изнутри - как палка о двух концах, с одной стороны, ты гораздо лучше понимаешь изучаемый процесс, с другой - нарушается основное правило естесствоиспытателя, ты перестаешь быть бесстрастным зрителем, регистрирующим изменения со стороны, а становишься действующим лицом всего спектакля. В этом и был главный подвох.
Одержимость ученого.. Из каждой экспедиции возвращалась все более воодушевленной, с уверенностью, что уже почти нащупала главный принцип идеального баланса, все ближе и ближе к нему. Ту тонкую грань, когда есть достаточно отделенности от Источника, для того, чтобы быть индивидуальной творческой единицей, развиваться и эволюционировать, и при этом не сваливаться в иллюзию тождественности себя с материальным миром и его проявлениями, не погружаться в мрак и отчаянье оторванности от света. Отыскивала все более сложные и многогранные миры и все глубже в них «залипала», пытаясь разгадать тайну универсальной формулы и вычислить недостающие слагаемые в уравнении. Вылазки становились реально опасными, нередко «вляпывалась» куда не следовало и несколько раз уже даже достаточно сильно пострадала, теряла в них важные аспекты себя или, наоборот, цепляла лишнее.
По прибытию в лабораторию приходилось все больше фрагментов возвращать или вычищать, каждый раз требовалась некоторая починка, сборка и ремонт всех систем организма и тонких тел, благо, процесс уборки запустить было совсем не сложно. Но постепенно стала пренебрегать этой обязательной процедурой, самоуверенно отмахиваться от друзей и знакомых, которые напоминали о важности регулярных чисток. Обычная легкомысленность: ничего со мной не случится, сейчас я только еще вот туда и туда сгоняю, а потом уже одним махом все уберу и верну на место, я сильная, я крутая, все под контролем.
Поначалу в одиночку, налегке, не совалась, конечно. Первые экспедиции тщательно продумывались и пристраивались, были обязательно групповыми, то есть кто-то всегда был на страховке, кто-то контролировал ситуацию извне. Но потом стало проще и удобнее делать все самой, чем собирать большую группу, изучать предпосылки, взвешивать и просчитывать исходы заранее. Из серии, некогда объяснять, на месте разберусь. Несмотря на игнорирование всех правил безопасности, такие одиночные вылазки долго сходили с рук, хотя случались и довольно серьезные повреждения или потери, иногда даже на уровне оболочек, где-то чем-то заражалась, где-то попадала в ловушку, пытались куда-то привязать, заставить служить. Чем в более сложные миры ходила, тем сложнее было из них выбираться.
Фокус исследования тоже постепенно сместился. От баланса света и тьмы все больше стала уходить к той «побочке», которая возникает на уровне развития конкретного мира, когда в действие общих вселенских законов и порядков начинают вмешиваться локальные мутные истории, энтропия, не питающая ни свет, ни тьму, а кормящая только лишь саму себя. Состедоточилась на природе зла и отличиях его от тьмы со светом. Погрязла в поисках причин того, почему загробные, потусторонние, темные миры часто оказываются совсем не тождественны реальному злу, и, наоборот, самые благие и светлые намерения нередко оборачиваются горем и болью. Почему отрицательные, негативные эмоции имеют свойство накапливаться гораздо быстрее, чем положительные. Почему один лишь свет, не окрашенный, не оттененный эмоциями, не несет в себе истинной любви. Откуда вообще берется страдание и желание его причинять, мучить, что лежит в корне этой энергии, что это вообще - извращенное отклонение или норма. Что есть отрицание и подавление.
Нижние миры - это всего лишь изнанка высших. В одних больше света, в других - меньше. Но это не сильно влияет на количество «побочки», проблемы с ней возникают на любых уровнях. Тьма - это вообще суть материи, а землю как материю даже в обиходе часто называют грязью. Это нормально. Но чем и как измеряется мерзость? Как эта величина ведет себя при смене отношения к ней: если начать ее игнорировать, она изменит свои параметры? А если попробовать ее взвешивать, оценивать, учитывать, осуждать, что происходит, помимо того, что сам заражаешься ею же?
