ЗАНИМ АТЕЛЬНАЯ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ЛИНГВИСТИКА ОТ ЛОПАТНИКОВА
Оригинал взят у sl_lopatnikov в Как работает НЛП?
.
Я уже как-то посвятил немалый текст обсуждению роли языка в мышлении, с отсылкой к гипотезе Сепира -Уорфа.
Пожалуй, полезны примеры.
Из старых примеров.
Всего-то и было опущено хрущевскими теоретиками в марксовом определении два слова: было "оплата по качеству и количеству общественно-необходимого труда", а стало "короче": "оплата по качеству и количеству труда"... Казалось бы пустячок. А получилось, что платить надо пропорционально количеству пролитого пота. Последствия подмены были катастрофическими. "Говорящий класс" опустили по доходам с первого места на четвертое среди всех отраслей... и превратили ее из защитников и пропаганлистов советской власти в ее врагов...[Spoiler (click to open)]
Или, скажем, употребление слова "репрессии". Всего-то и опущено одно слово "незаконные"... Но одно дело незаконные репрессии - примеров которых так и не смогли привести в сколько-нибудь заметном количестве ни хрущевские, ни последующие геббельсы. Другое дело превратить словупотреблением репрессии вообще - необходимый элемент правосудия, - в синоним "незаконных репрессий"... Вуаля! - Жертвами сталинских репрессий стали и воры, и убийцы и заговорщики, и шпионы, и предатели - и в эту замечательную категорию зачисляется кто угодно... И поди, разбери...
Теперь вот из более свежего: "гомофобия"... Это просто верх НЛП, во-первых, "гомо-" как известно в составных словах означает "подобный". Например, в математике - термин "гомоморфизм" означает отображение с сохранением структуры опеределенных на множестве операций, то есть "подобие". Или "гомогенный" - то однородный, когда каждая часть подобна другой... Ну а "фобия" - это , из психиатрии: "Фобия - это сильно выраженный упорный навязчивый страх, необратимо обостряющийся в определённых ситуациях и не поддающийся полному логическому объяснению. В результате развития фобии человек начинает бояться и соответственно избегать определенных объектов, видов деятельности или ситуаций." То есть "гомофобия" - иррациональный страх подобных! - То есть в одном слове замечательно обозначается, во-первых, что гомосексуалисты ПОДОБНЫ ЛЮДЯМ и, во-вторых, ПСИХИ - это те люди, кто испытывает иррациональный СТРАХ - не БРЕЗГЛИВОСТЬ, а именно СТРАХ! - перед гомиками.
Да и гомосексуализм, как не трудно сообразить, некорректный термин. Вот скажем, правильнее было бы называть их, скажем, "сексопатами", по аналогии, например, с "метеопатами", поскольку гомосекусализм - это очевидная сексуальная патология.
Вот я предлагаю, сделать СЛОВАРЬ - лингвистических мин: слов и словосочетаний, искажающих мышление и ПОДОБРАТЬ К НИМ СООТВЕТСВУЮЩИЕ ПРАВИЛЬНЫЕ ТЕРМИНЫ.
Например "репрессированные" - это ЛОЖНЫЙ термин. Горадо более правильный термин - НАКАЗАННЫЕ. Тогда хочешь - не хочешь придется говорить о "несправедливо наказанных Сталиным", а не просто о "наказанных". А коли так, то сразу ж возникнит вопрос о справедливости/несправедливости наказаний. А это качественно меняет дело. Воров и убийц в "жертвы" тогда не запишешь, и т.д.
Послесловие
Интересная статья и многоаспектная.
Исходная линия - воздействие нейро-лингвистического программирования на состояние социума вещь неоспоримая.
Смещение акцентов, ложные аналогии, корректировка в сторону выхолащивания смысла идеологических установок и трудов классиков, всё это как клавиши-ноты, нажимая на которые, меняют партитуру внутренних идеологических установок социума.
Добавлю к этому очень характерное со времён Перестройки явление, образно названное Сергеем Черняховским "неясным брендом".
По сути, политическая жизнь и борьба со времён последней четверти двадцатого столетия, а если брать в мировом масштабе, то и гораздо раньше, проходит под флёром "неясных брендов".
