По поводу диалога Айдера Муждабаева с Алексеем Навальным
Дорогие френды! Один Бог знает, как мне не хочется сейчас влезать в эту тематику, как мне не хочется прерывать разговор о Маяковском ради разговора о Навальном. Сейчас лето - оздоровительный сезон. Люди едут на курорты, купаются, загорают, совершают другие оздоровительные мероприятия. Мне это недоступно. Я сижу дома на Балчуге, в самом экологически неблагоприятном районе Москвы. И я хотела с целью оздоровления все лето говорить о приятном, о поэзии и поэтах. Но видно не судьба. Произошло событие, в связи с которым мои френды пишут в комментариях, прямо после поста о Маяковском nikolevvb пишет: «Алексей Навальный ответил на один из Ваших постов. Вы ответите ему?» duradulova: «Так Вы, оказывается, наврали нам тут с три короба! Значит, не было никакого борща?» Отвечать бессмысленно. Навальный написал, что соврала я. Я напишу, что соврал он. И что вы станете делать? Как вы определите, кто здесь прав? Кому вы поверите? Подход здесь возможен только один: вы поверите тому, кто вам симпатичнее. А поскольку Навальный симпатичнее меня на несколько порядков, то вы поверите ему. Все же я отвечу, чтобы вы не думали, что мне есть что скрывать или что я, упаси Бог, испугалась.
Не так давно, кажется, в начале мая, я участвовала в телепередаче Людмилы Телень, посвященной Навальному. Я не могла поехать в студию и меня включили по телефону. Перед передачей Людмила Телень по телефону спросила меня: «Что Вы думаете, как Навальный будет вести себя в судебном процессе?» Я сказала, что не знаю, как именно он будет себя вести, но не сомневаюсь, что он будет вести себя оптимальным образом, он ошибок не делает. Действительность подтвердила мою правоту. И теперь Навальный отвечает на вопросы господина Муждабаева оптимальным образом с точки зрения его целей. Правда, один из моих друзей считает, что вот здесь как раз Навальный совершил ошибку. Ему не нужно было отрицать общеизвестный факт, я имею в виду эпизод с азербайджанкой, зафиксированный в партийных документах. Лучше было сказать, что этот случай имел место, что то, что он сказал, он сказал в состоянии аффекта, а вовсе не по тому, что так думает, что он сожалеет об этом, и извинился. Ведь в действительности все так и было. Но не уверена, прав ли мой друг. Давать советы Навальному, как он должен себя защищать - мне кажется с нашей стороны это большая самонадеянность. Эпизод с азербайджанкой был. Было разбирательство на партийных собраниях, я думаю, протоколы этих собраний хранятся в партийных архивах.
По поводу злополучного борща. Борщ почему то привлек всеобщее внимание, как-то это было неправильно прочитано и неправильно истолковано. Я никогда не писала, что кормила Навального борщом. Я не писала этого. Не писала. Обратитесь к тем постам и убедитесь в том, что я говорю правду. Борщ упоминался вот в какой связи. Я писала, что ребята из аппарата Московского Яблока сидели в 101 комнате, очень неуютной и какой то неприятной. К тому же, комната была полутемной. Жалюзи были всегда опущены, потому что окна низкого первого этажа выходили прямо на тротуар. Ребята сидели там с утра часто до позднего вечера, и мне их было очень жалко. Было в это что-то сиротское. Однажды я увидела, как Илюша ковыряет перочинным ножом в консервной банке какою то еду, холодную и мало съедобную на вид. Тогда я предложила, что буду варить дома борщ и носить им в 101 комнату, благо я живу рядом, и буду рассматривать это как часть своей партийной работы. Я предложила это не вполне серьезно, но если бы ребята согласились и поймали меня на слове, то мне бы ничего не оставалось, как варить этот борщ. Мне еще казалось, что ребята мало зарабатывают, Яблоко бедная партия, и ходить в обеденный перерыв в рестораны или кафе им не по карману. А борщ я варю очень вкусный и красивый, и запах у него умопомрачительный. Но Навальный сказал: «Не надо». На этом все и кончилось.
