Определение либерализма и других понятий
[вынос из моих комментов к этому очень красивому постингу: http://roman-sharp.livejournal.com/404158.html]
(...Начнем с либеральной аксиомы - свобода неограничена, пока свобода моего кулака не сталкивается со свободой вашего носа. Все что "левее" этого принципа (нечего руками рамахивать попусту, мало ли что рядом носов ничьих нету - надо с гирями качаться, на заводе работать, по носам вот как раз бить - что Родина укажет) и что правее (мало ли что там чей-то нос - ДОСТОЙНЫЕ кулаки не должны считаться с носами каких-то лузеров и унтерменшей) - не либерализм (а этат-коммунизм или нацизм, соответственно).
Обратите внимание, что понятие частной обственности НИКИК НЕ ВХОДИТ в это опредление. Свобода считается первичным понятием, более первичным, чем собственность, которая оказывается одной из функций свободы.
А теперь посмотрим, как этот, определенный нами (и это определение общепринято) "классический либерализм" соотносится с "наивным" (или "естественным") представлением о свободе (как о нестесненности, несвязанности, возможности выбирать самостоятельно "траекторию движения" как в материальном, так и в "фазовом" пространстве). Пока мир "редок и неплотен", состоит из своего рода "хуторян" (так его представлял себе Руссо) - она описывает его идеально. Без специальной злой воли до носа ближнего кулаком не дотянешься - между кулаком и носом два забора и километр леса-степи-гор. А вот могут приехать на лошадях (или на бронетранспортере) какие-то козлы, дать по носу и стребовать денег, а то и жизнь на "освобождение Гроба Господня", "передачу в правильные руки испанского наследства" и т.п. Вот против них и заточено понятие свободы. Сижу у себя на хуторе, никого не трогаю, и вы меня не трогайте. Понадобится что-то общее (школа для детей) - соберемся вместе, скинемся, наймем учителя. Если он части людей не понравится - наймем второго. Не понравится сама идея - заберу свои игрушки из песочницы и уйду на хутор, буду учить детей сам.
Но. Эта идея была утопической с самого начала. В реальности к моменту зарождения всех вообще терок о свободе мир (по крайней мере его пригодная часть) заселен так плотно, что ни о каких хуторах как форме поселения ВСЕХ людей речи не идет, а все большая и большая доля живет вообще в городах. Иными словами, модель свободы не описывает естественное состояние человека, а оказывается некоей абстракцией. С этого момента с либерализмом начинаются ветвления.
1. Во-первых, часть людей и в этом новом мире живут "на хуторах". Больших, в несколько километрах, с заборами и стражей. Их жизнь и их взаимоотношения с остальными людьми, с государством и с другими джентьменами могут вполне адекватно описываться принципами свободы. Действительно, пока никто не пересекает забор вокруг моего поместья - я свободен. Когда я уважаю забор другого джентльмена - я уважаю его свободу. Я даже не переезжаю каретой чумазых несвободных, пока они сами не посягнут на мою свободу и не толкутся на моей дороге.
Недостаток этого подхода - откровенная неуниверсальность такой "свободы". Бесполезно объяснять людям, которые толпятся за твоим забором (причем толпятся куда теснее, чем могли бы, если бы не было твоего поместься и его забора), людям, у которых с детства под ребро уперся локоть соседа - что "на самом деле они свободны, и МОГЛИ БЫ не заезжать локтем под дых. Как? Сдохнуть, что ли, чтобы локоть убрать? В результате "свобода" превращается в игрушку для своих, совершенно непригодную для объяснения низам, что "мы с вами один народ". И благополучие (и свобода) верхов после этого начинают зависеть исключительно от того, хорошо ли смазаны ружья и наточены штыки. Опыт показывает, что это ненадолго.
