Суд над Борисом Мироновым. СВИДЕТЕЛЕМ В ДЕЛЕ МИРОНОВА ВЫСТУПИЛ ПРЕЗИДЕНТ
Ходячее обвинение экстремистов в России содержит в себе ключевое слово «побуждение», причем побуждение бывает самых разных толков - побуждение к насильственным действиям, побуждение к восстанию и революции, побуждение к вражде и ненависти. Но вдумываясь в этот полюбившийся прокурорам термин, можно заподозрить экстремизм именно в тех, кто обвиняет в экстремизме. Ведь все эти люди - эксперты, прокуроры, следователи и судьи - они, используя слово «побуждение», убеждают общество в том, что в каждом из граждан государства Российского спят-почивают и ненависть, и вражда, и желание насильственных действий. И стоит лишь некоему субъекту эти дремлющие желания пробудить, и всех прямо-таки захлестнёт лютая злоба и всеобщая вражда. Дескать, сидит зверь в клетке, подрёмывает, никого не трогает, пока не появляется некто - в понимании судей и следователей «экстремист» - снимает запор и вырвавшийся из клетки зверь в злобе и вражде сметает всё на своём пути. Вот этот взгляд на народ, готовый ринуться рвать того, на кого его «побудят» к насилию и вражде, - вот что действительно смердит человеконенавистничеством, а порой и в чистом виде шизофренией. Но что поделаешь, доносчик Дашевский по-прежнему бродит по присутственным местам, напуская пугающие галлюцинации на прокуроров и судей.
Вызов свидетелей в суд по делу писателя Бориса Миронова имеет, как мы понимаем, главную цель - показать и разъяснить суду, что читатели книги «Битва с игом иудейским» оказались не подвержены никакому побуждению к насилию, никаким призывам к подрыву основ конституционного строя. Да и призывов, как таковых, книга никаких не содержит. Это мы поняли, наблюдая очередной допрос читателей в Басманном суде. Познакомимся с некоторыми из них.
Окулов Вадим Сергеевич, журналист-международник, заместитель главного редактора журнала «Азия и Африка сегодня» Российской Академии наук. Знаком с Борисом Мироновым аж с семьдесят восьмого года прошлого века, без малого сорок лет! Все это вместе с датой рождения и семейным положением Вадим Сергеевич доложил судье, которая поинтересовалась и местом жительства. И получила ответ: «В прямой кишке России». Слушатели изумленно открыли рот, рука секретаря, писавшего протокол, зависла над клавиатурой, но Вадим Сергеевич спешно уточнил: «На Рублево-Успенском шоссе». А ведь точно заметил, иначе как прямой кишкой России это колдовское место не назовешь, здесь переваривается и спускается награбленное у граждан страны. А грамотного гастроэнтеролога, хорошего специалиста по удалению рака прямой кишки на них все нет и нет.
Свидетель Окулов по просьбе подсудимого уточнил свою биографию. Оказалось, что долго работал с Борисом Мироновым в газете «Правда» в то давнее советское время, когда эта газета собирала самых толковых журналистов - лучшие перья страны. Отношения у них были деловые, товарищеские. Борис Миронов тогда работал в «Правде» специальным корреспондентом отдела писем, задачей которого была, как выразился свидетель, «защита угнетенных и обиженных по всей стране». Сам Окулов прошел Афганистан военкором, награжден орденом Красной Звезды. Короче, свидетель оказался личностью героической, хоть и проживает в таком неприглядном месте. Бывает.
Дальше такой вот диалог из вопросов подсудимого и ответов свидетеля:
- Вы читали книгу «Битва с игом иудейским»?
- Да, читал.
- Если можно, в двух словах о чём она?
- Это исследование ограбления, простите, приватизации страны.
- Вы человек хорошо эрудированный, может какие-то факты, цифры, фамилии показались вам не соответствующими действительности?
- Хоть книга и не лишена недостатков, но она дает точный анализ процессов, происходивших в 90-е годы в стране. Это научное издание, публицистическое по форме.
- Что вы относите к недостаткам?