На счет того, что я Навального видела несколько раз в офисе. Я была членом комиссии по партстроительству Московского Яблока, потом сопредседателем комиссии, потом председателем. Навальный был членом нашей комиссии как представитель аппарата партии. Он присутствовал на всех заседаниях комиссии, собирались мы часто, заседания были бурными. Мы, наша комиссия, считали, что внутрипартийная работа ведётся плохо, а это, собственно, и есть партстроительство. Мы хотели в корне изменить ситуацию, у нас были большие планы. Но реализовать эти планы мы могли только с согласия и при помощь Навального. Наша комиссия по вопросам внутрипартийной работы была в оппозиции к аппарату и с этим было связано много конфликтов. Все это я описала, это можно найти в моем блоге. И если это не называется совместной работой, то что тогда ею называется. На выборах в Московскую городскую думу Навальный попросил меня организовать работу агитаторов в избирательном округе, где баллотировался он и Илья Яшин. Я охотно взялась за это и вкалывала с раннего утра до позднего вечера. И считаю, что мы достигли больших успехов, что для меня самой стало неожиданностью. Я это тоже описала в журнале. Я была благодарна Навальному за эту работу, это стало моим хождением в народ, а я была от него далека почти как декабристы. Было еще много всякой совместной работы.
А вот что касается влюбленной бабушки, то это в точку. По возрасту я действительно гожусь Навальному в бабушки или даже в прабабушки. И про влюбленную все правда. Навальный поддел меня и поделом мне. Не надо влюбляться в того, в ком сразу распознал чужого и даже чуждого и враждебного всему, что для тебя важно, дорого, что ценишь и любишь и считаешь добром. Но здесь особая ситуация. Дело в том, что я очень интересуюсь людьми, это мое хобби, единственное, но всепоглощающее. Я коллекционирую людей и их изображения. Изображений у меня была огромная коллекция. А Навальный - это феномен. Иммануил Кант считал две вещи неизменными: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Так вот это не про Навального. Он исключение из этого правила. Из всякого правила есть и должны быть исключения. Но за свою долгую жизнь полную людей я такое исключение встретила один раз. Я увидела это при первом знакомстве и не поверила своим глазам. Я понимала и не понимала, естественно это было очень интересно. Не могу сказать, чтобы погружение в это явление и изучение его доставляло мне удовольствие. Я уходила с Пятницкой домой всегда в дурном настроении и обещала себе, что больше не буду биться лбом об эту стенку, но не могла выполнить этого обещания. Мне очень хотелось разобраться и понять, как может существовать то, что, на мой взгляд, существовать не может. Я даже гадала Навальному по руке. В молодости меня научили основам или, скорее, азам хиромантии, и, пользуясь этими знаниями, я пыталась найти на руке Алексея какой-то особый знак, отличающий его от других. Сравнивала его руку со своей, с другими руками, но знака не нашла. Между прочим, это я ему предсказала по руке второго ребенка. Жена у него на руке была одна, а детей двое. Конечно же, он ничего этого не помнит.
Исследователь, как правило, влюбляется в объект исследования, без этого не бывает, даже если объект исследования, например, опасное и вредное животное. Его организм может быть по-своему совершенен, может восхищать его жизнеспособность, его приспособительные механизмы, его способы добывать пищу, спасаться от врагов.
Я готова поверить, что Навальный совершенно искренне не помнит ни меня, ни азербайджанку, ни вообще все это Яблоко. Это был всего лишь эпизод в его богатой событиями жизни. Возможно, он обладает способностью вытеснять из памяти все то, что ему больше никогда не пригодится. Счастливая способность. Я думаю у него много таких способностей, он вообще очень приспособленный организм. А я помню все, потому что в тот период Яблоко было главным в моей жизни.
