Надеяться, но не рассчитывать: белогвардейцы в Совдепии (1924). Предыстория
17 мая 1924 года в Краснодар приехала хорошо одетая пара, назвавшаяся четой нэпманов Кузнецовых из Москвы. Выглядели они так:
Так-то оно так, да не совсем. А на самом деле...
Жило в Петербурге в начале века веселое и блестящее семейство графов Ланских: сам граф, графиня и трое их детей - Евгений, Николай и младшенькая Лизонька. Были приемы, летние выезды на дачу у Балтийского моря, особняк в Петербурге - не дворец, конечно, но вполне достойный. Дружная была семья, все друг друга любили, а Лизоньку - больше всех.
Но когда Лизоньке исполнилось пять, в семье случилась трагедия. Нет, никто не умер - просто папенька вдруг однажды вечером сказал брату Женечке, что тот ему больше не сын, и Женя ушел из дому. Лизонька долго плакала, не понимая, что же случилось и почему папенька ни за что ни про что выгнал Женю. На все расспросы брат Николенька только отмахивался - мол, ты девчонка, да еще и мелкая, ничего не понимаешь в политике, а из-за этой политики Евгению в нашем доме больше не место. Утешение Лиза нашла только у маменьки: Женя иногда приезжал к ним тайком, пока мужчин не было дома, или на дачу. Женская часть семейства Ланских не очень-то разбиралась в политике, когда речь шла о сыне и брате, поэтому принимала его по-прежнему с любовью и теплотой.
Время шло, Николенька поступил в кадетский корпус, а Лиза - в Смольный институт. Французский язык, фортепиано, смольные балы, география и вышиванье, тусклые часы в классах и блестящие, но такие редкие приезды Жени (о сколько раз приходилось сбегать от классной дамы, чтобы повидаться с братом, на пару часов заскочившим в столицу к сестре!), по-прежнему летние выезды в Усть-Нарву, где собиралось творческое общество и ставились любительские спектакли, писались стихи и игралась музыка (потом все это попадет не только в мемуары, но и в поэтические сборники под названием "Серебряный век") - вот что составляло жизнь совсем юной девушки.
Началась война. Отца как умелого, но престарелого артиллериста оставили в Петрограде учить своей науке офицеров для фронта. Николай, только закончивший кадетское училище, немедленно пошел воевать. Лиза осталась учиться в институте благородных девиц, не очень представляя в своем Петрограде, а как это вообще - война. По крайней мере, Николенька присылал ей с фронта полные любви и воспоминаний письма, из которых никакой войны видно не было. Женя приезжал очень редко, очень усталый и обеспокоенный, но с сестрой держался молодцом и уверял, что все будет хорошо, так или иначе.
В конце 16 года Николай приехал домой - с больными легкими и простреленной рукой, лечиться. И вот тут-то Лиза из первых рук узнала, что такое газы, окопная грязь, вши и дизентерия, перебои с продовольствием, красные настроения в войсках и полная, полная деморализация... Это называлось "позиционная война". И Лиза поняла, что так не должно быть, потому что не должно быть никогда. Если солдаты не хотят идти в атаку - надо им показать, как это делается!
Эта мысль витала в воздухе, и как только Временное Правительство объявило набор Женского Батальона Смерти - Лиза не задумываясь сбежала из Смольного (ей оставалось доучиться последний год). Потому что так_не_должно_быть.
Страшно было дать цирюльнику сбрить волосы, такие длинные и мягкие.
Страшно было учиться нажимать курок винтовки пальцами, нажимавшими раньше только клавиши рояля.
Страшно было наматывать портянки и засовывать ногу в грубый сапог, который оставлял водяные мозоли.
Страшно было только на учениях, в Петрограде. Приходила мать, плакала, просила одуматься. Приходил отец с Николаем, на словах отговаривали, но в глазах читалось одобрение и даже какая-то виноватость. Просили беречь честь мундира, раз уж надела и (шепотом) беречь по возможности себя. Перед самым отъездом пришло взволнованное письмо от Жени (которому, верно, рассказала матушка), в котором он выражал надежду, что Лиза все же не поддалась общему безумию и что эта блажь графской дочки скоро пройдет. Но было уже поздно. Срок обучения заканчивался, и рядовой Елизавета Ланская, принеся присягу, была отправлена на австрийский фронт на Украине вместе с ротой таких же, как она - вчерашних институток, пишбарышень, служанок и даже крестьянок. Назад дороги не было.
Дальше Елизавета помнит отрывками.
...как в первый по приезде день пришлось им всем взводом запереться в сарае, осаждаемом своими же солдатами, и угрожать им винтовками, дабы не думали, что девки приехали им на потеху...
