Это не Солындра
Продолжаю тему о добыче сланцевой нефти в Израиле.
Франко-израильской блогер Жан-Патрик Грамбер (Jean-Patrick Grumberg) в сентябре был в Иерусалиме и взял интервью у одного из ведущих сотрудников компании "Израильские энергетические инициативы" (ИЭИ), главного технолога ИЭИ доктора Скотта Нгуена, коллеги доктора Винигера по Shell.
Скотт Нгуен получил докторскую степень в Гарвардском университете, работал старшим физиком в Shell. Он обладатель более двадцати патентов на изобретения в США.
Чтобы не повторять то, что уже известно из предыдущих статей, я даю здесь не полный перевод, а только отрывки, показавшиеся мне особенно важными.
Israel‘s “Black Gold” - an Interview with Dr. Scott Nguyen
by Jean-Patrick Grumberg with Introduction by Jerry Gordon (October 2011)
Скотт Нгуен, вице-президент ИЭИ по технологии - Как долго вы живете в Израиле?
Нгуен: Я приехал в Израиль чуть больше года, назад. Я присоединился к ИЭИ в августе 2010 года.
- Где вы жили раньше?
Нгуен: Я жил в Хьюстоне, штат Техас. Работал на Shell. Занимался разработкой технологий для тяжелой нефти и горючих сланцев.
- Почему вы решили приехать в эту маленькую страну и оставить большой Хьюстон?
Нгуен: (Смеется) Потому что я работал с Харолдом Винигером, когда он был главным ученым в Shell. Когда он вышел на пенсию и поселился здесь, в Израиле, он позвонил мне и попросил присоединиться к нему в ИЭИ. Мы с женой поразмыслили и решили, что у нас есть хорошая возможность попробовать что-то новое. Таким образом, я присоединился к ИЭИ, которая является израильской частной компанией. У нас есть несколько инвесторов, но основным инвестором является американская компания "Genie Energy".
Большинство крупных нефтяных компаний, особенно работающих в Персидском заливе и на Ближнем Востоке, не ведут никаких дел в Израиле.
Существует различие между добычей нефти и получением нефти из сланца. Израильская нефть это "ресурс", и ее можно будет рассматривать как "резерв", когда мы покажем, что технология является жизнеспособной. Тогда всю "нефть" Израиля можно будет считать "запасами нефти".
Тем не менее, нефтяной потенциал у Израиля есть, потому что есть горючие сланцы. И их очень, очень много.
Переход к добыче нефти и газа требует времени. Мы находимся в первой фазе, мы называем ee фазой исследования, мы выясняем, сколько нефти у нас есть. Теперь мы знаем точно, где находятся ресурсы и где они являются лучшими.
Далее мы планируем провести фазу полевых испытаний. Мы пойдем в поле и будем бурить, чтобы продемонстрировать, что технология работает. Мы знаем, что она работает, мы уже делали это в штате Колорадо. Харолд и я сделали это в Колорадо, и мы повторим это здесь.
Фаза испытаний будет проведена в 2012 году, как только мы получим разрешения и согласования от Комитета по планированию в Иерусалиме. В 2013 году у нас будет первая капля израильской нефти из сланцев, а этап испытаний завершится в 2014 году. После этого мы планируем начало производства в коммерческих масштабах. Нашей первой задачей будет получение 50 000 баррелей в день, то есть обеспечение пятой части израильского рынка, как для гражданских, так и для военных нужд.
Далее, мы будем продолжать в более широком масштабе. Израиль имеет достаточно ресурсов, чтобы быть полностью независимым. Мы могли бы обеспечить 250 тысяч баррелей в день к следующем десятилетии. К концу этого десятилетия мы сможем достигнуть 50 тысяч баррелей в день и, медленно увеличивая добычу, достигнуть к 2020 году 250000 баррелей в сутки. Это проект, который требует значительных инвестиций. Остальное зависит от инициативы израильского правительства и его приоритетов.
- Какая инфраструктура необходима для этой операции?
Нгуен: Ну, самое главное это трудовые ресурсы. Нужно не очень много работников, но они должны быть квалифицированными, обученными. Это особенно важно. Мы должны привить им навыки, необходимые для добычи нефти и газа. Все остальное, например, оборудование, не столь важно, поскольку мы будем использовать стандартное оборудование, которое уже существует. И мы начнем бурить скважины, а потом заложим в них то, что мы называем обогревателями. Если мы хотим получить нефть, сланец надо греть до 300°C, тогда он начинает выделять нефть и газ, которые собирают для переработки.