Так началась сама Перестройка, так и теперь продолжается самоидентификация политических групп, течений, партий.
Понятие "репрессии" стало таким неясным брендом со времён двадцатого съезда.
Подтвержу слова Лопатникова о том, что репрессии в предыдущий период были просто синонимом понятия "наказание", видно, это было данью увлечения иноязычными терминами.
У меня есть брошюра Жданова, вот такая.
Я уже цитировала её несколько лет назад на форуме "Завтра" к вопросу о репрессиях.
К сожалению, найти её сейчас не могу, интернет-жизнь привела дом в неподобающее состояние, увы...
Но по памяти скажу, что ознакомившись с организацией работы в деревне, Жданов поразился и возмутился.
Он говорил о нереально большом числе репрессий, которые заменили воспитательную работу с кадрами, приводил жуткие цифры по районам в некоторых из которых был репрессирован практически весь управляющий хозяйственный и партийный аппарат.
Так что же за таким репрессивным ужасом стояло?
А стояли именно "наказания".
Выговоры простые и строгие, с занесением в личное дело и без, партийные взыскания, исключения из партии на общих собраниях, снятие с должностей.
Это совсем не касалось никаких уголовных дел или политических судебных процесов.
Это были обычные рабочие репрессии, которые налагались за неправильную хозяйственную и идеологическую политику в среде слабо подготовленных кадров.
В некоторых районах аппарат был "репрессирован" стопроцентно!
Вот на каких дрожжах взошёл перестроечный "неясный бренд" репрессий...
Вопрос с оплатой труда в СССР для меня не так однозначен, как его трактует Лопатников.
Я могу согласиться, что с хрущевских времён, со времён первой перестройки, сознательно были снижены зарплаты профессионалам-гуманитариям.
Это, если принять политику в сфере оплаты труда как подготовку следующего этапа перестройки, было в контексте вышедшей в русском переводе в 69-м году "Игры в бисер" Гессе.
Гуманитариев изолировали в Касталии.
И вместо властителей умов и разработчиков и пропагандистов идеологий они стали разрушительной силой, ломающей структуру СССР изнутри.
Это не было ошибкой советской власти, это было подрывным шагом внутренних врагов.
А внутренних врагов советского строя, белой гвардии, белой кости в СССР хватало, слишком малый исторический срок был для социальной адаптации.
И масса этих белогвардейцев проникла в верхний эшелон власти.
Не приму как сознательную политику противопоставление рабочих и инженерных профессий.
Здесь вопрос вообще сложнее.
Всеобщее образование, престиж высшего образования, создали избыточность инженерных кадров, причём эту избыточность поддерживала несовершенная кадроая политика на предприятиях и в институтах.
Она должна была быть гибкой и соответствовать решению текущих задач, коллективы должны были как расти, так и сокращаться, для высвобождаемых кадров должна быть предложена карта вакансий, это необходимое условие для решения проблемы научного и производственного застоя.
Но тогда для этого не хватало ни информационных мощностей, ни жилищных фондов для подвижной рабочей силы.
И инженерные кадры становились путами на промышленности, вместо избавления от излишков, предприятия, напротив, всеми силами боролись за заполнение вакантных штатных единиц.
А рабочие профессии теряли престижность, поэтому сладким пряником для них стала зарплата.
Хотя я считаю, что принижать роль рабочих профессий недопустимо, это высоколобый снобизм.
Талантливый станочник иногда стоит десятков инженеров.
Так что вилку инженер-рабочий в СССР следует рассматривать как несовершенство методик оценки клада и трудности растущей экономики.
И уж заодно затрону прозвучавшую в обсуждениях тему нации, народа и национализма.
Здесь во многом согласна с негативной оценкой национализма, который будучи этническим фактором в многонациональной стране является идеологией разрушения.
И национальная политика СССР была уникальной.
Она позволила впервые в истории создать многоэтническую НАЦИЮ, не общность, а именно нацию, потому что в приведённые определения нации я обязательно включаю идеологию.
Нации без идеологии существовать не может, это симулякр.
И СССР единственный в истории обладал нацией на своей территории.
И смог, идеологически сплотив все народы в монолит, сохранить историческую культуру и язык каждого, самого малого народа.