Вот и нахваталась. Так или иначе, такое плотное взаимодействие с природой негатива не могло не сказаться, особенно, при халатном отношении к "санитарии". Профилактика тоже была условная, ставила внутренние защиты и блоки, конечно, но без помощи специалистов. Существом была крайне сильным, поэтому все крупное и заметное стряхивала без проблем обычно, но вот пыли и мелкого мусора накопилось немало.
В этом месте библиотекарь напомнил, что в его ведомстве есть камера специальной очистки, которой раньше так часто пренебрегала, и что можно ей воспользоваться прямо сейчас, тем более, что он успел ее усовершенствовать. Она помогает восстановить оболочки, вернуть потерянные части, собраться и почиститься. Камера оказалась сложной сферической конструкцией, внушительных размеров, в центре - что-то наподобие колбы с дверью, немного напоминает кабинку скан-досмотра в аэропортах. Камера на стержне уезжает наверх, в сферу. Функциональное назначение этой сферы - многократно усиливать внутренний посыл к сборке и целостности, избавлению от лишнего, трансформации. Нужно просто сильно сосредоточиться и позвать все свои частички. Сфера стремительно раскручивается, камера наполняется светом - в центре розоватым, снизу - золотистым, сверху - белым. В этом свете переливаются мелкие частички. Камера работает как магнит. По телу - много динамики, сильная вибрация.
Идет ощущение, что все тело разложилось на атомы, каждая частица отдельно сама по себе повисла в воздухе. Какое то количество серой обычной пыли при этом просеялось из тела вниз и преобразовалось в золотые частички. Что-то меняется в позвоночнике, он становится как будто инкрустированным разноцветными камушками, они прошивают энергоинформационными нитями сферу и сгущаются по мере приближения, а ближе к позвоночнику начинают сиять каждый своим светом, поскольку тело почти прозрачное, это все выглядит очень красиво. На физике чувствуется много тепла в ногах, они как будто в тазике с горячей водой, возвращается энергия. В груди образуется воронка, тоже очень ощутимо, идет расширение, раздвигается место. В это отверстие входит крупный розовый кристалл (хотя розовый - вообще не самый любимый цвет), размером почти с грудную клетку, он начинает сильно раскручиваться. Похожий прозрачный камень пару раз приходил и вставал на место в груди и раньше пару раз, но никогда до этого не раскручивался. Точнее, теперь это уже не совсем камень, скорее - кристаллическая решетка с узлами и ребрами жесткости, в движении, наполненная внутри какой-то целительной субстанцией, розово-золотого цвета.
Появилась информация, что главная потеря за время этих многочисленных экспедиций - доверие. Но его не получится обрести здесь, в этой камере, поскольку она чинит более поверхностные энергоструктуры. А умение доверять - слишком глубоко. Что в районе живота стоит какой то экран из чего-то, напоминающего фольгу, это было способом защиты жизненно важных функций во время путешествий. Частично этот экран сформировала сама, частично - кто-то помог. Так произошло, и тогда это могло быть полезным. Сама по себе эта фольга - двойного назначения. С одной стороны служит очень сильным средством защиты, с другой - это мощный блок сразу нескольких важных представлений, доверие - только одно из них. Эту фольгу нельзя просто снять, она, пусть и инородная, уже вросла и стала частью энергооболочки. Но можно попробовать ее трансформировать, как бы оживить, сделать органической и внедрить в тело. Переработать и видоизменить, сделав естественной частью себя. Тогда она будет выполнять только защитные функции, но перестанет глушить нужные качества.
Вообще, ничего нельзя, не разобравшись, просто так отрывать и выбрасывать. Можно только переработать. Это, в том числе, также было одним из предметов исследования, не получилось изучить до конца, но главное успела понять. Когда ты что-то отвергаешь, закрываешься, не признаешь, ты теряешь себя. Твое все равно к тебе вернется, но уже в другой ипостаси, возможно, куда более опасной. Даже, если тебе это совсем не нравится, нужно изучить и интегрировать весь свой опыт, особенно отрицательный. Чем неприятнее тебе собственные проявления, тем важнее в них разобраться. Конечно, речь не про то, чтобы копаться в очевидно отвратительных вещах, это как раз то, что не смогла исследовать до конца - где грань и откуда вообще они взялись.