...как в окопе вдруг сжало горло, глаза заслезились, из рук выпала винтовка, краем сознания Лиза услышала надрывный вопль "Газы!" и последним усилием воли рванула из вещмешка противогаз...
...как ходили в атаку через заболоченное поле сквозь свистящие пули, перескакивая в окопы противника и впервые втыкая штыки в живое тело - едва не зажмурившись от ужаса...
...как ухудшалось снабжение: еда становилась все несъедобнее, винтовки все чаще отказывали, а гранаты не взрывались...
...как ловили вшей в отросших волосах и вспоминали запах французского туалетного мыла...
...как пришел приказ о роспуске Женских Батальонов Смерти. Большевики в Петрограде взяли власть, и женщины-солдаты оказались им не нужны.
Елизавета оказалась в захолустном украинском городке без крова, еды и снабжения, а главное - информации. И без малейшей идеи, что и как делать дальше: поезда не ходили, Украину трясло, разом исчезло вообще все, что бывает нужно человеку для жизни. Как-то с хлеба на воду она перебилась месяц, лелея планы добраться домой в Петроград и собирая впрок продукты, как вдруг на базаре встретила Николая. Тот благодарил Бога, что Елизавете хватило ума не уходить далеко от места квартировки ее батальона и что он так быстро смог ее найти. Брат убедил Лизу, что в Петроград добираться долго и бесполезно, что родители в самый первый момент уехали за границу и что присяга велит защищать Россию. На этот раз - от красной заразы. Елизавета подумала и поняла, что если она своими руками не отстоит свою страну, то ее у нее натурально отберут. Поэтому так_не_должно_быть. И Ланские подались в Южную армию, в Дроздовский полк.
Дальше Елизавета снова помнит плохо.
...как Николай подружился с кудрявым поручиком Александром Рождественским, родом из Харькова, и они часто спорили об истории по вечерам...
...как в очередной атаке, при перестрелке в редколесье Елизавета, лежа за деревом, стреляет. Передергивает затвор. Стреляет. Передергивает затвор. Стреляет. Пере... затвор разваливается в ее руках на две половины, руки, еще не осознав беды, хватаются и обжигаются о горячий ствол. Слезы брызжут из глаз - от боли или досады? - Елизавета перекатывается в сторону ближайшего раненого, снимает с него винтовку, перекатывается обратно и продолжает стрелять...
...как Елизавета выучила марш "Смелей, дроздовцы удалые!", и теперь при переходах в мужском хоре непривычно солирует ее альт...
...как Николай часто говорит Рождественскому - то ли в шутку, то ли всерьез - что, если с ним что случится, чтобы Александр приглядел за сестрицей...
...как, зайдя в девевню, откуда только что выбили красных, находят в сарае два трупа с запиской "Так будет со всякой белой сволочью" в таком виде, что Лизу потом долго тошнит за огородом...
...как поют ночью на привалах казачьи песни...
...как расстреливают красных с партбилетами, потому что ни они нас, ни мы их в плен не берем...
...как на глазах Елизаветы погибает в штыковой атаке Николай, и Елизавета, не помня себя от непоправимости и горя, прорывает оборону красных, в твердой уверенности, что жить ей больше незачем, а после боя получает подпоручика...
...как выходит в Севастополе сборник рассказов Аверченко "Дюжина ножей в спину революции" и мгновенно разлетается по Белой армии...
...как в 1920 отходят от Севастополя корабли с оставшимися в живых белогвардейцами, которые еще верят, что это - только отступление...
...как сидят два года в походном лагере в Галлиполи, где Рождественский читает кадетам военную историю, а Лиза - русский и французский языки, и при этом эти двое, вместе прошедшие огонь и порох Германской и Гражданской, живут в одной палатке...
...как в 1922 расформировывают Галлиполийское стояние, и Рождественский с Лизой перебираются в Париж, чтобы искать, где и как продолжать борьбу - уже не столько на победу, сколько на месть за все то, что случилось и не случилось...
...как в Париже они венчаются, и графиня Ланская становится Рождественской...
...как наводненная русскими Европа кипит, образуются то те, то другие организации по спасению России от красной заразы...
...как они приходят в организацию генерала Кутепова...
...как рядом через год вырастает большая соседняя организация - РОВС (Российский ОбщеВойсковой Союз), с которыми уже пора считаться и сотрудничать...
...как Александра вызывает к себе Кутепов и долго с ним о чем-то говорит.
Вернувшись домой, Александр просит Лизу собирать чемодан и разузнать последние новости о жизни и быте Совдепии: им предстоит, нелегально перейдя границу, прибыть в Екатеринодар, а ныне Краснодар, дабы вывезти оттуда одного человека по просьбе РОВСа.
