Кто умножает знания
Моя старшая сестра Лиля - человек чрезвычайной филологической одарённости, лишь по безалаберности натуры (а скорее от чрезмерного богатства талантов) не окончившая института: в юности она поступала в Запорожский пед, забыла на экзамене, что такое приложение (абсурд! это наша Лиля, о которой учителя твердили, что у неё «грамотность на кончике пера», что она филолог от бога, о которой нашей маме говорилось: «у Вас очень талантливая девочка, ей обязательно нужно идти в гуманитарный вуз», - будто мама и сама этого не знала), получила тройку - и больше в институт не поступала, но уже после рождения позднего второго ребёнка, то есть уже после 36 лет, окончила всё-таки Московский полиграфо-издательский техникум.
И какое-то время работала в газетах корректором.
И главный редактор одной из них, когда среди корректоров заходил спор по поводу вариантов написания какого-нибудь трудного слова, спрашивал:
- А Лиля что говорит?
- А Лиля говорит так-то.
- Ну вот: как Лиля говорит, так и пишите...
Я долгое время - почти всю жизнь - полагала, что любовь к слову у нас с сестрой только и исключительно от бабушки Маруси, этого Пушкина в языке, а никакой не няни Арины Родионовны.
А потом вдруг вспомнила о трёх дедушкиных сёстрах и о дочери четвёртой рано умершей сестры - и «призадумалась». Но сыр... то есть рассказ об этом я пока во рту придержу: он будет входить в тот самый полузадушенный мною полиптих, состоящий из по меньшей мере шести частей, которые и писать, и - главное - читать нужно будет только сразу и как одно целое.
Этот «многоптих» пока что не может быть отпущен на свободу, потому что тогда с вольных лоскутных пастбищ я не смогу вернуться в стойло наёмного компового труда...
Поэтому пока я только то и могу, что помещать некие «пописульки», делая это «из гигиенических соображений» - чтобы не лопнуть от насильственно удерживаемых внутри себя слов.
...Вчера к вечеру наконец похолодало - дорогие северные френды, ровно до ваших 13 градусов! Ночью прошёл мелюсенький дождик, наконец смочивший окаменелую землю, и я сегодня ринулась полоть и рвать сорняки.
А лоскутья, конечно же, зашевелились в освобождённом от компа мозгу!
И вспомнился почему-то один очень давний и очень смешной - как раз о моей многоталантливой (чересчур талантливой) сестре.
Это чистая правда, а не ложная скромность: Лиля по задаткам всегда и во всём была намного способнее меня: она и пела лучше, и стихи сочиняла подольше и с большим чувством, и про любовь (а у меня в стихах любовь была только к Родине), и шила, и вяза... нет, вязала, кажется, дольше и лучше я, но Лиля хорошо и шила, и вышивала, и уж точно без множественных узелков на изнанке, откуда-то появляющихся у меня.
(Чтобы окончательно избавиться от узелков, я и сосредоточилась исключительно на текстах: в них всегда можно выдать компрометирующий узелок за достоинство стиля.)
Читать она выучилась года в четыре самостоятельно - разбирая газетные заголовки, лишь изредка уточняя у нашей мамы название какой-нибудь буквы (мама «по определению» дома отсутствовала: известное дело - учительские дети растут как придорожная трава; мама или была на работе, или проверяла тетради, или занималась хозяйством, быт же был трудным и сложным). Я - выучилась лет в пять от Лили.
Но поскольку таланты у неё были более разносторонние, а уровень социумных притязаний ещё более низкий, чем у меня, то и про «карьерный рост» см. выше...
А начиналось всё это ещё в очень раннем детстве: сохранился смешной мамин рассказ о том, как чрезмерное богатство словарного запаса помешало Лиле правильно рассказать стихотворение Самуила Маршака «Кошкин дом», в котором есть строки:
Тили-бом, тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Кошка выскочила!
Глаза выпучила.
Бежит курочка с ведром
Заливать кошкин дом,
А лошадка - с фонарём,
А собачка - с помелом,
Серый заюшка - с листом...
Дойдя до фразы «Кошка выскочила, глаза выпучила», Лиля забыла слово «выпучила», поскольку ей помешал избыточный словарный запас (знала бы она только одно слово, и всё было бы хорошо), и стала перебирать синонимы:
- Кошка выскочила, глаза вылупила... вытаращила...
Причём было это ещё тогда, когда с «фикцией» были проблемы (а запас слов уже был): примерно в то же время сестра (которая была в семье одна, я родилась спустя четыре с половиной года после её рождения) декламировала строки «Нет, напрасно мы решили Прокатить кота в машине: Кот кататься не привык - Опрокинул грузовик» следующим образом:
Нет, напласно мы исыли
Пакатить ката в масыни:
Кот кататься ипивык -
Укопилин узявик.