Все идет из одного Источника, значит в любой, самой отвратительной вещи тоже есть природа этого Источника. Раз они появились, значит в их возникновении тоже какой-то смысл, некий опыт, пусть чудовищный и непостижимый, даже запредельный по своей жестокости, но он должен быть. И его нельзя осуждать. Как бы это странно не звучало, но как только ты начинаешь что-либо осуждать и отвергать, то ты начинаешь это питать. Впадать, проваливаться в игру. Это очень тонкая грань. Опасная, скользкая, тонкая как ниточка тропинка над пропастью, нащупать зыбкую черту между принятием и отторжением. Когда видишь в себе эмоцию, которая не нравится, и подавляешь ее, отвергаешь, то ты, по сути, отрываешь и выкидываешь частичку себя, а нужно идти сквозь нее, работать с ней.
Можно провести аналогию с тем, что если бы наше Высшее Я (для которого мы являемся такими же несовершенными частичными проекциями и лучами внимания, как для нас - отдельные эмоции), забыло и отвергло нас за нашу ограниченность и уплощенность, несоответствие высшим аспектам.. Мы же пробиваемся к нему и его любви несмотря на все свои недостатки. Также и наши страх, лень или эгоизм - мы для них, по сути, тоже являемся, некоторым образом, высшим я, вселюбящим и всепрощающим, мудрым и полноценным, не раздробленным. И когда мы перечеркиваем в себе какие то проявления, пусть и не самые белые и пушистые, и не хотим иметь с ними ничего общего, то мы их убиваем, свои же низшие аспекты. Подавляем собственные проявления, вместо того, чтобы с ними работать. Таким образом мы немножко убиваем самих себя.
Задача всмотреться в них, понять все условия, не то, чтобы личную драму каждого из этих аспектов, но хотя бы почувствовать причины их падения в низкую вибрацию. Разглядеть, откуда и почему они взялись, увидеть свет и принять его, протянуть свой луч. Если половину того, что не нравится, вытаскивать и выбрасывать, а половину просто отвергать и забывать, результатом может стать скатывание, уход от Источника. Ошибка исследовательская была как раз в том, что стала изучать это излишне подробно и глубоко, погружаться в слишком тяжелые состояния. Это породило осуждение, неприятие, деление на хорошо и плохо.
Пока нет ответа, что надо было делать, эксперимет остался не закноченным, компромиссное решение так и не было найдено.
…
Вмешались странные силы и оборвали скайп-сессию на самом интересном месте..
Пришлось перезагружаться и на скорую руку погружаться снова, чтобы поблагодарить библиотекаря и договориться о следующих встречах. Он ответил, что ждет в любое время, поскольку мы много общались ранее, ведь камера восстановления и портал выхода в миры тоже входят в библиотечный фонд. Мало кто ими пользуется постоянно, да и вообще не так часто сотрудники центра выбираются к нему за информацией, все больше заказывают и получают ее удаленно.
Еще - что могу гулять где угодно по городу и планете, но лучше в прозрачном, привычном для местных виде и поначалу особо не приставать к каждому встречному с расспросами. Что книги в библиотеке сейчас мне недоступны, не смогу подключиться с имеющейся частотой, но дальше видно будет. Портал в миры тоже еще не по зубам, по этой же причине, еще и опасно, может растащить на запчасти. А вот камерой можно пользоваться регулярно, правда, не слишком часто.Ее функционал очень прост - в разы усиливает собственный внутренний импульс на сборку и трансформацию, поэтому в зависимости от запроса и конкретного состояния могут прорабатываться различные запросы, в зависимости от актуальности запроса.
Подарил кулон-подвеску, который выглядел как хрустальный флакончик с радужными искрами внутри. Назначение - накопитель и хранитель информации, когда придет что-то важное или понадобится что-то вспомнить, запаковать или распаковать, можно "взять" его в руки и настроиться на нужную волну данных.