Когда в четверг, 18 июля, утром я услышала приговор по делу Кировлеса - 5 лет колонии, то была возмущена и потрясена также как и все. Более того, это был шок. Такого публичного надругательства над законом и правосудием, все-таки, никто не ожидал. Это была пощечина всем нам, нас всех оскорбили и унизили. Как велось это дело - это вообще фантасмагория, Гоголю и Салтыкову-Щедрину такое присниться не могло. Даже из текста обвинительного заключения было видно, что состава преступления нет вообще. 160 статью, казалось бы, никаким даже боком нельзя притянуть к делу, она вообще не про это, ни для таких дел. Максимум можно было судить по 159 (мошенничество), но по ней реальный срок, по-моему, вообще не предусмотрен. Недели две назад судили заместителя префекта северо-восточного округа Москвы. Судили за прямое хищение бюджетных средств (чистая 160 статья) в размере 400 млн. рублей - это против 16 млн. инкрементированных Навальному и Офицерову. К заместителю префекта применили 159 статью, и он отделался легким испугом, условным сроком. Говорят дело Навального - политическое. Я не уверена, что подходит это определение. В политическом плане этот судебный процесс принес нашей стране такой вред, который я даже не знаю с чем сравнить. Это похоже не на политическое дело, а на личную месть человека, у которого жажда мести помутила рассудок, и он готов мстить даже во вред себе. В первый год своего правления Путин любил рассказывать о себе. Он рассказывал, что в связи со спецификой своей работы разведчика он часто проходил психологические обследования. Все обследования показывали железную норму, за исключением одного качества. Исследования показывали, что у него пониженное чувство опасности. Путин рассказал об этом несколько раз, он очень гордился этим своим свойством, считал, что это доказывало, что он отчаянный храбрец. Я, признаться, тогда ему не верила, думала хвастает. А теперь я вижу, что психологи были правы. Пониженное чувство опасности -плохое качество для лидера государства. Опасность для него может быть опасностью и для государства. С его пониженным чувством опасности нам всем не долго и до беды.
Кроме того, что за страну было обидно, и Навального с Офицеровым было по-человечески жалко. Я не могла представить себе Навального в зоне среди уголовников. С его самурайскими замашками, с его манерой держать голову чуть приподнятой и обращаться со всеми так, будто он их чуть-чуть выше, ему на зоне было бы несдобровать.
Но теперь ситуация изменилась, Навальный на свободе, дело будет пересмотрено и, возможно, переквалифицировано, альфа-самец может опомниться, и тогда приговор будет 2 года колонии. Я ждала этого приговора, обычно Путин так наказывает тех, кто его лично обидел. Девушки из Pussy Riot получили именно этот срок, за то, что просили Богородицу убрать Путина. За несколько дней до приговора я спорила с четырьмя своими друзьями о том, каким будет приговор Навальному. Жаль, что спорила не на деньги, могла бы разбогатеть. Все мои друзья, также как Михаил Касьянов и прочие политики, политологи, журналисты и общественные деятели утверждали, что приговор будет обвинительным, но срок условным. А я говорила, что срок будет реальным, и оказалась права.
Я много раз говорила и писала, что я думаю о Навальном. Говорила я это и в передаче Людмилы Телень. И я не верю в прелестную картинку, в которую поверили многие, на которой юный прекрасный юрист один на один вышел сразиться с огромной государственной машиной. Этого не может быть, просто потому что так не бывает. История не знает такого героя-одиночки. Я бы не поверила в это, даже если бы не была лично знакома с Навальным, но я с ним лично знакома. Я считаю, что за Навальным стоят умные, сильные и влиятельные люди, это их проект, они сделали на него ставку. Они умеют считать и рассчитали правильно. И если бы судебный процесс им был не нужен, то их влияния хватило бы на то, чтобы этого процесса не было. Значит, судебный процесс входит в проект. Кто-то сказал на «Эхе Москвы», что если Навального посадят в тюрьму, то вскоре ликующий народ вынесет его из тюрьмы на руках. Но для того, чтобы его вынесли на руках, он прежде должен в тюрьму попасть, нужно создать эффект Нельсона Манделы. Я имею ввиду, что когда/если лидер окончательно потеряет популярность, то те, кого он вытащил наверх, обогатил и пр. сдадут его не колеблясь. На этот случай нужен преемник, и, может быть, Навальный не единственный их проект.
