V. Информационная лавина (7)
ДИТЯ ПЕРЕМЕН. Моя политическая автобиография
I. Школьные годы чудесные (1) (2) (3) (4) (5)
II. Смерть коммуниста (1) (2)
III. Гонки на лафетах (•)
IV. "Из всех искусств для нас важнейшим..." (1) (2) (3)
V. Информационная лавина (1) (2) (3) (4) (5) (6) (7) - настоящий выпуск
Письмо преподавательницы ПТУ Нины Андреевой, патетически озаглавленное "Не могу поступиться принципами!" и опубликованное в газете "Советская Россия" 13 марта 1988 года, принято считать "манифестом антиперестроечных сил", первой (и по большому счёту единственной) атакой на гласность, спланированной и осуществлённой определёнными кругами высшего партийного руководства. Типа Горбачёв отсутствовал (был в очередной зарубежной поездке), а оставшийся "на хозяйстве" Лигачёв дал санкцию на публикацию письма и его последующий официальный "одобрямс". Пресса переполошилась капитально: дескать, всех нас сейчас закроют-поснимают; не успев дать, тут же забирают обратно и т.д. Честно скажу, весь этот ажиотаж показался мне тогда сильно преувеличенным. Никто никакую гласность никуда не сворачивал, газеты и журналы с "бомбовыми" материалами продолжали исправно поступать и в киоски, и в мой почтовый ящик. Содержимое их при этом становилось всё интересней.
С самого начала 1988 года в толстых журналах разразился бум мемуарной литературы. Константин Симонов "Глазами человека моего поколения", Алексей Аджубей "Те десять лет", Надежда Мандельштам "Воспоминания", Анатолий Жигулин "Чёрные камни", Лев Разгон "Непридуманное", Анна Ларина-Бухарина "Незабываемое" - вот далеко не полный перечень интереснейших публикаций 1988 года. Ревизия сталинского периода советской истории шла полным ходом. Причём чувствовалась за всем этим правда лично пережитого - убеждало очень сильно. А ещё - публикация в "Знамени" шедевральной антиутопии Евгения Замятина "Мы"! А ещё - продолжающийся вал литкритической публицистики! Мои мозги всё сильнее сдвигались в сторону "демократов".
Полным ходом развивалось и перестроечное телевидение. Уже 2 октября 1987 года состоялся первый эфир (причём прямой!) программы "Взгляд". Впрочем, название это она приобрела существенно позже, после рассмотрения многочисленных вариантов, поступивших от телезрителей. Поначалу же она называлась простенько "Информационно-музыкальная программа", выходила в эфир еженедельно поздним вечером по пятницам, подготавливалась редакцией молодёжных программ, в погоне за успехом "До и после полуночи" решившей не отставать от редакции информвещания, и вели её четверо совсем неизвестных и очень молодых людей (трое из них - Александр Любимов, Дмитрий Захаров и Владислав Листьев - станут потом знаменитыми, а четвёртый - ни имени, ни фамилии его я не запомнил - мелькнул на экране единственный раз в той самой первой безымянной программе, после чего исчез навсегда, и больше я никогда его не видел). В этой программе было необычно всё: и хождения ведущих по студии с какими-то бумажками прямо во время эфира с перешагиванием путающихся под ногами проводов от телекамер, и сама атмосфера свободного, импровизационного трёпа ведущих между собой и с гостями в студии, с подколами и смехуёчками, и то, что программа эта хронически не укладывалась в отведённое эфирное время, вываливаясь за его пределы минут на 30-40, а то и на час.
Хочется, конечно, при написании текста избегать банальных фраз, но подчас сделать это бывает крайне тяжело, а потому я иногда буду позволять себе слегка банальничать.
Казалось, в этой программе обитал самый дух свободы, по которому так истосковались мыслящие жители Страны Советов. Свежий ветер дул с телеэкранов прямо в лицо обалдевшим зрителям. Это не был прилизанный сладкоголосый гламур программы Владимира Молчанова, рассчитанный до последнего кадра, до мельчайшего жеста мизинца левой руки ведущего, до тончайшей интонации его вкрадчивого голоса. Это врывалось в нашу жизнь само время, причём в значительной мере будущее время - невиданное, непонятное, непричёсанное, отчасти страшноватое, но невероятно, до сведе́ния скул, желанное.