Потом еще в течение недели шла домашняя работа по распаковке загруженного в сеансе и пришедшего после. Примерно через неделю все это вылилось в целый конспект на предмет устройства миров
Спешим мы, бросив дом,
Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,
За Золотым Руном" (с)
Сеанс 3 июля 2016.
Лаборатория исследователей.
Уже во время входа в погружение пошло ощущение быстрого полета через полупрозрачный туннель, на одном из поворотов явственно проступил огромный ночной город, много цветов и огней, башни, сложные прозрачные конические и кристаллические конструкции. Обнаружила себя (традиционно) лежащей в высокой траве и смотрящей на облака в дневном свете. Но когда встала и огляделась, оказалось, что город никуда не делся, виднеется неподалеку и тропинка к нему. Посмотрела на руки, они были измененные, но человеческой формы, просвечивающиеся насквозь, только контуры угадывались, и цветные сполохи иногда пробегали. На вопрос могу ли уплотниться, легко поменяла состояние и руки стали как в реальной жизни, такие же свои.
Отправились изучать город. Передвижение трудностей не составляло, в принципе, оно происходило силой мысли, достаточно подумать о том, где тебе нужно оказаться. То есть, тропинка не понадобилась. В городе вокруг собралась целая толпа самых разнообразных по форме существ, некоторые произвольно меняли эту форму, но большинство (почти все) были полу- или совсем прозрачные с угадываемыми контурами и цветными вспышками внутри, или вообще - плазмоидами. Я из всех была самая «плотная» что ли. И эта плотность как раз и вызвала такой интерес - спрашивали, зачем понадобилось так сильно сгущаться, и не лучше ли вернуться в удобное и привычное просвечивающееся состояние. Общение происходит не на словах, информация как бы идет изнутри, объемными пакетами, которые можно либо просто поверхностно считать, либо, при желании вопрошающего, достаточно подробно распаковать. Вернулась в прозрачность. На вопрос, что за город, пришел ответ «Сон» или «Сонм». На вопрос, есть ли в городе семья, пришел странный ответ, что могу попробовать их поискать, но гораздо важнее то, что я здесь работала раньше, в каком-то исследовательском центре. Что-то изучала или синтезировала, создавала.
Переместились в этот научный центр, он огромный, много оборудования сложного назначения, прозрачные лаборатории, совершенно непонятные динамические конструкции, геометрия нарушает обычные законы, но при этом все очень гармонично и симметрично, соблюдена решетчатая структура, через многомерность просматриваются платоновы тела и золотые сечения, синергия фантазии и математики, одним словом. Здание организовано по принципу цветка, где каждый лепесток - отдельный корпус, все они связаны несколькими галереями по окружности, а в центре - своего рода банк данных (библиотека), устроенный на манер высотной башни. Все стеллажи центральной башни заполнены книгами, точнее, модулями в форме книг, сложными энергоинформационными устройствами, к которым просто подключаешься, взяв в руки или даже на расстоянии, запросив нужный сектор знаний.
Весь этот лабораторный центр занимается изучением пропорции тьмы и света в эволюционных процессах, как аспектов одного и того же. Природой, а главное, условностью, категорий добро и зло, их взаимопроникновением друг в друга. Вопросами свободы воли, отделенности и связи с Источником, основами дуальности, проблемами наследования исходных параметров и вмешательства случая, поиском наиболее оптимальных алгоритмов развития систем, составленных из разных комбинаций сознания, материи и энергии. Все эти и многие другие факторы берутся за основу для составления экспериментальных моделей и изучения их жизненного потенциала. То есть, очень утрированно, берется столько-то частей света, столько - тьмы, добавляется определенный процент воли, памяти о своем происхождении и т.д. Задача - найти идеальный баланс.