Сейчас случайно узнала, что Молодёжное Яблоко, оказывается, вступилось за меня.
http://www.echo.msk.ru/blog/guy_fawkes/1120542-echo/
Не так давно, кажется, в начале мая, я участвовала в телепередаче Людмилы Телень, посвященной Навальному. Я не могла поехать в студию и меня включили по телефону. Перед передачей Людмила Телень по телефону спросила меня: «Что Вы думаете, как Навальный будет вести себя в судебном процессе?» Я сказала, что не знаю, как именно он будет себя вести, но не сомневаюсь, что он будет вести себя оптимальным образом, он ошибок не делает. Действительность подтвердила мою правоту. И теперь Навальный отвечает на вопросы господина Муждабаева оптимальным образом с точки зрения его целей. Правда, один из моих друзей считает, что вот здесь как раз Навальный совершил ошибку. Ему не нужно было отрицать общеизвестный факт, я имею в виду эпизод с азербайджанкой, зафиксированный в партийных документах. Лучше было сказать, что этот случай имел место, что то, что он сказал, он сказал в состоянии аффекта, а вовсе не по тому, что так думает, что он сожалеет об этом, и извинился. Ведь в действительности все так и было. Но не уверена, прав ли мой друг. Давать советы Навальному, как он должен себя защищать - мне кажется с нашей стороны это большая самонадеянность. Эпизод с азербайджанкой был. Было разбирательство на партийных собраниях, я думаю, протоколы этих собраний хранятся в партийных архивах.
По поводу злополучного борща. Борщ почему то привлек всеобщее внимание, как-то это было неправильно прочитано и неправильно истолковано. Я никогда не писала, что кормила Навального борщом. Я не писала этого. Не писала. Обратитесь к тем постам и убедитесь в том, что я говорю правду. Борщ упоминался вот в какой связи. Я писала, что ребята из аппарата Московского Яблока сидели в 101 комнате, очень неуютной и какой то неприятной. К тому же, комната была полутемной. Жалюзи были всегда опущены, потому что окна низкого первого этажа выходили прямо на тротуар. Ребята сидели там с утра часто до позднего вечера, и мне их было очень жалко. Было в это что-то сиротское. Однажды я увидела, как Илюша ковыряет перочинным ножом в консервной банке какою то еду, холодную и мало съедобную на вид. Тогда я предложила, что буду варить дома борщ и носить им в 101 комнату, благо я живу рядом, и буду рассматривать это как часть своей партийной работы. Я предложила это не вполне серьезно, но если бы ребята согласились и поймали меня на слове, то мне бы ничего не оставалось, как варить этот борщ. Мне еще казалось, что ребята мало зарабатывают, Яблоко бедная партия, и ходить в обеденный перерыв в рестораны или кафе им не по карману. А борщ я варю очень вкусный и красивый, и запах у него умопомрачительный. Но Навальный сказал: «Не надо». На этом все и кончилось.