"Мы можем непосредственно производять различные сорта нефти"
Оборудование, которые находится на поверхности, стандартное. Нефть затем подвергается очистке и идет на рынок. Интересно то, что нефть и газ, которые мы производим, не являются обычными. Мы можем производить разные сорта нефти. Варьируя параметры, мы можем сделать очень легкую нефть, топливо высокого качества, которое не требуют серьезной переработки в отличие от нефти, добываемой обычным способом.
Когда вы получаете нормальную сырую нефть, она должен пройти через множество этапов переработки. В нашем случае число этапов и количество энергии, необходимой для производства топлива для вашего автомобиля значительно ниже. Это потому, что мы делаем большую часть этой переработки под землей, при добыче.
- Вы говорили, что здесь это немного проще, чем в Колорадо?
Нгуен: Да, в Колорадо существуют значительные технические сложности, а здесь нет. Там у вас есть риск загрязнения воды, которая попадает в реки. Здесь, в Израиле, уровень грунтовых вод значительно ниже, чем слой сланца. В Колорадо же перемешаны слои: сланец, воды, сланец, вода и т.д. В Израиле у нас есть слой сланца, а вода под ним. И между ними есть непроницаемый слой, через который вода не проходит. В 2008 году мы не знали всего этого. Это одна из основных причин, почему это технически проще сделать здесь, в Израиле. Геологическая структура в Израиле для нас очень благоприятная.
- Как случилось, что в прессе мало обсуждаются эти огромные запасы нефти?
Нгуен: Некоторая информация попала в СМИ. Тем не менее, мы хотели бы сначала продемонстрировать технологии, а уже потом давать массовую информацию.
- Вы хотите сказать,что намеренно держитесь в тени на данный момент?
Нгуен: Нет, не намеренно, но сейчас вся наша энергия направлена на технологии. Я не говорю, что мы прячемся. Наше время посвящено технологии, и мы разрабатываем очень важный ресурс для Израиля. Чем большими будут наши достижения, тем больше внимание будут уделять нашей компании.
- Доктор Винигер сказал, что его больше всего пугает деятельность защитников окружающей среды.
Нгуен: Они вовсе не такие страшные, но то, что мы хотим, это показать им, что мы знаем, как надежно добывать нефть, не разрушая окружающую среду. Когда говорят о горючих сланцах, есть два разных образа.
- Оба отрицательные.
Нгуен: Ну, ладно! Оба отрицательные, но есть два образа, когда вы говорите о сланцах. Один из них - общее восприятие нефтяной промышленности, что не всегда благоприятно.
Другой, когда речь идет о добыче сланца, которая разрушает окружающую среду. Мы не используем технологий горнодобывающей промышленности, никаких шахт. Процессы, которые мы используем, не оказывают большого влияния на окружающую среду. Мы показали в Колорадо и Канаде: нет негативного воздействия на окружающую среду. Мы можем показать здесь, что после извлечение нефти мы можем даже восстановить землю в том же состоянии, в каком она была раньше! Мы ученые. Поэтому мы должны гарантировать, что мы уважаем все экологические нормы и Министерство окружающей среды. Например, здесь мы будем использовать меньше энергии, чем в Колорадо, что делает наш проект еще более экономичным. У нас есть мотивация продолжать развивать технологию и улучшить весь процесс.
- Группа экологов пыталась остановить вас, и они подали на вас в суд, дело все еще тянется.
Нгуен: Да, да. Оно не закончилось, но я думаю, что компромисс был хорошим результатом для обеих сторон. НПО согласились, что Комитет по планированию Иерусалимского округа примет решение после первых испытаний, будем ли мы продолжать бурение. Однако, прежде чем это произойдет, необходимо общественное обсуждение. Общественность выразит свое мнение, и комитет примет окончательное решение, позволить нам продолжать или нет. Я думаю, это благоприятный исход.
- Я перечислил здесь риски, которые могут препятствовать проекту, и я хочу, чтобы вы сказать мне, что вы думаете. Во-первых, есть ли все эти нефтяные ресурсы на самом деле: стопроцентная уверенность,что да?