Весь город - это своего рода алхимическая силиконовая долина вселенского масштаба. Тут нет определенной цивилизации или расы, работают группами и поодиночке, команды собираются из представителей самых разных частей света. В основном все жители выбирают форму прозрачного энергетического сгустка, поскольку это красиво и очень удобно, очертания или произвольные, или такие, как были в исходном теле. Но все это вообще не имеет значения на том уровне развития, который представляет большинство работающих тут ученых, многие из них вообще никогда не спускались в плотные низшие миры. Вся планета не принадлежит к какой либо звездной системе, по крайней мере, в обычном понимании. Она выведена в обособленную зону, типа оффшора, в котором нет ни временных, ни экологических, ни законодательных, ни территориальных, ни ресурсных, ни каких либо других ограничений творчеству. Собственно, она представляет собой один огромный наукоград и несколько сотен исследовательских полигонов, вся остальная территория отведена для жизни и отдыха сотрудников и их семей, каждый формирует свое рекреационное пространство на собственный вкус, оно очень пластично и легко трансформируется.
Условие только одно - все исследовательские проекты проводятся в специально созданных лабораторных условиях, не на живых осознанных организмах или реальных сообществах, тем более - мирах. Ставить опыты на биологическом материале, наделенном сознанием, запрещено. К услугам ученых - оборудование, которое позволяет с детальной точностью воссоздать любые самые сложные и масштабные эксперименты, но они все равно остаются лишь симуляторами. Только после того, как будет собрана исчерпывающая статистика, учтены все варианты и возможные отклонения в десятках поколений, можно подавать проект на комиссию по практическому внедрению. При этом чаще всего проекты возвращаются, на что-то вроде этической или иной смысловой доработки.
Кого-то из главных управляющих городом позвать не удалось, пришел ответ, что они очень заняты и нет смысла отвлекать их по пустякам. Руководство лаборатории, где ранее работала, также не вызвалось на контакт, «нечего из праздного любопытства дергать». Дали понять, что на данном этапе все интересующие вопросы можно задать библиотекарю, тем более, что он будет рад пообщаться.
Библиотекарь внешне выглядит так же, как и все жители, разве что в его структуре меньше прозрачности, а больше плазмы, форму меняет время от времени, но чаще это просто динамический плазмоид.
Очень дружелюбный. Назвался Схим. Сказал, что хорошо помнит, когда работала здесь раньше, звали меня тогда Тау (или Туэ, или Тиу, или Туа, как то так..). Занималась в лаборатории тем, что искала формулу. Идеальную формулу. Создавала различные условия в смоделированных мирах, запускала в них разные пропорции света, тьмы, воли, любви и пр. и изучала, как это работает. Исследование было успешным, получены хорошие результаты, но чем дальше и лучше продвигался проект, тем большего приближения к истине хотелось. Увлеклась.
Искусственно созданные лабораторные модели, при всей их реалистичности, перестали устраивать, поскольку считала, что при всем совершенстве они недостаточно отражали действительные процессы и не позволяли до конца учесть вариантность развития всех факторов. Синтетические модели не позволяли проследить все причины и следствия. Не хватало правдивых естественных условий. Придумала свой способ. С помощью библиотечных архивов (отсюда и дружба с библиотекарем) находила миры, которые полностью подходили под ту или иную выведенную формулу, и отправлялась их исследовать непосредственно изнутри, внедрялась в них сама. Таким образом, не нарушалось главное условие работы в этом научном центре, но эксперименты из искусственно созданных симуляторов переносились в настоящие полевые условия. Это был вообще другой уровень изучения, работа закипела.
Миров бесчисленное множество и, покопавшись в списках, можно всегда найти композицию, которая полностью отвечает критериям той или иной научной задачи. При этом, понятно, что такие путешествия далеко не так безопасны для исследователя, как искусственные модели, синтезированные в инкубаторе, высоки риски того, что можно запутаться. Погруженность в ситуацию изнутри - как палка о двух концах, с одной стороны, ты гораздо лучше понимаешь изучаемый процесс, с другой - нарушается основное правило естесствоиспытателя, ты перестаешь быть бесстрастным зрителем, регистрирующим изменения со стороны, а становишься действующим лицом всего спектакля. В этом и был главный подвох.