По понедельникам на работе мы взахлёб обсуждали пятничные эфиры "Взгляда". Однако, информационная плотность этих передач была такой высокой, что мозги отказывались вмещать столько информации зараз - мы с удивлением обнаруживали, что мало что помним к понедельнику из пятничного взглядовского информационного вброса. Сурен предложил записывать - нет, не в современном смысле, тогда такой техники в быту не было, - делать для памяти краткий конспект программы. Идея прижилась. В моих архивах и доныне сохранились несколько листочков с конспектами двух или трёх передач - может, как-нибудь их опубликую.
Вообще 1988 год стал годом результативной борьбы за гласность и годом принятия необратимых решений.
Вернулся из зарубежной поездки Горби и настучал по ушам кой-кому в Политбюро за поддержку письма Нины Андреевой - через пару дней в "Правде" напечатали передовицу с официальной позицией партии: никаких атак на гласность и зажима прессы мы не допустим.
Добился прямого эфира КВН. Теперь все остроактуальные телепередачи выходили только в прямом эфире - другого способа избежать цензурного вмешательства и бдительных редакторских ножниц не было.
Отменили было безлимитную подписку - бумкомбинаты якобы перестали справляться с возросшими заказами типографий. Опять было пошло́ распределение лимитов по предприятиям, сколько какой периодики выделяется на подразделение. Но последовала санкция сверху лимиты снять, а бумагу закупить в Финляндии - и разразился знаменитый подписной бум, в результате которого "Аргументы и факты" со своим 33-миллионным тиражом 1990 года попадут в Книгу Гиннеса.
Ну а о самом важном политическом событии и о самом важном информационном прорыве периода перестройки - в следующем выпуске.
to be continued
В ближайших выпусках:XIX партконференция
Тема Ленина расзакрыта
Выборы-89
Я принимаю решение идти в политику
I. Школьные годы чудесные (1) (2) (3) (4) (5)
II. Смерть коммуниста (1) (2)
III. Гонки на лафетах (•)
IV. "Из всех искусств для нас важнейшим..." (1) (2) (3)
V. Информационная лавина (1) (2) (3) (4) (5) (6) (7) - настоящий выпуск
Письмо преподавательницы ПТУ Нины Андреевой, патетически озаглавленное "Не могу поступиться принципами!" и опубликованное в газете "Советская Россия" 13 марта 1988 года, принято считать "манифестом антиперестроечных сил", первой (и по большому счёту единственной) атакой на гласность, спланированной и осуществлённой определёнными кругами высшего партийного руководства. Типа Горбачёв отсутствовал (был в очередной зарубежной поездке), а оставшийся "на хозяйстве" Лигачёв дал санкцию на публикацию письма и его последующий официальный "одобрямс". Пресса переполошилась капитально: дескать, всех нас сейчас закроют-поснимают; не успев дать, тут же забирают обратно и т.д. Честно скажу, весь этот ажиотаж показался мне тогда сильно преувеличенным. Никто никакую гласность никуда не сворачивал, газеты и журналы с "бомбовыми" материалами продолжали исправно поступать и в киоски, и в мой почтовый ящик. Содержимое их при этом становилось всё интересней.
С самого начала 1988 года в толстых журналах разразился бум мемуарной литературы. Константин Симонов "Глазами человека моего поколения", Алексей Аджубей "Те десять лет", Надежда Мандельштам "Воспоминания", Анатолий Жигулин "Чёрные камни", Лев Разгон "Непридуманное", Анна Ларина-Бухарина "Незабываемое" - вот далеко не полный перечень интереснейших публикаций 1988 года. Ревизия сталинского периода советской истории шла полным ходом. Причём чувствовалась за всем этим правда лично пережитого - убеждало очень сильно. А ещё - публикация в "Знамени" шедевральной антиутопии Евгения Замятина "Мы"! А ещё - продолжающийся вал литкритической публицистики! Мои мозги всё сильнее сдвигались в сторону "демократов".