Нгуен: Да, мы знаем, что ресурсы есть. Мы извлекли почти милю этого камня из земли. Мы пробурили шесть скважин. На основании этих скважин геологи нанесли на карту всю площадь, поэтому мы знаем точно, сколько имеется горючего сланца в области нашей концессии. В этой области, 245 квадратных километров, мы точно знаем, сколько есть нефти, и мы знаем, какие участки самые лучшие.
- Во-вторых, каковы экологические риски?
Нгуен: Это забота Министерства окружающей среды, людей, которые живут в этом районе, но это также и наша забота. Из нашего опыта мы знаем, какие проблемы стоят перед нами, поэтому мы вложили много труда в первые годы, чтобы проанализировать это. Мы провели много испытаний, и каждый раз убеждались, что мы полностью изолированы от грунтовых вод. Нет никаких других рисков, потому что это не горные работы.
- В-третьих, велик ли экономический риск? То есть, затраты на добычу, как я понял, вы оценили примерно в 30 долларов за баррель?
Нгуен: Да, от 30 до 40 долларов за баррель. Тем не менее я думаю, что риск в экономическом контексте более высокий, это больше, чем затраты на добычу. Идет полоса кризисов, экономических, политических и социальных. Это то, что может измениться. Мы решили не начинать промышленную добычу до конца десятилетия. Многое может измениться за это время, я бы назвал это неопределенностью операции. Это не обязательно технический аспект.
- Каковы издержки добычи "нормальной" нефти?
Нгуен: Есть скважины, которые дают большие объемы нефти на 5 долларов за баррель, и эти затраты могут достигать 80 долларов за баррель. В Саудовской Аравии мы говорим об очень низкой цене: от 5 до 10 долларов за баррель. В нефтеносных песках в Канаде, как правило, себестоимость высокая: от 60 до 80 долларов за баррель.
На самом деле, себестоимость увеличиваться с течением времени. Мы оцениваем наши издержки производства от 30 до 40 долларов за баррель. Если нам удастся это сделать, то мы находимся на рынке. Другое дело, политическая сторона. Крупные нефтяные компании предпочитают работать с Соединенными Штатами или со стабильными странами. В этом плане Израиль очень хорошее место.
- Каково участие израильского правительства?
Нгуен: Израильское правительство знает, что это хороший проект для государства.
- Позвольте мне задать вопрос по-другому. Люди в правительстве Израиля верят в этот проект на 100%, или есть сомневающиеся?
Нгуен: Я думаю, большинство людей за этот проект. Они знают, что мы компетентны, что мы можем продемонстрировать технологии и наладить промышленную добычу.
Мы пока еще небольшая компания: в ИЭИ пятнадцать сотрудников. Но на самом деле мы используем много подрядчиков во многих областях, включая университеты. Мы создали программу научных исследований, и у нас есть лаборатория в США.
Мы создали ряд проектов в израильских университетах. И мы вложили в оборудование для университетов, вероятно, более полумиллиона долларов, и мы также финансируем студентов. Кроме того, мы надеемся, что все больше студентов будут учиться по этой специальности, потому что это еще довольно ново для Израиля.
- Конечно!
Нгуен: Что касается этих университетах, они только начали инициировать эту программу на инженерных факультетах. Вначале это будет нефтяное машиностроения. Существуют также работы Академии естественных наук о том, как лучше развивать газовую промышленность здесь, в Израиле.
Я считаю, что Израиль способен освоить это дело и двинуться дальше. Если ему это удастся, израильская экономика получит новый мощный толчок.
Скотт, помимо профессиональных задач, у вас есть глубокие мотивы для вашего решения отказались от удобств жизни в США и работать здесь?
Нгуен: Да, и сильная мотивация: это желание сделать что-то важное для будущего. Я хотел реализовать технологию, которая имеет потенциал, чтобы изменить всю геополитическую динамику в регионе.
Интервью 25 сентября 2011 в офисе ИЭИ в Иерусалиме.
© Jean-Patrick Grumberg - www.Drzz.fr
Перевод: Леонид Таубес - tay_kuma
Материалы по теме.
Израиль - великая энергетическая держава
О сланцевой нефти
Нефть и деньги. А нужно ли это евреям?