1-bis. В 20 веке, в качестве реакции на социализм и на современный либерализм (см. ниже п.2) появляется либертарианство Мизеса-Ротбарта. Суть идеи в том, что порок классического либерализма (зависимость его релевантности от наличия у индивида ОГРОМНОЙ собсвенности, быть даже средним буржуа недостаточно, надо быть помещиком) объявляется добродетелью. Само понятие "свободы" как первичное упраздняется, первичным понятием делается собственность, точнее, специальный вид собственности - на свое тело. Единственным неотъемлимым правом объявляется свобода распоряжаться собственностью, все остальные свободы объявляются либо частными случаями, либо "социалистическим извращением понятия свободы". Апологеты считают, что им таким образом удается обойти неуниверсальность свободы в классическом либерализме - собственность-то, хотя бы маленькая, есть у всех (ну и тело в собственности, как же без этого). Чужой нос делается запретным не потому, что это нос, а его владельцу больно, а потому что чужой. Нос нельзя трогать так же, как землю или деньги - они чужие.
2. Современный либерализм является попыткой ответить на очевидное (см. п.1) банкротство классического либерализма в нынешнем ПЛОТНОМ мире. При этом его радикальное отличие и от социализма, и от 1-bis - это признание принципа универсальности свободы, как в классическом либерализме. Прояснить эти отличия мы можем так. Люди в городе хотят ездить на работу, в ресторан, в музей, в гости, причем каждый по отдельности - непредсказуемым образом. Конечно, классический либерализм требует от них не врезаться друг в друга НАРОЧНО, но даже исключая тот факт, что процентов 10 людей все равно будут это делать - даже при добрых намерениях остальных они часто не понимают, как разъехаться непобитыми. Решение этой задачи известно - вводятся правила дорожного движения, штрафы за парковку, строится рельсовый и другой общественный транспорт. Философские обоснование этих мер, однако, разное. Социалист скажет, что общественные интересы требуют, чтобы люди попадали на работу, к местам отдыха, к местам культурного развития кратчайшим путем и без риска, а всякие свободы личности должны приноситься в жертву обществу. Современный либерал скажет, что люди имеют свободу ПОПАДАТЬ куда им хочется, и этой свободе всех приносится в жертву свобода некоторых, желающих ехать по левой стороне, на красный свет и т.д. Иными словами, в условиях, когда при случайных телодвижениях носы и кулаки приходили бы в соприкосновение непрерывно - мы не связываем людям руки, но рассчитываем такие минимальные ограничения траекторий рук и носов, которые обеспечать их несоприкосновение почти так же редко, как у виртуальных хуторян.
Сходство с социализмом: и современный либерализм, и социализм полагают, что в "общественный контракт" входит возможность для общества ограничивать в отдельных случах свободу индивида в "общественных" интересах (тоталитаризм полагает, что "высший интерес" допускает полное использование человека ради этого интереса, "служение высшему интересу"). Отличие современного либерализма от социализма в том, что этот общественный интерес ОДНОЗНАЧНО предполагается выводимым из частных интересов членов общества, а таким интересом каждого человека предполагается его свобода.
Применительно к теме, с которой мы начали - всякий человек вправе смотреть за звездное небо, и всякий человек вправе рекламировать свои товары. Но если мы запретим всем неограниченно увеличивать яркость световых реклам (не запрещая саму рекламу) - это будет подобно предписанию ездить по правой стороне улицы, соблюдая рядность.
Современный либерализм исходит из принципиальной разрешимости задачи обеспечить весьма большой уровень реальной свободы (в духе первоначального определения) даже в современном "плотном" социуме, но путем некоторого ограничения формального права свободы в некоторых случаях. Римейки классического либерализма отказываются от решения этой задачи, подменяя ее (тем или иным образом) на декларирование права всех быть свободными, социализм - заменяет задачу (грубо говоря, свободу на другие сорта "счастья"). При этом инструментарий современного либерализма и социализма оказывается зачастую схожим.
Заключительное замечание: современный либерализм по-английски называется просто liberalism, в русской и некоторых других традициях социал-либерализм (иногда лево-либерализм - скорее в бранном контексте), римейки классического либерализма - neoliberalism (в русской традиции им удалось узурпировать основной термин "либерализм").