Одержимость ученого.. Из каждой экспедиции возвращалась все более воодушевленной, с уверенностью, что уже почти нащупала главный принцип идеального баланса, все ближе и ближе к нему. Ту тонкую грань, когда есть достаточно отделенности от Источника, для того, чтобы быть индивидуальной творческой единицей, развиваться и эволюционировать, и при этом не сваливаться в иллюзию тождественности себя с материальным миром и его проявлениями, не погружаться в мрак и отчаянье оторванности от света. Отыскивала все более сложные и многогранные миры и все глубже в них «залипала», пытаясь разгадать тайну универсальной формулы и вычислить недостающие слагаемые в уравнении. Вылазки становились реально опасными, нередко «вляпывалась» куда не следовало и несколько раз уже даже достаточно сильно пострадала, теряла в них важные аспекты себя или, наоборот, цепляла лишнее.
По прибытию в лабораторию приходилось все больше фрагментов возвращать или вычищать, каждый раз требовалась некоторая починка, сборка и ремонт всех систем организма и тонких тел, благо, процесс уборки запустить было совсем не сложно. Но постепенно стала пренебрегать этой обязательной процедурой, самоуверенно отмахиваться от друзей и знакомых, которые напоминали о важности регулярных чисток. Обычная легкомысленность: ничего со мной не случится, сейчас я только еще вот туда и туда сгоняю, а потом уже одним махом все уберу и верну на место, я сильная, я крутая, все под контролем.
Поначалу в одиночку, налегке, не совалась, конечно. Первые экспедиции тщательно продумывались и пристраивались, были обязательно групповыми, то есть кто-то всегда был на страховке, кто-то контролировал ситуацию извне. Но потом стало проще и удобнее делать все самой, чем собирать большую группу, изучать предпосылки, взвешивать и просчитывать исходы заранее. Из серии, некогда объяснять, на месте разберусь. Несмотря на игнорирование всех правил безопасности, такие одиночные вылазки долго сходили с рук, хотя случались и довольно серьезные повреждения или потери, иногда даже на уровне оболочек, где-то чем-то заражалась, где-то попадала в ловушку, пытались куда-то привязать, заставить служить. Чем в более сложные миры ходила, тем сложнее было из них выбираться.
Фокус исследования тоже постепенно сместился. От баланса света и тьмы все больше стала уходить к той «побочке», которая возникает на уровне развития конкретного мира, когда в действие общих вселенских законов и порядков начинают вмешиваться локальные мутные истории, энтропия, не питающая ни свет, ни тьму, а кормящая только лишь саму себя. Состедоточилась на природе зла и отличиях его от тьмы со светом. Погрязла в поисках причин того, почему загробные, потусторонние, темные миры часто оказываются совсем не тождественны реальному злу, и, наоборот, самые благие и светлые намерения нередко оборачиваются горем и болью. Почему отрицательные, негативные эмоции имеют свойство накапливаться гораздо быстрее, чем положительные. Почему один лишь свет, не окрашенный, не оттененный эмоциями, не несет в себе истинной любви. Откуда вообще берется страдание и желание его причинять, мучить, что лежит в корне этой энергии, что это вообще - извращенное отклонение или норма. Что есть отрицание и подавление.
Нижние миры - это всего лишь изнанка высших. В одних больше света, в других - меньше. Но это не сильно влияет на количество «побочки», проблемы с ней возникают на любых уровнях. Тьма - это вообще суть материи, а землю как материю даже в обиходе часто называют грязью. Это нормально. Но чем и как измеряется мерзость? Как эта величина ведет себя при смене отношения к ней: если начать ее игнорировать, она изменит свои параметры? А если попробовать ее взвешивать, оценивать, учитывать, осуждать, что происходит, помимо того, что сам заражаешься ею же?
Вот и нахваталась. Так или иначе, такое плотное взаимодействие с природой негатива не могло не сказаться, особенно, при халатном отношении к "санитарии". Профилактика тоже была условная, ставила внутренние защиты и блоки, конечно, но без помощи специалистов. Существом была крайне сильным, поэтому все крупное и заметное стряхивала без проблем обычно, но вот пыли и мелкого мусора накопилось немало.