Франко-израильской блогер Жан-Патрик Грамбер (Jean-Patrick Grumberg) в сентябре был в Иерусалиме и взял интервью у одного из ведущих сотрудников компании "Израильские энергетические инициативы" (ИЭИ), главного технолога ИЭИ доктора Скотта Нгуена, коллеги доктора Винигера по Shell.
Скотт Нгуен получил докторскую степень в Гарвардском университете, работал старшим физиком в Shell. Он обладатель более двадцати патентов на изобретения в США.
Чтобы не повторять то, что уже известно из предыдущих статей, я даю здесь не полный перевод, а только отрывки, показавшиеся мне особенно важными.
Israel‘s “Black Gold” - an Interview with Dr. Scott Nguyen
by Jean-Patrick Grumberg with Introduction by Jerry Gordon (October 2011)
Скотт Нгуен, вице-президент ИЭИ по технологии - Как долго вы живете в Израиле?
Нгуен: Я приехал в Израиль чуть больше года, назад. Я присоединился к ИЭИ в августе 2010 года.
- Где вы жили раньше?
Нгуен: Я жил в Хьюстоне, штат Техас. Работал на Shell. Занимался разработкой технологий для тяжелой нефти и горючих сланцев.
- Почему вы решили приехать в эту маленькую страну и оставить большой Хьюстон?
Нгуен: (Смеется) Потому что я работал с Харолдом Винигером, когда он был главным ученым в Shell. Когда он вышел на пенсию и поселился здесь, в Израиле, он позвонил мне и попросил присоединиться к нему в ИЭИ. Мы с женой поразмыслили и решили, что у нас есть хорошая возможность попробовать что-то новое. Таким образом, я присоединился к ИЭИ, которая является израильской частной компанией. У нас есть несколько инвесторов, но основным инвестором является американская компания "Genie Energy".
Большинство крупных нефтяных компаний, особенно работающих в Персидском заливе и на Ближнем Востоке, не ведут никаких дел в Израиле.
Существует различие между добычей нефти и получением нефти из сланца. Израильская нефть это "ресурс", и ее можно будет рассматривать как "резерв", когда мы покажем, что технология является жизнеспособной. Тогда всю "нефть" Израиля можно будет считать "запасами нефти".
Тем не менее, нефтяной потенциал у Израиля есть, потому что есть горючие сланцы. И их очень, очень много.
Переход к добыче нефти и газа требует времени. Мы находимся в первой фазе, мы называем ee фазой исследования, мы выясняем, сколько нефти у нас есть. Теперь мы знаем точно, где находятся ресурсы и где они являются лучшими.
Далее мы планируем провести фазу полевых испытаний. Мы пойдем в поле и будем бурить, чтобы продемонстрировать, что технология работает. Мы знаем, что она работает, мы уже делали это в штате Колорадо. Харолд и я сделали это в Колорадо, и мы повторим это здесь.
Фаза испытаний будет проведена в 2012 году, как только мы получим разрешения и согласования от Комитета по планированию в Иерусалиме. В 2013 году у нас будет первая капля израильской нефти из сланцев, а этап испытаний завершится в 2014 году. После этого мы планируем начало производства в коммерческих масштабах. Нашей первой задачей будет получение 50 000 баррелей в день, то есть обеспечение пятой части израильского рынка, как для гражданских, так и для военных нужд.
Далее, мы будем продолжать в более широком масштабе. Израиль имеет достаточно ресурсов, чтобы быть полностью независимым. Мы могли бы обеспечить 250 тысяч баррелей в день к следующем десятилетии. К концу этого десятилетия мы сможем достигнуть 50 тысяч баррелей в день и, медленно увеличивая добычу, достигнуть к 2020 году 250000 баррелей в сутки. Это проект, который требует значительных инвестиций. Остальное зависит от инициативы израильского правительства и его приоритетов.
- Какая инфраструктура необходима для этой операции?
Нгуен: Ну, самое главное это трудовые ресурсы. Нужно не очень много работников, но они должны быть квалифицированными, обученными. Это особенно важно. Мы должны привить им навыки, необходимые для добычи нефти и газа. Все остальное, например, оборудование, не столь важно, поскольку мы будем использовать стандартное оборудование, которое уже существует. И мы начнем бурить скважины, а потом заложим в них то, что мы называем обогревателями. Если мы хотим получить нефть, сланец надо греть до 300°C, тогда он начинает выделять нефть и газ, которые собирают для переработки.
