Как не оставить науку без денег
Моя колонка на gzt.ru
© tamu-science
Пока в Европе бастуют «синие воротнички» и офисные работники, в России на улицу вышли те, кто с бунтом и вовсе не ассоциируется,- ученые.
21 октября прошел митинг профсоюза сотрудников Российской академии наук. Ученые выступали против снижения финансирования, требовали увеличения средств, выделяемых на исследования, повышения зарплат и стипендий. Эта акция была не первой и, судя по всему, не последней.
Где деньги?!
Денег российским ученым действительно не хватает. Но только ли в недостаточном финансировании дело? Или проблема еще и в том, что даже те средства, которые есть, не доходят до места назначения из-за бездарного менеджмента? В том, что система распределения РАН неэффективна, а менять ее не могут и не хотят?
В 2010 году государство выделило РАН 48,7 млрд рублей (для сравнения- в 2005 году было 20 млрд рублей). Однако институты по-прежнему недостаточно хорошо оборудованы, зарплаты ученых и стипендии аспирантов мизерны. При том что фонд заработной платы составляет основную часть бюджета РАН (78% в 2010 году), средний доход научного сотрудника в Москве равен 9595 рублям. В регионах и того меньше. Прожить на такую сумму, конечно, невозможно.
В то же время в РАН существует огромный «кадровый балласт». Около 60% от общего числа научных работников неэффективны, показывает исследование Центра стратегических разработок. Бюджет РАН вырос на 28,7 млрд рублей с 2005 по 2010 год. При этом общее количество научных публикаций россиян за рубежом не увеличивается с 1990 года, цитируемость наших статей- 0,6% от средней в мире.
Беда с публикациями объясняется еще и тем, что российские ученые плохо владеют английским языком. Его знают только 27% опрошенных, выяснил Центр стратегических разработок. Среди молодых ученых- 34%. С точки зрения современных требований, это очень мало. С таким уровнем нельзя не только публиковаться в иностранных журналах, но и изучать зарубежные работы. А без этого невозможна интеграция в мировую науку. Удивительно то, что такая отстраненность от мирового научного сообщества пропагандируется сверху.
Достаточно вспомнить одиозное высказывание президента РАН Юрия Осипова относительно необходимости изучения учеными английского языка. Он тогда прокомментировал нашумевшую историю с «Институтом белки» (так было написано название Института белка на сайте РАН, переведенное в программе-переводчике). Осипов сказал: «Знаете, если человек- специалист высокого класса, то он будет и русский язык изучать, и читать статьи на русском. Это что за странная постановка вопроса? Почему мы, российские наши люди, должны учить английский язык, чтобы читать работы на английском языке, а там- нет?»
Итог- отсталость, зашоренность и неспособность к конкуренции. По состоянию на 2010 год Нобелевские премии были вручены 806 лауреатам, из них всего 16 получили ученые с российским гражданством. В США получено 320 Нобелевских премий, в Великобритании- 119. МГУ находится на 38-м месте по количеству нобелевских лауреатов, имеющих к нему отношение. Причем трое из них: Борис Пастернак, Андрей Сахаров и Михаил Горбачев- награждены не за научные достижения.
Вырисовывается печальная картина. Более половины сотрудников РАН получают зарплаты, фактически не принося ничего взамен. Те, кто мог бы показывать лучшие результаты при условии достаточного финансирования, лишены такой возможности. В итоге бедствуют все, а наука стоит на месте.
Недешево и сердито
Система распределения средств сегодня такова: РАН получает деньги напрямую из госбюджета и затем распределяет их в НИИ и другие подведомственные ей научные центры. Таким образом, РАН выступает в роли надзирательного органа, распределяющего блага. Средства падают в огромный общий котел и дальнейший их путь не всегда предсказуем. Заявки на гранты РАН требуют лоббирования, серьезные научные оценки получить невозможно из-за коррупции, цитирует слова ученых автор исследования «Оценка состояния Российской Академии Наук» Сергей Белановский.
Академия- структура громоздкая и, мягко говоря, немолодая. Средний возраст руководства составляет 65 лет. Доля старших возрастов среди научного персонала РАН заметно возросла с 1991 по 2005 год: в группе 60-69 лет- в 3,9 раза, в группе 70 лет и старше- в 2 раза. В то же время иностранные исследования показывают, что ученые в возрасте 30-35 лет делают больше открытий, чем их старшие коллеги. Это обусловлено возрастной активностью, энтузиазмом, отсутствием укоренившихся установок и т.д.