В этом месте библиотекарь напомнил, что в его ведомстве есть камера специальной очистки, которой раньше так часто пренебрегала, и что можно ей воспользоваться прямо сейчас, тем более, что он успел ее усовершенствовать. Она помогает восстановить оболочки, вернуть потерянные части, собраться и почиститься. Камера оказалась сложной сферической конструкцией, внушительных размеров, в центре - что-то наподобие колбы с дверью, немного напоминает кабинку скан-досмотра в аэропортах. Камера на стержне уезжает наверх, в сферу. Функциональное назначение этой сферы - многократно усиливать внутренний посыл к сборке и целостности, избавлению от лишнего, трансформации. Нужно просто сильно сосредоточиться и позвать все свои частички. Сфера стремительно раскручивается, камера наполняется светом - в центре розоватым, снизу - золотистым, сверху - белым. В этом свете переливаются мелкие частички. Камера работает как магнит. По телу - много динамики, сильная вибрация.
Идет ощущение, что все тело разложилось на атомы, каждая частица отдельно сама по себе повисла в воздухе. Какое то количество серой обычной пыли при этом просеялось из тела вниз и преобразовалось в золотые частички. Что-то меняется в позвоночнике, он становится как будто инкрустированным разноцветными камушками, они прошивают энергоинформационными нитями сферу и сгущаются по мере приближения, а ближе к позвоночнику начинают сиять каждый своим светом, поскольку тело почти прозрачное, это все выглядит очень красиво. На физике чувствуется много тепла в ногах, они как будто в тазике с горячей водой, возвращается энергия. В груди образуется воронка, тоже очень ощутимо, идет расширение, раздвигается место. В это отверстие входит крупный розовый кристалл (хотя розовый - вообще не самый любимый цвет), размером почти с грудную клетку, он начинает сильно раскручиваться. Похожий прозрачный камень пару раз приходил и вставал на место в груди и раньше пару раз, но никогда до этого не раскручивался. Точнее, теперь это уже не совсем камень, скорее - кристаллическая решетка с узлами и ребрами жесткости, в движении, наполненная внутри какой-то целительной субстанцией, розово-золотого цвета.
Появилась информация, что главная потеря за время этих многочисленных экспедиций - доверие. Но его не получится обрести здесь, в этой камере, поскольку она чинит более поверхностные энергоструктуры. А умение доверять - слишком глубоко. Что в районе живота стоит какой то экран из чего-то, напоминающего фольгу, это было способом защиты жизненно важных функций во время путешествий. Частично этот экран сформировала сама, частично - кто-то помог. Так произошло, и тогда это могло быть полезным. Сама по себе эта фольга - двойного назначения. С одной стороны служит очень сильным средством защиты, с другой - это мощный блок сразу нескольких важных представлений, доверие - только одно из них. Эту фольгу нельзя просто снять, она, пусть и инородная, уже вросла и стала частью энергооболочки. Но можно попробовать ее трансформировать, как бы оживить, сделать органической и внедрить в тело. Переработать и видоизменить, сделав естественной частью себя. Тогда она будет выполнять только защитные функции, но перестанет глушить нужные качества.
Вообще, ничего нельзя, не разобравшись, просто так отрывать и выбрасывать. Можно только переработать. Это, в том числе, также было одним из предметов исследования, не получилось изучить до конца, но главное успела понять. Когда ты что-то отвергаешь, закрываешься, не признаешь, ты теряешь себя. Твое все равно к тебе вернется, но уже в другой ипостаси, возможно, куда более опасной. Даже, если тебе это совсем не нравится, нужно изучить и интегрировать весь свой опыт, особенно отрицательный. Чем неприятнее тебе собственные проявления, тем важнее в них разобраться. Конечно, речь не про то, чтобы копаться в очевидно отвратительных вещах, это как раз то, что не смогла исследовать до конца - где грань и откуда вообще они взялись.