На счет того, что я Навального видела несколько раз в офисе. Я была членом комиссии по партстроительству Московского Яблока, потом сопредседателем комиссии, потом председателем. Навальный был членом нашей комиссии как представитель аппарата партии. Он присутствовал на всех заседаниях комиссии, собирались мы часто, заседания были бурными. Мы, наша комиссия, считали, что внутрипартийная работа ведётся плохо, а это, собственно, и есть партстроительство. Мы хотели в корне изменить ситуацию, у нас были большие планы. Но реализовать эти планы мы могли только с согласия и при помощь Навального. Наша комиссия по вопросам внутрипартийной работы была в оппозиции к аппарату и с этим было связано много конфликтов. Все это я описала, это можно найти в моем блоге. И если это не называется совместной работой, то что тогда ею называется. На выборах в Московскую городскую думу Навальный попросил меня организовать работу агитаторов в избирательном округе, где баллотировался он и Илья Яшин. Я охотно взялась за это и вкалывала с раннего утра до позднего вечера. И считаю, что мы достигли больших успехов, что для меня самой стало неожиданностью. Я это тоже описала в журнале. Я была благодарна Навальному за эту работу, это стало моим хождением в народ, а я была от него далека почти как декабристы. Было еще много всякой совместной работы.
А вот что касается влюбленной бабушки, то это в точку. По возрасту я действительно гожусь Навальному в бабушки или даже в прабабушки. И про влюбленную все правда. Навальный поддел меня и поделом мне. Не надо влюбляться в того, в ком сразу распознал чужого и даже чуждого и враждебного всему, что для тебя важно, дорого, что ценишь и любишь и считаешь добром. Но здесь особая ситуация. Дело в том, что я очень интересуюсь людьми, это мое хобби, единственное, но всепоглощающее. Я коллекционирую людей и их изображения. Изображений у меня была огромная коллекция. А Навальный - это феномен. Иммануил Кант считал две вещи неизменными: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Так вот это не про Навального. Он исключение из этого правила. Из всякого правила есть и должны быть исключения. Но за свою долгую жизнь полную людей я такое исключение встретила один раз. Я увидела это при первом знакомстве и не поверила своим глазам. Я понимала и не понимала, естественно это было очень интересно. Не могу сказать, чтобы погружение в это явление и изучение его доставляло мне удовольствие. Я уходила с Пятницкой домой всегда в дурном настроении и обещала себе, что больше не буду биться лбом об эту стенку, но не могла выполнить этого обещания. Мне очень хотелось разобраться и понять, как может существовать то, что, на мой взгляд, существовать не может. Я даже гадала Навальному по руке. В молодости меня научили основам или, скорее, азам хиромантии, и, пользуясь этими знаниями, я пыталась найти на руке Алексея какой-то особый знак, отличающий его от других. Сравнивала его руку со своей, с другими руками, но знака не нашла. Между прочим, это я ему предсказала по руке второго ребенка. Жена у него на руке была одна, а детей двое. Конечно же, он ничего этого не помнит.
Исследователь, как правило, влюбляется в объект исследования, без этого не бывает, даже если объект исследования, например, опасное и вредное животное. Его организм может быть по-своему совершенен, может восхищать его жизнеспособность, его приспособительные механизмы, его способы добывать пищу, спасаться от врагов.
Я готова поверить, что Навальный совершенно искренне не помнит ни меня, ни азербайджанку, ни вообще все это Яблоко. Это был всего лишь эпизод в его богатой событиями жизни. Возможно, он обладает способностью вытеснять из памяти все то, что ему больше никогда не пригодится. Счастливая способность. Я думаю у него много таких способностей, он вообще очень приспособленный организм. А я помню все, потому что в тот период Яблоко было главным в моей жизни.