"Мы можем непосредственно производять различные сорта нефти"
Оборудование, которые находится на поверхности, стандартное. Нефть затем подвергается очистке и идет на рынок. Интересно то, что нефть и газ, которые мы производим, не являются обычными. Мы можем производить разные сорта нефти. Варьируя параметры, мы можем сделать очень легкую нефть, топливо высокого качества, которое не требуют серьезной переработки в отличие от нефти, добываемой обычным способом.
Когда вы получаете нормальную сырую нефть, она должен пройти через множество этапов переработки. В нашем случае число этапов и количество энергии, необходимой для производства топлива для вашего автомобиля значительно ниже. Это потому, что мы делаем большую часть этой переработки под землей, при добыче.
- Вы говорили, что здесь это немного проще, чем в Колорадо?
Нгуен: Да, в Колорадо существуют значительные технические сложности, а здесь нет. Там у вас есть риск загрязнения воды, которая попадает в реки. Здесь, в Израиле, уровень грунтовых вод значительно ниже, чем слой сланца. В Колорадо же перемешаны слои: сланец, воды, сланец, вода и т.д. В Израиле у нас есть слой сланца, а вода под ним. И между ними есть непроницаемый слой, через который вода не проходит. В 2008 году мы не знали всего этого. Это одна из основных причин, почему это технически проще сделать здесь, в Израиле. Геологическая структура в Израиле для нас очень благоприятная.
- Как случилось, что в прессе мало обсуждаются эти огромные запасы нефти?
Нгуен: Некоторая информация попала в СМИ. Тем не менее, мы хотели бы сначала продемонстрировать технологии, а уже потом давать массовую информацию.
- Вы хотите сказать,что намеренно держитесь в тени на данный момент?
Нгуен: Нет, не намеренно, но сейчас вся наша энергия направлена на технологии. Я не говорю, что мы прячемся. Наше время посвящено технологии, и мы разрабатываем очень важный ресурс для Израиля. Чем большими будут наши достижения, тем больше внимание будут уделять нашей компании.
- Доктор Винигер сказал, что его больше всего пугает деятельность защитников окружающей среды.
Нгуен: Они вовсе не такие страшные, но то, что мы хотим, это показать им, что мы знаем, как надежно добывать нефть, не разрушая окружающую среду. Когда говорят о горючих сланцах, есть два разных образа.
- Оба отрицательные.
Нгуен: Ну, ладно! Оба отрицательные, но есть два образа, когда вы говорите о сланцах. Один из них - общее восприятие нефтяной промышленности, что не всегда благоприятно.
Другой, когда речь идет о добыче сланца, которая разрушает окружающую среду. Мы не используем технологий горнодобывающей промышленности, никаких шахт. Процессы, которые мы используем, не оказывают большого влияния на окружающую среду. Мы показали в Колорадо и Канаде: нет негативного воздействия на окружающую среду. Мы можем показать здесь, что после извлечение нефти мы можем даже восстановить землю в том же состоянии, в каком она была раньше! Мы ученые. Поэтому мы должны гарантировать, что мы уважаем все экологические нормы и Министерство окружающей среды. Например, здесь мы будем использовать меньше энергии, чем в Колорадо, что делает наш проект еще более экономичным. У нас есть мотивация продолжать развивать технологию и улучшить весь процесс.
- Группа экологов пыталась остановить вас, и они подали на вас в суд, дело все еще тянется.
Нгуен: Да, да. Оно не закончилось, но я думаю, что компромисс был хорошим результатом для обеих сторон. НПО согласились, что Комитет по планированию Иерусалимского округа примет решение после первых испытаний, будем ли мы продолжать бурение. Однако, прежде чем это произойдет, необходимо общественное обсуждение. Общественность выразит свое мнение, и комитет примет окончательное решение, позволить нам продолжать или нет. Я думаю, это благоприятный исход.
- Я перечислил здесь риски, которые могут препятствовать проекту, и я хочу, чтобы вы сказать мне, что вы думаете. Во-первых, есть ли все эти нефтяные ресурсы на самом деле: стопроцентная уверенность,что да?