- Кроме совершенно очевидной национальной принадлежности тех, кто захватил собственность в стране, нужно было провести классовый анализ этой среды.
Но суд не место для дискуссий, подсудимому приходится возвращать свидетеля к насущному: «Вадим Сергеевич, вы уловили в этой книге конкретный призыв или побуждение к вооруженному восстанию?».
Свидетель Окулов эмоционально категоричен:
- Ни в коем случае! Вы четко обозначили необходимость перемен в рамках Конституционного строя.
- У нас с вами, - напоминает писатель свидетелю, - за плечами хорошая советская школа не только уметь читать между строк, но и писать между строк. Так может у меня между строк можно вычитать скрытый призыв к национальному восстанию?
Свидетель и здесь категоричен:
- Я такого не обнаружил.
Тогда Миронов поднимает градус допроса цитатой из предъявленного ему обвинения: «Есть ли у меня «призывы к насильственным действиям против евреев-иудеев, как группе лиц, выделенных по национальному признаку?».
И здесь свидетель не согласен с обвинением: «Призывов я не обнаружил. А что касается слова «жид» в книге, то всякий, кто хоть раз сунул нос в словарь Даля или Ожегова, знает, что словом «жид» метят людей нечистоплотных, жадных, вороватых, и оно не переносится на всех евреев, среди которых, кстати, у меня хорошие друзья».
«Так может у меня в книге есть «скрытый призыв или скрытое побуждение к насильственным действиям против евреев как группы лиц?» - продолжает Миронов спрашивать цитатами из обвинительного заключения.
Однако опытный журналист-свидетель по-прежнему категоричен: «Да нет там никаких призывов! Неприязненное отношение к евреям-негодяям, захапавшим национальное добро - есть, это да, но потому что они негодяи, а не потому что они евреи. Тут явная подмена понятий, злонамеренное перетолковывание».
«Представьте себе, Вадим Сергеевич, - просит подсудимый, - что в 2018 году один из ваших друзей-евреев баллотируется в Президенты России? Вы будете за него голосовать?».
Свидетель живо: «Я бы его всецело поддержал».
«То есть, из моей книги вы не вынесли призыва не голосовать за евреев?» - подводит к искомому подсудимый писатель.
«Нет, конечно», - слышим уверенный ответ.
А у подсудимого вопросы всё острее и острее: «Вадим Сергеевич, вы человек с боевым опытом, прошли Афганистан. После прочтения моей книги у вас не появилось желания свергнуть эту власть?».
«Не свергнуть, а улучшить, - уточняет с улыбкой Окулов. - Это желание у многих независимо от вашей книги. Ведь в правительственной группировке есть не только откровенное ворье, но и пятая колонна, которая делает то, что не отвечает интересам народа».
«Может быть после прочтения моей книги у вас появилось «чувство нетерпимости к конституционному строю страны»? - подсудимый не выпускает из рук нить обвинения.
«Нет, - свидетель серьёзен, - в рамках действующей Конституции вполне можно построить общество социальной справедливости, равенства и братства народов. Так что дело не в Конституции».
«Как вы понимаете экстремизм?» - это уже вопрос адвоката Николая Курьяновича. Вопрос по нотам обвинения.
«Экстремизм - как раз моя тема в журнале, - охотно откликается В. С. Окулов. - Экстремизм на международном уровне порожден глобалистами, которым нужна война, чтобы выйти из кризиса. Что касается социального экстремизма, то я охарактеризовал бы его как желание утвердить свои интересы над большинством населения».
Но как только Курьянович, ободрённый ответом свидетеля, начинает развивать тему: «Можно ли поставить на одну доску ИГИЛ и Миронова?», его жестко обсекает судья, которой не глянулось гипотетическое сравнение запрещённой в России экстремистской организации и судимого за экстремизм русского писателя: «Вопрос снят».
Окулов смеется: «Юмористический вопрос».
Но вот прокурору не до смеха, заготовил целый список ловчих вопросов. Да позволит мне читатель такое сравнение с охотником за певчими птицами, ведь писатель - своего рода птица певчая, и у прокурора целый арсенал и петлей, и западней, и клеток-хлопушек и шестов-ловушек.