Все идет из одного Источника, значит в любой, самой отвратительной вещи тоже есть природа этого Источника. Раз они появились, значит в их возникновении тоже какой-то смысл, некий опыт, пусть чудовищный и непостижимый, даже запредельный по своей жестокости, но он должен быть. И его нельзя осуждать. Как бы это странно не звучало, но как только ты начинаешь что-либо осуждать и отвергать, то ты начинаешь это питать. Впадать, проваливаться в игру. Это очень тонкая грань. Опасная, скользкая, тонкая как ниточка тропинка над пропастью, нащупать зыбкую черту между принятием и отторжением. Когда видишь в себе эмоцию, которая не нравится, и подавляешь ее, отвергаешь, то ты, по сути, отрываешь и выкидываешь частичку себя, а нужно идти сквозь нее, работать с ней.
Можно провести аналогию с тем, что если бы наше Высшее Я (для которого мы являемся такими же несовершенными частичными проекциями и лучами внимания, как для нас - отдельные эмоции), забыло и отвергло нас за нашу ограниченность и уплощенность, несоответствие высшим аспектам.. Мы же пробиваемся к нему и его любви несмотря на все свои недостатки. Также и наши страх, лень или эгоизм - мы для них, по сути, тоже являемся, некоторым образом, высшим я, вселюбящим и всепрощающим, мудрым и полноценным, не раздробленным. И когда мы перечеркиваем в себе какие то проявления, пусть и не самые белые и пушистые, и не хотим иметь с ними ничего общего, то мы их убиваем, свои же низшие аспекты. Подавляем собственные проявления, вместо того, чтобы с ними работать. Таким образом мы немножко убиваем самих себя.
Задача всмотреться в них, понять все условия, не то, чтобы личную драму каждого из этих аспектов, но хотя бы почувствовать причины их падения в низкую вибрацию. Разглядеть, откуда и почему они взялись, увидеть свет и принять его, протянуть свой луч. Если половину того, что не нравится, вытаскивать и выбрасывать, а половину просто отвергать и забывать, результатом может стать скатывание, уход от Источника. Ошибка исследовательская была как раз в том, что стала изучать это излишне подробно и глубоко, погружаться в слишком тяжелые состояния. Это породило осуждение, неприятие, деление на хорошо и плохо.
Пока нет ответа, что надо было делать, эксперимет остался не закноченным, компромиссное решение так и не было найдено.
…
Вмешались странные силы и оборвали скайп-сессию на самом интересном месте..
Пришлось перезагружаться и на скорую руку погружаться снова, чтобы поблагодарить библиотекаря и договориться о следующих встречах. Он ответил, что ждет в любое время, поскольку мы много общались ранее, ведь камера восстановления и портал выхода в миры тоже входят в библиотечный фонд. Мало кто ими пользуется постоянно, да и вообще не так часто сотрудники центра выбираются к нему за информацией, все больше заказывают и получают ее удаленно.
Еще - что могу гулять где угодно по городу и планете, но лучше в прозрачном, привычном для местных виде и поначалу особо не приставать к каждому встречному с расспросами. Что книги в библиотеке сейчас мне недоступны, не смогу подключиться с имеющейся частотой, но дальше видно будет. Портал в миры тоже еще не по зубам, по этой же причине, еще и опасно, может растащить на запчасти. А вот камерой можно пользоваться регулярно, правда, не слишком часто.Ее функционал очень прост - в разы усиливает собственный внутренний импульс на сборку и трансформацию, поэтому в зависимости от запроса и конкретного состояния могут прорабатываться различные запросы, в зависимости от актуальности запроса.
Подарил кулон-подвеску, который выглядел как хрустальный флакончик с радужными искрами внутри. Назначение - накопитель и хранитель информации, когда придет что-то важное или понадобится что-то вспомнить, запаковать или распаковать, можно "взять" его в руки и настроиться на нужную волну данных.
Потом еще в течение недели шла домашняя работа по распаковке загруженного в сеансе и пришедшего после. Примерно через неделю все это вылилось в целый конспект на предмет устройства миров