Центр стратегических разработок выяснил: среди неэффективных сотрудников больше половины имеют научные степени. Соответственно, они же обладают более высоким статусом и уполномочены принимать решения. Таким образом, на многих постах оседают люди, давно отошедшие от реальной научной работы. Менеджмент осуществляется неэффективно, даже те деньги, которые выделяются, расходуются нерационально. Способная молодежь не решается посвятить себя бессребреническому служению науке, и вряд ли их можно в этом винить. Амбициозные ученые отчаиваются получить средства на свои разработки и возможность распоряжаться собой и эмигрируют. И, как показывает пример Андрея Гейма и Константина Новоселова, достигают замечательных успехов, к которым Россия уже не имеет отношения.
«Первый Гейм мы уже проиграли». Такой грустный каламбур появился после того, как Андрей Гейм заявил о том, что не собирается возвращаться в Россию. Что ж, возможно, нынешние успешные ученые уже не поверят в жизнеспособность отечественной науки и не захотят вернуться. Однако еще есть шанс сделать так, чтобы следующее поколение захотело и смогло работать на родине.
Оздоровительные процедуры
Проведенные в России и США опросы показали: у нас с уважением к профессии ученого относится всего 1% опрошенных, в США- 56%. Западная система финансирования науки в корне отличается от российской. Большинство исследований в США проводятся при университетах, гранты привлекаются на конкретные проекты. Средства поступают от заинтересованного бизнеса, государства, в виде частных пожертвований (часто от бывших выпускников).
Такая система выгодна всем. Университеты поддерживают свой имидж и благосостояние. Руководство исследовательских центров привлекает недорогие по сравнению с именитыми учеными кадры. Студенты получают опыт, достойную плату и прекрасные перспективы. Крупные корпорации заказывают разработки и отбирают лучшие умы для своих нужд. Что получает государство, очевидно.
Конечно, полное копирование западной системы невозможно и вряд ли целесообразно. Если все средства будут направляться в вузы, это реанимирует студенческую науку, но с чем останутся эффективные «взрослые» ученые? Важное достоинство западного принципа финансирования- отличная от российской иерархия распределения. Организации и фонды, в которых аккумулируются деньги, на основании экспертных оценок выдают целевые гранты, то есть под конкретные проекты, а не на науку в целом. Главное отличие от российской системы в том, что эти фонды не имеют собственных подведомственных лабораторий. Таким образом, средства идут вовне, а не исчезают в бюрократических лабиринтах единой структуры.
В 2007 году разгорелся скандал между РАН и Министерством образования. Министерство предложило вместо академиков назначать на должности вице-президентов РАН менеджеров, над президиумом предлагалось учредить наблюдательный совет из чиновников. Идея была принята в штыки в РАН и вызывала неодобрение в обществе: только ученые, а не чиновники могут распоряжаться государственными средствами в научных целях. Воплощено предложение Минобразования не было.
Возможно, в таком виде проводить реформу не стоило. Решать судьбу науки действительно должны люди, которые имеют к ней отношение. Однако РАН отказывается от любых серьезных попыток реорганизации, т.к. передача кому-либо права распределять финансы доказала бы ее ненужность.
Согласиться с этим академия не может. Безусловно, ответственные за финансирование люди должны отличать перспективные проекты от псевдонаучных. Но в то же время они должны быть эффективными менеджерами, т.к. устаревшая модель доказала свою несостоятельность.
Примеры успешной реализации средств в российской науке есть. В состоянии хронического безденежья исследовательские центры научились привлекать иностранные гранты и добиваться целевого финансирования от представителей бизнеса, планировать расходы и отчитываться о них. Финансированием научных исследований занимаются Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) и Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ). Поддержка РФФИ, например, упоминается в 30% статей, публикуемых российскими учеными в авторитетных научных журналах. По другим данным, таких статей 50%. В 2009 году в открытых письмах поддержку фондам выражали 500 докторов наук, в 2010-м - уже около 2300 ученых.
Стало быть, эффективное распределение денег в российской науке возможно. И при иной организации финансирования люди, не чуждые науки и владеющие навыками менеджмента, могли бы возглавить распределительные фонды.
Помочь может только ликвидация устаревшей структуры финансирования. Структуры, которая не только неэффективно распределяет средства, но и сама поглощает их большую часть. Только принципиально новая система проектного финансирования позволит рационально использовать государственные деньги и даст больше возможностей для привлечения частных инвесторов. И вытащит, наконец, науку из финансовой ямы.
И тогда ученые смогут отдохнуть от выбивания скудных средств, лоббирования своих проектов и подковерных игр. Им не надо будет выходить на улицы, чтобы требовать денег для РАН, от которой потом еще предстоит добиться своего. Они смогут получать гранты на собственные исследования без «любезного» посредничества и лично отчитываться о работе. В общем, займутся наукой.