Спрашивает для начала: «Дается ли в книге «Битва с игом иудейским» характеристика евреев и иудеев как национальной и религиозной групп?».
Окулов задумался: «Обобщенных характеристик мне в книге не встречалось. Говорится о выродках еврейской национальности, ну так такие есть в каждом народе, в том числе в русском».
Прокурор следующую петельку мечет: «Вам известно откуда взяты фразы «Не стреляться - стрелять», «Пусть лучше рука отсохнет, чем за еврея голосовать».
Окулова пугающие фразы не испугали: «Из книги «Битва с игом иудейским». Но произведение нельзя анализировать, вырывая фразы из контекста. В противном случае подобное легко найти у президента Путина. «Мочить в сортире» - в чистом виде экстремизм».
«А конкретно - в каком контексте эти фразы?» - приходит на помощь начинающему птицелову судья Сафина.
Окулов пожимает плечами: «Надо книгу смотреть. Я её не помню наизусть».
Прокурор Князев внимательно всматривается в свой разрисованный на листе цейхгауз и неожиданно отказывается от дальнейших вопросов. Может не его день?
Следующий в списке свидетелей Владимир Петрович Долматов - имя хорошо известное в журналистике, много лет возглавлявший популярный и авторитетный журнал «Родина», сегодня - главный редактор издательства «Достоинство». То есть, перед судом вновь предстал человек, всю жизнь имеющий дело со словом, с журналистской, писательской, редакторской работой.
«Владимир Петрович, по вашему мнению, о чем моя книга «Битва с игом иудейским»? - первый вопрос подсудимого Бориса Миронова.
«О геноциде русского народа, - не сразу, затяжно подумав, но твёрдо проговаривает Долматов, и, ещё чуть помолчав, добавляет: - Дан анализ преступлений олигархических групп».
«А по жанру?», - просит уточнить Миронов.
«Я бы назвал ее публицистическим исследованием, - отвечает Долматов, - много информации, цифр, документов».
«Кроме журнала «Родина» вы несколько лет выпускали журнал «Источник». Работа с документами у вас в крови. Скажите, как специалист, в книге «Битва с игом иудейским» вы сталкивались с недостоверной информацией?».
«В книге нет научного аппарата в общепринятом смысле - сносок, списка литературы, но все приведённые в ней цифры и факты основаны на самых авторитетных документах и автор на них указывает. Так что книга в своей достоверности сомнений не вызывает», - убежденно заключает Долматов.
«В чём-то есть несогласие с автором?» - вызывает огонь на себя подсудимый.
«Скорее - согласие. Она подтолкнула меня выпустить свою книгу-альбом «Евреи в России». И эта книга раскупается на подарки еврейскими организациями», - следует неожиданный ответ.
Но подсудимый не забывает о своём обвинительном заключении: «Есть ли в моей книге конкретный призыв к вооруженному восстанию?».
Эхом категоричное: «Не встретил такого».
«Так может после прочтения книги появилось желание взяться за оружие, пойти кого-то громить?».
Долматов открещивается от таких желаний: «Ничего подобного, только неприязнь к конкретным фигурам за их конкретные преступления против России и её народа».
«Владимир Петрович, вот вы, опытный журналист, стилист, редактор, как расцениваете использование мною в книге понятий «евреи» и «жиды»?»
«Слово «жид» несет в себе конечно негативный оттенок. Это слово вы прилагаете к евреям-мошенникам. И это в традициях русского языка. Всё справедливо».
Далее вопрос, который подсудимого «обязывает» задать обвинительное заключение: «После прочтения моей книги у вас появилось желание свергнуть власть в России насильственным путем?».
Свидетель резко: «Глупости!».
Подсудимый строго по канве обвинения: «А желания насильственным путем свергнуть конституционный строй России не появилось?».
Свидетель жёстко, очевидно сознавая откуда вопросы навеивает: «Нет!».
Борис Миронов продолжает арию из обвинительной оперы: «Как, по вашему мнению, означает ли лозунг «Русский, помоги русскому!» не помогать нерусским?».