Так-то оно так, да не совсем. А на самом деле...
Жило в Петербурге в начале века веселое и блестящее семейство графов Ланских: сам граф, графиня и трое их детей - Евгений, Николай и младшенькая Лизонька. Были приемы, летние выезды на дачу у Балтийского моря, особняк в Петербурге - не дворец, конечно, но вполне достойный. Дружная была семья, все друг друга любили, а Лизоньку - больше всех.
Но когда Лизоньке исполнилось пять, в семье случилась трагедия. Нет, никто не умер - просто папенька вдруг однажды вечером сказал брату Женечке, что тот ему больше не сын, и Женя ушел из дому. Лизонька долго плакала, не понимая, что же случилось и почему папенька ни за что ни про что выгнал Женю. На все расспросы брат Николенька только отмахивался - мол, ты девчонка, да еще и мелкая, ничего не понимаешь в политике, а из-за этой политики Евгению в нашем доме больше не место. Утешение Лиза нашла только у маменьки: Женя иногда приезжал к ним тайком, пока мужчин не было дома, или на дачу. Женская часть семейства Ланских не очень-то разбиралась в политике, когда речь шла о сыне и брате, поэтому принимала его по-прежнему с любовью и теплотой.
Время шло, Николенька поступил в кадетский корпус, а Лиза - в Смольный институт. Французский язык, фортепиано, смольные балы, география и вышиванье, тусклые часы в классах и блестящие, но такие редкие приезды Жени (о сколько раз приходилось сбегать от классной дамы, чтобы повидаться с братом, на пару часов заскочившим в столицу к сестре!), по-прежнему летние выезды в Усть-Нарву, где собиралось творческое общество и ставились любительские спектакли, писались стихи и игралась музыка (потом все это попадет не только в мемуары, но и в поэтические сборники под названием "Серебряный век") - вот что составляло жизнь совсем юной девушки.
Началась война. Отца как умелого, но престарелого артиллериста оставили в Петрограде учить своей науке офицеров для фронта. Николай, только закончивший кадетское училище, немедленно пошел воевать. Лиза осталась учиться в институте благородных девиц, не очень представляя в своем Петрограде, а как это вообще - война. По крайней мере, Николенька присылал ей с фронта полные любви и воспоминаний письма, из которых никакой войны видно не было. Женя приезжал очень редко, очень усталый и обеспокоенный, но с сестрой держался молодцом и уверял, что все будет хорошо, так или иначе.
В конце 16 года Николай приехал домой - с больными легкими и простреленной рукой, лечиться. И вот тут-то Лиза из первых рук узнала, что такое газы, окопная грязь, вши и дизентерия, перебои с продовольствием, красные настроения в войсках и полная, полная деморализация... Это называлось "позиционная война". И Лиза поняла, что так не должно быть, потому что не должно быть никогда. Если солдаты не хотят идти в атаку - надо им показать, как это делается!
Эта мысль витала в воздухе, и как только Временное Правительство объявило набор Женского Батальона Смерти - Лиза не задумываясь сбежала из Смольного (ей оставалось доучиться последний год). Потому что так_не_должно_быть.
Страшно было дать цирюльнику сбрить волосы, такие длинные и мягкие.
Страшно было учиться нажимать курок винтовки пальцами, нажимавшими раньше только клавиши рояля.
Страшно было наматывать портянки и засовывать ногу в грубый сапог, который оставлял водяные мозоли.
Страшно было только на учениях, в Петрограде. Приходила мать, плакала, просила одуматься. Приходил отец с Николаем, на словах отговаривали, но в глазах читалось одобрение и даже какая-то виноватость. Просили беречь честь мундира, раз уж надела и (шепотом) беречь по возможности себя. Перед самым отъездом пришло взволнованное письмо от Жени (которому, верно, рассказала матушка), в котором он выражал надежду, что Лиза все же не поддалась общему безумию и что эта блажь графской дочки скоро пройдет. Но было уже поздно. Срок обучения заканчивался, и рядовой Елизавета Ланская, принеся присягу, была отправлена на австрийский фронт на Украине вместе с ротой таких же, как она - вчерашних институток, пишбарышень, служанок и даже крестьянок. Назад дороги не было.
Дальше Елизавета помнит отрывками.
...как в первый по приезде день пришлось им всем взводом запереться в сарае, осаждаемом своими же солдатами, и угрожать им винтовками, дабы не думали, что девки приехали им на потеху...