Читать далее: http://www.gzt.ru/opinion/column/-kak-ne-ostavitj-nauku-bez-deneg-/334789.html?from=copiedlink
© tamu-science
Пока в Европе бастуют «синие воротнички» и офисные работники, в России на улицу вышли те, кто с бунтом и вовсе не ассоциируется,- ученые.
21 октября прошел митинг профсоюза сотрудников Российской академии наук. Ученые выступали против снижения финансирования, требовали увеличения средств, выделяемых на исследования, повышения зарплат и стипендий. Эта акция была не первой и, судя по всему, не последней.
Где деньги?!
Денег российским ученым действительно не хватает. Но только ли в недостаточном финансировании дело? Или проблема еще и в том, что даже те средства, которые есть, не доходят до места назначения из-за бездарного менеджмента? В том, что система распределения РАН неэффективна, а менять ее не могут и не хотят?
В 2010 году государство выделило РАН 48,7 млрд рублей (для сравнения- в 2005 году было 20 млрд рублей). Однако институты по-прежнему недостаточно хорошо оборудованы, зарплаты ученых и стипендии аспирантов мизерны. При том что фонд заработной платы составляет основную часть бюджета РАН (78% в 2010 году), средний доход научного сотрудника в Москве равен 9595 рублям. В регионах и того меньше. Прожить на такую сумму, конечно, невозможно.
В то же время в РАН существует огромный «кадровый балласт». Около 60% от общего числа научных работников неэффективны, показывает исследование Центра стратегических разработок. Бюджет РАН вырос на 28,7 млрд рублей с 2005 по 2010 год. При этом общее количество научных публикаций россиян за рубежом не увеличивается с 1990 года, цитируемость наших статей- 0,6% от средней в мире.
Беда с публикациями объясняется еще и тем, что российские ученые плохо владеют английским языком. Его знают только 27% опрошенных, выяснил Центр стратегических разработок. Среди молодых ученых- 34%. С точки зрения современных требований, это очень мало. С таким уровнем нельзя не только публиковаться в иностранных журналах, но и изучать зарубежные работы. А без этого невозможна интеграция в мировую науку. Удивительно то, что такая отстраненность от мирового научного сообщества пропагандируется сверху.
Достаточно вспомнить одиозное высказывание президента РАН Юрия Осипова относительно необходимости изучения учеными английского языка. Он тогда прокомментировал нашумевшую историю с «Институтом белки» (так было написано название Института белка на сайте РАН, переведенное в программе-переводчике). Осипов сказал: «Знаете, если человек- специалист высокого класса, то он будет и русский язык изучать, и читать статьи на русском. Это что за странная постановка вопроса? Почему мы, российские наши люди, должны учить английский язык, чтобы читать работы на английском языке, а там- нет?»
Итог- отсталость, зашоренность и неспособность к конкуренции. По состоянию на 2010 год Нобелевские премии были вручены 806 лауреатам, из них всего 16 получили ученые с российским гражданством. В США получено 320 Нобелевских премий, в Великобритании- 119. МГУ находится на 38-м месте по количеству нобелевских лауреатов, имеющих к нему отношение. Причем трое из них: Борис Пастернак, Андрей Сахаров и Михаил Горбачев- награждены не за научные достижения.
Вырисовывается печальная картина. Более половины сотрудников РАН получают зарплаты, фактически не принося ничего взамен. Те, кто мог бы показывать лучшие результаты при условии достаточного финансирования, лишены такой возможности. В итоге бедствуют все, а наука стоит на месте.
Недешево и сердито
Система распределения средств сегодня такова: РАН получает деньги напрямую из госбюджета и затем распределяет их в НИИ и другие подведомственные ей научные центры. Таким образом, РАН выступает в роли надзирательного органа, распределяющего блага. Средства падают в огромный общий котел и дальнейший их путь не всегда предсказуем. Заявки на гранты РАН требуют лоббирования, серьезные научные оценки получить невозможно из-за коррупции, цитирует слова ученых автор исследования «Оценка состояния Российской Академии Наук» Сергей Белановский.
Академия- структура громоздкая и, мягко говоря, немолодая. Средний возраст руководства составляет 65 лет. Доля старших возрастов среди научного персонала РАН заметно возросла с 1991 по 2005 год: в группе 60-69 лет- в 3,9 раза, в группе 70 лет и старше- в 2 раза. В то же время иностранные исследования показывают, что ученые в возрасте 30-35 лет делают больше открытий, чем их старшие коллеги. Это обусловлено возрастной активностью, энтузиазмом, отсутствием укоренившихся установок и т.д.