«Нет, конечно, - отвечает Долматов, чуть подумав, добавляет: - Не в нашей ментальности помогать только своим».
В прокурорскую лямку впрягается прокурор: «Как вы расцениваете призыв «Не стреляться - стрелять!», который содержится в книге?».
Долматов объясняет молодому человеку то, что ему по младости лет и по природной нелюбознательности, вероятно, не ведомо: «В 90-е годы люди, которых загнали в безработицу, в безысходность, в беспросветность - лезли в петлю, пускали себе пулю в лоб. Если в Америке в период великой депрессии суициды возросли в шесть-восемь раз, то в России в девяностые годы - в шестьдесят раз! Была даже создана специальная лаборатория в Российской Академии наук, ее возглавил академик Гундаров, и они доказали, что эта сверхсмертность - от потери смысла жизни, от безысходности. Нужно было её как-то останавливать».
Прокурору эти страшные факты как мертвому припарка, видно же, что всё это мимо, мимо его сознания: «В книге «Битва с игом иудейским» дается характеристика евреев как национальной и иудеев как религиозной групп?».
Долматов не желает больше метать бисер, ограничивается коротким: «Нет!».
Прокурор как заведённый патефон: «Знакома ли вам следующая фраза: «Идешь голосовать - голосуй только за русского! Ни грана власти жидам!»?
Свидетель не отрицает: «Это из книги, но вы читаете без контекста, который бы объяснял и мотивировал право автора на такие слова».
«А контекст тут такой, - раздаётся голос с судейского подиума: - «Принцип государственной власти должен быть нерушим: русские не командуют в Израиле, нечего евреям командовать в России».
В. П. Долматов пожимает плечами: «О русских тоже много чего неприятного говорят. Но никто за это не оказывается под судом. Автор высказывает свою точку зрения, не более того».
Очередной допрос свидетелей произвел тягостное впечатление. Девяностые годы, о которых писал Борис Миронов, нынешняя власть клеймит и обличает. Даже выставка в Манеже, которую недавно открыл Президент, фактами и цифрами представляет это время как время мошенников и преступников во власти. Более того, побывав на выставке, я встретила там прямые цитаты из книги «Битва с игом иудейским», цифры и факты, которые впервые были опубликованы именно в книге «Битва с игом иудейским»! И вот когда под боком Кремля при огромном стечении народа Президент России В. В. Путин открывает выставку, изобличающую ельцинскую эпоху, в то же самое время судят Бориса Миронова, который уже тогда, в 90-е годы, имел мужество писать и говорить об этих преступлениях власти, и написанные им тогда статьи вошли в книгу «Битва с игом иудейским». Судят в те же часы, когда Президент открывает выставку полностью подтверждающую правоту Бориса Миронова. Тогда за что же его судят?! За что?! За уже признанную в обществе ПРАВДУ?!
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 21 ноября в 15-00.
Вызов свидетелей в суд по делу писателя Бориса Миронова имеет, как мы понимаем, главную цель - показать и разъяснить суду, что читатели книги «Битва с игом иудейским» оказались не подвержены никакому побуждению к насилию, никаким призывам к подрыву основ конституционного строя. Да и призывов, как таковых, книга никаких не содержит. Это мы поняли, наблюдая очередной допрос читателей в Басманном суде. Познакомимся с некоторыми из них.
Окулов Вадим Сергеевич, журналист-международник, заместитель главного редактора журнала «Азия и Африка сегодня» Российской Академии наук. Знаком с Борисом Мироновым аж с семьдесят восьмого года прошлого века, без малого сорок лет! Все это вместе с датой рождения и семейным положением Вадим Сергеевич доложил судье, которая поинтересовалась и местом жительства. И получила ответ: «В прямой кишке России». Слушатели изумленно открыли рот, рука секретаря, писавшего протокол, зависла над клавиатурой, но Вадим Сергеевич спешно уточнил: «На Рублево-Успенском шоссе». А ведь точно заметил, иначе как прямой кишкой России это колдовское место не назовешь, здесь переваривается и спускается награбленное у граждан страны. А грамотного гастроэнтеролога, хорошего специалиста по удалению рака прямой кишки на них все нет и нет.