Потому культура СССР сверкала многоцветьем граней как бриллиант под лучом света.
.
Я уже как-то посвятил немалый текст обсуждению роли языка в мышлении, с отсылкой к гипотезе Сепира -Уорфа.
Пожалуй, полезны примеры.
Из старых примеров.
Всего-то и было опущено хрущевскими теоретиками в марксовом определении два слова: было "оплата по качеству и количеству общественно-необходимого труда", а стало "короче": "оплата по качеству и количеству труда"... Казалось бы пустячок. А получилось, что платить надо пропорционально количеству пролитого пота. Последствия подмены были катастрофическими. "Говорящий класс" опустили по доходам с первого места на четвертое среди всех отраслей... и превратили ее из защитников и пропаганлистов советской власти в ее врагов...[Spoiler (click to open)]
Или, скажем, употребление слова "репрессии". Всего-то и опущено одно слово "незаконные"... Но одно дело незаконные репрессии - примеров которых так и не смогли привести в сколько-нибудь заметном количестве ни хрущевские, ни последующие геббельсы. Другое дело превратить словупотреблением репрессии вообще - необходимый элемент правосудия, - в синоним "незаконных репрессий"... Вуаля! - Жертвами сталинских репрессий стали и воры, и убийцы и заговорщики, и шпионы, и предатели - и в эту замечательную категорию зачисляется кто угодно... И поди, разбери...
Теперь вот из более свежего: "гомофобия"... Это просто верх НЛП, во-первых, "гомо-" как известно в составных словах означает "подобный". Например, в математике - термин "гомоморфизм" означает отображение с сохранением структуры опеределенных на множестве операций, то есть "подобие". Или "гомогенный" - то однородный, когда каждая часть подобна другой... Ну а "фобия" - это , из психиатрии: "Фобия - это сильно выраженный упорный навязчивый страх, необратимо обостряющийся в определённых ситуациях и не поддающийся полному логическому объяснению. В результате развития фобии человек начинает бояться и соответственно избегать определенных объектов, видов деятельности или ситуаций." То есть "гомофобия" - иррациональный страх подобных! - То есть в одном слове замечательно обозначается, во-первых, что гомосексуалисты ПОДОБНЫ ЛЮДЯМ и, во-вторых, ПСИХИ - это те люди, кто испытывает иррациональный СТРАХ - не БРЕЗГЛИВОСТЬ, а именно СТРАХ! - перед гомиками.
Да и гомосексуализм, как не трудно сообразить, некорректный термин. Вот скажем, правильнее было бы называть их, скажем, "сексопатами", по аналогии, например, с "метеопатами", поскольку гомосекусализм - это очевидная сексуальная патология.
Вот я предлагаю, сделать СЛОВАРЬ - лингвистических мин: слов и словосочетаний, искажающих мышление и ПОДОБРАТЬ К НИМ СООТВЕТСВУЮЩИЕ ПРАВИЛЬНЫЕ ТЕРМИНЫ.
Например "репрессированные" - это ЛОЖНЫЙ термин. Горадо более правильный термин - НАКАЗАННЫЕ. Тогда хочешь - не хочешь придется говорить о "несправедливо наказанных Сталиным", а не просто о "наказанных". А коли так, то сразу ж возникнит вопрос о справедливости/несправедливости наказаний. А это качественно меняет дело. Воров и убийц в "жертвы" тогда не запишешь, и т.д.
Послесловие
Интересная статья и многоаспектная.
Исходная линия - воздействие нейро-лингвистического программирования на состояние социума вещь неоспоримая.
Смещение акцентов, ложные аналогии, корректировка в сторону выхолащивания смысла идеологических установок и трудов классиков, всё это как клавиши-ноты, нажимая на которые, меняют партитуру внутренних идеологических установок социума.
Добавлю к этому очень характерное со времён Перестройки явление, образно названное Сергеем Черняховским "неясным брендом".
По сути, политическая жизнь и борьба со времён последней четверти двадцатого столетия, а если брать в мировом масштабе, то и гораздо раньше, проходит под флёром "неясных брендов".
Так началась сама Перестройка, так и теперь продолжается самоидентификация политических групп, течений, партий.