Центр стратегических разработок выяснил: среди неэффективных сотрудников больше половины имеют научные степени. Соответственно, они же обладают более высоким статусом и уполномочены принимать решения. Таким образом, на многих постах оседают люди, давно отошедшие от реальной научной работы. Менеджмент осуществляется неэффективно, даже те деньги, которые выделяются, расходуются нерационально. Способная молодежь не решается посвятить себя бессребреническому служению науке, и вряд ли их можно в этом винить. Амбициозные ученые отчаиваются получить средства на свои разработки и возможность распоряжаться собой и эмигрируют. И, как показывает пример Андрея Гейма и Константина Новоселова, достигают замечательных успехов, к которым Россия уже не имеет отношения.
«Первый Гейм мы уже проиграли». Такой грустный каламбур появился после того, как Андрей Гейм заявил о том, что не собирается возвращаться в Россию. Что ж, возможно, нынешние успешные ученые уже не поверят в жизнеспособность отечественной науки и не захотят вернуться. Однако еще есть шанс сделать так, чтобы следующее поколение захотело и смогло работать на родине.
Оздоровительные процедуры
Проведенные в России и США опросы показали: у нас с уважением к профессии ученого относится всего 1% опрошенных, в США- 56%. Западная система финансирования науки в корне отличается от российской. Большинство исследований в США проводятся при университетах, гранты привлекаются на конкретные проекты. Средства поступают от заинтересованного бизнеса, государства, в виде частных пожертвований (часто от бывших выпускников).
Такая система выгодна всем. Университеты поддерживают свой имидж и благосостояние. Руководство исследовательских центров привлекает недорогие по сравнению с именитыми учеными кадры. Студенты получают опыт, достойную плату и прекрасные перспективы. Крупные корпорации заказывают разработки и отбирают лучшие умы для своих нужд. Что получает государство, очевидно.
Конечно, полное копирование западной системы невозможно и вряд ли целесообразно. Если все средства будут направляться в вузы, это реанимирует студенческую науку, но с чем останутся эффективные «взрослые» ученые? Важное достоинство западного принципа финансирования- отличная от российской иерархия распределения. Организации и фонды, в которых аккумулируются деньги, на основании экспертных оценок выдают целевые гранты, то есть под конкретные проекты, а не на науку в целом. Главное отличие от российской системы в том, что эти фонды не имеют собственных подведомственных лабораторий. Таким образом, средства идут вовне, а не исчезают в бюрократических лабиринтах единой структуры.
В 2007 году разгорелся скандал между РАН и Министерством образования. Министерство предложило вместо академиков назначать на должности вице-президентов РАН менеджеров, над президиумом предлагалось учредить наблюдательный совет из чиновников. Идея была принята в штыки в РАН и вызывала неодобрение в обществе: только ученые, а не чиновники могут распоряжаться государственными средствами в научных целях. Воплощено предложение Минобразования не было.
Возможно, в таком виде проводить реформу не стоило. Решать судьбу науки действительно должны люди, которые имеют к ней отношение. Однако РАН отказывается от любых серьезных попыток реорганизации, т.к. передача кому-либо права распределять финансы доказала бы ее ненужность.
Согласиться с этим академия не может. Безусловно, ответственные за финансирование люди должны отличать перспективные проекты от псевдонаучных. Но в то же время они должны быть эффективными менеджерами, т.к. устаревшая модель доказала свою несостоятельность.
Примеры успешной реализации средств в российской науке есть. В состоянии хронического безденежья исследовательские центры научились привлекать иностранные гранты и добиваться целевого финансирования от представителей бизнеса, планировать расходы и отчитываться о них. Финансированием научных исследований занимаются Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) и Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ). Поддержка РФФИ, например, упоминается в 30% статей, публикуемых российскими учеными в авторитетных научных журналах. По другим данным, таких статей 50%. В 2009 году в открытых письмах поддержку фондам выражали 500 докторов наук, в 2010-м - уже около 2300 ученых.
Стало быть, эффективное распределение денег в российской науке возможно. И при иной организации финансирования люди, не чуждые науки и владеющие навыками менеджмента, могли бы возглавить распределительные фонды.
Помочь может только ликвидация устаревшей структуры финансирования. Структуры, которая не только неэффективно распределяет средства, но и сама поглощает их большую часть. Только принципиально новая система проектного финансирования позволит рационально использовать государственные деньги и даст больше возможностей для привлечения частных инвесторов. И вытащит, наконец, науку из финансовой ямы.
И тогда ученые смогут отдохнуть от выбивания скудных средств, лоббирования своих проектов и подковерных игр. Им не надо будет выходить на улицы, чтобы требовать денег для РАН, от которой потом еще предстоит добиться своего. Они смогут получать гранты на собственные исследования без «любезного» посредничества и лично отчитываться о работе. В общем, займутся наукой.
Читать далее: http://www.gzt.ru/opinion/column/-kak-ne-ostavitj-nauku-bez-deneg-/334789.html?from=copiedlink