Свидетель Окулов по просьбе подсудимого уточнил свою биографию. Оказалось, что долго работал с Борисом Мироновым в газете «Правда» в то давнее советское время, когда эта газета собирала самых толковых журналистов - лучшие перья страны. Отношения у них были деловые, товарищеские. Борис Миронов тогда работал в «Правде» специальным корреспондентом отдела писем, задачей которого была, как выразился свидетель, «защита угнетенных и обиженных по всей стране». Сам Окулов прошел Афганистан военкором, награжден орденом Красной Звезды. Короче, свидетель оказался личностью героической, хоть и проживает в таком неприглядном месте. Бывает.
Дальше такой вот диалог из вопросов подсудимого и ответов свидетеля:
- Вы читали книгу «Битва с игом иудейским»?
- Да, читал.
- Если можно, в двух словах о чём она?
- Это исследование ограбления, простите, приватизации страны.
- Вы человек хорошо эрудированный, может какие-то факты, цифры, фамилии показались вам не соответствующими действительности?
- Хоть книга и не лишена недостатков, но она дает точный анализ процессов, происходивших в 90-е годы в стране. Это научное издание, публицистическое по форме.
- Что вы относите к недостаткам?
- Кроме совершенно очевидной национальной принадлежности тех, кто захватил собственность в стране, нужно было провести классовый анализ этой среды.
Но суд не место для дискуссий, подсудимому приходится возвращать свидетеля к насущному: «Вадим Сергеевич, вы уловили в этой книге конкретный призыв или побуждение к вооруженному восстанию?».
Свидетель Окулов эмоционально категоричен:
- Ни в коем случае! Вы четко обозначили необходимость перемен в рамках Конституционного строя.
- У нас с вами, - напоминает писатель свидетелю, - за плечами хорошая советская школа не только уметь читать между строк, но и писать между строк. Так может у меня между строк можно вычитать скрытый призыв к национальному восстанию?
Свидетель и здесь категоричен:
- Я такого не обнаружил.
Тогда Миронов поднимает градус допроса цитатой из предъявленного ему обвинения: «Есть ли у меня «призывы к насильственным действиям против евреев-иудеев, как группе лиц, выделенных по национальному признаку?».
И здесь свидетель не согласен с обвинением: «Призывов я не обнаружил. А что касается слова «жид» в книге, то всякий, кто хоть раз сунул нос в словарь Даля или Ожегова, знает, что словом «жид» метят людей нечистоплотных, жадных, вороватых, и оно не переносится на всех евреев, среди которых, кстати, у меня хорошие друзья».
«Так может у меня в книге есть «скрытый призыв или скрытое побуждение к насильственным действиям против евреев как группы лиц?» - продолжает Миронов спрашивать цитатами из обвинительного заключения.
Однако опытный журналист-свидетель по-прежнему категоричен: «Да нет там никаких призывов! Неприязненное отношение к евреям-негодяям, захапавшим национальное добро - есть, это да, но потому что они негодяи, а не потому что они евреи. Тут явная подмена понятий, злонамеренное перетолковывание».
«Представьте себе, Вадим Сергеевич, - просит подсудимый, - что в 2018 году один из ваших друзей-евреев баллотируется в Президенты России? Вы будете за него голосовать?».
Свидетель живо: «Я бы его всецело поддержал».
«То есть, из моей книги вы не вынесли призыва не голосовать за евреев?» - подводит к искомому подсудимый писатель.
«Нет, конечно», - слышим уверенный ответ.
А у подсудимого вопросы всё острее и острее: «Вадим Сергеевич, вы человек с боевым опытом, прошли Афганистан. После прочтения моей книги у вас не появилось желания свергнуть эту власть?».
«Не свергнуть, а улучшить, - уточняет с улыбкой Окулов. - Это желание у многих независимо от вашей книги. Ведь в правительственной группировке есть не только откровенное ворье, но и пятая колонна, которая делает то, что не отвечает интересам народа».
«Может быть после прочтения моей книги у вас появилось «чувство нетерпимости к конституционному строю страны»? - подсудимый не выпускает из рук нить обвинения.