(...Начнем с либеральной аксиомы - свобода неограничена, пока свобода моего кулака не сталкивается со свободой вашего носа. Все что "левее" этого принципа (нечего руками рамахивать попусту, мало ли что рядом носов ничьих нету - надо с гирями качаться, на заводе работать, по носам вот как раз бить - что Родина укажет) и что правее (мало ли что там чей-то нос - ДОСТОЙНЫЕ кулаки не должны считаться с носами каких-то лузеров и унтерменшей) - не либерализм (а этат-коммунизм или нацизм, соответственно).
Обратите внимание, что понятие частной обственности НИКИК НЕ ВХОДИТ в это опредление. Свобода считается первичным понятием, более первичным, чем собственность, которая оказывается одной из функций свободы.
А теперь посмотрим, как этот, определенный нами (и это определение общепринято) "классический либерализм" соотносится с "наивным" (или "естественным") представлением о свободе (как о нестесненности, несвязанности, возможности выбирать самостоятельно "траекторию движения" как в материальном, так и в "фазовом" пространстве). Пока мир "редок и неплотен", состоит из своего рода "хуторян" (так его представлял себе Руссо) - она описывает его идеально. Без специальной злой воли до носа ближнего кулаком не дотянешься - между кулаком и носом два забора и километр леса-степи-гор. А вот могут приехать на лошадях (или на бронетранспортере) какие-то козлы, дать по носу и стребовать денег, а то и жизнь на "освобождение Гроба Господня", "передачу в правильные руки испанского наследства" и т.п. Вот против них и заточено понятие свободы. Сижу у себя на хуторе, никого не трогаю, и вы меня не трогайте. Понадобится что-то общее (школа для детей) - соберемся вместе, скинемся, наймем учителя. Если он части людей не понравится - наймем второго. Не понравится сама идея - заберу свои игрушки из песочницы и уйду на хутор, буду учить детей сам.
Но. Эта идея была утопической с самого начала. В реальности к моменту зарождения всех вообще терок о свободе мир (по крайней мере его пригодная часть) заселен так плотно, что ни о каких хуторах как форме поселения ВСЕХ людей речи не идет, а все большая и большая доля живет вообще в городах. Иными словами, модель свободы не описывает естественное состояние человека, а оказывается некоей абстракцией. С этого момента с либерализмом начинаются ветвления.
1. Во-первых, часть людей и в этом новом мире живут "на хуторах". Больших, в несколько километрах, с заборами и стражей. Их жизнь и их взаимоотношения с остальными людьми, с государством и с другими джентьменами могут вполне адекватно описываться принципами свободы. Действительно, пока никто не пересекает забор вокруг моего поместья - я свободен. Когда я уважаю забор другого джентльмена - я уважаю его свободу. Я даже не переезжаю каретой чумазых несвободных, пока они сами не посягнут на мою свободу и не толкутся на моей дороге.
Недостаток этого подхода - откровенная неуниверсальность такой "свободы". Бесполезно объяснять людям, которые толпятся за твоим забором (причем толпятся куда теснее, чем могли бы, если бы не было твоего поместься и его забора), людям, у которых с детства под ребро уперся локоть соседа - что "на самом деле они свободны, и МОГЛИ БЫ не заезжать локтем под дых. Как? Сдохнуть, что ли, чтобы локоть убрать? В результате "свобода" превращается в игрушку для своих, совершенно непригодную для объяснения низам, что "мы с вами один народ". И благополучие (и свобода) верхов после этого начинают зависеть исключительно от того, хорошо ли смазаны ружья и наточены штыки. Опыт показывает, что это ненадолго.