...как в окопе вдруг сжало горло, глаза заслезились, из рук выпала винтовка, краем сознания Лиза услышала надрывный вопль "Газы!" и последним усилием воли рванула из вещмешка противогаз...
...как ходили в атаку через заболоченное поле сквозь свистящие пули, перескакивая в окопы противника и впервые втыкая штыки в живое тело - едва не зажмурившись от ужаса...
...как ухудшалось снабжение: еда становилась все несъедобнее, винтовки все чаще отказывали, а гранаты не взрывались...
...как ловили вшей в отросших волосах и вспоминали запах французского туалетного мыла...
...как пришел приказ о роспуске Женских Батальонов Смерти. Большевики в Петрограде взяли власть, и женщины-солдаты оказались им не нужны.
Елизавета оказалась в захолустном украинском городке без крова, еды и снабжения, а главное - информации. И без малейшей идеи, что и как делать дальше: поезда не ходили, Украину трясло, разом исчезло вообще все, что бывает нужно человеку для жизни. Как-то с хлеба на воду она перебилась месяц, лелея планы добраться домой в Петроград и собирая впрок продукты, как вдруг на базаре встретила Николая. Тот благодарил Бога, что Елизавете хватило ума не уходить далеко от места квартировки ее батальона и что он так быстро смог ее найти. Брат убедил Лизу, что в Петроград добираться долго и бесполезно, что родители в самый первый момент уехали за границу и что присяга велит защищать Россию. На этот раз - от красной заразы. Елизавета подумала и поняла, что если она своими руками не отстоит свою страну, то ее у нее натурально отберут. Поэтому так_не_должно_быть. И Ланские подались в Южную армию, в Дроздовский полк.
Дальше Елизавета снова помнит плохо.
...как Николай подружился с кудрявым поручиком Александром Рождественским, родом из Харькова, и они часто спорили об истории по вечерам...
...как в очередной атаке, при перестрелке в редколесье Елизавета, лежа за деревом, стреляет. Передергивает затвор. Стреляет. Передергивает затвор. Стреляет. Пере... затвор разваливается в ее руках на две половины, руки, еще не осознав беды, хватаются и обжигаются о горячий ствол. Слезы брызжут из глаз - от боли или досады? - Елизавета перекатывается в сторону ближайшего раненого, снимает с него винтовку, перекатывается обратно и продолжает стрелять...
...как Елизавета выучила марш "Смелей, дроздовцы удалые!", и теперь при переходах в мужском хоре непривычно солирует ее альт...
...как Николай часто говорит Рождественскому - то ли в шутку, то ли всерьез - что, если с ним что случится, чтобы Александр приглядел за сестрицей...
...как, зайдя в девевню, откуда только что выбили красных, находят в сарае два трупа с запиской "Так будет со всякой белой сволочью" в таком виде, что Лизу потом долго тошнит за огородом...
...как поют ночью на привалах казачьи песни...
...как расстреливают красных с партбилетами, потому что ни они нас, ни мы их в плен не берем...
...как на глазах Елизаветы погибает в штыковой атаке Николай, и Елизавета, не помня себя от непоправимости и горя, прорывает оборону красных, в твердой уверенности, что жить ей больше незачем, а после боя получает подпоручика...
...как выходит в Севастополе сборник рассказов Аверченко "Дюжина ножей в спину революции" и мгновенно разлетается по Белой армии...
...как в 1920 отходят от Севастополя корабли с оставшимися в живых белогвардейцами, которые еще верят, что это - только отступление...
...как сидят два года в походном лагере в Галлиполи, где Рождественский читает кадетам военную историю, а Лиза - русский и французский языки, и при этом эти двое, вместе прошедшие огонь и порох Германской и Гражданской, живут в одной палатке...
...как в 1922 расформировывают Галлиполийское стояние, и Рождественский с Лизой перебираются в Париж, чтобы искать, где и как продолжать борьбу - уже не столько на победу, сколько на месть за все то, что случилось и не случилось...
...как в Париже они венчаются, и графиня Ланская становится Рождественской...
...как наводненная русскими Европа кипит, образуются то те, то другие организации по спасению России от красной заразы...
...как они приходят в организацию генерала Кутепова...
...как рядом через год вырастает большая соседняя организация - РОВС (Российский ОбщеВойсковой Союз), с которыми уже пора считаться и сотрудничать...
...как Александра вызывает к себе Кутепов и долго с ним о чем-то говорит.
Вернувшись домой, Александр просит Лизу собирать чемодан и разузнать последние новости о жизни и быте Совдепии: им предстоит, нелегально перейдя границу, прибыть в Екатеринодар, а ныне Краснодар, дабы вывезти оттуда одного человека по просьбе РОВСа.