Полным ходом развивалось и перестроечное телевидение. Уже 2 октября 1987 года состоялся первый эфир (причём прямой!) программы "Взгляд". Впрочем, название это она приобрела существенно позже, после рассмотрения многочисленных вариантов, поступивших от телезрителей. Поначалу же она называлась простенько "Информационно-музыкальная программа", выходила в эфир еженедельно поздним вечером по пятницам, подготавливалась редакцией молодёжных программ, в погоне за успехом "До и после полуночи" решившей не отставать от редакции информвещания, и вели её четверо совсем неизвестных и очень молодых людей (трое из них - Александр Любимов, Дмитрий Захаров и Владислав Листьев - станут потом знаменитыми, а четвёртый - ни имени, ни фамилии его я не запомнил - мелькнул на экране единственный раз в той самой первой безымянной программе, после чего исчез навсегда, и больше я никогда его не видел). В этой программе было необычно всё: и хождения ведущих по студии с какими-то бумажками прямо во время эфира с перешагиванием путающихся под ногами проводов от телекамер, и сама атмосфера свободного, импровизационного трёпа ведущих между собой и с гостями в студии, с подколами и смехуёчками, и то, что программа эта хронически не укладывалась в отведённое эфирное время, вываливаясь за его пределы минут на 30-40, а то и на час.
Хочется, конечно, при написании текста избегать банальных фраз, но подчас сделать это бывает крайне тяжело, а потому я иногда буду позволять себе слегка банальничать.
Казалось, в этой программе обитал самый дух свободы, по которому так истосковались мыслящие жители Страны Советов. Свежий ветер дул с телеэкранов прямо в лицо обалдевшим зрителям. Это не был прилизанный сладкоголосый гламур программы Владимира Молчанова, рассчитанный до последнего кадра, до мельчайшего жеста мизинца левой руки ведущего, до тончайшей интонации его вкрадчивого голоса. Это врывалось в нашу жизнь само время, причём в значительной мере будущее время - невиданное, непонятное, непричёсанное, отчасти страшноватое, но невероятно, до сведе́ния скул, желанное.
По понедельникам на работе мы взахлёб обсуждали пятничные эфиры "Взгляда". Однако, информационная плотность этих передач была такой высокой, что мозги отказывались вмещать столько информации зараз - мы с удивлением обнаруживали, что мало что помним к понедельнику из пятничного взглядовского информационного вброса. Сурен предложил записывать - нет, не в современном смысле, тогда такой техники в быту не было, - делать для памяти краткий конспект программы. Идея прижилась. В моих архивах и доныне сохранились несколько листочков с конспектами двух или трёх передач - может, как-нибудь их опубликую.
Вообще 1988 год стал годом результативной борьбы за гласность и годом принятия необратимых решений.
Вернулся из зарубежной поездки Горби и настучал по ушам кой-кому в Политбюро за поддержку письма Нины Андреевой - через пару дней в "Правде" напечатали передовицу с официальной позицией партии: никаких атак на гласность и зажима прессы мы не допустим.
Добился прямого эфира КВН. Теперь все остроактуальные телепередачи выходили только в прямом эфире - другого способа избежать цензурного вмешательства и бдительных редакторских ножниц не было.
Отменили было безлимитную подписку - бумкомбинаты якобы перестали справляться с возросшими заказами типографий. Опять было пошло́ распределение лимитов по предприятиям, сколько какой периодики выделяется на подразделение. Но последовала санкция сверху лимиты снять, а бумагу закупить в Финляндии - и разразился знаменитый подписной бум, в результате которого "Аргументы и факты" со своим 33-миллионным тиражом 1990 года попадут в Книгу Гиннеса.
Ну а о самом важном политическом событии и о самом важном информационном прорыве периода перестройки - в следующем выпуске.
to be continued
В ближайших выпусках:XIX партконференция
Тема Ленина расзакрыта
Выборы-89
Я принимаю решение идти в политику