1-bis. В 20 веке, в качестве реакции на социализм и на современный либерализм (см. ниже п.2) появляется либертарианство Мизеса-Ротбарта. Суть идеи в том, что порок классического либерализма (зависимость его релевантности от наличия у индивида ОГРОМНОЙ собсвенности, быть даже средним буржуа недостаточно, надо быть помещиком) объявляется добродетелью. Само понятие "свободы" как первичное упраздняется, первичным понятием делается собственность, точнее, специальный вид собственности - на свое тело. Единственным неотъемлимым правом объявляется свобода распоряжаться собственностью, все остальные свободы объявляются либо частными случаями, либо "социалистическим извращением понятия свободы". Апологеты считают, что им таким образом удается обойти неуниверсальность свободы в классическом либерализме - собственность-то, хотя бы маленькая, есть у всех (ну и тело в собственности, как же без этого). Чужой нос делается запретным не потому, что это нос, а его владельцу больно, а потому что чужой. Нос нельзя трогать так же, как землю или деньги - они чужие.
2. Современный либерализм является попыткой ответить на очевидное (см. п.1) банкротство классического либерализма в нынешнем ПЛОТНОМ мире. При этом его радикальное отличие и от социализма, и от 1-bis - это признание принципа универсальности свободы, как в классическом либерализме. Прояснить эти отличия мы можем так. Люди в городе хотят ездить на работу, в ресторан, в музей, в гости, причем каждый по отдельности - непредсказуемым образом. Конечно, классический либерализм требует от них не врезаться друг в друга НАРОЧНО, но даже исключая тот факт, что процентов 10 людей все равно будут это делать - даже при добрых намерениях остальных они часто не понимают, как разъехаться непобитыми. Решение этой задачи известно - вводятся правила дорожного движения, штрафы за парковку, строится рельсовый и другой общественный транспорт. Философские обоснование этих мер, однако, разное. Социалист скажет, что общественные интересы требуют, чтобы люди попадали на работу, к местам отдыха, к местам культурного развития кратчайшим путем и без риска, а всякие свободы личности должны приноситься в жертву обществу. Современный либерал скажет, что люди имеют свободу ПОПАДАТЬ куда им хочется, и этой свободе всех приносится в жертву свобода некоторых, желающих ехать по левой стороне, на красный свет и т.д. Иными словами, в условиях, когда при случайных телодвижениях носы и кулаки приходили бы в соприкосновение непрерывно - мы не связываем людям руки, но рассчитываем такие минимальные ограничения траекторий рук и носов, которые обеспечать их несоприкосновение почти так же редко, как у виртуальных хуторян.
Сходство с социализмом: и современный либерализм, и социализм полагают, что в "общественный контракт" входит возможность для общества ограничивать в отдельных случах свободу индивида в "общественных" интересах (тоталитаризм полагает, что "высший интерес" допускает полное использование человека ради этого интереса, "служение высшему интересу"). Отличие современного либерализма от социализма в том, что этот общественный интерес ОДНОЗНАЧНО предполагается выводимым из частных интересов членов общества, а таким интересом каждого человека предполагается его свобода.
Применительно к теме, с которой мы начали - всякий человек вправе смотреть за звездное небо, и всякий человек вправе рекламировать свои товары. Но если мы запретим всем неограниченно увеличивать яркость световых реклам (не запрещая саму рекламу) - это будет подобно предписанию ездить по правой стороне улицы, соблюдая рядность.
Современный либерализм исходит из принципиальной разрешимости задачи обеспечить весьма большой уровень реальной свободы (в духе первоначального определения) даже в современном "плотном" социуме, но путем некоторого ограничения формального права свободы в некоторых случаях. Римейки классического либерализма отказываются от решения этой задачи, подменяя ее (тем или иным образом) на декларирование права всех быть свободными, социализм - заменяет задачу (грубо говоря, свободу на другие сорта "счастья"). При этом инструментарий современного либерализма и социализма оказывается зачастую схожим.
Заключительное замечание: современный либерализм по-английски называется просто liberalism, в русской и некоторых других традициях социал-либерализм (иногда лево-либерализм - скорее в бранном контексте), римейки классического либерализма - neoliberalism (в русской традиции им удалось узурпировать основной термин "либерализм").