«Нет, - свидетель серьёзен, - в рамках действующей Конституции вполне можно построить общество социальной справедливости, равенства и братства народов. Так что дело не в Конституции».
«Как вы понимаете экстремизм?» - это уже вопрос адвоката Николая Курьяновича. Вопрос по нотам обвинения.
«Экстремизм - как раз моя тема в журнале, - охотно откликается В. С. Окулов. - Экстремизм на международном уровне порожден глобалистами, которым нужна война, чтобы выйти из кризиса. Что касается социального экстремизма, то я охарактеризовал бы его как желание утвердить свои интересы над большинством населения».
Но как только Курьянович, ободрённый ответом свидетеля, начинает развивать тему: «Можно ли поставить на одну доску ИГИЛ и Миронова?», его жестко обсекает судья, которой не глянулось гипотетическое сравнение запрещённой в России экстремистской организации и судимого за экстремизм русского писателя: «Вопрос снят».
Окулов смеется: «Юмористический вопрос».
Но вот прокурору не до смеха, заготовил целый список ловчих вопросов. Да позволит мне читатель такое сравнение с охотником за певчими птицами, ведь писатель - своего рода птица певчая, и у прокурора целый арсенал и петлей, и западней, и клеток-хлопушек и шестов-ловушек.
Спрашивает для начала: «Дается ли в книге «Битва с игом иудейским» характеристика евреев и иудеев как национальной и религиозной групп?».
Окулов задумался: «Обобщенных характеристик мне в книге не встречалось. Говорится о выродках еврейской национальности, ну так такие есть в каждом народе, в том числе в русском».
Прокурор следующую петельку мечет: «Вам известно откуда взяты фразы «Не стреляться - стрелять», «Пусть лучше рука отсохнет, чем за еврея голосовать».
Окулова пугающие фразы не испугали: «Из книги «Битва с игом иудейским». Но произведение нельзя анализировать, вырывая фразы из контекста. В противном случае подобное легко найти у президента Путина. «Мочить в сортире» - в чистом виде экстремизм».
«А конкретно - в каком контексте эти фразы?» - приходит на помощь начинающему птицелову судья Сафина.
Окулов пожимает плечами: «Надо книгу смотреть. Я её не помню наизусть».
Прокурор Князев внимательно всматривается в свой разрисованный на листе цейхгауз и неожиданно отказывается от дальнейших вопросов. Может не его день?
Следующий в списке свидетелей Владимир Петрович Долматов - имя хорошо известное в журналистике, много лет возглавлявший популярный и авторитетный журнал «Родина», сегодня - главный редактор издательства «Достоинство». То есть, перед судом вновь предстал человек, всю жизнь имеющий дело со словом, с журналистской, писательской, редакторской работой.
«Владимир Петрович, по вашему мнению, о чем моя книга «Битва с игом иудейским»? - первый вопрос подсудимого Бориса Миронова.
«О геноциде русского народа, - не сразу, затяжно подумав, но твёрдо проговаривает Долматов, и, ещё чуть помолчав, добавляет: - Дан анализ преступлений олигархических групп».
«А по жанру?», - просит уточнить Миронов.
«Я бы назвал ее публицистическим исследованием, - отвечает Долматов, - много информации, цифр, документов».
«Кроме журнала «Родина» вы несколько лет выпускали журнал «Источник». Работа с документами у вас в крови. Скажите, как специалист, в книге «Битва с игом иудейским» вы сталкивались с недостоверной информацией?».
«В книге нет научного аппарата в общепринятом смысле - сносок, списка литературы, но все приведённые в ней цифры и факты основаны на самых авторитетных документах и автор на них указывает. Так что книга в своей достоверности сомнений не вызывает», - убежденно заключает Долматов.
«В чём-то есть несогласие с автором?» - вызывает огонь на себя подсудимый.
«Скорее - согласие. Она подтолкнула меня выпустить свою книгу-альбом «Евреи в России». И эта книга раскупается на подарки еврейскими организациями», - следует неожиданный ответ.
Но подсудимый не забывает о своём обвинительном заключении: «Есть ли в моей книге конкретный призыв к вооруженному восстанию?».