Нгуен: Да, мы знаем, что ресурсы есть. Мы извлекли почти милю этого камня из земли. Мы пробурили шесть скважин. На основании этих скважин геологи нанесли на карту всю площадь, поэтому мы знаем точно, сколько имеется горючего сланца в области нашей концессии. В этой области, 245 квадратных километров, мы точно знаем, сколько есть нефти, и мы знаем, какие участки самые лучшие.
- Во-вторых, каковы экологические риски?
Нгуен: Это забота Министерства окружающей среды, людей, которые живут в этом районе, но это также и наша забота. Из нашего опыта мы знаем, какие проблемы стоят перед нами, поэтому мы вложили много труда в первые годы, чтобы проанализировать это. Мы провели много испытаний, и каждый раз убеждались, что мы полностью изолированы от грунтовых вод. Нет никаких других рисков, потому что это не горные работы.
- В-третьих, велик ли экономический риск? То есть, затраты на добычу, как я понял, вы оценили примерно в 30 долларов за баррель?
Нгуен: Да, от 30 до 40 долларов за баррель. Тем не менее я думаю, что риск в экономическом контексте более высокий, это больше, чем затраты на добычу. Идет полоса кризисов, экономических, политических и социальных. Это то, что может измениться. Мы решили не начинать промышленную добычу до конца десятилетия. Многое может измениться за это время, я бы назвал это неопределенностью операции. Это не обязательно технический аспект.
- Каковы издержки добычи "нормальной" нефти?
Нгуен: Есть скважины, которые дают большие объемы нефти на 5 долларов за баррель, и эти затраты могут достигать 80 долларов за баррель. В Саудовской Аравии мы говорим об очень низкой цене: от 5 до 10 долларов за баррель. В нефтеносных песках в Канаде, как правило, себестоимость высокая: от 60 до 80 долларов за баррель.
На самом деле, себестоимость увеличиваться с течением времени. Мы оцениваем наши издержки производства от 30 до 40 долларов за баррель. Если нам удастся это сделать, то мы находимся на рынке. Другое дело, политическая сторона. Крупные нефтяные компании предпочитают работать с Соединенными Штатами или со стабильными странами. В этом плане Израиль очень хорошее место.
- Каково участие израильского правительства?
Нгуен: Израильское правительство знает, что это хороший проект для государства.
- Позвольте мне задать вопрос по-другому. Люди в правительстве Израиля верят в этот проект на 100%, или есть сомневающиеся?
Нгуен: Я думаю, большинство людей за этот проект. Они знают, что мы компетентны, что мы можем продемонстрировать технологии и наладить промышленную добычу.
Мы пока еще небольшая компания: в ИЭИ пятнадцать сотрудников. Но на самом деле мы используем много подрядчиков во многих областях, включая университеты. Мы создали программу научных исследований, и у нас есть лаборатория в США.
Мы создали ряд проектов в израильских университетах. И мы вложили в оборудование для университетов, вероятно, более полумиллиона долларов, и мы также финансируем студентов. Кроме того, мы надеемся, что все больше студентов будут учиться по этой специальности, потому что это еще довольно ново для Израиля.
- Конечно!
Нгуен: Что касается этих университетах, они только начали инициировать эту программу на инженерных факультетах. Вначале это будет нефтяное машиностроения. Существуют также работы Академии естественных наук о том, как лучше развивать газовую промышленность здесь, в Израиле.
Я считаю, что Израиль способен освоить это дело и двинуться дальше. Если ему это удастся, израильская экономика получит новый мощный толчок.
Скотт, помимо профессиональных задач, у вас есть глубокие мотивы для вашего решения отказались от удобств жизни в США и работать здесь?
Нгуен: Да, и сильная мотивация: это желание сделать что-то важное для будущего. Я хотел реализовать технологию, которая имеет потенциал, чтобы изменить всю геополитическую динамику в регионе.
Интервью 25 сентября 2011 в офисе ИЭИ в Иерусалиме.
© Jean-Patrick Grumberg - www.Drzz.fr
Перевод: Леонид Таубес - tay_kuma
Материалы по теме.
Израиль - великая энергетическая держава
О сланцевой нефти
Нефть и деньги. А нужно ли это евреям?