Так что правильно сказал Экклезиаст: во многой мудрости много печали, и кто умножает знания - тот умножает скорбь.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).
И какое-то время работала в газетах корректором.
И главный редактор одной из них, когда среди корректоров заходил спор по поводу вариантов написания какого-нибудь трудного слова, спрашивал:
- А Лиля что говорит?
- А Лиля говорит так-то.
- Ну вот: как Лиля говорит, так и пишите...
Я долгое время - почти всю жизнь - полагала, что любовь к слову у нас с сестрой только и исключительно от бабушки Маруси, этого Пушкина в языке, а никакой не няни Арины Родионовны.
А потом вдруг вспомнила о трёх дедушкиных сёстрах и о дочери четвёртой рано умершей сестры - и «призадумалась». Но сыр... то есть рассказ об этом я пока во рту придержу: он будет входить в тот самый полузадушенный мною полиптих, состоящий из по меньшей мере шести частей, которые и писать, и - главное - читать нужно будет только сразу и как одно целое.
Этот «многоптих» пока что не может быть отпущен на свободу, потому что тогда с вольных лоскутных пастбищ я не смогу вернуться в стойло наёмного компового труда...
Поэтому пока я только то и могу, что помещать некие «пописульки», делая это «из гигиенических соображений» - чтобы не лопнуть от насильственно удерживаемых внутри себя слов.
...Вчера к вечеру наконец похолодало - дорогие северные френды, ровно до ваших 13 градусов! Ночью прошёл мелюсенький дождик, наконец смочивший окаменелую землю, и я сегодня ринулась полоть и рвать сорняки.
А лоскутья, конечно же, зашевелились в освобождённом от компа мозгу!
И вспомнился почему-то один очень давний и очень смешной - как раз о моей многоталантливой (чересчур талантливой) сестре.
Это чистая правда, а не ложная скромность: Лиля по задаткам всегда и во всём была намного способнее меня: она и пела лучше, и стихи сочиняла подольше и с большим чувством, и про любовь (а у меня в стихах любовь была только к Родине), и шила, и вяза... нет, вязала, кажется, дольше и лучше я, но Лиля хорошо и шила, и вышивала, и уж точно без множественных узелков на изнанке, откуда-то появляющихся у меня.
(Чтобы окончательно избавиться от узелков, я и сосредоточилась исключительно на текстах: в них всегда можно выдать компрометирующий узелок за достоинство стиля.)
Читать она выучилась года в четыре самостоятельно - разбирая газетные заголовки, лишь изредка уточняя у нашей мамы название какой-нибудь буквы (мама «по определению» дома отсутствовала: известное дело - учительские дети растут как придорожная трава; мама или была на работе, или проверяла тетради, или занималась хозяйством, быт же был трудным и сложным). Я - выучилась лет в пять от Лили.
Но поскольку таланты у неё были более разносторонние, а уровень социумных притязаний ещё более низкий, чем у меня, то и про «карьерный рост» см. выше...
А начиналось всё это ещё в очень раннем детстве: сохранился смешной мамин рассказ о том, как чрезмерное богатство словарного запаса помешало Лиле правильно рассказать стихотворение Самуила Маршака «Кошкин дом», в котором есть строки:
Тили-бом, тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Кошка выскочила!
Глаза выпучила.
Бежит курочка с ведром
Заливать кошкин дом,
А лошадка - с фонарём,
А собачка - с помелом,
Серый заюшка - с листом...
Дойдя до фразы «Кошка выскочила, глаза выпучила», Лиля забыла слово «выпучила», поскольку ей помешал избыточный словарный запас (знала бы она только одно слово, и всё было бы хорошо), и стала перебирать синонимы:
- Кошка выскочила, глаза вылупила... вытаращила...
Причём было это ещё тогда, когда с «фикцией» были проблемы (а запас слов уже был): примерно в то же время сестра (которая была в семье одна, я родилась спустя четыре с половиной года после её рождения) декламировала строки «Нет, напрасно мы решили Прокатить кота в машине: Кот кататься не привык - Опрокинул грузовик» следующим образом:
Нет, напласно мы исыли
Пакатить ката в масыни:
Кот кататься ипивык -
Укопилин узявик.
Так что правильно сказал Экклезиаст: во многой мудрости много печали, и кто умножает знания - тот умножает скорбь.
© Тамара Борисова
Если вы видите эту запись не на страницах моего журнала http://tamara-borisova.livejournal.com и без указания моего авторства - значит, текст уворован ботами или плагиаторами (что, в принципе, одно и то же).