Эхом категоричное: «Не встретил такого».
«Так может после прочтения книги появилось желание взяться за оружие, пойти кого-то громить?».
Долматов открещивается от таких желаний: «Ничего подобного, только неприязнь к конкретным фигурам за их конкретные преступления против России и её народа».
«Владимир Петрович, вот вы, опытный журналист, стилист, редактор, как расцениваете использование мною в книге понятий «евреи» и «жиды»?»
«Слово «жид» несет в себе конечно негативный оттенок. Это слово вы прилагаете к евреям-мошенникам. И это в традициях русского языка. Всё справедливо».
Далее вопрос, который подсудимого «обязывает» задать обвинительное заключение: «После прочтения моей книги у вас появилось желание свергнуть власть в России насильственным путем?».
Свидетель резко: «Глупости!».
Подсудимый строго по канве обвинения: «А желания насильственным путем свергнуть конституционный строй России не появилось?».
Свидетель жёстко, очевидно сознавая откуда вопросы навеивает: «Нет!».
Борис Миронов продолжает арию из обвинительной оперы: «Как, по вашему мнению, означает ли лозунг «Русский, помоги русскому!» не помогать нерусским?».
«Нет, конечно, - отвечает Долматов, чуть подумав, добавляет: - Не в нашей ментальности помогать только своим».
В прокурорскую лямку впрягается прокурор: «Как вы расцениваете призыв «Не стреляться - стрелять!», который содержится в книге?».
Долматов объясняет молодому человеку то, что ему по младости лет и по природной нелюбознательности, вероятно, не ведомо: «В 90-е годы люди, которых загнали в безработицу, в безысходность, в беспросветность - лезли в петлю, пускали себе пулю в лоб. Если в Америке в период великой депрессии суициды возросли в шесть-восемь раз, то в России в девяностые годы - в шестьдесят раз! Была даже создана специальная лаборатория в Российской Академии наук, ее возглавил академик Гундаров, и они доказали, что эта сверхсмертность - от потери смысла жизни, от безысходности. Нужно было её как-то останавливать».
Прокурору эти страшные факты как мертвому припарка, видно же, что всё это мимо, мимо его сознания: «В книге «Битва с игом иудейским» дается характеристика евреев как национальной и иудеев как религиозной групп?».
Долматов не желает больше метать бисер, ограничивается коротким: «Нет!».
Прокурор как заведённый патефон: «Знакома ли вам следующая фраза: «Идешь голосовать - голосуй только за русского! Ни грана власти жидам!»?
Свидетель не отрицает: «Это из книги, но вы читаете без контекста, который бы объяснял и мотивировал право автора на такие слова».
«А контекст тут такой, - раздаётся голос с судейского подиума: - «Принцип государственной власти должен быть нерушим: русские не командуют в Израиле, нечего евреям командовать в России».
В. П. Долматов пожимает плечами: «О русских тоже много чего неприятного говорят. Но никто за это не оказывается под судом. Автор высказывает свою точку зрения, не более того».
Очередной допрос свидетелей произвел тягостное впечатление. Девяностые годы, о которых писал Борис Миронов, нынешняя власть клеймит и обличает. Даже выставка в Манеже, которую недавно открыл Президент, фактами и цифрами представляет это время как время мошенников и преступников во власти. Более того, побывав на выставке, я встретила там прямые цитаты из книги «Битва с игом иудейским», цифры и факты, которые впервые были опубликованы именно в книге «Битва с игом иудейским»! И вот когда под боком Кремля при огромном стечении народа Президент России В. В. Путин открывает выставку, изобличающую ельцинскую эпоху, в то же самое время судят Бориса Миронова, который уже тогда, в 90-е годы, имел мужество писать и говорить об этих преступлениях власти, и написанные им тогда статьи вошли в книгу «Битва с игом иудейским». Судят в те же часы, когда Президент открывает выставку полностью подтверждающую правоту Бориса Миронова. Тогда за что же его судят?! За что?! За уже признанную в обществе ПРАВДУ?!
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 21 ноября в 15-00.