Дирихле о Якоби: трудная работа размышления
Неисчерпаемый запас сведений и собственных мыслей, находившийся во всякое время в полном распоряжении Якоби; гениальная сила ума, дававшая ему средства приспособляться к понятиям каждого возраста и всякой индивидуальности, и наконец оригинальный, юмористический и все предметы резко-очерчивающий способ выражения давали великому геометру необыкновенное значение также и в общественном быту, - значение, коему способствовала еще всегдашняя готовность его излагать без всякого приготовления предметы науки. Готовность эта проистекала из самой глубины его характера, находившего удовлетворение только в преодолении затруднений, и потому он любил знакомить с результатами науки даже тех, которые не обладали знаниями, по-видимому, необходимыми для уразумения излагаемых истин. Только в этих случаях он хотел быть уверен, что те, с которыми он беседовал, находили действительный интерес в науке. Встречая же бессмысленное любопытство или же слыша положительно-выскаываемые мнения от людей, никогда не подвергавшихся трудной работе размышления, он терял терпение и оканчивал разговор ироническим, часто резким замечанием.
Это из речи П.Г. Лежена-Дирихле "Жизнь и ученая деятельность Якоби". Далее он приводит отрывок из письма Якоби, в котором тот говорит об этой самой трудной работе размышления:
Тяжкий труд совершил я и тяжкий труд я совершаю. Прилежание и память не приводят здесь к цели, они только последние слуги движущейся отвлеченной мысли. Но упорное и напряженное размышление требует больших усилий, чем самое продолжительное прилежание. И если мне удалось беспрерывным упражнением в размышлении приобрести в нем некоторую силу, то несправедливо было бы думать, что приобретение это далось мне без труда, как следствие какой-либо счастливой способности. Тяжкие, тяжкие труды переносил я и трепет размышления часто губительно потрясал мой организм. Правда, сознание приобретенных сил - прекраснейшая награда этого труда и в месте с тем поощрение - не ослабевая продолжать начатое. Люди без мысли, незнакомые с трудом и следовательно незнакомые и с этим сознанием, стараются уничтожить утешение последнего и таким образом отнять единственную опору бодрости на трудном пути. Они называют сознание собственной свободы и самостоятельности - ведь только в движении мысли человек свободен и у себя - самодовольностью и самонадеянностью. Всякий, носящий в груди своей идею какой-либо науки, не может оценивать вещи иначе, как по степени проявления в них человеческого разума, и потому многое, достойное внимания в глазах прочих, теряет свое значение, будучи измерено этим масштабом. Так и меня часто упрекали в самонадеянности, или же, желая осудить меня и произнося величайшую похвалу, говорили, что я горд относительно всего низшего и смирен только перед высшим. Но, прилагая то бесконечное мерило к миру внешнему и внутреннему, мы не можем слишком высоко оценивать себя, ибо всегда имеем перед глазами бесконечно высшую цель и ограниченность собственных сил.Я всегда буду пребывать в той гордости и в том смирении, да всегда буду стараться быть еще гордее и еще смиреннее.
Это из речи П.Г. Лежена-Дирихле "Жизнь и ученая деятельность Якоби". Далее он приводит отрывок из письма Якоби, в котором тот говорит об этой самой трудной работе размышления:
Тяжкий труд совершил я и тяжкий труд я совершаю. Прилежание и память не приводят здесь к цели, они только последние слуги движущейся отвлеченной мысли. Но упорное и напряженное размышление требует больших усилий, чем самое продолжительное прилежание. И если мне удалось беспрерывным упражнением в размышлении приобрести в нем некоторую силу, то несправедливо было бы думать, что приобретение это далось мне без труда, как следствие какой-либо счастливой способности. Тяжкие, тяжкие труды переносил я и трепет размышления часто губительно потрясал мой организм. Правда, сознание приобретенных сил - прекраснейшая награда этого труда и в месте с тем поощрение - не ослабевая продолжать начатое. Люди без мысли, незнакомые с трудом и следовательно незнакомые и с этим сознанием, стараются уничтожить утешение последнего и таким образом отнять единственную опору бодрости на трудном пути. Они называют сознание собственной свободы и самостоятельности - ведь только в движении мысли человек свободен и у себя - самодовольностью и самонадеянностью. Всякий, носящий в груди своей идею какой-либо науки, не может оценивать вещи иначе, как по степени проявления в них человеческого разума, и потому многое, достойное внимания в глазах прочих, теряет свое значение, будучи измерено этим масштабом. Так и меня часто упрекали в самонадеянности, или же, желая осудить меня и произнося величайшую похвалу, говорили, что я горд относительно всего низшего и смирен только перед высшим. Но, прилагая то бесконечное мерило к миру внешнему и внутреннему, мы не можем слишком высоко оценивать себя, ибо всегда имеем перед глазами бесконечно высшую цель и ограниченность собственных сил.Я всегда буду пребывать в той гордости и в том смирении, да всегда буду стараться быть еще гордее и еще смиреннее.