Понятие "репрессии" стало таким неясным брендом со времён двадцатого съезда.
Подтвержу слова Лопатникова о том, что репрессии в предыдущий период были просто синонимом понятия "наказание", видно, это было данью увлечения иноязычными терминами.
У меня есть брошюра Жданова, вот такая.
Я уже цитировала её несколько лет назад на форуме "Завтра" к вопросу о репрессиях.
К сожалению, найти её сейчас не могу, интернет-жизнь привела дом в неподобающее состояние, увы...
Но по памяти скажу, что ознакомившись с организацией работы в деревне, Жданов поразился и возмутился.
Он говорил о нереально большом числе репрессий, которые заменили воспитательную работу с кадрами, приводил жуткие цифры по районам в некоторых из которых был репрессирован практически весь управляющий хозяйственный и партийный аппарат.
Так что же за таким репрессивным ужасом стояло?
А стояли именно "наказания".
Выговоры простые и строгие, с занесением в личное дело и без, партийные взыскания, исключения из партии на общих собраниях, снятие с должностей.
Это совсем не касалось никаких уголовных дел или политических судебных процесов.
Это были обычные рабочие репрессии, которые налагались за неправильную хозяйственную и идеологическую политику в среде слабо подготовленных кадров.
В некоторых районах аппарат был "репрессирован" стопроцентно!
Вот на каких дрожжах взошёл перестроечный "неясный бренд" репрессий...
Вопрос с оплатой труда в СССР для меня не так однозначен, как его трактует Лопатников.
Я могу согласиться, что с хрущевских времён, со времён первой перестройки, сознательно были снижены зарплаты профессионалам-гуманитариям.
Это, если принять политику в сфере оплаты труда как подготовку следующего этапа перестройки, было в контексте вышедшей в русском переводе в 69-м году "Игры в бисер" Гессе.
Гуманитариев изолировали в Касталии.
И вместо властителей умов и разработчиков и пропагандистов идеологий они стали разрушительной силой, ломающей структуру СССР изнутри.
Это не было ошибкой советской власти, это было подрывным шагом внутренних врагов.
А внутренних врагов советского строя, белой гвардии, белой кости в СССР хватало, слишком малый исторический срок был для социальной адаптации.
И масса этих белогвардейцев проникла в верхний эшелон власти.
Не приму как сознательную политику противопоставление рабочих и инженерных профессий.
Здесь вопрос вообще сложнее.
Всеобщее образование, престиж высшего образования, создали избыточность инженерных кадров, причём эту избыточность поддерживала несовершенная кадроая политика на предприятиях и в институтах.
Она должна была быть гибкой и соответствовать решению текущих задач, коллективы должны были как расти, так и сокращаться, для высвобождаемых кадров должна быть предложена карта вакансий, это необходимое условие для решения проблемы научного и производственного застоя.
Но тогда для этого не хватало ни информационных мощностей, ни жилищных фондов для подвижной рабочей силы.
И инженерные кадры становились путами на промышленности, вместо избавления от излишков, предприятия, напротив, всеми силами боролись за заполнение вакантных штатных единиц.
А рабочие профессии теряли престижность, поэтому сладким пряником для них стала зарплата.
Хотя я считаю, что принижать роль рабочих профессий недопустимо, это высоколобый снобизм.
Талантливый станочник иногда стоит десятков инженеров.
Так что вилку инженер-рабочий в СССР следует рассматривать как несовершенство методик оценки клада и трудности растущей экономики.
И уж заодно затрону прозвучавшую в обсуждениях тему нации, народа и национализма.
Здесь во многом согласна с негативной оценкой национализма, который будучи этническим фактором в многонациональной стране является идеологией разрушения.
И национальная политика СССР была уникальной.
Она позволила впервые в истории создать многоэтническую НАЦИЮ, не общность, а именно нацию, потому что в приведённые определения нации я обязательно включаю идеологию.
Нации без идеологии существовать не может, это симулякр.
И СССР единственный в истории обладал нацией на своей территории.
И смог, идеологически сплотив все народы в монолит, сохранить историческую культуру и язык каждого, самого малого народа.
Потому культура СССР сверкала многоцветьем граней как бриллиант под лучом света.