Когда в четверг, 18 июля, утром я услышала приговор по делу Кировлеса - 5 лет колонии, то была возмущена и потрясена также как и все. Более того, это был шок. Такого публичного надругательства над законом и правосудием, все-таки, никто не ожидал. Это была пощечина всем нам, нас всех оскорбили и унизили. Как велось это дело - это вообще фантасмагория, Гоголю и Салтыкову-Щедрину такое присниться не могло. Даже из текста обвинительного заключения было видно, что состава преступления нет вообще. 160 статью, казалось бы, никаким даже боком нельзя притянуть к делу, она вообще не про это, ни для таких дел. Максимум можно было судить по 159 (мошенничество), но по ней реальный срок, по-моему, вообще не предусмотрен. Недели две назад судили заместителя префекта северо-восточного округа Москвы. Судили за прямое хищение бюджетных средств (чистая 160 статья) в размере 400 млн. рублей - это против 16 млн. инкрементированных Навальному и Офицерову. К заместителю префекта применили 159 статью, и он отделался легким испугом, условным сроком. Говорят дело Навального - политическое. Я не уверена, что подходит это определение. В политическом плане этот судебный процесс принес нашей стране такой вред, который я даже не знаю с чем сравнить. Это похоже не на политическое дело, а на личную месть человека, у которого жажда мести помутила рассудок, и он готов мстить даже во вред себе. В первый год своего правления Путин любил рассказывать о себе. Он рассказывал, что в связи со спецификой своей работы разведчика он часто проходил психологические обследования. Все обследования показывали железную норму, за исключением одного качества. Исследования показывали, что у него пониженное чувство опасности. Путин рассказал об этом несколько раз, он очень гордился этим своим свойством, считал, что это доказывало, что он отчаянный храбрец. Я, признаться, тогда ему не верила, думала хвастает. А теперь я вижу, что психологи были правы. Пониженное чувство опасности -плохое качество для лидера государства. Опасность для него может быть опасностью и для государства. С его пониженным чувством опасности нам всем не долго и до беды.
Кроме того, что за страну было обидно, и Навального с Офицеровым было по-человечески жалко. Я не могла представить себе Навального в зоне среди уголовников. С его самурайскими замашками, с его манерой держать голову чуть приподнятой и обращаться со всеми так, будто он их чуть-чуть выше, ему на зоне было бы несдобровать.
Но теперь ситуация изменилась, Навальный на свободе, дело будет пересмотрено и, возможно, переквалифицировано, альфа-самец может опомниться, и тогда приговор будет 2 года колонии. Я ждала этого приговора, обычно Путин так наказывает тех, кто его лично обидел. Девушки из Pussy Riot получили именно этот срок, за то, что просили Богородицу убрать Путина. За несколько дней до приговора я спорила с четырьмя своими друзьями о том, каким будет приговор Навальному. Жаль, что спорила не на деньги, могла бы разбогатеть. Все мои друзья, также как Михаил Касьянов и прочие политики, политологи, журналисты и общественные деятели утверждали, что приговор будет обвинительным, но срок условным. А я говорила, что срок будет реальным, и оказалась права.
Я много раз говорила и писала, что я думаю о Навальном. Говорила я это и в передаче Людмилы Телень. И я не верю в прелестную картинку, в которую поверили многие, на которой юный прекрасный юрист один на один вышел сразиться с огромной государственной машиной. Этого не может быть, просто потому что так не бывает. История не знает такого героя-одиночки. Я бы не поверила в это, даже если бы не была лично знакома с Навальным, но я с ним лично знакома. Я считаю, что за Навальным стоят умные, сильные и влиятельные люди, это их проект, они сделали на него ставку. Они умеют считать и рассчитали правильно. И если бы судебный процесс им был не нужен, то их влияния хватило бы на то, чтобы этого процесса не было. Значит, судебный процесс входит в проект. Кто-то сказал на «Эхе Москвы», что если Навального посадят в тюрьму, то вскоре ликующий народ вынесет его из тюрьмы на руках. Но для того, чтобы его вынесли на руках, он прежде должен в тюрьму попасть, нужно создать эффект Нельсона Манделы. Я имею ввиду, что когда/если лидер окончательно потеряет популярность, то те, кого он вытащил наверх, обогатил и пр. сдадут его не колеблясь. На этот случай нужен преемник, и, может быть, Навальный не единственный их проект.
Сейчас случайно узнала, что Молодёжное Яблоко, оказывается, вступилось за меня.
http://www.echo.msk.ru/blog/guy_fawkes/1120542-echo/